Глава девятая. Время летит. Часть первая
Чтобы понять, насколько неожиданным был мой успех на стометровке, достаточно знать, что, когда мы начинали работу, мы и подумать не могли об Олимпийских играх. Никаких шансов. Мы полностью полагались на двести метров. Но очень скоро люди стали считать меня потенциальным победителем, а мировой рекорд фактически обязал меня бежать сто метров на Олимпиаде. Я ведь был Самым Быстрым Человеком на Земле. Я не мог просто сказать, что не побегу в Пекине. Это было бы очень странно.
Так что решение далось мне легко. Вокруг меня поднялась большая шумиха, а последние успехи привели к тому, что поклонники следили буквально за каждым моим шагом. Они ждали от меня еще больших свершений. А после того как я квалифицировался на Олимпиаду обо мне говорили, кажется, уже абсолютно все.
Я чувствовал особый кайф от одного упоминания слова «Олимпиада». Не важно где это было – дома, на тренировке или в компании друзей. Я испытывал такой эмоциональный подъем, какого никогда со мной не было. Я понимал, что в 2004 году в Афинах был еще слишком молод. Как говорил тренер – у каждого есть свое время. Тайсон и Асафа наслаждались своим, а Пекин должен был стать моим, потому что упорная работа последних лет не могла пропасть даром. Все вокруг понимали, что я нахожусь на пике. Даже отец несколько раз приходил посмотреть мои тренировки, но в конце концов бросил это дело, потому что не мог видеть, насколько тяжелую работу мне приходится выполнять.
Несмотря на изматывающие тренировки и боль, которую я порой испытывал, мы с тренером стали по-настоящему близки. Наши отношения были похожи на отношения между отцом и сыном. Те испытания, через которые мы прошли вместе еще больше сблизили нас. Я считал его гением. Он нашел способ максимально увеличит мою силу, при этом снизив риски получения новой травмы. Благодаря этому я смог улучшить технику бега. Каждый раз, когда мы сталкивались с трудностями, он быстро находил способ разрешить их. Как и ожидалось, трехлетний план тренера идеально подготовил меня к Олимпиаде.
Где-то дома есть фотография, сделанная незадолго до старта игр. На ней мы с тренером весело что-то обсуждаем. Скорее всего игру НБА, а может какой нибудь более серьезный вопрос, например какое изобретение величайшее в истории – самолет или телефон? (Тренер: «Телефон, Усэйн. Конечно, если ты не хочешь покидать Ямайку»).
На мне нет рубашки и каждый раз глядя на это фото, я думаю «ничего себе!», потому что тогда я выглядел просто отлично. Мои мышцы были словно высечены из камня. Я показывал высокие результаты на соревнованиях и даже побил рекорд Ямайки на двухсотметровке, показав время 19,67. Но за месяц до начала Олимпийских игр я перестал выходить на старт. Тренер решил, что пришло время закрыться от внешнего мира, остыть и заняться подготовкой вдали от посторонних глаз.
«Не будем показывать всем на что мы способны» – сказал он. – «Пусть догадываются».
Я думал об этом как о блефе в домино. Если ты слишком рано раскроешь сильную руку, ты можешь проиграть. Так же и мы не хотели показывать высокие результаты непосредственно перед Олимпиадой, потому что это могло активизировать наших соперников. Элемент неожиданности должен был стать нашим тактическим преимуществом. Я же внимательно отслеживал выступления Тайсона в Америке. Как и ожидалось, моя победа в Нью-Йорке сильно ударила по его самолюбию и на первый взгляд он выглядел очень хорошо. В предолимпийском турнире он пробежал сто метров за 9,68. Но потом с ним случилось несчастье – он повредил подколенное сухожилие во время финала двухсотметровки.
Смотря на результаты сезона, перед Олимпиадой, я мог представить, что произойдет во время соревнований.
Я победил Тайсона.
Тайсон выиграл предолимпийский турнир.
Асафа победил меня, но лишь потому, что я позволил ему сделать это.
Я могу и должен победить их обоих.
Я был настолько уверен в себе, что когда самолет до Пекина выруливал на полосу, я достал телефон включил запись и оставил на нем видео-послание для самого себя.
«Я отправляюсь в Пекин. Я собираюсь бежать быстро. Я собираюсь выиграть три золотых медали и вернуться домой героем».
С нетерпением жду, когда смогу посмотреть это видео.
* * *
Первые несколько дней в Пекине были похожи на затишье перед бурей. Все, чем я занимался, это слонялся по олимпийской деревне и общался с другими спортсменами. Никто не беспокоил меня. Возможно, несколько человек узнали мое лицо, я понимал это по короткому кивку или удивленному взгляду, но ничего более. Никаких хлопот. Я словно был невидимкой. Самый Быстрый Человек на Земле, которого никто не знает.
Мне всегда нравились путешествия в Азиатские страны, потому что люди здесь очень хорошо ко мне относились. Когда я приезжал на Чемпионат мира в Осаку, дети бегали за мной, кричали мое имя и просили автограф. Даже местные СМИ всегда положительно отзывались обо мне. Каждый раз, когда я давал интервью на телевидении или радиостанции, мне дарили какой-нибудь забавный подарок.
Правда, еда в Азии всегда казалась мне очень странной. Когда мы отправлялись в Пекин, тренеры строго запретили нам принимать пищу где бы то ни было за пределами олимпийской деревни. Власти Китая предупредили местные рестораны, что есть категория продуктов, которые нельзя подавать туристам ни при каких обстоятельствах. В первую очередь это касалось мяса собак. Я не имел ни малейшего желания есть собаку или любой другой деликатес, который может не понравиться моему желудку.
Вместо всего этого я просто три раза в день питался в деревне. Немного курицы здесь, немного лапши там – мне не хотелось есть слишком много. Я же из Ямайки – я люблю свинину, рис и батат. Кисло-сладкая курица не совсем то, к чему я привык с детства. Некоторые местные продукты казались мне слишком необычными, а некоторые вообще не имели никакого вкуса. Меня это волновало, потому что иногда я даже не понимал, что именно ем. Через пару дней мне это надоело.
«Забудьте об этом» – подумал я однажды утром, увидев нечто странное на своей тарелке. – «Я хочу съесть обычные куриные наггетсы».
Для начала я съел штук двадцать на обед. Затем столько же на ужин. На следующий день у меня был солидный запас из 4 коробок, к которому я прибавил картошку фри и яблочный пирог. Проснувшись в три часа ночи, я разбудил своего соседа, десятиборца Мориса Смита, и мы вдвоем принялись за еду. Вы можете подумать, что в олимпийской деревне все питаются исключительно правильно и нет возможности достать что-то вредное. Что же, это не совсем так. По всему Пекину были раскиданы дешевые маленькие ресторанчики, в которых обедали обычные рабочие. Я смог достать очень много коробочек с наггетсами и ребята из команды просто не могли поверить в то, как много я могу съесть.
«Усэйн, как можно есть столько наггетсов» – кричала мне барьеристка Бриджит Фостер-Хилтон. – «Ты не боишься, что тебе станет плохо? Поешь лучше овощи».
Я поморщился: «Ну.. Не знаю».
Бриджит схватила меня за руки и повела по ресторанам в деревне. Она выбирала для меня лучшие овощи, но ничего из этого не показалось мне вкусным. В конце концов она всучила мне пакетик соуса Тысяча островов. Ух ты! С ним эти безвкусные овощи стали вполне съедобны. С тех пор я смешивал салаты, пропитанные соусом с наггетсами. Я считал, что теперь питаюсь вполне правильно.
Правда, если заняться подсчетами, все не выглядело так уж хорошо. В среднем я съедал около ста наггетсов в сутки. Я должен был оставаться в Пекине десять дней, а это значило, что до конца Олимпиады мне предстояло съесть тысячу штук! Черт, да я должен был получить золотую медаль только за это. Тем не менее еда это все, что могло побеспокоить меня, потому что на треке я по-прежнему был неудержим. Тренер сказал мне не слишком напрягаться на предварительных забегах, главное пройти в следующий этап. Он не хотел, чтобы я перегружал мышцы на ранних этапах, тем более моя скорость позволяла легко выйти в финал. Я строго следовал его инструкциям. Я резко стартовал, обеспечивая отрыв, а затем просто финишировал, не форсируя бег.
В это время я не забывал следить за выступлениями главных соперников. Тайсон был хорош. Он не был похож на человека совсем недавно получившего травму. Глядя на него я вспоминал свою старую мантру: если я победил кого-то на крупном старте, я больше никогда не проиграю ему. Вот как я был уверен в себе и ничто не могло смутить меня. Я победил Тайсона в Нью-Йорке, а это значит я должен побеждать его всегда. В этом было мое психологическое преимущество.
Успешный полуфинал также показал мою силу. Обычно даже самые быстрые спортсмены испытывали трудности на предварительных забегах из-за очень высокой конкуренции. Каждый кто выходил на старт был достоин выйти в финал, и это означало, что у тебя просто нет права на ошибку. Я и не допустил ее. Следуя наставлениям тренера, мне удалось пробиться в финал не испытав стресса.
Но во втором полуфинале случилось то, что вызвало шок. Я узнал, что Тайсон финишировал пятым в своем забеге, показав время 10,05. Совершенно неожиданно мой ближайший преследователь досрочно выбыл из борьбы. Похоже, Тайсону пришлось выкладываться сильнее, чем он ожидал и недавняя травма сыграла свою роль. Вот насколько сложны были забеги в Пекине.
Многих могла бы обрадовать плохая новость из стана соперника, но я был разочарован. Я хотел чтобы Тайсон был полностью здоров и прошел в финал. Я хотел сам победить сильнейших атлетов, мне не нужна была помощь. На пресс конференции Тайсон сказал, что его время не связанно с травмой. Может он хотел скрыть разочарование? Но это уже было не важно. Его Олимпиада была закончена. Моя – только начиналась.
Как же он в такой жаркой стране как Ямайка есть свинину или там не так жарко, как в Аравии?!