Улетели навсегда
В Москве был ноябрь. Морозный. Заснеженный.
Выйдя на трап самолета он огляделся и вдохнул ледяной воздух — в нем было что-то новое и он точно знал, что это — вкус новой жизни.
Москва встретила его ярко освещенным МКАДом, свежепостроенным районом Южное Бутово, булочными, телефонными автоматами, пейджерами, пчелками Билайна, привычным и сразу узнаваемым запахом метро, супермаркетами Рамстор и Перекресток, магазинами Sasch и Обувь XXI века, телеканалом MTV с его Шелестами, Комоловыми, Туттой, Васей, Ликой и другими, и главное — новыми перспективами.
Через пару месяцев он уже встречал миллениум на домашней вечеринке в многочисленной, но в большинстве своем малознакомой компании студентов одного из московских институтов.
Кто-то уже спал вдрызг пьяный, кто-то целовался на веранде, многие танцевали, иные плакали, третьи откупоривали бутылки, кто-то уходил, кто-то приходил.
Он сидел на диване попивая шампанское и наблюдал за танцами под модный диско-хаус, к которому уже привык и даже полюбил, после брейкбитов Prodigy и Chemical Brothers звучавших в его юности.
Направляясь в сторону стола с початыми бутылками он по неосторожности задел за руку девушку, спящую на другом углу того же дивана. Возможно неверно истолковав это случайное трение, девушка схватила его за ладонь и неуклюже поднимаясь с дивана повела за собой в сторону одной из спален (в которую недальновидные хозяева квартиры просили не заходить), заманивая в пучину безумной, незащищенной и абсолютно плотской любви.
Утром он проснулся в тяжелом ворохе чужих рук и ног, к счастью, принадлежащих одетым людям. Девушка, чью анатомию он успел досконально изучить за долгую ночь, но чье имя так и не узнал, мирно спала рядом, погребенная под откуда-то взявшимися массивными гирляндами.
Из соседней комнаты звучала песня Никиты "Улетели навсегда".
Он взглянул в окно, улыбаясь пасмурному утру нового тысячелетия.
***
Чем вам запомнится уходящее десятилетие?
В тот день я был на работе и мы были в легком ахуе от происходящего. Позже я пил кофе со знакомыми в кофе-Туне на Тверской, когда мне позвонил коллега с работы и сообщил, что обе башни рухнули. Начался новый мир, международный терроризм и прочая белиберда.
В начале нулевых это было даже трудно представить.