11 мин.

«На сегодня хватит дуэлей!»

11

"Много ли мы видели поединков за правое дело? А то все за актрис, за карты, за коней или за порцию мороженого".

поединок орлов

Александр Бестужев.

В прошлый (а точнее, позапрошлый) пост "Игры в классики" дискуссия в комментариях непостижимым, как обычно, образом вышла на тему драк, мордобоя и прочих выяснений отношений физическим, так сказать, путем. "Просто драки" "просто нас" нам, разумеется, неинтересны. Нам интересно, как часто великие и прочие писатели вступали в дуэли и в потасовки и как они из них выступали. Мы (я и мое альтер-эго) даже скромно желаем составить из них, писателей, рейтинг самых драчливых и задиристых. Если где ошибемся или что забудем - читатели нас поправят. Надеюсь, без вызовов на дуэль.

1. Михал Васильич Ломоносов - один из моих любимых поэтов ("Открылась бездна звезд полна; звездам числа нет, бездне - дна", "Кузнечик дорогой...") и даже, не побоюсь выпендриться, слегка родственник. Но в топе драчунов он с почетом на самом первом месте совсем не поэтому, а потому что это... заслужил.

Начал он еще в Холмогорах, где "стенка на стенку" и прочие удалые развлечения были неотъемлемой частью взросления.

В Марбурге, уже будучи студентом Санкт-Петербургской академии наук, куда был послан изучать германские премудрости, он регулярно устраивал уличные драки, дуэлировал (даже брал уроки фехтования, дабы не ударить в грязь лицом перед немецкими школярами), сидел в карцере за потасовки. В общем, за него не стыдно. Особенно если ознакомиться с письмом Вольфа, профессора Марбургского университета, который жаловался на трех русских студентов во главе с Ломоносовым: "Покуда они были здесь, всякий боялся сказать хотя бы слово, ибо своими угрозами они держали всех в страхе".

Михайло, однако, был не согласен с такой трактовкой и, с фингалом, из карцера писал свою версию событий: мол, немцы сами виноваты - "зело задиристы, то и дело пускают в ход кулаки, а то и шпаги".

Вернувшись в Россию (с миллионом приключений по пути, а иначе не Ломоносов и неинтересно) будущий академик и всеми признанный тончайший поэт своей эпохи часто устраивал шум и ломание мебели в академии, а также таскание за грудки коллег. Судя по всему, обстановка в академии напоминала атмосферу корабля "Ностромо", когда экипаж еще многочисленен, но уже осознал опасность, бродящую по коридорам. Чуть передышки научная братия получила, когда Ломоносов побил главу академии Шумахера и попал под арест. Вышел он оттуда не сказать, что присмиревший, но более громогласный, чем физически буйный.

Завершая этот пассаж о первом настоящем русском поэте, хочется домыслить, что слава драчуна и скандалиста Ломоносова определила его судьбу не самым худшим способом. Все, что он желал, он получал, и власти его, какие бы они ни были, никогда по-настоящему не обижали. Наверное, боялись связываться. Иначе как объяснить тот феномен, что даже Петр III не обиделся на речь академика Ломоносова, которая должна была посвящена его, Петра III, восхождению на престол, а содержала исключительно сообщение об изобретении им, Ломоносовым, "ночезрительной трубы". Сатрап махнул рукой и сделал вид, что не понимает этого проклятого русского языка.

2. Вторым, вполне ожидаемо, идет Алексан-Сергеич. В силу излишне живого характера, склонного к насмешкам, в том числе (я бы даже сказала - преимущественно) письменного свойства, а также со склонностью к постоянным любовным похождениям, ему ничего не оставалось, как регулярно дуэлировать после всякого скандала или, по крайней мере, получать вызовы.

Начал он в 17 лет, вызвав на дуэль собственного дядю. Дуэль отменили, но Пушкина уже было не остановить. В следующем году он вызвал своего друга Петра Каверина, после того, как они долго взаимно обзывались в рифму. Дело опять не дошло до поединка, и через пару лет Пушкин попробовал свои силы на Кондратие Рылееве, который посмел шутить про Пушкина. Дуэль, ах-ты-боже-мой, опять сорвалась. Зато состоялась в этом же году дуэль с несчастным Кюхельбекером, которого Пушкин наконец допек своими "и кюхельбекерно, и тошно", а также тысячей не настолько известных потомкам острот. Дуэль состоялась, Пушкин стрелять не стал, Кюхля стал и чуть не убил пушкинского секунданта и их общего друга Данзаса в силу своей врожденной косорукости во всем.

В этом же, в 19-м году Пушкин успел также вызвать барона Корфа на поединок, за то, что их слуги подрались (пушкинский слуга был зачинщиком) и пушкинскому слуге же заслуженно наваляли. Поединок опять не состоялся, но А.С. Пушкин уже вошел в крутое пике. В этом же году он вызвал на дуэль некоего майора, который осмелился сделать ему, Пушкину, замечание за крики в театре во время представления. Дуэль ожидаемо сорвалась, но негодование майора понятно даже нам, пушкинофилам.

В следующем году Пушкин только один раз вызвал на дуэль, зато сразу двоих, которые мешали ему, Пушкину, играть в бильярд в пьяном виде и мешать окружающим. Понять эту фразу трудно и принять тоже, но раз дуэль не состоялась - опустим ненадолго брови.

В 1821-м Пушкин только один раз размялся, вызвав французского офицера. Опять их разняли, не доводя до стрельбы, а причина - "ссора при невыясненных обстоятельствах". После всего вышепрочитанного почему-то ничего возвышенного на ум не идет, хоть ты тресни.

1822-й был прям не год, а сплошной праздник. Пушкин стрелялся с неким подполковником из-за того, что они не поделили ресторанный оркестр в казино. Оба, как мы понимаем, промахнулись. Пушкин вызвал старца Ивана Ланова (65-летнего дедушку!) из-за какой-то перепалки почему-то где-то там, но, естественно, дело замяли. Пушкин поехал в Молдавию и вызвал на дуэль хозяина дома, где гостил, потому что, видите ли, с ним недостаточно учтиво вела себя хозяйка дома. Пиф-паф, оба промазали. Пушкин участвовал в "дуэли из-за дуэли" (простые дуэли уже наскучили). Он был секундантом у кого-то и кто-то был секундантом у другого кого-то. В процессе выяснения правил дуэли секунданты вызвали друг друга, но дуэль отменили. Видимо, те, изначальные, дуэлянты обиделись на такое невнимание. Потом еще одна дуэль сорвалась, причина - разногласия в трактовке крепостного права, где спорщики при всем честном народе перешли на личности. Потом Пушкина вызвали на дуэль из-за града весом в 3 фунта. Вот именно так. Дуэль не состоялась, поэтому оставим читателей заинтригованными. Затем - ведь год не резиновый, а надо все успеть - Пушкин приволокнулся за чужой женой, причем цыганкой, получил вызов, но дуэль не состоялась, а странно.

В 1823 году Пушкин решил несколько отдохнуть и всего два раза планировал стреляться. Первый раз его вызвали за то, что он ругался шулером, "шулер" в него не попал, а Пушкин вообще стрелять отказался. А второй и последний (но только в этом году!) Пушкин хотел пристукнуть непонравившегося ему писателя Ивана Руссо (запомним это имя и не читаем никогда его опусы!), дуэль не состоялась, а Руссо и так сгинул в безвестность, не стоило Александру Сергеевичу беспокоиться.

Следующие пять лет Пушкин вел себя на редкость тихо и мирно, пытаясь подуэлировать только максимум разок в году (ну, год на год не приходится, когда и пару раз, подумаешь), а именно: с Николаем Тургеневым, который возмущен был пушкинскими эпиграммами; с офицером из-за некоей дамы, к которой поэт всячески приставал; с министром просвещения(!!!) Голицыным, на которого Пушкин, опять же, написал эпиграмму; с секретарем французского посольства из-за красотки на балу; из-за эпиграммы Пушкина на чиновника министерства иностранных дел, которого Пушкин сравнивал со свиньей. Ни разу стреляться не пришлось, даже из-за свиньи.

В последний же год его жизни дуэль с Дантесом стала роковой, но отнюдь не единственной. До этого у него случились три несостоявшиеся дуэли - две из-за поэтических издевательств Пушкина над другими человеческими существами, жаждущими отмщения, а одна - из-за слухов, уже бродивших о жене Пушкина. Четвертая - мы все знаем, как окончилась.

3. Бронзовым призером среди скандалистов-литераторов, доводивших дело до рукоприкладства в той или иной форме, мы поставим, как ни странно, не Лермонтова, у которого, несмотря на наше представление о нем, было всего-навсего две дуэли, из-за которых он сначала - раз! угодил на Кавказ, а два - погиб от руки долго им доводимого до белого каления Мартынова, а Александра Куприна. Писатель замечательный, что и говорить. Человек же был буйный, начавший свой карьер в качестве поручика (в далеком 1893-м) с того, что выбросил за борт плавучего ресторана околоточного надзирателя, за что естественным образом огреб по всем статьям.

На дуэли он, по безобразию своей жизни, не попадал, ограничиваясь всякими ресторанными драками, подробности которых даже приводить неудобно, а еще дома постоянно дрался с женой, за что получил однажды от нее графином по голове и почему-то страшно обиделся, восклицая: "Между нами все кончено!" и навсегда уехал подальше от нее и от графина.

4. "Ну, это у нас Борщов"(с), то есть, извините, Есенин в своей драчливой ипостаси. Собственно говоря, скандалов и "кабацких драк" затевал он ненастолько много, как о нем говорили и как он сам поддерживал эту славу. В последние годы его жизни было много больше инцидентов, но они, как правило, все такие грустные, что не будем о них. Лучше посмеемся над описанием драки Есенина и Пастернака (друг друга они, мягко говоря, недолюбливали, а Пастернак обижался): "Королевич (Есенин) совсем по-деревенски одной рукой держал интеллигентного мулата (Пастернака) за грудки, а другой пытался дать ему в ухо, в то время как мулат — по ходячему выражению тех лет, похожий одновременно и на араба, и на его лошадь, с пылающим лицом, в развевающемся пиджаке с оторванными пуговицами, с интеллигентной неумелостью ловчился ткнуть королевича кулаком в скулу, что ему никак не удавалось".

Напоследок, чтобы не слишком утомлять читателя, коротенько пробежимся по остальным знаменитым персонам литературного мира, припомнив за ними разного рода рукомашества.

- Лев Толстой и Тургенев однажды решили дуэлировать, потому что Тургенев, по мнению Толстого, был излишне высокопарен и лицемерен, а Толстой, по мнению Тургенева, - непримирим с его, Тургенева, недостатками, ой, то есть, достоинствами. Дело окончилось долгой перепиской, при живейшем участии Фета, в итоге дуэль не состоялась, потому что Толстой был излишне малотемпераментен, а Тургенев - излишне, скажем так, чувствителен.

- Камоэнс, тот самый, по которому лила прозрачные слезы Людочка из "Покровских ворот", был не только страшно несчастен судьбой, но и страшно драчлив. Число его поединков просто не счесть, и остается только гадать, не явились ли они, в том числе, причиной несчастной судьбы поэта.

- Сирано де Бержерак был не только героем пьесы "Сирано де Бержерак", но и поэтом, и все, что в пьесе написано относительно дуэлей, - чистая правда.

- Александр Дюма до того, как начал испытывать на себе свою кулинарную книгу, был подвижен и драчлив, как д'Артаньян, дрался раз двадцать за жизнь, но Пушкина ему все равно не переплюнуть, так что припомним ему только смешное: когда он участвовал в "американской дуэли" (один из участников дуэли, по жребию, должен застрелиться сам) и выстрелил мимо виска, объяснив вбежавшим секундантам: "Промахнулся..."

- Виктор Гюго был, пожалуй, первым граммар-наци, заявив критику, который своей ругательной статьей вызвал его на дуэль: "Право выбора оружия за мной. Я выбираю грамматику, и вы можете считать себя убитым на месте".

- К Александру Блоку однажды пришел секундант, который настолько проникся его, Блока, интеллигентным обаянием, что отговорил своего дуэлянта стреляться с таким замечательным человеком.

- Чехов однажды почти получил вызов от художника Левитана за рассказ "Попрыгунья" и с недоумением писал: "Можете себе представить, одна знакомая моя, 42-летняя дама, узнала себя в двадцатилетней героине моей "Попрыгуньи", и меня вся Москва обвиняет в пасквиле. Главная улика - внешнее сходство: дама пишет красками, муж у нее доктор и живет она с художником."

- Между поэтами Максимилианом Волошиным и Николаем Гумилевым состоялась настоящая дуэль из-за дамы (тоже поэтессы, естественно), которая крутила романы то с одним, то с другим. Секундантом был третий писатель - Алексей Толстой. Один промахнулся, второй осекся два раза подряд, после чего "советский граф" вырвал пистолет у Волошина и выстрелил в снег. Примечательно, что об этом они немедля сообщили властям и честно заплатили по десять рублей штрафа.

- Ходили упорные слухи, что взаимная неприязнь, которую всю жизнь питали Достоевский и Тургенев, проистекала не от литературных или идеологических разногласий (хотя и их было бы достаточно), а из-за ревности Достоевского, заставшего однажды свою супругу, обедавшую в компании Ивана Сергеевича, причем без никакого ведома супруга. Достоевский побил по щекам Тургенева, всячески обзывался плохими словами, а Тургенев вылил на Федора Михайловича суп. Дуэль была неизбежна, но все уперлось в выбор оружия - Достоевский не умел стрелять, оба не умели фехтовать, на палках (как неимущие студенты) биться им было стыдно, на кулаках - не настолько, тем более, что в дворянском дуэльном кодексе предусматривался и такой вид "оружия". Все ж таки писателей разняли и не допустили этого позорного шапито. До конца жизни они обменивались через третьи лица разными колкостями, гадостями и пакостями, на которые оба были мастера, демонстративно друг друга не читали, а Тургенев так вообще принял на свой счет название романа "Идиот".

- Закончить хочется, сводя на нет все эти страсти и припомнив Тютчева, который первый и единственный раз рвался дуэлировать из-за своей первой же любви. Но его никогда не обучали ничему, связанному с фехтованием или стрельбой, и будущий нежный поэт был вынужден отступиться от мысли силой ответить обидчику.

Отступимся и мы, если вдруг такие мысли бродят, - чай, даже не Тютчевы.