«Мой ребенок восемь раз переставал дышать – футбол не имеет значения по сравнению с этим». История Бена Гибсона
«Было очень страшно. Майли была крошечной. Моей жене удалось подержать ее на долю секунды, но это было не похоже на то, как держать обычного ребенка: на ней была кислородная маска. На самом деле она не была похожа на ребенка, потому что не была готова выйти из утробы матери… затем ее сразу отвезли в реанимацию».
Бен Гибсон, центральный полузащитник «Норвича», вспоминает самые тяжелые два месяца в своей жизни.
Его второй ребенок, Майли, родилась на два месяца раньше, 17 декабря прошлого года, и ему пришлось провести 44 дня в отделении интенсивной терапии новорожденных в университетской больнице Норфолка и Нориджа.
В то же время Гибсону и его жене Эшли Гиттинс приходилось одновременно заботиться о своем сыне Тейлоре, которому 27 января этого года исполнился год. Тейлор также находился в реанимации в течение пяти дней после рождения из-за осложнений во время беременности.
«Это был страшный процесс, и я подумал: «Как же так, неужели это снова происходит?», - говорит Гибсон.
Две недели назад после ужасных испытаний пара наконец смогла вернуть Майли домой и должным образом познакомить ее со старшим братом.
В преддверии Рождества Гибсон был озабочен возвращением к матчам после стрессового перелома кости стопы.
Однако все изменилось, когда у Эшли отошли воды 14 декабря, более чем за два месяца до срока родов, назначенного на середину февраля.
Она отправилась в больницу, а Гибсону пришлось остаться дома и присматривать за Тейлором. В 4 часа утра он позвонил своим родителям, Дэйву и Мишель, которые примчались из Мидлсбро, чтобы помочь позаботиться о его сыне, пока он встречал Эшли в больнице.
При отсутствии признаков начала родов пару через два дня отправили домой, а родители Гибсона вернулись в Мидлсбро. Однако в час ночи у Эшли начались схватки, а через несколько часов она родила с помощью экстренного кесарева сечения.
Майли весила всего 1,4 килограмма. После кратчайших объятий с Эшли ее перевезли в отделение интенсивной терапии.
Гибсон сказал: «С ней круглосуточно находился один сотрудник. Ей требовалась помощь с кислородом, она принимала кофеин, потому что не могла дышать самостоятельно. Кофеин помогал ей держаться».
«Затем, постепенно, в течение следующих недель они проверяли все — слух, зрение, кормление, потому что у нее не было молока, она принимала антибиотики. Это ужасное зрелище. А малышка стала неузнаваема. Ей предстояло пройти лечение от желтухи. Ее рот был практически закрыт, а к остальной части тела были прикреплены различные провода и системы мониторинга».
Эшли добавила: «Шок от того, что вы видите своего ребенка с таким количеством подключенных к нему трубок и проводов, неописуем — незнание, все ли с ним в порядке, и неуверенность в том, что ждет впереди, поглощает каждую секунду каждого дня».
Из-за невообразимого стресса и страха Рождество едва ли можно было назвать для них праздником.
«Мы изо всех сил старались отпраздновать это Рождество для нашего сына, но это, конечно, отошло на второй план», — сказал Гибсон. «Мы не дарили друг другу подарки и тому подобное, но Санте все же удалось подарить кое-что для нашего сына. Это главное».
Гибсон, который на протяжении всего интервью The Athletic изо всех сил старается подчеркнуть, что это не слезливая история, сказав, что его главным чувством последних двух месяцев было чувство вины.
Он сказал: «Любой, кто сталкивался с необходимостью оставлять новорожденного ребенка в больнице, переживает это не меньше, чем всё остальные, но, кроме того, нам было очень трудно ухаживать за Тейлором».
По словам Гибсона, он испытывал непреодолимое чувство вины, когда находился в больнице, потому что оставлял сына дома с бабушкой и дедушкой.
В то же время он восстанавливал физическую форму и снова боролся за право выступать за команду Дэвида Вагнера в Чемпионшипе.
«Мне все еще приходилось пытаться ходить на работу, проходить физиотерапевтический осмотр и делать подобные вещи, хотя, если честно, ваша работа, вероятно, на данный момент для вас наименее важна. Моя семья для меня важнее всего. Футбол – это не то, о чем вы думаете».
Вернувшись в первую команду «Норвича» со скамейки запасных в матче с «Хаддерсфилдом» 23 декабря, Гибсон рассказал, что один из самых страшных моментов наступил сразу после ничьей с «Саутгемптоном».
Когда он шел в раздевалку после окончания матча на «Кэрроу Роуд», его встретил Джонни Мартин, один из членов тренерского штаба, и сказал, что он должен позвонить Эшли.
«Этот момент страха просто поразил меня», - вспоминал он. «Я позвонил ей с его телефона, и она сказала, что Майли восемь раз фактически переставала дышать. Я пошел прямо в больницу. Я должен был быть там. Эшли не хотела звонить, чтобы не мешать мне играть иметь. После этого я сказал ей: «Футбол не так важен по сравнению с этим».
«Она сидела там с Майли, и они называют это десатурацией кислорода, у нее было такое, пока она была на ней, она посинела. Это был трудный момент. Я ехал в больницу и чувствовал себя ужасно из-за того, что оказался на стадионе, готовился помочь команде, пытался поступить правильно, но думал: «Бен, какого черта ты делаешь?». Это был действительно трудный момент».
Гибсон сказал, что другой момент, который был особенно трудным, был, когда он и Эшли впервые покинули больницу вместе, без Майли.
Он сказал, что Эшли, которая восстанавливалась после кесарева сечения в неспокойное время, была «абсолютной опорой», и он был невероятно благодарен за помощь как со стороны своих родителей, так и всему персоналу больницы.
Он также был благодарен за сочувствие, проявленное к нему со стороны Вагнера, тренера «Норвича», который присоединился к клубу в прошлом году.
«Я никогда, никогда не забуду, как тренер был со мной во всей этой ситуации», — сказал Гибсон. «Я так благодарен за это. Мне повезло, что он оказался таким понимающим».
За два дня до того, как они наконец привезли Майли домой, «Норвич» играл с «Ливерпулем» в Кубке Англии на «Энфилде» 28 января.
Возможно, команда из Чемпионшипа и потерпела убедительное поражение, но все равно было приятно, что Гибсону удалось забить свой первый гол за «Норвич» в этом поединке.
«Зная, через что прошла вся моя семья за последние пару месяцев, мне казалось, что это было для них», — сказал Гибсон. «Это был особенный момент. У меня их не так много, но на «Энфилде», мне казалось, что так и должно быть. Жизнь и футбол забавны тем, что иногда дарят тебе такие моменты».
После шести недель в реанимации пара наконец смогла забрать Майли домой из больницы.
«Это было потрясающе и, честно говоря, невероятно видеть нашего сына рядом с ней», — сказал Гибсон. «Хотя было страшно, не буду врать. Это все равно не то же самое, что забрать домой нормального, здорового ребенка».
«Это была смесь всего. Мы были немного встревожены, взволнованы, эмоциональны, но как только мы привезли ее домой на пару часов и увидели, что наш сын сразу же полюбил ее, все наши тревоги значительно уменьшились. В нашем семейном пузыре мы не могли быть более влюбленными».
Гибсон, племянник председателя «Мидлсбро» Стива, теперь надеется помочь «Норвичу» подняться в лиге после улучшения результатов в этом году. Они идут седьмыми в таблице и по разнице мячей находятся за пределами плей-офф Чемпионшипа.
Гибсон присоединился к «Норвичу» в 2020 году после очень сложного периода в «Бернли», где он сыграл всего один матч в лиге, но этим летом у него истек контракт. Он не знает, где будет играть в будущем, но «Норвич» займет место в его сердце, и он полон решимости завершить этот сезон повышением в дивизионе.
Однако после всего, через что он прошел, ничто не доставит ему большей радости, чем приятное времяпрепровождение дома со своей семьей.
