«Мне нужны мужики, а не те, кто строят из себя принцесс и балерин». Интервью с Леонидом Тамбиевым – тренером-сенсацией КХЛ
О хоккее в Италии, любимом внуке и характере.
Леонид Тамбиев провел первый полноценный сезон как главный тренер в КХЛ – и с ним «Адмирал» сразу же вышел во второй раунд плей-офф, впервые в истории. До работы во Владивостоке он около пяти лет тренировал в МХЛ и почти шесть лет в ВХЛ, где взял два Кубка Петрова подряд.
В «Адмирал» его впервые пригласили в 2020-м, но клуб тогда пропустил сезон из-за отсутствия денег. В конце 2021-го он все-таки добрался до Владивостока, а в следующем сезоне выстрелил яркой регуляркой и историческим плей-офф.
Александра Лихачева созвонилась с Тамбиевым.
Тамбиев пойдет на ЧМ-23 в Риге. Правда, уверен – без России это будет совсем не тот турнир
– Мыслями уже окунаюсь в следующий сезон. Начались селекция, переговоры.
– Не получается отключить голову от работы?
– Я всегда думаю о команде и следующем сезоне – но уверен, что так у всех действующих тренеров. Нельзя лежать и ничего не делать, надо решать много вопросов: план на предсезонный сбор, направление команды, какую работу предложить разным хоккеистам, будут ли переподписаны контракты с теми, кто уже в составе.
– А когда взять паузу?
– Естественно, она есть. Находится время на отпуск с женой и перезагрузку. У меня еще внуку 3 года – может, нам его дадут понянчиться.
Не люблю пассивный отдых, поэтому схожу на пару матчей чемпионата мира в Риге – он пройдет в 20 минутах от моего дома. Вот только без сборной России и Беларуси это будет совершенно не тот уровень.
– План на предсезонку делаете для всех общий или индивидуальные?
– Макет общий, но для каждого хоккеиста разный акцент: сила рук, ног, сила толчка и мышечная масса.
– Бывали игроки, склонные к ожирению? Выписывали им специальную диету?
– Я разрешаю из отпуска привести до 3 кг – это допустимая норма. Очень важно, чтобы не превышался процент жира. Перед сезоном у игроков «Адмирала» были нормальные показатели. Если бы было что-то ужасное, я бы точно запомнил.
– Им повезло. Так бы кросс бегали в жару.
– Это группа здоровья, которая занимается после ужина, пока другие отдыхают. В «Адмирале» такой не было, а в МХЛ и ВХЛ встречались.
– До сих пор используете тренировки с баллонами. В чем их прелесть?
– Считаю, что баллоны – хорошая вещь. Но в основном мы бегаем короткие баллоны – развиваем стартовую скорость, взрыв. 5-7-секундная работа, а не на износ. Я не сторонник баллонов на выносливость, чтобы хоккеисты сразу падали и умирали. Против таких издевательств.
Тамбиев играл в 8 странах. Почему ему больше понравилась Швейцария?
– Вы родились в Риге. Когда и зачем переехали в Россию?
– Игру в рижском «Динамо» мне не засчитывали за службу в армию, но как у молодого игрока у меня была альтернатива – переехать в Ленинград. Начал со СКА-2, очень хорошо отыграл первый сезон, и меня позвали в основу.
Два года армии прошло. Позвали обратно в Ригу, я вернулся. Тогда еще продолжался чемпионат СССР – по-моему, год. Потом все развалилось, появилась Межнациональная хоккейная лига.
Никто не осознавал, что произошло. Образовались новые государства, сложное время не только для карьеры, но и для жизни вообще.
Когда в 90-х появилась возможность поехать в Данию, я долго не думал, хотя меня тогда звала Казань. Из России многие хоккеисты пытались уехать и в НХЛ, и в Европу, пока не нормализовалась ситуация в стране и не появились системность и нормальные деньги.
– Вы поиграли в России, Латвии, Дании, Финляндии, Германии, Швейцарии, Австрии и даже Италии. Намеренно выбирали разные страны?
– Когда развалился СССР и Латвия получила независимость, все посмотрели в сторону Европы. Мне предложили Данию, я несказанно обрадовался, потому что хотелось вырваться и посмотреть, что такое заграница.
Затем предложили Финляндию. От таких предложений не отказывались, потому что в 90-х хоккей в России был в упадке. Многие уехали в Финляндию, это направление считалось одним из топовых после НХЛ.
Потом в карьере появились другие: Германия, Швейцария. Агент предлагал варианты, я мог отказаться, но поехал. Мне было интересно.
– Где больше всего понравилось?
– Швейцария. В Финляндии понравился хоккей, а в Швейцарии жизнь – уровень очень высокий. Отыграл два с половиной года и помню, как жалко было уезжать в 34. Еще агенту говорил: «Что же ты раньше мне Швейцарию не предложил, когда я был в соку, молодой, резкий и быстрый».
– Думала, назовете Италию – она выбивается из списка.
– Италия тоже красивая. Я жил на севере, в горах, в городе Мерано. Снимал дом, а во дворе росли лимоны, киви. По тем временам там было самое большое спа во всей Европе. Два парня из команды там работали, и мы каждый понедельник бесплатно ходили в баню.
– Как в Италии с хоккеем?
– Сильнейшие команды играют в австрийской лиге, они объединились. Я туда поехал в 2006-м, в 37 лет – и можно сказать, что обманом. Мастерства хватало, чтобы играть на хорошем уровне, но больше хотелось пожить и завершить карьеру.
– Вы большую часть жизни прожили в Европе, почему захотели работать тренером в России?
– Во-первых, в Европе сейчас в основном канадские тренеры. Во-вторых, менталитет вообще не подходит. Я русский человек, тут менталитет с философией мне ближе. В Европе, как правило, все ненастоящие, европейцы более закрытые люди.
«Внуку 3 года, и он будет как раз тот Тамбиев, который всех переплюнет»
– Вы с семьей переезжали?
– Когда дети были маленькими – да. После того, как они подросли и надо было ходить в школу – жена просто ко мне приезжала. Так что после 30 лет во многих странах я жил один.
– Сейчас жена с вами?
– Конечно. Правда, по ходу сезона свободного времени мало. Перелеты, 68 матчей в регулярке, в выходные стараюсь восстановиться.
В свободное время ходим в рестораны – во Владивостоке шикарные морепродукты. Не помню, чтобы когда-нибудь в жизни так много их ел! Главное, что это все местное и вкусно приготовленное: икра, гребешки, крабы. Много рыбных магазинов, рынков, и все высокого качества, и люди умеют это хорошо готовить.
И есть такая экзотика – приносят 3-килограммового живого краба, там же разделывают и готовят. Еще знаменит трепанг [морской огурец]. Здесь я впервые увидел такое изобилие.
Причем я не любитель рыбы, но здесь многие вещи очень понравились. А некоторые хоккеисты вообще закупаются морепродуктами и в термопакетах везут в другие города как подарки с Дальнего Востока.
– Ваш сын играет в Латвии. С учетом загрузки в «Адмирале» остается время за ним следить? Подсказываете что-то?
– Сын играет хорошо, он у меня талантливый парень, у него гены хоккейные. Большой карьеры не получилось, не хватило немного трудолюбия, а так он мог играть на высоком уровне. И в Питере у меня был, и в «Сарыарке» поиграл.
Думаю, что внук Тимур всех превзойдет. Ему 3 года, и он будет как раз тот Тамбиев, который всех переплюнет.
Сын пока говорит, что его рано ставить на коньки, но я думаю – смогу переубедить. Сам процесс покупки формы для Тимура будет потрясающим событием.
Он же просто живет хоккеем, спит с одной клюшкой, с другой ходит в садик. Такая вовлеченность и фанатизм – гены. Ничего не сделаешь.
– Прямо хоккейная династия.
– У нас в семье все в меру живут хоккеем. Сын, дочка, жена – смотрят мои игры. Отец моей жены Вячеслав Назаров очень много лет был капитаном рижского «Динамо». Очень сильный защитник.
– С женой на хоккее познакомились?
– Да, в Риге. Все знали, что Елена – дочка знаменитого хоккеиста. Мне пришлось за нее побороться, желающих было много.
Я тогда играл в Ленинграде и очень уговаривал, чтобы ко мне приехала – и она не бросила солдата срочной службы, спасибо.
Хорошо, что Рига от Петербурга всего в 600 км. Поезда ходили регулярно, она жила со мной на базе. Надо было хорошо играть, чтобы произвести впечатление.
Поженились в армии, когда я был второй год в ленинградском СКА. Меня тогда ругал Геннадий Цыганков, что я такой дурак. 6 сентября начался сезон, а я жениться собрался. Меня отпустили, но таким матом трехэтажным покрыли, что я думал: «Что я наделал». Потом еще неделю гоняли по всем футбольным трибунам, свадьбу из меня выгоняли.
– Почему именно в сентябре решили пожениться?
– Давали три месяца на рассмотрение – боялся, что не дождется.
– Жена хорошо разбирается в хоккее?
– Да. Мы с ней многое обсуждаем. Она хороший эксперт, смотрит все игры и иногда толковые мысли говорит, я прислушиваюсь к ее советам. У нее много эмоциональных вещей, но частенько – прямо то, что нужно.
Человек всю жизнь в хоккее: отец играл, я, сын. Во Владивостоке на выезде хоккей идет около двух ночи, она никогда не спит, всегда смотрит. Пишу ей: «Ну что, не спишь?» Она отвечает: «Ты что, совсем что ли?».
Жена у меня героиня. Она смотрит игры, потом мы с ней говорим, и она ложится спать около 6 утра. А это еще без овертаймов. Не знаю, как она это делала, сильная женщина.
Тамбиев объясняет, какая его тренерская философия и что главное в профессии
– У вас были довольно смелые высказывания на пресс-конференциях во время плей-офф. Например: «Если не возьмем кубок, то зачем я тут вообще работаю? Сезон в минус». Действительно в это верили?
– Это не какая-то бравада, а моя тренерская философия – задача должна быть максимальной, а не просто попадание в плей-офф. По натуре я максималист и планку требований в тренировочном процессе поднимаю очень высоко.
– Действительно считаете, что этот сезон был в минус?
– Это было сказано немного с сарказмом. Когда спрашивают: «Ну как вы считаете, сезон для «Адмирала» в плюс или минус?» – то я отвечаю: «Ну, конечно, в минус, мы же кубок не взяли». Но это все сарказм.
Сезон длинный, даже топовые команды попадали в яму с сериями поражений, а тут «Адмирал». Понимаю, кто у меня в руках. Но я внушил им веру. Вытаскивал полнейшую самоотдачу, и парни полностью отдавались в большинстве игр – и в плей-офф, и в регулярке. Я понимал, что выжать больше они уже не смогут.
Во время регулярки мышцы и голова на уровне рефлексов закрепляют то, что ты отрабатывал на тренировках. Любые нюансы и мелочи перерастают в мышечную массу. У них это все откладывалось, и в плей-офф они уже делали все на автомате – по-другому просто не могли.
– Получается, вы хороший психолог?
– Тренеры, которые что-то выигрывают, прежде всего, хорошие психологи. Без этого ничего не достичь – каждое слово может повлиять на настрой.
Многие тренеры хорошо работают, правильно говорят, на бумаге у них сильный состав. Но они ничего не выигрывали, ни одного кубка не подняли. А я определяю уровень, значимость и успех тренера по выигранным трофеям. Без разницы каким – МХЛ, ВХЛ.
Попробуй в конкуренции 30 команд выиграть. Все хотят трофей, ты не один такой умный. Вот здесь я для себя и выделяю хороших тренеров, которые на правильном пути.
– Наверняка не случайно то, что вы брали Кубок Петрова два года подряд в разных командах вышки («Динамо СПб» и «Сарыарка»).
– Это как раз ответ на вопрос, какой я психолог. Тренер еще должен быть очень гибким. В плей-офф происходит столько непостижимых вещей, которые ты не можешь контролировать. Не знаешь, как будут работать судьи, сколько раз будешь играть в меньшинстве/большинстве, как сыграет вратарь, как игроки отреагируют на изменения в составе. А готовым нужно быть ко всему.
Если ты готов, то и команда будет готова. Да, это легко сказать, но для этого ты должен постоянно работать с командой и внушать игрокам, как надо.
– Как именно пришли к такой философии?
– Когда три с половиной года отработал в системе питерского «Динамо» и с молодежкой выиграл бронзу. Я был молодым тренером и считал это серьезным успехом. В спортшколе даже повесили плакаты, что гордятся нами.
Казалось, что более крупных тренерских успехов у меня больше не будет. Но через год, когда появилась вышка, мы обыграли «СКА-Неву» и взяли Кубок Петрова. Это был вообще космос – первый трофей! Вот тогда уже начал созревать как тренер.
Когда пришел в «Сарыарку» и выиграл второй Кубок Петрова, стал уже матерым, на опыте. Зашел с твердостью и правильной философией, и ребята сразу мне поверили – пришел тренер, с которым они могут выиграть.
После этого мотивация как-то притупилась – выиграл в одной лиге два кубка подряд, что дальше? Надо как-то вперед двигаться. Думал, что сразу посыпется много предложений из КХЛ, но путь в лигу был через тернии к звездам, сложный.
Сейчас, естественно, очень мотивирован, ведь в КХЛ ничего пока не выиграл.
«Проиграть можно по-разному. Когда играешь душой и сердцем – одно, а когда трусы по полю возишь – другое»
– В 2020-м вас пригласили в «Адмирал», но клуб в итоге пропустил сезон. Что чувствовали?
– Я уже окунулся в работу, искал игроков, с некоторыми вели переговоры. Пролистал литературу о Дальнем Востоке, логистике, составлял планы на отдых и восстановление.
И тут – как первоапрельская шутка. Как сейчас помню, казалось, что меня разыгрывают в новостях. Потом позвонили и сказали, что это так. В голове сразу: «Ну вот, началось. Лига для меня никак не хочет дверь открывать».
– Долго отходили?
– Поехал в Новокузнецк и там не получил никакого удовлетворения от работы. Играли на тренировочном катке, и, самое главное, мне не давали заниматься хоккеем. Некомпетентные люди постоянно лезли с советами, а я это больше всего не люблю. Вообще не сложилась работа, но она и не могла там сложиться. Настолько специфичный руководитель, что лучше даже не вспоминать.
Мне позвонили из «Сарыарки». Они уже играли в чемпионате Казахстана, хотели бороться за кубок и спросили, готов ли я помочь. Я поехал в конце февраля, погрузился в работу. Там были хорошие ребята, мы с ними выиграли чемпионат. Я и продолжил там работать, пока в ноябре снова не поступило предложение от «Адмирала».
«Сарыарка» шла на первом месте в таблице и собиралась на Континентальный кубок в Польшу. Руководитель клуба не хотел меня отпускать, встал в позу, даже звонил в КХЛ, чтобы мне запретили работать. Был нехороший резонанс. Но я был уверен, что готов к КХЛ, и решил идти напролом.
– В интервью «Матч ТВ» вы говорили, что для вас важнее всего, чтобы не лезли в работу. В «Адмирале», получается, вам дают свободу действий?
– Самое главное, что мне дают заниматься хоккеем. Нельзя сказать, что у меня полная свобода. Но мне не указывают, как тренировать, кого ставить в состав.
На многие вещи не отвлекаюсь, занимаюсь только командой, игроками, селекцией, тренировочным процессом – тем, чем должен заниматься нормальный тренер.
Еще один очень важный момент, из-за которого я остался во Владивостоке, – болельщики. Здесь невероятная атмосфера, и люди настолько не избалованные! Для них успех «Адмирала» – неожиданный. Кажется, они до сих пор в себя прийти не могут.
Не ожидал, что у меня будет такая известность – люди подходят, благодарят, просят сфотографироваться. Был случай, когда подошел мужчина с горящими глазами и спросил разрешения обнять и подозвал сына для фотографии. Такое искреннее отношение очень приятно. Хотя еще в сентябре, когда только приехали, мало кто узнавал.
– Во Владивостоке хоккейные матчи показывали даже в кинотеатрах, а у «Адмирала» появилась существенная поддержка. Чувствуете свой личный вклад?
– Конечно. Понятно, что приложил к этому руку. Но я не такой человек, который любит себя пиарить и навязывать. Нравится оставаться в тени и доказывать делом.
– Следили, как растет популярность команды?
– Полные трибуны стали собираться, когда все поняли, что команда может выйти в плей-офф. А на шестой матч серии с «Ак Барсом» билеты раскупили за 20 минут, хотя во Владивостоке было 5 утра. Это дорогого стоит.
Такая поддержка придает мне уверенности. Болельщиков не обманешь, даже проиграть можно по-разному. Когда играешь душой и сердцем – одно, а когда отбываешь номер и трусы по полю возишь – другое.
В этом году «Адмирал» сыграл много матчей с полной самоотдачей, боролся душой и сердцем. Бывали ошибки, да – но парни выкладывались, я не могу их ни в чем упрекнуть.
Очень хорошо, когда есть успех у первой команды. Я уверен, что результат «Адмирала» даст толчок в развитии детского хоккея во Владивостоке, родители поведут детей. Сейчас есть, на кого равняться, клуб на слуху.
«В команде длинные перелеты обсуждать запрещено. Я же не передвину Владивосток ближе»
– В интервью «СЭ» перед сезоном вы сказали: «Слушайте, что я говорю, и мы будем бороться за высокие места».
– Впервые я это сказал в Караганде. Они шли на 17-18-м месте, я долго думал. В итоге зашел в раздевалку и сказал максимально твердо: «Слушайте меня, и мы выиграем кубок». Они так переглянулись между собой и начали работать. А в «Адмирале» сказал практически то же самое и так же уверенно.
Не знаю, что скажу следующим летом, еще есть месяца три подумать. Но что-нибудь мотивационное. Мои слова идут от чистого сердца и души. Я верю в то, что говорю.
– «Адмирал» слушал вас на все 100%?
– Я же им это внушаю. Чтобы все врастало в мышцы и голову на уровне рефлексов. Важна не система, а то, что мы вкладываем им в головы, ноги, чтобы все делалось рефлекторно. Мелочи, нюансы – очень важны.
– Как детишкам внушают, что правильно делать так, а вот так не надо…
– Принцип такой же.
– Вы как-то сказали, что не заходите в раздевалку после поражений. Почему?
– Не захожу, потому что вижу – они и так расстроены. Зачем сыпать соль на рану? Пусть отойдут, сделают выводы.
– Во время плей-офф было так же?
– В плей-офф пару раз заходил поддержать, так как они бились, сражались. Были моменты, когда надо было сказать про удаления, что нельзя так делать.
– Сами долго отходите?
– По-разному. Бывает, что долго киплю, уснуть не могу. Зависит от поражения, и какой вижу свет в конце тоннеля к следующей игре.
Если вижу, что победим, не было травм, все здоровы – мы на правильном пути. Если потеряли игроков, травмы, проигрыш – плохо. Ни одному тренеру не пожелаешь.
– Вы говорили, что впервые сдержанно вели себя после матчей и на пресс-конференциях, а раньше кипели. Почему так получилось?
– На самом деле, не раз кипел, но не показывал. Понимал, что многие вопросы провокационные, что мы с «Адмиралом» как красный отряд. Знал, что ребята будут смотреть и обсуждать пресс-конференции в Уфе и Казани. Поэтому вел себя в меру нагло, в меру уверенно. Если бы начал сомневаться, поплыл – было бы неправильно.
– В Уфе спрашивали, например, про «самозванца». Как в ответ не взорваться?
– Просто был уверен в себе, своих силах, команде. Вряд ли это попало на видео, но после пятого матча в Казани был полный конференц-зал, я встал, ухожу и говорю: «Ну, увидимся, до встречи». Все засмеялись, а один говорит: «Только в сентябре». А я ему: «Посмотрим».
– Это самоконтроль или, может, к психологу обращались?
– Всегда стараюсь себя контролировать и не давать волю эмоциям. Многие вещи в плане судейства стараюсь не поднимать. На ситуации, на которые не могу повлиять – не отвлекаюсь. Зачем? Я могу повлиять на журналистику, к примеру? Они все равно будут задавать провокационные вопросы. Многие темы закрываю в команде и для себя. Всем и так все понятно.
Это все опыт. Я, конечно, не такой опытный, как Зинэтула Хайдярович [Билялетдинов] – это мэтр, я уже не раз говорил.
– Насколько сильно сказывались длительные перелеты?
– В команде еще в июле закрыли эту тему. Мы не можем на это никак повлиять, я же не передвину Владивосток ближе. Мы могли искать причину поражений в чем угодно, но только не в перелетах.
– Но они же влияют на организм.
– Да, накопительный эффект был, но об этом даже думать запрещалось. Если кто-то начинал, я сразу говорил, что в самолетах причины просто не может быть, ищем в другом.
– Прослеживается внушение.
– Конечно. Психология.
– Проходили курсы?
– Всякое бывает, но лучше жизненного опыта ничего нет.
«Я не сторонник бесшабашного хоккея, а сторонник правильной системы»
– В интервью «Матч ТВ» в марте 2023-го вы говорили: «Раньше шлейф за мной какой-то тянулся, клеймо стояло. Какие-то менеджеры боялись со мной работать». Что за шлейф?
– Раньше была глуповатая, ненужная жесткость с игроками, в каких-то моментах вел себя нетактично и не гибко. Не всегда надо говорить, что ты думаешь, где-то можно промолчать.
Этот год мне как тренеру дал хороший опыт, пищу для размышлений. Да, я эмоциональный человек. На многие вещи скрипели зубы, хотелось говорить, но молчал. А на следующий день думаю: как же хорошо, что я промолчал.
Иногда давал волю эмоциям, когда надо было.
Например, в плей-офф после второй игры с Уфой (проиграли 2:5 – Sports.ru) зашел в раздевалку и жестко прошелся по удалениям, по тому, что расплескали эмоции, на судей отвлекались. Напомнил, о чем мы договаривались. И на следующей игре – ни одного удаления и победа в овертайме 1:0. Определенно сработало в плюс.
Самое главное, что у них была вера в меня, и я сам в них очень верил. У меня вообще лучшие игроки. Если бы они не верили, то не слушались бы и не проникались. Очень благодарен им, что они были управляемы.
– Специально таких игроков подбирали? Или можно с каждым так сработаться?
– Не каждый игрок так может. Мне нужны правильные ребята в плане философии, характера.
Я ценю тех, кто прошел со мной экстремальные ситуации и в человеческом плане, и на деле. Мне нужны мужики, а не те, кто строят из себя принцесс и балерин. Они никогда не подведут, я знаю, что они выкладываются на полную, когда мы проигрываем.
Например, гол Берлева на одной ноге – у него было сильное растяжение. А он бьется до последнего, несмотря ни на что.
– Смогли бы управлять топ-клубом и справляться с характером звездных игроков?
– Конечно. Я думаю, что и им было бы интересно со мной поработать, хотя я только начинаю тренерский путь в КХЛ. Думаю, нашел бы с ними общий язык.
– Вы очень часто говорили про систему. У вас она какая?
– Дело вообще не в системе, а в нюансах, которые ты тренируешь каждый день, чтобы все было на автомате.
Когда приходят новые ребята, с ними приходится много возиться. Я не сторонник бесшабашного хоккея, качелей, а сторонник правильной системы. Даю волю играть в атаке. В зоне обороны есть свои правила, в средней – свои, в атаке – свои. Остальное из этого исходит.
– Можно ли это считать за жесткость?
– Нет, это требовательность. Предположим, мне не нравится, когда игрок теряет шайбу на рубеже синей линии. Это сразу приводит к контратаке. Это не жесткость, а системность игры, которую отрабатываем на тренировке.
Очень не люблю, когда команда удаляется, потому что в КХЛ большие мастера. Если 5-на-5 можно контролировать, то в меньшинстве, вероятнее всего, пропустим дешевый гол из-за дешевого удаления.
Учитывая, что в «Адмирале» нет супермастеров, креативных и высокоинтеллектуальных игроков, отыгрываться будет тяжело.
– Бывало, что вы в чем-то были абсолютно категоричны, а сейчас стали более терпимы?
– Бывало. Например, какие-то обрезы во время игры. Если раньше к этому жестко относился, то сейчас понимаю, что это неотъемлемая часть игры, рисковать тоже надо.
Сейчас позволяю ребятам рисковать с шайбой и без нее, иногда играть на хоккейных рефлексах.
Но очень жестко отношусь к удалениям за нарушения численного состава. Ответственность за это всегда беру на себя и тренеров. Считаю, что как бы игрок ни менялся – ошибка тренеров, они не уследили.
«Тренер должен быть как злодей в Голливуде – страшный, ужасный, но настоящий»
– У вас интересная карьера, и вы постепенно поднимались все выше и выше – пять лет в МХЛ, почти шесть сезонов в ВХЛ, и вот теперь КХЛ. Какой главный урок для себя извлекли на этом пути?
– Главное: тренера ценят по результату. Конечно, тренер должен быть очень гибким и лояльным к руководству, находить общий язык со всеми и сплачивать людей. Терпеливо и уважительно относиться к спортштату, тренерскому коллективу. У меня не всегда хватает выдержки и мудрости, иногда эмоции берут вверх.
Говорят, что тренер должен быть как злодей в Голливуде – страшный, ужасный, но настоящий.
Фальшивый тренер необъективен: одному можно, а другому – нет, одного за ошибку ругают, а другого – гладят по головке. За такого тренера никто не будет играть.
– Сталкивались с фальшью?
– Да. Когда играл за клубы и сборные, были тренеры, которые не пользовались уважением ребят. Но были настоящие. Когда они не ставили в состав, понимал, что заслуженно.
– Тренеру нужна искренность, чтобы игроки за него бились?
– Конечно, они должны биться не только за свои блага, но и за тренера. В этом году в «Адмирале» ребята в плей-офф бились точно не за свои блага, а где-то за меня, где-то за идею. Хотели доказать, что они способны.
– За какую идею?
– Человеческий фактор. В серии с Уфой мы в одном из матчей проигрывали 0:2, шансов нет. Я убрал нападающего и поставил защитника Хамидуллина. Он спокойно вышел, забил гол, и мы в итоге выиграли в овертайме.
Игроку было без разницы, на какой позиции играть, главное – принести пользу команде. Он вообще играл так, как никогда в жизни. Интересные вещи в плей-офф происходят.
– Как выстраивали атмосферу в команде?
– Ее приносит победа. Победа есть – все радостные, улыбаются, появляются уверенность и хорошая рабочая атмосфера. Поражения, какими бы они ни были, угнетают.
– Что больше всего цените в игроках?
– Характер на первом месте, отношение к делу, человеческие качества. Правильная преданность, правильный фанатизм. Считаю, что игрок должен чем-то жертвовать для хоккея. Не может распыляться на другие вещи. Это важный момент.
«Когда взял первую команду, был таким дурачком, что страшно вспомнить»
– Вы говорили, что под конец игровой карьеры готовились к тренерской работе. Как к этому пришли?
– Нельзя становиться тренером от безысходности. К этому нужно постепенно подходить. Многие игроки ошибаются, когда после завершения карьеры становятся тренерами, потому что не знаю, что делать дальше.
Я себя начал готовить за два года, когда было много свободного времени. В Италии, Австрии выписывал в блокнот упражнения. Знал, что хочу быть тренером, и мне это нравилось.
Когда уже столкнулся с действительностью и начал работать с молодежью, ничего из заметок не пригодилось.
Это такая профессия, что ты как на вулкане. Без знания, без развития, без института физкультуры, медицины, психологии нельзя стать хорошим тренером.
– Всему этому обучались?
– Конечно. Сначала латвийская физкультурная академия, затем курсы тренеров. У меня была категория А, но сейчас в Латвии меня ее лишили.
– Вы захотели стать тренером, потому что поиграли в разных лигах Европы? Появилось желание передать опыт?
– У меня такая философия была, когда я первый год взял команду в Риге-18. Был таким дурачком, что страшно вспомнить. Когда только закончил, много чего умел на льду и играл вместе с хоккеистами. Очень сильно психовал и думал: ну какие же они чайники, не могут сделать то же самое, хотя это же так просто. Но это такой бред.
Повезло, что были хорошие учителя. По молодости на лавке много кричал, и один старый умный тренер сказал: «Леня, что ты кричишь все время? Хоть укричись, но что ты вложил в команду, так она и будет играть».
– Чего вы должны добиться, чтобы считать тренерскую карьеру успешной?
– Если выиграю Кубок Гагарина, то, наверное, буду счастливейшим тренером. Потому что победить в такой лиге, с такой конкуренцией и тренерами дорогого стоит.
У него росли и играли молодые Овечкин, Дацюк, Федоров. Интервью тренера-легенды Владимира Крикунова
Фото: РИА Новости/Максим Богодвид, Виталий Аньков, Александр Кряжев; ХК «Адмирал» Владивосток
– Родился в Советском Союзе, в Риге.
______________________________
Хорошо ответил на типичную провокационную журналистскую гнусь...
Во-вторых, как вообще понимать вопрос: зачем вы переехали в Россию? Тем более, хоккеисту, который начал играть в том числе и в Ленинграде.
То что адмирал прошел Салават надо памятник ставить киперу Серебрякову , а тренер даже не упомянул его в интервью , только про свои гении. Как он менял нападающего на защитника . И ну вылизал одно место Хайдарычу !
Знарок когда-то был таким же своим в доску, а теперь…