Можно задаваться мотивациями отдельных, конкретных людей (и, в целом, это полезно).

Кто из них откровенно глуп, чтоб понимать, что происходит. (Какие истинные мотивы могут скрываться за поверхностными объяснениями некоторых людей своей будто бы мотивации. Почему и как эти объяснения с доверием в его душе откликаются. Некоторые даже считают своей выгодой не как можно быстрее вычислять и пере-продумывать свои слепые пятна обзора, а встрять на них вечно. Может те, кого в детстве держали за дурачка, если в чем-то ошибся. Если днем раньше о чем-то не догадался, не додумал, не распознал. Желание доказать, что никогда и ни в чем ни минуты не ошибался, тогда оказывается сильнее стремления к обретению реальных навыков проницания через поиск своих сбоев мышления. Или если выставляли подлецом, не принимай он мотивы родственника, как свои).

Кто вял и импотентен, и вроде предпринимает попытки разобраться... Но из-за недостатка сил и смелости не способен доводить их до конца. (Может, те, у кого был слишком сильный диктат фигуры родителя. И это перенеслось дальше - на начальника любого ранга. Стало выражаться в небывалом пиетете к любому назначенному управляющему. Что уж говорить о владельце крупных денежных средств. Или, наоборот, ослабелый, будто б склонный разваливаться от любого несогласия близкий родственник рядом в период формирования личности)

Кто давно забыл, как быть честным с собой, не говоря уж с окружающими. Не знаю, по этой ли категории должна проходить Ангелина Вовк, выдавшая недавно тут у Манучи про "такие злые лица" (у украинцев). И как думала свозить им Хрюшу и Степашу: "ведь смотрели же они тоже "Спокойной ночи, малыши". На первый взгляд, вроде должна пройти по категории из первого абзаца. Чего это, ты их бомбишь, а у них злые лица такие. А с другой стороны, совсем теми "такими злыми лицами" дама не напугана. Спокойно фантазирует о визите к ним. И их глубочайшем уровне терпения к тому, кто взялся б затирать им про их злые лица. С помощью Хрюши и Степаши. На которых, к слову, у дамы никаких авторских прав, чтоб на их образах кому-то что-то парить.

Кто просто жесток и тупо сёрфит разрешенную возможность изливать злобу.

Кого ведет смутная и неоформленная надежда что-то поиметь с этого для себя.

А можно уйти на уровень выше. Какое свойство жителей территории, называемой ныне Россией, сделало реализацию вот этого всего беснования некоторых вообще возможным.

Это свойство проявлялось и в годы "Швондеров" (1920-е), и в типично сталинские, и сейчас. Хорошее описание я встретила в стихотворении Дмитрия Коломенского:

Познакомьтесь: это Вера Петровна – она людоед.
И не то чтобы Вера Петровна варила людей на обед – нет!
И не то чтобы Вера Петровна кралась в ночи тайком,
Поигрывая клинком, потюкивая клюкой, поцыкивая клыком –
Вот опять-таки нет! Вера Петровна растет как цветок:
Если дует западный ветер – клонится на восток,
Если дует восточный – на запад. И, что важнее всего,
В эти моменты Вера Петровна не ест никого.
Но когда начальник – не важно, велик ли он, мал –
Рассуждая публично о мире и счастье, подает особый сигнал,
Некий знак – то Вера Петровна считывает его на раз.
И тогда у нее распрямляются плечи, загорается красным глаз,
Отрастает религиозное чувство, классовая ненависть, девичья честь –
И она начинает искать кого бы съесть.
Обнаружив враждебный взгляд, ядовитый язык, неприятный нос,
Простодушная Вера Петровна пишет донос,
Изощренная Вера Петровна пишет пособие или статью
Под названием «Наиболее полный перечень рекомендаций
.............................по выявлению и пресечению деятельности
.............................политически вредных элементов,
.............................мешающих России подняться с колен и жить в раю».
А самая-самая Вера Петровна знает, что за так человечинки не поднесут,
И устраивается работать в полицию, прокуратуру, суд –
Там и мясо свежей, и поставки бесперебойней, и устроено все по уму;
И вообще, в коллективе питаться полезней, чем одному, чему
Существует масса примеров – в любой стране и во все века.
А уж соус, под которым человечинка наиболее сладка,
Выбирается в соответствии с эпохой, когда устанавливаются
Нормативы и параметры заготовок людского мясца.
Но потом времена меняются, начальство сигналит отбой.
Тут же Вера Петровна никнет плечами, красный глаз меняет на голубой
Или карий; чувства, ненависть, честь умеряют пыл –
Человек становится с виду таким же, как был.
И мы едем с Верой Петровной в автобусе, обсуждаем дела –
Что редиска в этом году не пошла, а картошка пошла,
Что декабрь обещают бесснежный. И тут я вижу, что
Она как-то странно смотрит, будто пытается сквозь пальто
Разглядеть, какую часть меня – на жаркое, какую – в щи…
– Да и с мясом сейчас непросто, – говорит, – ищи-свищи –
Днем с огнем не найдешь пристойного.
......................................................................
Открываю рот.
Что сказать – не знаю, куда бежать – невдомек.
А мотор урчит, сердце стучит, автобус ползет вперед
И в глазу у Веры Петровны кровавый горит огонек.