Вячеслав Малафеев: «По-прежнему думаю, что в «Зените» не может быть темнокожего футболиста»

Вратарь «Зенита» Вячеслав Малафеев рассказал о легионерах, игравших в свое время за питерский клуб, а также о том, что мешало им закрепиться в Санкт-Петербурге.

«У нас на просмотре был Баффур Гьян – темнокожий футболист, поэтому и запомнился. Я уже тогда понимал, что в команде, в фанатском движении которой есть люди с правыми взглядами, нереально иметь легионера с Черного континента. Для меня его присутствие было очень удивительно. По-прежнему думаю, что в «Зените» не может быть темнокожего футболиста. По этой самой причине.

Можно ли по-другому избавиться от звания расистского клуба? Те, кто считает «Зенит» расистским клубом, должны учитывать, что в нем очень много иностранцев, а питерских игроков осталось всего двое.

Первый легионер из дальнего зарубежья Милан Вьештица очень быстро освоился. Футболисту с Балкан просто выучить русский, поэтому он быстро обрусел. Сейчас, когда Милан выступает в других командах, к нему относятся, как к русскому, хотя по паспорту он – легионер.

Практически все легионеры, которые приезжали в «Зенит», но не могли здесь заиграть, были хорошими футболистам. Но это не их чемпионат. У нас много особенностей: своеобразные ритм матчей, антураж, бытовые условия, языковой барьер. Очень много причин, которые мешали легионерам освоиться и показать свои лучшие качества.

Как я отреагировал, когда в раздевалке впервые увидел Фернандо Риксена, у которого восемнадцать татуировок? Это, конечно, обсуждалось. Но цвет кожи, количество татуировок, проколотые уши, пупок или соски – мне все равно. Если человек не пристает ко мне с подобным, мне неважно, как он выглядит. Каждый человек особенный. Почему я должен его за это упрекать?

Как игроки «Зенита» относились к татуировке Лукаша Гартига – человек в военной форме, о которой Гартиг говорил, что это солдат чешской армии Первой мировой войны? Есть татуировки, которые сложно вывести. Их можно сделать, когда человек слаб, когда поддался искушению. Но потом понял, что это не твое. Если бы это была фашистская татуировка, он не приехал бы в Россию. Логично? Хотя если бы я узнал, что это профашистская татуировка, и он бы это признал, мое отношение к нему, конечно же, резко изменилось», – рассказал Малафеев в интервью еженедельнику «Футбол».