Глава вторая. Просто парень из Боу

<a target="_blank" href="http://radikal.ru">

Я был воспитан, в основном, моей матерью – Беверли Кинг, так как еще в раннем детстве мой отец ушел от нас. Я старший из двух братьев. Эмерсон родился, когда мне было семь.

Я ребенок из Ист-Энда – кокни, рожденный в госпитале Майл-Энд 12 октября 1980 года. Как и большинство родителей, ожидающих ребенка, у моей мамы был составлен список имен как для мальчика, так и для девочки - она не знала заранее, кто должен выскочить! На случай рождения мальчика в ее списке значились имена Ледли и Брентон. Они не были фамильными, но однажды услышав их на Карибах, они ей понравились.

До четырех лет мы с мамой жили вместе с ее родителями: моей бабушкой Луизой и дедушкой Джоэлем. Будучи все время одна, моя мама нуждалась в их помощи по присмотру за мной, когда была на работе. К сожалению, они оба уже ушли из жизни. Моя бабушка была медсестрой лондонской больницы в Уайтчепел. Я не помню, работал ли мой дедушка, хотя знаю, что он немного занимался столярным делом. Бабушка и дедушка родились на Ямайке и прибыли сюда как часть «поколения Уиндраш»1, но они не слишком много рассказывали о тех временах. Я рос рядом с ними на Карр Стрит, недалеко от Майл-Энд Парк и госпиталя, где родился – немного севернее реки Темзы в Лаймхаусе. Район находился в плачевном состоянии, но позже его реконструировали, правда, боюсь, я был слишком мал, чтобы это помнить.

Мой дядя Доналд, брат моей мамы, который был старше ее на три года, был заядлым футболистом, но я не думаю, что его родители одобряли такой выбор жизненного пути. Церковные обязательства остановили моего дядю. Бабушка ходила в баптистскую церковь, и хотя я не помню, чтобы мой дедушка когда-нибудь туда ходил, мне, будучи ребенком, регулярно приходилось посещать церковь по воскресеньям. Но я настолько сильно полюбил футбол, что эта любовь в итоге победила, поэтому я довольно рано перестал туда ходить и почти ничего о ней не помню. Лучше, чем церковь, я думал, меня воспитают мои старики и мама.

Мой отец? Его имя Херби Паттерсон. Он был мелочным человеком, плохим парнем, который не мог держаться подальше от всяких неприятностей. Когда я был ребенком, большинство времени он отсутствовал, но это было даже хорошо. Я помню крики и вопли, когда он бывал дома, а иногда даже драки и полицию. Я думаю, иногда матери было очень больно, но как ребенок я не понимал всех тягот. Она очень хорошо это скрывала.

Он не проявлял насилия ко мне, хотя как и большинство чернокожих детей в те дни, я мог получить затрещину за непослушание от кого-либо, включая моих стариков. Но не за мелкие шалости, а по справедливости. Получив шлепок, я всегда хорошо понимал, что огорчил их, а значит заслужил наказание. Мне пытались объяснить, что можно, а что нельзя и меня это не пугало.

Страстью моего отца был бокс. Его брат, Род Дуглас, выступал за Великобританию на Олимпийских Играх в 1984 году и был золотым медалистом Чемпионата Содружества, а также четырежды становился чемпионом ABA в первом легком весе, выиграв свой первый титул после всего семнадцати взрослых боев. И хотя мой папа пытался втянуть меня в бокс, периодически одевая на меня перчатки и защитный шлем, заставляя немного поспаринговаться с ним, бокс не был моим видом спорта. Возможно, он пытался сделать меня более крепким. Но даже не смотря на то, что однажды в возрасте десяти лет я пошел с ним в боксерский клуб, ему не удалось отвлечь меня от того, что было моей страстью – от футбола.

В моей жизни совсем не было отца с одиннадцати лет и хотя мои родители не были женаты, до тех пор я носил его фамилию. Но когда дело дошло до точки, моя мама решила, что она не хочет, чтобы его имя ассоциировалось с моим, и будет лучше, если я сменю фамилию на материнскую. К тому времени она уже знала, что я не только имею страсть к футболу, но и определённый талант. Поэтому мама решила, что лучше, если он никак не будет ассоциироваться со мной в случае, если он вернется и станет обузой.

Не думаю, что с тех пор он пытался наладить контакт, даже когда мне стали уделять внимание как футболисту. Моя мама всегда защищала меня и хотела, чтобы я был сосредоточен на футболе без ненужных отвлекающих факторов и давления. Она проделала огромную работу по ограждению меня от этих вещей, иногда даже больше, чем я бы этого хотел. Есть вещи, которые я бы хотел знать, но выступая в роли защитницы, она могла рассказать мне о них в самый последний момент. Я иногда спрашивал у нее: «Мама, почему ты не сказала мне?» Но она всегда хотела, чтобы я был сосредоточен на футболе и своей игре. Пока я рос, она не считала нужным делиться со мной всем, что происходило в ее жизни, потому что не хотела волновать меня, ведь я был старшим из двух детей и тем, кто мог возложить на себя ответственность.

Но теперь мне перевалило за тридцать, я завершил профессиональную карьеру, и мне кажется, что сейчас самое время, чтобы поговорить с ней и узнать о многих вещах. Большая часть моей жизни и ее закулисье остаются довольно закрытыми от меня, и в этом мы с мамой похожи. Так как всю мою жизнь она защищала меня от беспокойства, будет не легко открыть ей все, что я знаю, поскольку неприятные воспоминания могут сделать маме больно. Мы оба храним в себе некоторые вещи, чтобы уберечь друг друга от беспокойства. Сейчас, когда я прохожу мимо дома моей мамы, я иногда вижу вокруг картины из прошлого. Когда я был маленьким, мы многого не имели. И даже не из-за меня. Тогда я этим не интересовался, но теперь для меня это важно.

Мои ранние воспоминания размыты. Я помню, что мы жили в Бербиндер Хаус, 8 на Тредегар Роуд в Боу. В доме было четыре блока по двенадцать муниципальных квартир на каждом из двух этажей. Двора не было, но была зеленая зона. Наш дом - один из многих невысоких муниципальных домов в округе, комбинированный со старыми террасами, арками и створчатыми окнами, некоторые с подвалами, к которым вели короткие ступенчатые лестницы, а также другие лестницы, ведущие к крыльцу парадной двери. Я рос там, где старый Ист-Энд, избежавший бомбежек, и Ист-Энд, реконструированный после Второй Мировой Войны, жили бок о бок. Это место располагалось неподалеку от Роман Роуд - пристанища известного рынка, одного из нескольких в Ист-Энде.

Моя мама работала жилищным чиновником в консульстве Хакни и помогала переселять людей. Она всегда там работала, и даже сейчас работает на пол ставки. Ей очень нравилась работа и она завела там много друзей. Моя мама не из тех людей, кто счастлив, ничего не делая. Работа - ее образ жизни.

Когда она была занята, я находился под присмотром прекрасной местной белой леди по имени Пегги. Она присматривала за множеством других детей, поэтому я всегда был в смешанном обществе и не чувствовал себя одиноким ребенком. Но я всегда был тихим и спокойным.

Когда мне исполнилось пять, я пошел в начальную школу «Олга» на Ланфранс Роуд. Она находилась на растоянии около полумили от дома (двадцать минут пешком для ребенка) и не была самой близкой начальной школой от того места, где мы жили – Малмсбери и Олд Форд были намного ближе. Я думаю, моя мама обошла их все и сделала свой выбор.

Мне нравилось большинство предметов в начальной школе и многие из них я полюбил: математику, английский и занятия на скрипке. Моя школа была хорошим местом для развития: тихая, спокойная, в ней не было места нахальству и я всегда чувствовал себя в безопасности. Директором школы была миссис Смит, а ее дочь училась вместе со мной.

В выпускном классе мы ставили пьесу. Кажется, это был «Багси Мэлоун» или «Оливер». Я был недоволен. Мне досталась маленькая второстепенная роль! Может быть, именно поэтому я с трудом помню, как играл - я стёр это из своей памяти!

Окончив начальную школу как самый взрослый ребенок, я отправился в другую, где стал самым младшим. Но не смотря на это, я не чувствовал себя самым глупым или тем, кто был не в своей тарелке. Наоборот, я чувствовал удовлетворение от того, что уже знал. К тому же после окончания начальной школы, я сохранил большинство друзей и продолжил с ними дружить.

Именно в начальной школе я встретил друга, который помог придать форму моей жизни. Джеймс Картер был того же возраста, что и я. У нас завязалась дружба, и очень скоро мы стали неразлучными друзьями, а его семья стала важной частью моего становления. Я проводил много времени в их доме, как и на углу возле школы, где моя мама забирала меня после работы, или мои старики приходили и отводили меня домой (у меня не было велосипеда примерно до одиннадцати лет, пока я не закончил начальную школу). А иногда папа Джеймса, Фред, мог подбросить меня на своем зеленом «Мерседесе», который в то время казался мне лимузином. Фред занимался бизнесом, и когда мне было около десяти или одиннадцати, помню, он открыл магазин на Роман Роуд, где продавал зеркала и картинные рамки.

В детстве я любил еду, которую любили все британские дети: жареный картофель, бобы и сосиски. Еду, которую готовила мама Джеймса, Берил, я любил больше, чем домашнюю. Берил подавала обеды в начальной школе и вкусно готовила! Моя мама могла вернуться с работы так поздно, что у нее часто не было времени на готовку, так что я был уже накормлен. Моя бабушка готовила западно-индийскую еду: ямс, аки, рыбу-меч и вяленого цыпленка. В детстве я не очень ценил ямайскую еду. Я готов был есть жареный картофель, бобы и сосиски каждый день!

Вместе с моим лучшим другом Джеймсом, его двумя сестрами и остальными Картерами, которые были веселой и жизнерадостной семьей, я разделил свое счастье, когда в возрасте семи лет у меня родился брат Эмерсон. Я не ревновал и не расстраивался из-за того, что больше не получал так много внимания от моей мамы. Мы продолжали прекрасно ладить друг с другом.

Сейчас мой брат учится в колледже и увлекается музыкой. Дома Эмерсон миксует грайм и клубные биты, и такая музыка мне вполне по душе. Но люди, которые знают больше меня о музыкальной сцене, говорят, что будет очень непросто занять место в этой нише, создать свою марку и сделать музыку профессией. Для него это будет труднее, чем для меня, потому что он никогда не имел того, что действительно бы любил и чем очень-очень хотел бы заниматься.

Уверен, если бы не футбол, я все еще искал бы свой путь как и мой брат. Сказав об этом своей маме, я был шокирован ответом: она считала, что я нашел бы что-нибудь другое. Моя мама может видеть во мне что-то, чего не вижу я?! Но мне действительно кажется, что если бы не футбол, я бы по сей день не смог ничего найти.

Я завидовал Картерам. Они были идеальной семьей для меня и, казалось, имели все, включая собаку по кличке Салли, хотя я не имел никакого интереса в заведении собаки в то время, как и моя мама. На то время я имел двух золотых рыбок Рокки и Рэмбо: этого и так было достаточно для меня! Мне понравился «Рокки», когда я был ребенком – это был отличный фильм. Я был фанатом Сильвестра Сталлоне, и кто-то подсказал мне дать имя Рэмбо. Сейчас у меня живет очень забавный мопс по кличке Отис.

Я очень любил ходить к Картерам, у них было не так, как у меня дома. Вместе с Джеймсом мы выходили на улицу и играли в футбол или, если погода была плохая, оставались дома и играли в компьютерные игры. Мы почти не смотрели телевизор, этим я занимался, когда оставался с моими стариками. Казалось, мой дедушка все время находился на своем стуле, а я сидел вместе с ним на моем маленьком диване и мы смотрели все детские передачи после школы.

Он болел за «Ливерпуль» и моим первым воспоминанием о профессиональном футболе был матч на «Энфилде», когда «Арсенал» в последней игре сезона 1988/89, вырвал титул на последних минутах. «Ливерпуль» был командой эпохи. Я помню их игровую форму «Кэнди», короткие шорты и восхитительную игру Джона Барнса. Он был действительно великим чернокожим игроком.

Мой дедушка был спокойным человеком, не говорящим слишком много, а также высоким и импозантным: метр девяносто один в высоту. Вот в кого я такой! Он был мягким и добрым человеком, водил меня в парк каждый день во время каникул. Он мог просто сидеть и смотреть, как я играю в футбол…

Итак, в школе и вне школы, в свободное время, в выходные и праздники, во дворе, в парке и на улице в семилетнем возрасте футбол занимал самое главное место в моем маленьком мире.

1� 22 июня 1948 года пароход «Empire Windrush» переправил в порт Лондона 492 карибских эмигранта, так началась массовая миграция карибского населения в Великобританию. К 1961 году количество эмигрантов насчитывало 172000 человек. Многим они известны, как «поколение Уиндраш».