7 мин.

Колесная тяга

235

Алексей Морозов иной раз получает странные для него 13 игровых минут за матч, а его напарник Данис Зарипов может вовсе покинуть клуб. Все это вроде бы удивительно, но в конце августа журнал PROспорт побывал в гостях у нового казанского тренера Владимира Крикунова – и уже тогда понял, что Крикунов пришел менять «Ак Барс».

34-летний нападающий «Ак Барса» Алексей Морозов после предсезонного матча бежал вокруг арены в Одинцово, а за ним неслась заслуженная, боевая, орденоносная малышня. Когда Морозов оказался в раздевалке, у дверей теснилось человек сто серьезно настроенных товарищей среднего школьного возраста. Уставший хоккеист расшнуровывал кроссовки и слышал, как за дверью звонкие голоса скандируют: «Морозов! Морозов!» Выйдя из-за двери, он будет расписываться и фотографироваться, пока паста не кончится в ручках, а батарейки — в фотоаппаратах. Солнце покатится за горизонт.

Человек, который отправил Морозова, а  вместе с ним и всю команду на послематчевую пробежку, — Владимир Крикунов. Если вдуматься, он пришел в «Ак Барс» для того, чтобы малышня кричала другие фамилии. В этом нет личного. Морозов, конечно, лидер «Ак Барса» на протяжении семи сезонов и сейчас в прекрасной форме. Но когда-нибудь он состарится  — и  хорошо бы Казани к этому быть готовой.

— Первое звено «Ак Барса» неизменно на протяжении последних лет — за исключением позиции центра. Когда-то ведь это закончится?

— Да. И уже заканчивается. Люди не могут играть вечно. Хоккей меняется сильно. В прошлом году из нашей команды только Морозов и  Никулин были в двадцатке бомбардиров.

Если Крикунов в «Ак Барсе» отработает свой трехлетний контракт, Морозов именно при нем перестанет быть главной звездой клуба. Задача Крикунова — уже сейчас начать прикидывать, каким будет первое звено клуба без Морозова. Он строит новый «Ак Барс».

После того как Быков и Захаркин напоролись на 17 неожиданных контратак майского исполкома ФХР, Зинэтулу Билялетдинова личной просьбой премьер-ми­нистра вытянули в  сборную из «Ак Барса», где он держался семь сезонов, из которых три были золотые. Казань могла пригласить любого тренера в мире. Пригласила Крикунова.

Последние три года он делал монстра из скучного нижнекамского «Нефтехимика»  — и,  надо сказать, у него получалось. Эта команда стабильно была свежее всех в  плей-офф и две весны подряд хлестала в  кубковых матчах «Авангард». Только последнюю серию Омск у Крикунова чудом вырвал.

— Мы Омск изучили очень хорошо,  — объясняет Крикунов. — И потом просто шли в размен. У нас была пятерка, которая блокировала их первое звено. Главных выключили — пусть остальные играют. Против Ягра у меня играл Коля Белов. Так вот Коля с  Ягром спокойно разбирался.

— Это Коля хорош или Ягр не тот?

— С годами Ягр сильнее не становится, это понятно. Но и Коля умеет хорошо встречать в  середине поля. Он пару раз встретил — и все, Ягр уже начинает его искать, высматривать, нервничать. И Коля как прицепится к нему — не сбросишь, не высвободишься.

Игроки Крикунова всегда феноменально готовы физически. Одно из лучших его упражнений для того, чтобы у хоккеиста был взрыв и бежали ноги,  — «колеса». Не в  аптечном смысле. К  игроку пристегивают автомобильную покрышку, на которой сидят один-два-три человека, и дают старт. Еще это называют «баллоны».

Крикунов не скрывает — и в «Ак Барсе» этого упражнения люди побаивались. Но никто не может избежать «колес».

— Совет вам — возьмите колеса от трактора.

— А у нас в Минске как раз были большие колеса от трактора «Беларусь». По четыре человека сидело на колесе. Они там с чаем могли расположиться, такое оно большое было. А вот в «Ак Барсе» сейчас от ГАЗ-53 колеса, наверное.

По словам хоккеистов, после такой нагрузки может и вырвать. Крикунов кивает:

— Мы же их предупреждаем: не завтракайте плотно. Но не все прислушиваются. Многих рвет на «колесах». Белов Коля у меня сто раз их делал. Налопался, пришел, «колеса» сделал  — и  весь завтрак улетел. Это нормально при максимальной физической нагрузке.

— А что если человек скажет: «Я не буду делать эти колеса»?

— Как не будет? По-любому будет. В «Ак Барсе» никто не говорил «не буду». Все делали.

Один из тех, кто прошел «колеса»,  — Павел Дацюк. Крикунов вообще сыграл ключевую роль в его судьбе: сначала взял в команду в Екатеринбурге, а потом, 22-летнего и серьезно травмированного, перевез в Казань.

— Почему вы поверили в Дацюка?

— Я поверил в него за три года до этого, когда только увидел. Мне его посоветовал тренер второй команды. Как только Паша вышел на лед, я сразу понял, насколько он хорош. У  Дацюка колоссальное чувство дистанции. Заметьте, как он в обыгрыш идет и как уходит от столкновений: соперник его маечку заденет, а самого Дацюка — нет. Его вроде бить должны, а не попадают.

— Вам пришлось в «Ак Барсе» кого-то уговаривать, чтобы его взяли?

— Нет. Мы же надеялись, что он к плей-офф подойдет, сумеет сыграть. Но Паша восстановился только к следующему сезону. Он немножко запустил свою ногу. Контрактуры были большие, она как штатив была — не гнулась. Два массажиста силой хотели согнуть ему ногу  — не смогли. Помимо самой операции, целый институт трудился, чтобы у него колено заработало. Все пробовали. Пиявки, лекарства  — что только туда не вводили, чтобы растворить эти контрактуры. И потихоньку нога начала сгибаться.

Отыграв в Казани сезон, Дацюк уехал в  «Детройт», во время локаута приехал к Крикунову в «Динамо», стал чемпионом России и  укатил обратно. Идеальное завершение карьеры Дацюк представляет таким: год в Казани, год в Екатеринбурге.

В Казани Крикунов пока остановился в старой квартире вице-президента «Ак Барса» Шавалеева. У  клуба есть шикарная база, на которой живут игроки, тренеры и их семьи: вместо номеров — квартиры. Но новый главный тренер, как и ранее Билялетдинов, там жить не намерен.

— Да чтобы не дергать команду, — объясняет он, — не нервировать.

В больших клубах игрокам вообще всегда есть из-за чего нервничать. Состав летом раздут пятерок до шести, а игрового времени мало.

— Самое сложное — процесс распределения ролей в команде. Всегда ведь есть тот, кого заденет его роль.

— Да это меня как-то мало колышет. Они на работе. Им за это платят деньги, причем большие. Недоволен — родине нужны и слесаря, и  таксисты. Не хочешь работать за большие деньги — поработай за маленькие. Только там тебя тоже начальник будет заставлять шевелиться.

— Вы кричите в раздевалке?

— Бывает. Когда надо вставить кому-нибудь. Нет таких, кто не кричит. Не существует в  природе.

— В «Ак Барсе» меньше приходится объяснять, чем в «Нефтехимике»?

— Наверное, еще больше. В Нижнекамске я  три года отработал все-таки, наладил там все. В «Ак Барсе» у нас сейчас есть проблемы чисто в тактическом плане. Что-то не понимают. Не совсем правильно играют в обороне. Моя задача — разложить на элементы, объяснить, убедить, что так лучше.

— Установки у вас длинные?

— Я стараюсь в 15 минут уложиться. Но бывает, подлиннее рассказываю, потому что знаю хорошо тренера соперников. Вот недавно мы играли предсезонный матч с «Атлантом». У них тренер — Густафссон, я его хорошо изучил. Когда шведы под его руководством олимпийскими чемпионами стали, мы их 5:0 обыгрывали. Всю тактику его знаю. Об этом и говорил хоккеистам: здесь вас будут атаковать, причем атаковать двумя, ну и так далее. Единственное, говорю им, не знаю, успел ли он донести это до «Атланта». А  когда игра началась, стало понятно: успел.

Крикунов, выросший в Кировской области, готов бесконечно интересно рассказывать о своем деревенском детстве. О том, как 12-летним мальчишкой обезвреживал оставшиеся с войны 150-килограммовые немецкие авиабомбы. Доставал взрыватель, потом извлекал термитные шашки и тротил. Шашки — для забавы. Тротил — глушить лещей в рыбхозе.

— Главное в работе с авиабомбой — головку открутить и взрыватель убрать, — руки Крикунова показывают, как откручивать и как убирать.  — А дальше разбирай ее как хочешь. Допустим, в  авиабомбе есть две термитные шашки. Мы их с братом доставали и салют устраивали. Поджигаешь, в рогатку вкладываешь и как запустишь! Она в полете рассыпается огнями, красиво. Один раз у брата резинка на рогатке лопнула — мне спину как обожгло! По всей рубахе дырки были.

— Сейчас бомбу разобрать смогли бы?

— Конечно. Я все помню. Мы разряжали и гранаты, мины, снаряды. Земля время от времени их выдает. Мы специально на сеялки вставали, чтобы искать. Едешь, едешь, потом слышишь: бзык! — по металлу звук такой характерный. С сеялки спрыгнули, посмотрели, что там,  — о, бомба! Женщины кричат, ругаются, а  мы забираем и потащили.

Раньше Крикунову чаще приходилось разбирать чужие бомбы. В «Ак Барсе» ему надо собрать свою.