Александр Лаказетт: Это нормально, хотеть много денег
"Мое долгое молчание? По большому счету, говорить было нечего. В прошлом сезоне все было хорошо, поводов для высказываний не ыбло. Не видел необходимости, чтобы открываться, хотя давал интервью после матчей. Учитывая последние события, можно сказать, что мое молчание не пошло мне на пользу, но у меня нет сожалений. Нужно говорить только тогда, когда есть что сказать, или когда вокруг команды слишком много негатива. А его сейчас хватает, поверьте (смеется).
Некоторые события меня ранили. Думаю, я подобрал правильное слово. Когда ты являешься воспитанником клуба, местным парнем, который всегда вел себя подобающим образом по отношению ко всем, и вдруг получаешь такое отношение — это ранит. Я провел свой лучший сезон в карьере и помог клубу выйти в Лигу чемпионов.
Меня задело отношение президента Оласа. Многие болельщики тщательно следят за его высказываниями. И когда он преподносит ситуацию в своей интерпретации, складывается ощущение, что во всем виноват игрок. Его поведение меня расстроило и ранило.
Конечно, я бы не хотел, чтобы он выносил на публику детали наших переговоров, ведь с другими игроками он так не поступал, он никогда не называл цифры контрактов других ребят. А почему со мной все по-другому? Почему я оказался крайним, хотя всегда полностью выкладывался в матчах за клуб? Меня не в чем упрекнуть, но я получаю такое отношение? После всего того опыта общения с различными игроками разных национальностей, после всех трудностей, именно клубный воспитанник стал объектом другого отношения.
Я был в Гваделупе. Мне позвонил мой агент и сказал не обращать внимания на высказывания Оласа и не читать социальных сетей. Конечно, я сразу начал их читать и сразу нарвался на массу оскорблений. Сначала подумал, что причина в том, что я просто уехал на каникулы (смеется). Но потом увидел комментарий президента. Я понимаю, что то была всего лишь уловка в переговорах, но я бы предпочел, чтобы общение со мной велось в точно таком же ключе, как и с остальными игроками. Он просто мог не сказать: «Это слишком много». Не нужно было использовать такой метод, чтобы выставить меня таким, кем я не являюсь. Я уже тогда решил остаться, все должно было разрешиться проще.
У меня были определенные ожидания после переговоров в сентябре прошлого года. Тогда он сказал, что я прошу слишком много, что я провел всего один хороший сезон, но если я смогу подтвердить свой статус, мы можем вернуться к переговорам на основе уже иных сумм. И я согласился. Думаю, что мне удалось подтвердить свой уровень и что переговоры начнутся от тех сумм, что были заявлены в сентябре. Но он себе установил иной максимум, отсюда и начались вопросы. Когда читаешь его высказывания, то складывается ощущение, что со мной действительно есть проблема.
Эти события испортили мой отпуск. Когда ты в Гваделупе, и люди слышат такие цифры, в том числе родители, бабушка. Я отдаю себе отчет в том, что это громадная сумма, но ведь надо уважать свои обещания. Моя бабушка думала, что я не уважаю деньги. Она ведь не так воспитывала меня и мою мать, это было непросто. Люди задавались вопросами: Неужели тебе мало? Ты же всем обязан Лиону? Я помню, чем я обязан клубу. Но я ведь не оскорбил клуб и не перешел в Сент-Этьен. Просто клуб сделал наши переговоры достоянием общественности.
Вся эта ситуация стоила мне многих сил. Ты пытаешься думать о другом, но не получается. Обычно мы рады увидеться после отпуска, но даже тренерский штаб заметил, что со мной не все в порядке. Они многого ожидали от меня. Понятно, что мое состояние их беспокоило. Я был замкнут, та ситуация меня задела.
Продолжаю думать, что я был прав. Это нормально, хотеть много денег, хотеть, чтобы переговоры велись на ранее обещанных условиях. В то же время у президента также есть право не дать мне то, что я хочу. Но выносить все это на публику… Я высказал ему все, что думал, в личной беседе. Но плохое уже случилось.
Да, я расстроен, что не дождался поддержки от тренера. Он мог бы объяснить все то, что произошло. Да, у меня были плохие матчи, можно было просто сказать, что я был никакой и все. Но у меня болела спина, я хотел помочь, но это сыграло против меня. Я хотел бы, чтобы он меня защитил, показал, что стоит за меня горой, а не усугубил мою ситуацию, дав болельщикам еще один повод меня критиковать. Один тот факт, что я играл через боль, должен был дать понять, что я хотя бы постарался помочь. Тренер публично поддержал меня только спустя два дня после нереализованного пенальти в Бельгии, но опять же, плохое уже случилось.
Голевая засуха? Я уже сталкивался с трудностями, поэтому не сомневался в себе. Знал, что скоро все вернется в нужное русло. В игре с Бастией я чувствовал себя лучше. Видно, что я хорошо готов физически, но голова все еще забита. Начал хорошо, а закончил не очень. Опять же, здесь дело в психологии.
Возможно, это интервью мне поможет, и я стану играть лучше. Не знаю, почему я стал быстрее раздражаться, нежели в прошлом сезоне. Свой отпечаток наложили последние матчи, разочарования. Все происходило не так, как я хотел. Нереализованный пенальти? Главная проблема в том, что 11-метровый был итогом коллективной работы, а всех подвел. В Марселе мне было нечего терять. Я знал, что наши болельщики скрестили пальцы, люди на стадионе оскорбляли меня в своих мыслях и во весь голос. Многое добавляло мне желания забить.
Травма Набиля Фекира стала ударом для меня. Мы понимаем, что не сможем повторить прошлый сезон. Я верю в своих партнеров и я уверен, что они помогут мне забивать часто. Но защитники будут больше уделять мне внимания, поэтому покорить отметку в 25 голов будет сложнее, но вполне реально.
В прошлом сезоне меня упрекали, что я не забиваю в играх с сильными соперниками. Три года назад я думал, что провел хороший сезон, на что мне говорили: Ты забил всего 3 мяча! Хотя я выполнял установку тренера, играя на фланге. В следующем сезоне я забил 15 мячей, но мне опять говорили, что этого недостаточно, при том, что я забивал и большим клубам. В прошлом сезоне я забил 27 и снова проблема в том, что мои голы не пришлись на встречи в грандами. Так что…» — рассказал Александр Лаказетт в интервью L’équipe.
Текст интервью переведен специально для проекта olyon.ru
Следите за нашим твиттером
Что ЖМО тогда действительно зря начал, что Алекс сейчас зря продолжил.