Без праведности и чистоты ничего хорошего не бывает
Интервью с Сергеем Кивриным
«Представляешь, в редакции забыли про мои фотографии с чемпионата России по плаванию. Получается, что я просто так, как мартышка бегал и работал ни для чего. Это сейчас тренд такой. Это началось, когда я ещё работал в СЭ. Я поехал на финал Кубка Стенли. «Детройт» тогда победил «Вашингтон». Была сделана фотография, где наша знаменитая пятерка вместе с Кубком: Фетисов, Федоров, Козлов, Ларионов, Константинов в инвалидном кресле. Редакторы забыли посмотреть, что я прислал. Хочется спросить их, что они там делают? Сидят около компьютера, не могут посмотреть вовремя. Эти люди просто занимаются не своим делом. Любая работа может выполняться только с любовью. А иначе ничего не получится».
Для потомственного фотографа Сергея Киврина нет понятия «работать «абы как». За более чем 35-тилетнюю карьеру он снимал на десятках чемпионатов. Одних олимпиад набралось 14. И всегда Сергей был верен одному – фотографии. Мой собеседник заслужил десятки наград самых высших проб на различных международных выставках. Киврин снимает не только спорт. Он не раз оказывался в горячих точках и снимал там. Ходил по городу в момент, когда там велись боевые действия. Его ежегодные авторские выставки собирают много народа. Они интересны своим нетривиальным подходом к искусству. Ракурсы, цвета, эмоции, мысли…
Ты просто козявка. И не надо чирикать
У нас в школе журналистики недавно была встреча со Львом Россошиком, он посетовал, что СЭ сегодня уже не тот, что был при Владимире Кучмие. А что можно сказать о качестве фоторяда?
Когда я работал в «СЭ», тоже надо было менять половину редакции. Корреспонденты были – в основном детсад, который помешан на футболе. Их же как набирали? Назначается определенный день кастинга, и с улицы до 3 этажа стоит вереница молодых людей, готовых за 200 долларов на улице ночевать, чтобы увидеться с Романцевым и представиться, что ты из популярной газеты. «Буратино» еще не дочитали, не знают, чем дело кончилось, кроме футбола ничего не знают. А так не бывает. Надо иметь ещё что-то. Так их тексты заместитель главного редактора Гескин все заново переписывал.
Требования к фото были другие. Например, дерби «Спартак» - ЦСКА. Это же всегда эмоции, столкновения, люди. Спрашивают: «А ты гол снял?» ЗАЧЕМ? Там гол – удар пыром, рикошет, случайно от попы отскочил в ворота. Что там снимать? Зато я снял другое, чего никто не видел. Мне нужен образ, ситуация. А гол можно увидеть в повторе, в интернете. Редакторы этого не понимают.
Когда только создали «СЭ», может, и была праведность, душа. А потом начался дележ, деньги, начали выкристаллизовываться начальники, хозяева. Началось расслоение. И вся эта благородная идея, которая была изначально, улетучилась. Потому что без праведности, без чистоты, не бывает ничего хорошего.
Задумка была чистая, хорошая, светлая, но когда появляется денежный интерес, вся чистота кончается. Когда «СЭ» только образовался, для редакции снимали одну из квартир в доме на Кузнецком мосту с окнами на помойку. А обедать ходили в пельменную неподалеку. И познакомились там с хозяином пельменной, был такой Рубин Иван. А он человек предприимчивый, предложил раскрутить газету. И стал генеральным директором «СЭ». Вот такие лихие 90-е. Он себе, конечно, позволял многое в отношении сотрудников, но со мной был корректен, потому что чувствовал: я могу дать отпор. В плане работы я непримиримый, тяжелый человек, со мной сложно в этом плане. Для меня работа – святое.
Говоря не только о спортивном фото, как изменилось качество фотоматериала, если сравнить лет 20 назад и сейчас?
У меня много друзей работают в РИА «Новости». Сейчас требования изменились. Если раньше нужно было сделать одну-две фотографии, но хороших, которые возьмут за душу, то сейчас надо 98 любых насыпать, и считается, что ты выполнил план и осветил со всех сторон. Среди этих 98-и может быть два шедевра, но они утонули в общем болоте. Нельзя так. Когда заходишь на сайт РИА «Новости», с каждого мероприятия по 60 фотографий. Это неправильно. На персональной выставке должно быть не больше 100 фотографий. Даже такое количество шедевров человек устает смотреть. У тебя мозг не выдерживает. Скажем, 60 фотографий – это итоговая выставка. С мероприятия должно быть пять, шесть, ну десять максимум, но классных фото, а сейчас идет вал. И получается, что вижу – то пою. А для фотографии важно пропустить то, что ты видишь, через себя и выразить свое отношение. А когда ты должен снять всё, у тебя нет времени на отношение, ты просто фиксируешь.
Но при этом, они молодцы. Я их ругаю всё время при встрече. Мы дружим, могу себе позволить. Я им говорю: «Снимайте не для редакции, а для себя».
И вот сейчас Володя Песня сделал очень хорошую серию про любительский хоккей и получил первое место на World Press Photo. И это, конечно, очень здорово, потому что это подхлестывает их не только выполнять дурацкие задания редакции, но и делать для себя что-то и участвовать в конкурсах. Может, это и я повилял на них. Они очень талантливые, они не менее талантливые, чем мы были в свое время. Но другие требования, сам заказ изменился сегодня, отношение.
А кто Вас ругает, чтобы держать в тонусе? Кто самый суровый критик ваших работ?
Ой, я такой самоед. Я постоянно недоволен собой. И потом у меня жена есть, которая за 40 лет совместной жизни, ну, может, раза три всего сказала: «Ну вот эта мне нравится, хорошая фотография».
Всего - три? Вы же столько премий получили.
Да, да (смеется). Жестко, очень жестко. А что касается премий, то конечно, благодарен жюри, что меня отметили, но... Ни одна фотография, получившая премию, никогда не висит на моей персональной выставке. Мне неудобно их показывать. Это не мой уровень. Они были довесками. Хоть Пулитцеровская, хоть Нобелевская премия, что это такое в глобальном масштабе? Посмотри на небо, на звезды. Я всё время сравниваю себя с этими планетами, системами. Такая козявка по сравнению со всем этим. Просто козявка. И не надо чирикать. Премии – всё очень субъективно.
Вот, например, самая первая премия, которую я получил. Раньше я работал с фотографом Евгением Миранским. Когда я только пришел в редакцию журнала «Советский Союз», он был моим наставником. Во время работы на Московской Олимпиаде узнали про фотоконкурс во Франции, AIPS Adidas Canon. Это как Нобелевская премия, только в спортивной фотографии. Мы оба почему-то были уверены, что получим приз. Там денежное вознаграждение было восемь тысяч франков – огромное состояние по тем временам. Мы, еще ничего не послав, сидели на кухне и думали, как распорядимся деньгами – на полном серьезе. Договорились, что кто бы из нас двоих ни выиграл, поделим приз пополам. Была какая-то уверенность в победе. До сих пор не могу понять, откуда она взялась.
А я не хотел посылать одну работу. Достаю её из пакета, приготовленного для отправки (раньше не было электронных фотографий), Миранский её засовывает обратно. И так несколько раз. В результате мы её порвали. Несильно, чуть надорвали. Евгений не поленился – пошёл, заклеил её скотчем и всё-таки воткнул в пакет. И именно эта фотография заняла первое место. Представляешь? Там ещё были другие призы. Не денежные. Но по тем временам не менее важные для нас. Мы ещё дополнительно выиграли французские кофры для фотоаппаратов. И он выиграл, и я. У нас всё пополам получилось. По четыре тысячи франков и по кофру. Но в то время нельзя было валюту держать в руках, и деньги пришлось потратить. Я купил музыкальную систему Grundig. Но это был, конечно, космос. Тогда в стране ничего такого ещё не было. Так вот, выиграла фотография, которую я никому никогда не показывал. Там двукратный олимпийский чемпион Мирус Ифтер бежит с поднятым кулаком, празднуя победу.
Но при этом мы посылали и другие хорошие работы. Они выбрали эту фотографию, могли другую. Это их субъективное мнение, их вкус. Но они оценили наш труд, и спасибо им.
Часто в том, что тебе дорого, другие не видят ничего особенного
Музыканты говорят, что, когда пишешь песню, никогда не знаешь, будет она хитом или нет. Иногда думаешь – ну всё, это хит, а никто его не слушает. И наоборот. С фотографией так же?
В фотографии так же бывает. Вот один кубинец сделал знаменитую фотографию Че Гевары. Он был допущен и к Кастро, и ко всем революционерам. Он снимал лидеров, войну. Я был на его персональной выставке. Более беспомощного фотографа трудно найти. Есть регионы: Индия, Куба, многие мусульманские, в которых ну не дано людям фотографировать. Это катастрофа. Абсолютно нет никакой школы. Вот в Америке, Франции, Англии, Германии сильные фотографы. В этих странах развита полиграфическая промышленность, качество бумаги, журналы.
Как-то приехал в Индию в 1984 году. Принимал директор издательства, очень богатый человек. Нас встречали как правительственную делегацию. С нами даже хотела встретиться Индира Ганди, но руководители не разрешили. Самое ужасное, что в скором времени, в ноябре, её убили. А могла бы получиться интересная встреча, обидно. Всех поголовно интересовало, поедем мы на Олимпиаду в Лос-Анджелес или нет, поэтому там были сплошные пресс-конференции, встречи. Я всегда возил с собой портфолио, и часто газеты, издания покупали мои работы. Так вот этот магнат Чолдери, фотолюбитель, увидел мои работы и предложил мне приехать на год в Индию, обещал оборудовать студию и один миллион долларов
Миллион долларов?! Это же нереальные какие-то деньги по тем временам! Согласились?
Вы можете себе представить, что это для меня значило? В 1984 году для молодого человека, купившего кооперативную квартиру и выплатившего всего половину? Колоссальная сумма! У меня в голове не укладывалось, я не мог понять, что происходит. Но ответил: «Кто же меня отпустит?». Он мне подарил два тубуса, там были его фотографии. Он цветы фотографировал. Фото были не резкие. Он не мог даже резкость навести. Хотя у них есть «Болливуд», который делает довольно качественное кино, и все страны третьего мира и наши бабушки смотрят и плачут. Не знаю, почему у них так. Парадокс. Но вот фотографии – это не их конек.
И думал ли тот кубинец, когда снял Че Гевару, что это станет трендом? Нет, конечно. Ты не думаешь об этом, и часто в том, что тебе дорого, другие не видят ничего особенного.
Вот всем нравится фотография, где ногти бегуньи на стартовой дорожке. Но фотография сделана неправильно технически, композиционно. Она любопытна, забавна. Может, она хороша как трюк, как штучка, но как фотография она не несет ценности.
