21 мин.

Закат эпохи. 7 историй о том, как Мэджик Джонсон и Лэрри Берд завершали карьеру

427
head

Оригинал: Джеки МакМаллен. «Когда игра была нашей»

Страшные новости. После полудня 11 ноября 1991 года в бруклайнском доме семьи Берд раздался телефонный звонок. Дина Берд подняла трубку и сообщила, что Лэрри отсыпается после тренировки. У стареющей звезды бостонского франчайза было плохое настроение – накануне Джордан сбросил 44 очка на головы «кельтов». Берд проворочался в постели всю ночь, пытаясь понять как остановить Майкла и борясь со стреляющей болью в спине, и потому был недоволен, когда его разбудила супруга с просьбой срочно позвонить Лону Розену, агенту Мэджика Джонсона.

Ожидая услышать очередное предложение о совместной съемке в рекламе, Берд набрал номер и обмер, услышав слова Розена.

– Лэрри, у нас мало времени, поэтому перейду сразу к делу. У Мэджика обнаружен ВИЧ. Он собирается публично заявить о своем уходе из баскетбола через пару часов. Он хотел, чтобы ты знал об этом, прежде чем об этом объявят в новостях.

Берду пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. В глазах потемнело.

– Я начал задыхаться, словно из моих легких высосали весь воздух. Это было сродни тому чувству, что я испытал, узнав о самоубийстве своего отца, – вспоминает те страшные мгновения Берд.

Розен терпеливо ждал на другом конце провода – он понимал, что ему еще не раз предстоит услышать эту потрясенную тишину от самых значимых баскетбольных фигур того времени.

– Что я могу сделать? Я могу чем-нибудь помочь? – с дрожью в голосе спросил Лэрри.

– На данный момент с ним все нормально, он даст знать о себе через пару дней, – ответил Лон.

– Я не собираюсь ждать так долго, мне нужно с ним поговорить!

Звонок Берда застал Джонсона дома в Беверли Хиллс за выбором костюма и галстука для предстоящей пресс-конференции.

– Мэджик, мне так жаль!

– Все будет нормально. Мне просто придется принимать лекарства и отказаться от некоторых вещей, но я буду бороться. Как там поживают твои «Селтикс»?

Берд в изумлении замолк, затем ворчливо бросил в трубку:

– Черт с тобой, мы еще надерем тебе задницу.

Когда два друга прервали разговор, Берд обернулся к своей супруге и воскликнул:

– Ты не поверишь, но он пытался утешить меня!

Реакция. На протяжении двух недель с того момента, как стал известен диагноз, и вплоть до 7 ноября, команде Джонсона удавалось хранить новости в секрете, что является невообразимо долгим сроком для Лос-Анджелеса. Однако за пару часов до пресс-конференции по городу уже витали слухи о смертельном недуге главной звезды местного франчайза. Джеймс Уорти включил радио на пути в «Форум» и услышал новости о том, что у Мэджика был обнаружен СПИД.

– Я был в таком шоке, что едва не съехал на встречную полосу и не убился. Я даже не помню как мне удалось целым и невредимым добраться до «Форума» в тот день, – рассказывает бывший легкий форвард «озерников».

Одетый в темно-синий костюм, белую рубашку и оптимистичный цветастый галстук Мэджик Джонсон в присутствии Дэвида Стерна, Джерри Уэста, Джерри Басса, игроков «Лейкерс» и своей семьи объявил о наличии у себя ВИЧ. Несмотря на его попытки объяснить, что все не так страшно и что у него нет СПИДа, новость разорвалась как бомба. Джерри Басс не мог поверить своим ушам – он страшно побледнел, его коленки затряслись, и он свалился бы со стула, если бы сидевшие рядом не обхватили его за плечи и не держали до самого конца пресс-конференции.

Бывший партнер Мэджика и двукратный чемпион НБА в составе «Лейкерс» Майкл Томпсон в то время играл в профессиональный баскетбол в Италии, и в момент пресс-конференции работал в тренировочном зале над своими движениями в «посте», когда к нему подбежал партнер по команде Энтони Эвент и сообщил, что у Джонсона обнаружен СПИД.

– Люди тогда не понимали разницу между ВИЧ и СПИД, тем более в Италии, где эта болезнь пока не особо распространилась на тот момент. Но даже мои не особо осведомленные итальянские партнеры были в ужасе от этих новостей, – вспоминает Майкл Томпсон.

Бывший партнер Мэджика по чемпионской команде «спартанцев» и тренировавшийся вместе с ним и Джулиусом Ирвингом летом 1979 года Грег Келсер в тот момент готовился комментировать матч между «Денвером» и «Миннесотой», когда ему позвонила супруга и сообщила о пресс-конференции.

– Тот матч был моим первым в качестве комментатора, и я несколько дней ответственно к нему готовился. Но новости настолько потрясли меня, что я провел весь матч, говоря только о Мэджика Джонсоне.

Когда Лон Розен дозвонился в офис Пэта Райли и сообщил ему о диагнозе Мэджика, прагматичный и жесткий бывший тренер «озерников» опустился на стул и заплакал. На его слова о том, что он не сможет тренировать «Никс» этим вечером Розен возразил, что ему следует вести себя как обычно, а иначе Джонсон почувствует себя виноватым. Райли согласился, однако за пару минут до начала матче между «Никс» и «Мэджик» он вышел на паркет «Мэдисон Сквер Гарден» и в слезах попросил 19763 фаната на трибунах присоединиться к минуте молчания. В гробовой тишине Райли прочитал молитву за спасение своего самого любимого игрока.

Двадцать четыре часа спустя, вечером 8 ноября «кельты» принимали на своей домашней арене «Атланту». Берд ни на минуту не отступил от годами отточенной процедуры разминки перед матчем – он размял спину, пробежал несколько кругов по коридорам арены, и совершил сотню бросков из восьми разных позиций на паркете, – однако в его глазах не было привычного огня.

– Впервые в жизни мне не хотелось играть в баскетбол. Я мало что помню о том матче. Я был на паркете, но совсем не играл. Каждый из игроков «Атланты» подходил ко мне и хотел поговорить со мной, но мне было не до них. Единственный человек, с которым мне хотелось поговорить в тот момент, был Мэджик. Но мне приходилось ждать, ибо я понимал, что ему сейчас не до меня, – рассказывает Берд.

В тот вечер «ястребы» добились редкой для себя победы на паркете «Бостон Гарден» со счетом 100-95. Берд набрал 17 очков, 9 подборов и 6 передач за 40 минут, однако допустил нехарактерные для себя 4 потери и явно не думал об игре. В середине второй четверти во время быстрого отрыва, приближаясь к центру площадки, Лэрри отдал передачу из-за спины на 20 метров своему партнеру для легкого лэй-апа, напомнив всем зрителям на трибунах об игроке, чье имя было у всех на слуху в последние двадцать четыре часа.

– Этим пасом Лэрри словно напоминал о том шоу, которое они на пару с Мэджиком устраивали с момента своего прихода в лигу, и словно прощался со старым другом, – с грустной улыбкой вспоминает ту передачу Джекки МакМаллен.

Истинный MVP. Хотя Мэджик Джонсон не отыграл и минуты в НБА в сезоне 1991-92, его имя по-прежнему значилось на бюллетенях для голосования за участников Матча Всех Звезд-1992, потому что они были приготовлены задолго до начала сезона. И когда голоса начали подсчитываться, функционеры НБА с удивлением узнали о почти единодушном желании фанатов по всей Америке увидеть Мэджика в стартовой пятерке Запада.

Узнав об этом, Джонсон был растроган. Когда число голосовавших за него стало неуклонно расти, он задумался. Затем он принял решение.

За три месяца с момента пресс-конференции Мэджика Дэвид Стерн не потерял ни одной минуты – он консультировался со специалистами, читал всю доступную литературу по проблеме ВИЧ/СПИД, общался с психологами и маркетологами в попытке понять, как не позволить диагнозу Мэджика повлиять на популярность лиги. Узнав о результате голосования на Матч Всех Звезд, Стерн предугадал, что Джонсон не упустит такую возможность, и был готов к звонку от Лена Розена, агента звездного разыгрывающего. Комиссионер хотел отдать место в стартовой пятерке Тиму Хардуэю, а Мэджика определить в резерв. Однако Розен ясно дал понять, что Джонсон не приедет в Орландо в роли запасного, и Хардуэй благородно согласился уступить свое место.

Как только СМИ разнесли весть о том, что комиссионер НБА позволил человеку с диагнозом ВИЧ сыграть матч с самыми лучшими и популярными атлетами Америки, как на главных участников заговора обрушился шквал критики. Телефон Стерна разрывался от звонков владельцев команд и функционеров лиги, призывавших его не идти на подобный риск. Участились анонимные угрозы в адрес Джонсона. Семьи игроков НБА публично выражали свое недовольство действиями лиги. Однако это все лишь усилило решимость Мэджика участвовать в Матче Всех Звезд.

Когда он вошел в раздевалку сборной Запада, то наткнулся на своих старых знакомых – Клайда Дрекслера, Криса Маллина, Карла Мэлоуна, Дэвида Робинсона, Хакима Оладжувона, Отиса Торпа, Джеффа Хорнасека, Дикембе Мутомбо, Дэна Марли, Тима Хардуэя и Джеймса Уорти. Однако он больше не чувствовал себя главным действующим лицом в этом сборнике баскетбольных талантов – отныне он был лишь гостем и изгоем.

– Все напряглись в моем присутствии, я явно это чувствовал. Все старались держаться чуток в стороне от меня, – с горечью вспоминает Мэджик.

– Напряжение в раздевалке можно было резать ножом. То было страшное время. Некоторые из присутствовавших сделали многое, дабы не позволить Мэджику участвовать в матче. Им было страшно, – рассказывает Дэвид Робинсон. Центровой «Сан Антонио» оказался единственным, кто решился подойти к опальному разыгрывающему и предложил ему рукопожатие.

– Я рад, что ты здесь, – улыбнулся Робинсон.

– Я тоже, – с облегчением улыбнулся в ответ Джонсон.

Святой из Сан-Антонио. Дэвид Робинсон по Биллу Симмонсу

Все изменилось непосредственно на паркете. Под светом прожекторов, в окружении двадцати тысяч фанатов, окруженные атмосферой баскетбольного праздника, игроки вновь почувствовали себя в своей тарелке и расслабились. Когда команды выстроились друг напротив друга, Айзейя Томас вышел из шеренги, подошел к своему старому другу и обнял его. За ним тут же последовали другие члены сборной Востока.

Так как Мэджик не отыграл и минуту в текущем сезоне, большинство фанатов ожидало, что с ним будут обходится деликатно. Однако подобная мысль претила бойцовскому характеру уроженца Мичигана, который тренировался как сумасшедший в течение нескольких недель до Всезвездного Уикенда.

– Если они думают, что я просто побегаю по паркету ради пары красивых передач, то они ошибаются, – твердил он во время своих тренировок.

Однако все его сомнения в первую же минуту матча развеял Деннис Родман – во время атаки сборной Востока он ударил Мэджика локтем в бок, а затем не стесняясь вытолкал его из-под кольца в борьбе за подбор.

– Давай-ка, старик, покажи, что у тебя есть в запасе, – с насмешкой бросил тяжелый форвард «Пистонс».

Мэджик в ответ пошел в проход и забросил скай-хук.

– Ну как тебе?

– Это все, что ты умеешь, старик?

Трэшток, толчки в спину, скрип кроссовок  и удары мяча по паркету, шелест сетки, запах пота, одобрительные кивки партнеров после каждого точного паса, восторг фанатов на трибунах – Мэджик снова был в своей стихии. Набравший в тот день 25 очков и 9 передач разыгрывающий забил трехочковый за 15 секунд до конца и заработал звание Самого ценного игрока Матча Всех Звезд. Однако самой большой для него наградой стали объятия партнеров и поцелуй в щеку от Айзейи Томаса после игры. 

В городе – новый шериф. Дата: вечер 7 августа 1992 года. Место действия: игровая комната на втором этаже отеля «Амбассадор», штаб-квартиры Дрим Тим, в Барселоне, Испания. Действующие лица: Майкл Джордан, Лэрри Берд, Мэджик Джонсон, Чарльз Баркли, Патрик Юинг и комментатор NBC Ахмад Рашад, спорящие вокруг бильярдного стола. Камень преткновения: вопрос о лучшей команде в истории НБА, заданный в ходе беседы Лэрри Бердом.

– Ответ абсолютно очевиден – один из созывов моих «Лейкерс». Как-никак, мы завоевали пять чемпионств, больше, чем любой из вас, – улыбнулся Мэджик.

– Нет, величайшая команда в истории – это «Селтикс» моего кумира Билла Расселла. 11 титулов, – прогремел Патрик Юинг, выросший в Кэмбридже, штат Массачусетс.

– Парни, не забывайте о «Селтикс» 1986 года, ведь у них была лучшая передняя линия в истории, которая включала в себя вот этого парня, – ткнул в Лэрри Берда Ахмад Рашад.

– Да, с этой передней линией было невозможно бороться, – кивнул Баркли.

Джордан, пока не принимавший участия в дискуссии, дабы не потерять концентрацию, с легкостью загнал мяч в угловую лузу. Он поднял глаза, выпустил дым от сигары изо рта и самодовольно усмехнулся. Ему было всего 29 лет и он только что завоевал свое второе подряд чемпионство. В комнате присутствовали представители самого талантливого поколения в истории баскетбола, однако он прекрасно понимал, что он лишь начал разрисовывать свой чемпионский холст.

– Вам еще не доводилось видеть лучшую команду в истории. Я только начал свой путь и завоюю больше титулов, чем любой из вас. Давайте-ка продолжим эту дискуссию после того, как я завершу карьеру.

– Ты не сможешь завоевать пять титулов! – запротестовал Мэджик.

– Майкл, я отниму у тебя как минимум один из них, – расхохотался Баркли.

Спор разгорелся с новой силой, и больше всего огня в дискуссию добавлял Джонсон, которому мысль о превосходстве любой другой команды в истории над «Лейкерс»-1987 казалась богохульной.

– Выпустите меня на паркет вместе с Каримом, Уорти, Купом и Скоттом, и мы будем доминировать над твоими «быками»!

Баркли только собрался было открыть рот, дабы вступить в дискуссию, как Берд, до этого тихо сидевший на углу стола, повысил голос:

– Потише, парни. Чарльз, ты нихрена пока не выиграл, ты даже не должен присутствовать при подобном споре. Ахмад, то же самое относится и к тебе. Патрик, закрой рот, раскрой уши, садись и учись.

Баркли, отягощенный реноме баскетбольного неудачника, обиженно отступил в другой конец комнаты. Юинг, выросший в Массачусетсе и доселе втайне считавший Берда еще одним переоцененным белым игроком, близко подружился с Лэрри по ходу пребывания в Барселоне, и потому молча подчинился команде главной «кельтской» звезды. Ахмад Рашад замолчал и внимательно следил за беседой, возможно, трех величайших игроков в истории.

Джордан продолжил настаивать на том, что его «Чикаго» имеет право присутствовать в списке величайших команд НБА, на что Берд напомнил, как он разрывал Пиппена на паркете до тех пор, пока его не предала спина.

– Мне жаль, что у тебя не будет того, что было между мной и Лэрри. Мы не спали неделями, осознавая, что одна мелкая ошибка приведет к победе другого, и возможности исправить эту ошибку придется ждать еще целый год, – внушал Мэджик.

Эти его слова породили новую тему для спора – кто является лучшим в игре один на один в истории.

– Джентельмены, – торжественно произнес Джордан, – даже не пытайтесь спорить по этому вопросу. У вас нет никаких шансов. Лэрри, тебе просто не угнаться за мной. Мэджик, я смогу сдержать тебя в защите, а вот ты меня – нет. Ни один из вас не играет в защите и не набирает очки так, как я.

– Ну не знаю, не знаю, – возразил оскорбленный Джонсон, – я бы мог набирать больше очков, если бы хотел. Мне есть с чем поспорить.

Джордан помрачнел. Ему уже пришлось добровольно отступить в сторону и позволить Лэрри с Мэджиком быть капитанами и главными лицами Дрим Тим, несмотря на то, что именно он являлся царствующим MVP и двукратным чемпионом НБА. Он наступил на горло своей песни только потому, что понимал, что карьеры Джонсона и Берда подошли к концу. Однако сейчас он хотел, чтобы Мэджик наконец признал очевидный факт – Майкл был лучшим игроком на планете. Он вынул сигару изо рта и вплотную подошел к бывшему разыгрывающему «Лейкерс», неуклонно повышая голос:

– Прекрати этот глупый спор, а иначе я сброшу 60 очков в «Форуме». Я уже делал подобное с «кельтами» и твоим приятелем Лэрри. А ведь с тех пор я стал только лучше. Вы с Лэрри были великими игроками и совершили нечто великое. Но ваше время прошло и отныне эта игра принадлежит мне.

– Майкл, не забывай, что именно мы с Лэрри спасли лигу. Мы с ним и есть НБА.

– А я поднял спасенную вами лигу на следующий уровень. И она больше не принадлежит вам.

Берд лишь молча наблюдал со стороны за разворачивающимся перед ним спором. Он впервые заметил в поведении Майкла самоуверенность, которую чувствовал в себе, когда признавался Самым ценным игроком НБА.

– Было время, когда я осознавал, что являюсь лучшим игроком в мире. В тот вечер я впервые ясно почувствовал, что я таковым больше не являюсь. И Мэджик больше им не был, – вспоминает Берд.

Ахмад Рашад, который был близким другом и Мэджика, и Майкла, попытался охладить пыл обоих, но безуспешно. Джордан продолжал наседать на своего собеседника, пытаясь выбить из него лестное для себя признание.

– Мне просто жаль, что мы не вышли на пик в одно и то же время – мы втроем могли бы быть лицом НБА, – сокрушался Мэджик.

– Твое время прошло, старик, пойми ты это, – взывал к нему Майкл.

– Мэджик, прекрати, – наконец в спор вмешался Лэрри. – Наше время прошло. Было время, когда не было никого лучше тебя и меня. Но теперь нет никого лучше Майкла. Пришло время передать ему эстафету и уйти.

10 забавных историй о Dream Team

 

bird

Конец кельтской сказки. Вечером 9 августа 1992 года победоносная Дрим Тим вернулась на родину. Спустя всего девять дней Лэрри Берд вошел в душный кабинет генерального менеджера «Селтикс» Дэйва Гэвитта и произнес:

– Дэйв, я заканчиваю с баскетболом.

– Лэрри, ты уверен? – после непродолжительного молчания поинтересовался Гэвитт. – Как насчет того, чтобы подумать над этим еще пару недель?

Гэвитт был прагматичным человеком, не питавшим иллюзий по поводу физического состояния главной звезды своего франчайза – ему довелось лично наблюдать за тем, как во время тренировок Дрим Тим Лэрри отлеживался за боковой линией, дабы облегчить нагрузку на свою спину. Однако 1 сентября 1992 года в силу вступал новый двухлетний контракт Берда на общую сумму в десять миллионов. «Селтикс» вынуждены были бы заплатить эти деньги, даже если Лэрри вдруг решил бы уйти из баскетбола после начала действия контракта. Гэвитт чувствовал, что великий форвард заслуживает этих денег за все то, что он принес Бостону.

– Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься, Дэйв. Мне не нужны эти деньги, я их не заработал. Давай-ка просто покончим с этим.

Выйдя из офиса огорченного генерального менеджера «кельтов», Лэрри отправился в свой дом в Бруклайне, где первым делом отыскал тяжелый корсет, который он был вынужден постоянно носить на протяжении последних пяти сезонов, дабы облегчить боли в спине. Он снял со стены ружье, вытащил корсет на задний двор, и расстрелял его в клочья. Одна только мысль о том, что баскетбол больше не будет причинять ему боль, принесла ему огромное облегчение.

– В тот момент я был счастлив, как никогда.

Первый камбэк. Яркие воспоминания о Матче Всех Звезд в Орландо и Олимпиаде в Барселоне убедили Мэджика в том, что мир, возможно, готов смириться с его диагнозом. Не желавший расставаться с баскетболом разыгрывающий позвонил Дэвиду Стерну и заявил, что желает вернуться на паркет.

Стерн не удивился. Он пересекался с Джонсоном во время различных мероприятий, проводимых лигой, и видел все тот же огонь в глазах Мэджика. Однако он понимал насколько сложнее будет организовать полноценное возвращение ВИЧ-инфицированного игрока по сравнению с однократным участием в Матче Всех Звезд. Его опасения подтвердились 1 ноября 1992 года, когда в ответ на слухи о возможном участии Мэджика в сезоне1992-93 Карл Мэлоун дал интервью New York Times, в котором выразил нежелание большинства игроков НБА подвергать себя риску: «Тот факт, что он сыграл в Орландо, ничего не значит для меня. Я не фанат и не чирлидер. Возможно, его возвращение хорошо отразиться на баскетбола как игре, но нужно смотреть дальше. В лиге слишком много молодых парней, которым есть что терять и у которых еще вся жизнь впереди. Да, Дрим Тим оказалась весьма успешной концепцией, но теперь пора вернуть в реальность».

В той же статье мнение Мэлоуна поддержал президент «Финикс Санс» Джерри Колланджело, который, вопреки заверениям лиги о том, что шанс на передачу ВИЧ даже при соприкосновении с открытой раной является мизерным, заявил: «Риск никто полностью не отменял. Мой приемный сын работает хирургом, и, несмотря на все предосторожности, живет в постоянном страхе заражения».

Джонсона обескуражило интервью в New York Times. Еще больше его огорчил тот факт, что Мэлоун и Колланджело, которых он считал друзьями, выступили публично без предварительного предупреждения. Интервью вызвало жаркие дебаты в обществе и породило новую волну интереса к проблеме ВИЧ/СПИД. Одним из немногих, кто решился поддержать вновь попавшего в опалу Мэджика был его друг и бывший партнер по команде Байрон Скотт, который заявил: «Меня ужасно взбесило заявление Мэлоуна. Он ведь только что отыграл с Ирвином на Олимпийских играх и прекрасно знал, что нет никакого риска. Он наверняка осознавал, что с Ирвином «Лейкерс» были намного сильнее, что отнимало бы у «Юты» шанс на победу в Западной конференции. Просто поверить не могу, что он позволил себе этот удар в спину».

Хуже всего пришлось Дэвиду Стерну, который упорно отстаивал интересы Мэджика. Во время закрытых совещаний с владельцами команд он не уставал повторять, что запрет на возвращение Джонсона на паркет станет огромным ударом по имиджу лиги и может послужить причиной для судебного разбирательства. Несмотря на протесты Ассоциации игроков, лиге тогда придется ввести обязательные тесты на наличие ВИЧ/СПИД.

– Вы уверены, что Мэджик является единственным ВИЧ-позитивным игроком в лиге? Я – нет, – взывал к владельцам Стерн.

Возвращение все же состоялось. Почти. 8 ноября 1992 года, спустя почти год после шокирующей пресс-конференции о своем диагнозе, Мэджик Джонсон вышел в майке «Лейкерс» на выставочный матч против «Кавальерс» в Чэпел Хилл, штат Северная Каролина. В попытке прорваться в «краску» Мэджик получил кровоточащую царапину на правой руке. Прозвучал свисток, и судья в соответствии с новыми правилами лиги остановил игру, дабы позволить медицинскому штабу «Лейкерс» закрыть рану. Стоило фанатам осознать, что получившим царапину игроком был Мэджик, как по трибунам пронесся вздох, полный страха. Пока Джонсон шел к Гэри Витти, физиотерапевту «озерников», под сводами арены воцарилась мертвая тишина.

Витти прекрасно понимал, что в данной ситуации инструкции предписывают ему надеть резиновые перчатки. Однако в течение недели до матча буквально каждый из игроков «озерников» по нескольку раз обратился к Витти со своими опасениями по поводу игры рядом с ВИЧ-позитивным Мэджиком.

– Я устал повторять, что риск был минимальным. И теперь, когда я должен был закрыть рану Мэджика, я понимал, что надевать перчатки было бы подтверждением всеобщих необоснованных опасений.

Гэри потянулся за перчатками, которые лежали в его кармане, затем бросил взгляд на игроков в желтых майках, которые пристально следили за каждым его движением, и вытащил руку из кармана. На глазах у потрясенных фанатов он залепил рану на руке Мэджика пластырем, не надев перчаток. По трибунам пронесся еще один синхронный вздох. Тренер «Кливленда» Ленни Уилкенс взглянул на своих игроков, и увидел признаки смертельного страха в их глазах. Некоторые из них уже были готовы уйти с паркета и отказаться от участия в матче. Уилкенс, член Зала Славы, который отыграл 15 лет и 32 года тренировал в НБА, прекрасно понимал все значение Мэджика для возрождения лиги и восхищался его храбростью в свете страшного диагноза, поэтому он обратился к своим игрокам:

– Парни, вам нужно успокоиться. Это всего лишь царапина, опасности нет. Давайте вернемся к работе.

Дэнни Ферри, защищавшийся против Джонсона до остановки матча и уже готовый продолжить игру, понимал страх своих партнеров.

– НБА пыталась убедить игроков, что у них было больше шансов попасть под машину, чем заразиться ВИЧ в игровой ситуации, однако, несмотря на все семинары и распространяемую лигой учебную литературу, то была тяжелая битва. Я помню выражение лица Мэджика – реакция трибун, оппонентов и в особенности его партнеров сломила его. Я никогда еще не видел этого самого оптимистичного и общительного человека в мире таким расстроенным.

После матча Мэджик Джонсон объявил о своем уходе из баскетбола через своего агента Лона Розена. А на следующий день все СМИ страны опубликовали фотографии Гэри Витти, который, вопреки правилам лиги, занялся раной ВИЧ-позитивного игрока без необходимых предосторожностей. По жалобе какого-то доктора из штата Род Айленд Департамент здравоохранения правительства США начал расследование инцидента, которое продлилось год и успело изрядно насолить Витти.

– Я не знаю, почему тот доктор подал жалобу. Может, он нарушил какие-то рекомендации Департамента здравоохранения и сделал это под их давлением в качестве платы за уход от ответственности. Возможно, он был ярым фанатом «Селтикс». Мне все равно, я не жалею о своем поступке, я должен был показать спортивной общественности, что им не следует бояться Мэджика, – спустя годы вспоминает о своем поступке Гэри Витти.

Второй камбэк. 30 января 1996 года в матче против «Голден Стэйт Уорриорс» Мэджик Джонсон совершил свой второй камбэк в НБА. За четыре прошедших года медицина совершила существенный скачок вперед в вопросах предотвращения и лечения ВИЧ/СПИД. Общественность стала более образованной в данном аспекте и повторный камбэк уже не был поводом для протестов с ее стороны. Поправившийся на 27 фунтов и растерявший свой лоск Мэджик по-прежнему обладал прекрасным видением площадки, что он и доказал, набрав 19 очков, 10 подборов и 8 передач в своем дебюте.

«Лейкерс» на тот момент были уже абсолютно другой командой – по-олдскульному мудрых Карима, Уорти, Купера и Скотта сменили Владе Дивац, Элден Кэмпбелл, Эдди Джонс, Седрик Себалос и Ник Ван Эксель, которых нервировала популярность новичка команды. Себалосу и Ван Экселю казалось, что 36-летний Джонсон покушается на их славу.

– Они просто не могли смириться с моим присутствием в команде. Их интересовали лишь набранные очки и вытекающие отсюда слава и деньги. Даже Эдди Джонс, которого я безмерно уважал, оказался ослеплен всем этим. Они забыли, что единственное, за то стоило сражаться – это победы, – с горечью вспоминает Мэджик.

При помощи Джонсона «Лейкерс» выдали 17 побед за 22 матча после его возвращения на паркет и одержали 53 победы по итогам сезона, однако безоговорочно проиграли «Рокетс» в первом раунде плэйофф. После заключительного матча серии Мэджик поднялся в самолет команды и сообщил ассистенту главного тренера Лэрри Дрю, что уходит из баскетбола.

– Я рад, что сумел завершить карьеру на своих условиях, а не из-за ВИЧ.           

end
logoЛэрри Берд
logoЛейкерс
logoБостон
logoНБА
logoМэджик Джонсон