Тимоти Белла «Баркли. Биография» Глава 30
Эпилог/Благодарности/Фотографии
***
Чарльз Баркли не успел начать свою новую карьеру на Turner Sports, как заявил Питеру Векси, что он — задница, которая всегда будет некрасивой.
«Он долгое время был задницей», — сказал он о Векси через несколько секунд после начала ночного эфира на канале TBS в Хэллоуин 2000 года.
Эрни Джонсон, любезный ведущий программы «Внутри НБА», сделал паузу, чтобы воспринять такой залп.
Векси, язвительный и резкий репортер НБА и обозреватель газеты New York Post, поносил Чарльза за его недостатки на площадке и вне ее, регулярно называя его «сэр Кумференция». За несколько дней до их первого совместного появления на телеканале TNT Векси написал в Post, что Чарльз, набравший за несколько месяцев после завершения карьеры более тридцати килограммов, похож на «двойника Ричарда Джуэлла», имея в виду тучного и своеобразного охранника Олимпийских игр 96-го года, которого ошибочно обвинили в закладке бомбы на Играх.
Независимо от того, знали ли они об этом в то время, Чарльзу предстояло полностью перестроить систему программы «Внутри НБА». Док Риверс предсказал, что Чарльз в студийной обстановке «будет похож на Ричарда Прайора или Эдди Мерфи, дающих технические баскетбольные комментарии», и его предсказание начало сбываться.
Джонсон, смеявшийся до этого момента больше, чем когда-либо в эфире, вспоминал, что первое шоу разительно отличалось от прекрасной, но в значительной степени робкой передачи до Чарльза. Самое главное, что это было удивительно хорошо. Хотя Чарльз и сказал ему в спокойной беседе, что планирует остаться в шоу «максимум на два года», Джонсон хотел оставить его на более длительный срок.
«Все прошло очень хорошо», — говорит Джонсон о первом шоу. «Я выходил из студии, думая про себя: "Знаешь что? Это будет здорово"».
Не все были в деле. Векси в эфире и вне его считал, что Turner слишком быстро превратился из серьезного источника новостей НБА в организацию, возглавляемую бывшим игроком, который «болтает без умолку, ни черта не зная».
Однако происходило нечто иное: Теперь шоу будет объединять развлекательные мероприятия с НБА, надеясь рассказать историю лиги лучше, чем кто-либо другой. Этого нельзя было сделать без Чарльза, их нового непочтительного ведущего.
Обидевшись на «Нью-Йорк Никс» за несправедливое, по его мнению, отношение к его другу Патрику Юингу, Чарльз прицелился в одну из своих любимых мишеней, возможно, забыв, где он сейчас работает.
«Вы, ребята из СМИ, иногда заставляете меня смеяться», — начал он.
Джонсон прервал его, чтобы напомнить о его нынешней профессии: «Ты же сам теперь в СМИ».
«Да, — ответил Чарльз, — но я, по крайней мере, буду честен».
С этого момента Turner начали новую захватывающую и непредсказуемую главу в спортивной прессе
«Он стал Turner Sports, — сказал Дэвид Леви, бывший президент и начальник Чарльза. — Он и есть Turner Sports».
* * *
Среди карусели ведущих, которые вели шоу, был и Фред Хикман, который до сих пор помнит, как слышал, как «Дитя природы» Рик Флэр, пытаясь снимать «Внутри», произносил речевки этажом выше, в офисе World Championship Wrestling.
«Мы думали, что это безумие, — говорит Хикман, — но у нас все получилось».
Сегодняшняя «Внутри» совсем не похожа на свои ранние версии конца 80-х - начала 90-х годов. Получасовая программа была традиционной и сценарной, эстафету принимали несколько ведущих. Там был Крейг Сагер. Как и Ханна Сторм. Винс Челлини и Тим Брандо тоже вели там передачи.
Примерно в это же время Turner наняли в Атланте молодого телеведущего для работы в НБА. Эрни Джонсон-младший, сын бывшего питчера Главной лиги бейсбола и репортажника «Атланты Брейвз» на телеканале TBS, после окончания колледжа работал ведущим новостей, переезжая в Мейкон (штат Джорджия) и Спартанбург (штат Южная Каролина), пока не попал на телеканал WSB-TV в Атланте. После семи лет работы в новостях в 1989 г. ему позвонили из компании Turner Sports. На следующий год Turner предложили тридцатидвухлетнему парню стать ведущим НБА, начиная с сезона 1990/91 гг.
Осторожно уверенный в своих силах, Джонсон не считал эту возможность само собой разумеющейся — не после детства, в котором сверстники и взрослые указывали пальцем на его знаменитого отца за все достижения, которых он добился.
«Когда в 1989 году мне позвонили и сказали: "Да, я с удовольствием буду работать с вами", — никогда не знаешь, чем это обернется», — говорит Джонсон.
Ведущий заслужил высокие оценки, но шоу было незаметным. То же самое можно сказать и о Turner, затмеваемые в СМИ расцветающей силой ESPN и заглушаемом в баскетболе «Круглой скалой» Джона Теша на NBC.
Такая модернизация спортивного производства начнется с найма Майка Перла из CBS на должность исполнительного продюсера и старшего вице-президента телеканала. К моменту прихода в Turner Перл уже был десятикратным лауреатом премии «Эмми» и стал легендой телевидения. Вскоре после этого пятидесятиоднолетний продюсер стал координатором зимних Олимпийских игр 1994 г. в Лиллехаммере, ставших одними из самых просматриваемых в истории.
Выявление талантов и привлечение их к работе на него сыграло решающую роль в привлечении Перла. То же самое можно сказать и о Майкле Джексоне, тридцатилетнем ассистенте Шиллера, который перешел к нему из USOC. Бывший разыгрывающий Джорджтауна Юинга в 80-х годах, Джексон стал протеже Шиллера, ответственным за привлечение на Turner таких талантов, как Джон Томпсон и Реджи Теус.
«Изменения на Turner произошли не в одночасье, — сказал Перл в интервью газете New York Daily News в 2003 году. — Потребовалось несколько лет, чтобы придать каналу тот вид, который он имеет».
Спросите любого, и он скажет, что именно Тим Кили понял, каким должно быть студийное шоу.
Кили, уроженец Питтсбурга, чьей спортивной славой была игра в футбол с Дэном Марино в Центральной католической школе, в течение трех лет выступал в качестве продюсера SportsCenter и других программ ESPN.
Его момент настал в январе 1993 года. Накануне олимпийский чемпион Карл Льюис портил национальный гимн на матче «Буллз» - «Нетс», и ведущий телеканала SportsCenter Чарли Штайнер вышел из себя.
«В одном из своих фильмов Грязный Гарри сказал, что человек должен знать свои ограничения, — сказал Штайнер в эфире шоу. — Карл Льюис, видимо, не смотрел этот фильм».
Льюис, голос которого на середине песни надломился и он произнес «О-о-о», пообещал собравшимся в Мидоуленде на «Брендан Бирн Арена», что «сейчас он все наверстает». Но не срослось.
После окончания видеозаписи обычно прямолинейный Штайнер впал в истерику, не сумев совладать с собой и сказать, что версию Льюиса, должно быть, написал «Фрэнсис Скотт УжастиКи» [прим.пер.: Обыгрывается имя автора слов гимна США Francis Scott Key и выражения Off-Key, которое означает что-то ужасное или быть «не в своей тарелке»].
Видя это, Кили попросил дополнительные пятнадцать секунд перед тем, как включиться в трансляцию игры. По его словам, начальство принялось разрывать его на части. Но комментарий Штайнера в адрес Льюиса был единственным, что запомнилось людям спустя годы.
«Это заставило меня задуматься: "Почему у нас не может быть чего-то подобного?"», — сказал он.
Приход на Turner дал Кили возможность делать то, что он хотел. Джонсон напомнил Кили Крейга Килборна из ESPN — сухой, остроумный и до смешного забавный. Он восхищался тем, как красиво написаны его материалы. Но Джонсон, человек привычки, который, по словам Кили, работал «как человек, который думает, что может потерять работу», не отказывался от своих сценариев, к большому разочарованию своего продюсера. Если ты переключаешься на яркие моменты игры, подумал Кили, то кому какое дело до того, что ты пишешь цветистую прозу?
Однажды за 30 секунд до выхода в эфир Кили приказал выключить суфлер. У Кили было только два слова наставления для Джонсона: «Просто давай». Диктор чувствовал себя незащищенным в эфире, хотя, по мнению Кили, он хорошо справился с задачей. Спорт между ними перешел в мужской туалет, где разъяренный Джонсон разбил кружку с кофе о стену.
«Это был не лучший мой вечер», — признал Джонсон много лет спустя.
Но Кили добился желаемого результата: он нашел ведущего. Теперь Джонсону нужно было с кем-то играть в студии. На протяжении десятилетий формат был недоброжелателен к бывшим игрокам. На канале NBC, который в течение многих лет считался золотым стандартом баскетбольных трансляций, жесткая структура сегментов, построенных на жестких сценариях, приводила к тому, что за работой ведущих — от Джулиуса Ирвинга до Айзеи Томаса — порой было трудно наблюдать.
«Они готовы бросить на это кого угодно, — говорит Билл Симмонс, основатель и генеральный директор журнала The Ringer. — Они не задумывались о том, хорошо ли будет человеку, комфортно ли ему, о чем он будет спрашивать. Просто было очень много промахов».
В студию приходили и уходили самые разные таланты, но в личности Кенни Смита было что-то такое, что сразу же поразило Джонсона и Кили.
Объем подготовки этого ловкого разыгрывающего в СМИ был ограничен. Он получил советы от своей бывшей жены, Доун Ривис, которая в начале 90-х годов была ведущей программы выходного дня на телеканале KATV, филиале ABC в Литл-Роке, штат Арканзас.
«Она говорила: "Критикуй то, что я говорю, когда ты смотришь дома, — говорит Смит. — Я сидел дома и спрашивал: "Почему твои руки были там? И почему ты так сказал?" Я записывал ее и критиковал, и так я узнал о телевидении».
Перед началом сезона 1997/98 годов Смит был сокращен «Нетс», и ему позвонили Turner. Сообщение: Мы серьезно по поводу того, что вы этим будете зарабатывать на жизнь. В марте 1998 года тридцатидвухлетний парень подписал контракт на работу в эфире.
«Я преждевременно завершил карьеру, но я хотел заниматься телевидением, — сказал Смит. — Кто знает, будет ли такая же возможность через два-три года?»
Кили помог раскрыть индивидуальность Джонсона в эфире, а Смит стал настройщиком. Вскоре будут установлены дополнительные камеры, чтобы запечатлеть непринужденную динамику общения Джонсона и Смита. Теперь они могли говорить друг с другом, а не на камеру. «Это то, что позволяет нам чувствовать себя естественно», — сказал он.
Смит также отодвинул Кили от участия в предварительных совещаниях по подготовке эфира.
«Я уже двадцать лет не был на производственных совещаниях, — сказал он в 2020 году. — Я был только на двух».
Прежде всего, Смит придал шоу респектабельность.
«Я не могу сказать, сколько раз его мобильный телефон звонил после шоу, и это звонили действующие игроки, которые хотели с ним поговорить, — сказал Кили. — Даже если они злились на него, они не оставались долго в таком состоянии, потому что он пользовался их уважением».
Один из них, в частности, решил, что будет интересно присоединиться к группе.
* * *
Привлечение Чарльза на телевидение в качестве постоянного исполнителя казалось само собой разумеющимся. Но поначалу Баркли не проявлял особого интереса к телевидению. Он хотел побыть с семьей, поиграть в гольф и все время вынашивал идею баллотироваться на пост губернатора Алабамы. По его словам, именно Дик Эберсол, его друг и идейный вдохновитель телекомпании NBC Sports и ее олимпийских программ, изменил его мнение. На NBC Эберсол воочию убедился, как Баркли влияет на рейтинги. Когда Адам Сильвер был президентом и главным операционным директором NBA Entertainment, он вспоминал, что именно Эберсол настаивал на том, чтобы лига чаще включала многолетнюю звезду в телевизионные ролики.
«Когда Чарльз Баркли был еще игроком, я помню, что именно Дик сказал: "Давайте найдем способ использовать его в эфире", — сказал Сильвер. — Дик Эберсол заметил в нем человека, который станет великим телеведущим».
Turner Sports и близко не превзошел NBC в качестве главного канала для НБА, но TNT и TBS теперь показывали больше игр, чем любой другой канал. Несмотря на то, что Эрни Джонсон и Смит были умны и проницательны, шоу все еще не находило отклика у зрителей. Марк Лазарус, президент компании Turner Sports, считал, что Чарльз будет привлекать большое внимание и подойдет для кабельного канала, а не для сети.
Лазарус позвонил Стиву Моско, другу Чарльза со времен его работы в Филадельфии, и тот соединил их.
«Я был готов идти на NBC», — говорит Чарльз.
На ужине со стейком в Нью-Йорке Баркли подружился с Лазарусом и Сигелом. Руководители компании обсуждали с ним баскетбол, но Чарльз хотел поговорить о других вещах. Склонность к отступлениям от темы стала отличительной чертой его эфира. Лазарус занял свое место раньше, чем ожидалось — закуски только-только принесли.
«И вот Марк спрашивает: "Что ты думаешь о нашем материале?". И я говорю: "Вы все отстой. Вы, ребята, не веселитесь. Вы не лечите рак, вы не полицейские. Оттянитесь, черт возьми"», — вспоминал Баркли.
«И Марк говорит: "Ты думаешь, что сможешь это сделать?". И я отвечаю: "Я знаю, что могу"».
Когда четырехчасовой ужин подошел к концу, от Чарльза несло сигарным дымом, и он оказался на распутье. До этого момента NBC был очевидным выбором, но Turner изменил его мнение. Рано утром он позвонил своему агенту Марку Перману и сообщил, что у него возникла проблема: Чарльз хотел подписать контракт с телеканалом TNT.
«Он сказал мне переспать с этим решением, и я переспал, — вспоминает Чарльз. — В итоге я проснулся в 5 утра, потому что не мог заснуть».
При одинаковых деньгах, составляющих примерно $1 млн. в год, Чарльз задумался о том, не помешают ли отношения NBC с лигой тому, что он сможет сказать. Вопрос о том, удастся ли телеканалу через два года вновь получить права на трансляцию с лигой, также оставался под вопросом. Может ли человек с большим ртом быть настолько провокационным, насколько он хочет, находясь под зонтиком лиги? Однако Кевин Харлан изначально придерживался другой точки зрения.
«Моя первая мысль была: "Почему бы тебе не пойти на NBC? Зачем тебе идти на Turner?" — сказал диктор. — Не то чтобы мы не гордились продуктом, но, возможно, ему просто нужна была платформа, которая говорила бы: "Порвем. Тут может быть и не совсем в центре, мы дадим тебе широкую полосу, и ты поедешь туда, куда захочешь". Я уверен, что здешние боссы считали, что это будет идеальный брак, и что если он выберет Turner, то все, что мы делаем, будет вращаться вокруг Чарльза».
Это ви́дение и свобода склонили чашу весов в пользу Turner. Вскоре после звонка Пермана о своем решении в 6:00 утра Чарльз снял трубку и набрал номер Эберсола с новостью: он отправляется на Turner. Это был один из самых тяжелых телефонных звонков в его жизни.
В марте 2000 года компания Turner объявила о подписании двухлетнего контракта с Чарльзом, стоимость которого, по некоторым данным, составляла около $2 млн.
Рассказывая о том, как Turner заполучил Чарльза, он отметил, что ценит его честность и откровенность и рассчитывает на то, что зрители будут смотреть его передачи.
«Когда я нанимал Чарльза, — сказал Лазарус, — я сказал ему, чтобы он был самим собой. И я обещал, что не буду его цензурировать».
По словам Чарльза, такая свобода провокаций на кабельном канале была одной из причин выбора TNT. Он не был уверен, что его настоящий голос будет услышан или ему дадут шанс быть услышанным на сетевом телевидении.
«Очевидно, — сказал Кили, — что с приходом Чарльза канал стал ядерным».
* * *
Если Чарльз хотел побить рекорд Гиннесса по количеству отжиманий подряд за минуту, он собирался сделать это на полу студии TNT в своем сшитом на заказ костюме стоимостью $1,5 тыс. и страусиных туфлях 49 размера.
Через 15 секунд он закончил.
Смит смеялся над тяжело дышащим партнером, лежащим на полу, а Джонсон шутил, что «рывок на пятьдесят метров и хорошая сигара», наверное, окончательно добьют Чарльза. «Кто-нибудь знает как делать искусственное дыхание?» — спросил Чарльз, задыхаясь на национальном телевидении, к восторгу съемочной группы.
Именно такие вечера сделали Чарльза и «Внутри» настоящим обязательным к просмотру ТВ в тот первый год — как и предсказывал Эберсол. Именно так выглядела самая динамичная личность, появившаяся на спортивном телевидении со времен Джона Мэддена — большая и дерзкая, громогласная и бурная, не боящаяся и не апологетическая.
В тот первый год Чарльз покорил публику тем, что был своим неидеальным «я» на работе, которую он назвал Дэвиду Леттерману «величайшей аферой в мире». Ему платили за то, что он говорил гадости, и в этом не было никого лучше.
Он разработал систему рейтингов на основе Bowl Championship Series [прим.пер.: Серии из 5 основных Боулов в студенческом футболе], чтобы помочь решить исход президентских выборов между Джорджем Бушем и Элом Гором, которые в течение нескольких недель заходили в тупик во Флориде. Чарльз пожелал, чтобы Бобби Найт посетил тренировку «Никс», чтобы его задушил Латрелл Спрюэлл. Во время игры Всех-Звезд в Вашингтоне Чак похвалил компанию Turner за то, что она не допустила дискриминации при найме Крейга Сагера, который в своем серебристом бархатном костюме от Versace выглядел как «сутенер, дающий интервью на TNT». Он считал, что Винс Картер играет как девчонка, и умолял Стива Нэша сделать что-нибудь с его растрепанной прической. Он был потрясен, когда узнал, что форвард Дон Маклин стал первым игроком НБА, отстраненным за употребление стероидов.
«Я видел Дона Маклина голым, — заметил он. — Он не использует стероиды!»
Говорили и о его весе в последующие месяцы после завершения карьеры. Не стесняясь, Чарльз подверг свое тело взвешиванию в рамках сегмента под названием «След жира». Чарльз, который надеялся вернуться к своему игровому весу 120 кг, удивил себя, а также Джонсона и Смита, когда его вес составил 153 кг — на 9 кг больше, чем он предполагал. Он дошел до того, что весил едва ли меньше, чем Марв Альберт и Майк Фрателло вместе взятые.
Его вес регулярно становился поводом для обсуждения: когда Чарльз спросил Джонсона, почему история о его пути к похудению не попала на обложку журнала Time, ведущий сухо ответил: «Потому что обложка была недостаточно большой». Бабушка Джонни Мэй в шутку умоляла Джонсона и Смита прекратить давить на Чарльза, чтобы он не ел пончики Krispy Kreme и не пил апельсиновую газировку, которая была у них в студии, чтобы поиздеваться над ним.
Чарльз в шутку стал просить владельца «Даллас Мэверикс» Марка Кьюбана и других гостей приносить ему маленькие бутылочки со спиртным из мини-баров отелей, чтобы он мог сокращать количество выпитого. «Я ограничиваюсь упаковкой из шести», — утверждал он. Но спустя несколько недель, когда он снова снял рубашку для взвешивания в прямом эфире, у него появился повод для радости: его вес составил 135 кг.
«Готовность Чарльза регулярно вставать на весы говорит о его желании просто быть самим собой и делать что-то, что сделает шоу лучше», — сказал Джонсон. Он добавил: «Это было одним из самых впечатляющих моментов в его ранней карьере. С этим парнем, который собирался стать членом Зала славы, который входил в число 50 величайших игроков всех времен можно повеселиться».
Звезды Чарльза в эфире были очевидны для критиков и поклонников, но Джонсон и Смит были сдерживающей группой поддержки, готовой бежать вместе с ним туда, куда бы ни привели его слова.
«Я думаю, что взаимодействие произошло гораздо быстрее, чем я предполагал, — сказал Перл. — Во многом это заслуга Эрни и Кенни... Не было ни обид, ни кризисных встреч. Они поняли, что он делает для них, и воспользовались этим».
Часть Джонсона считала, что Чарльз уйдет, как только новизна шоу пройдет. Смит сдержанно отнесся к этим изменениям. Он считал, что у них с Джонсоном уже сложился хороший ритм, и задавался вопросом, как добавление Чарльза в передачу повлияет на их взаимопонимание.
«Поначалу я немного опасался. Но Чарльз пришел и вписался в наш коллектив, чтобы создать нечто новое, — сказал Смит. — Чарльз — это как Майк Тайсон или Джордж Форман, он наносит серьезный удар. Я, как Шугар Рэй Леонард или Рой Джонс, весь вечер наношу удары маленькими джебами. А Эрни — как Анджело Данди, он держит нас в тонусе».
Их взаимодействие происходило за счет Векси. Он попросил, чтобы он появлялся только на канале TBS и вдали от Чарльза на канале TNT. Эта просьба оказалась большой ошибкой. Контракт с Векси компанией Turner не был продлен. Он поносил Чарльза, как в эфире, так и внутри компании, и компания быстро сделала свой выбор.
«В ту же минуту меня не стало, — сказал Векси. — Я не хочу думать о том, сколько денег я потерял, попросив о переходе».
Первый сезон был отмечен критиками как мастер-класс в области телевидения, а Чарльз стал главной звездой. В статье под названием «Его громадность говорит о его уме» Ричард Сандомир из New York Times рассказал о том, как человек, который в отелях использует псевдоним «Гомер Симпсон», превратил спортивную программу TNT в безумную баскетбольную версию программы «Перестрелка» на CNN.
По словам Брайана Кертиса, главного редактора и медиа-критика The Ringer, «Внутри» была в равной степени как спортивным шоу, так и скетч-комедийной программой. «Внутри» превратилось в кулер-шоу, когда еще существовали кулеры [прим.пер.: Речь идет о том, что на следующий день его обсуждали у кулеров в офисах, то есть там, где люди собираются поболтать, когда у них есть время на перерыв].
«У неё было почти культовое направление, как будто это было вечернее шоу. Люди говорили о ней так, как они говорили бы о старом Леттермане или Конане, — сказал Кертис. — Те, кто не был большим поклонником спорта, подходили к вам и говорили: "Ты видел, что Баркли сказал в передаче «Внутри НБА»?"».
Первая спортивная премия «Эмми», полученная шоу в 2001 г. за выдающееся студийное шоу, а также победа Джонсона в номинации «Выдающаяся спортивная личность студийного ведущего» закрепили за шоу статус исключительного. Но как долго это продлится?
* * *
В начале своей телевизионной карьеры Чарльз, оседлав волну «Внутри НБА», стал больше рисковать. На обложке журнала Sports Illustrated он был изображен как современный раб, который теперь свободен от цепей и может говорить о расизме и других проблемах, волнующих Америку. Примерно в то же время, когда была выпущена спорная, но запоминающаяся обложка, он также принял на себя дополнительную роль влияющего фактора на CNN.
Когда ультраправый конспиролог Майкл Сэвидж вступил с ним в полемику по вопросам иммиграции, радиоведущий поставил под сомнение квалификацию Чарльза для участия в дебатах и похвастался, что присутствует на 300 радиостанциях. «Ну ладно, у тебя 300 слушателей», — ответил Чарльз, охарактеризовав Сэвиджа как «одного из тех парней, которые очень, очень умны, но при этом являются тупицами». Сэвидж, чьи комментарии спустя годы повторила ведущая Fox News Лора Ингрэм, сказал, что «тупому» Баркли следует сосредоточиться на ведении баскетбольных мячей.
Выступив в защиту поп-звезды Майкла Джексона после того, как он показал на вытянутых руках своего девятимесячного ребенка над балконом отеля в Берлине, Чарльз обрушился на адвоката по правам женщин Глорию Оллред за ее критику Джексона, сказав ей, чтобы она «вернулась в свой офис, занялась другим делом и заткнулась».
К его удивлению, Перман сказал ему, что Джексон видел то, как он защищал его по телевизору и хотел бы позвонить и поблагодарить его. Конечно, телефон Чарльза зазвонил.
«Он сказал: "Я просто позвонил, чтобы сказать тебе, что слышал, что ты сказал, что старая, злобная женщина Глория Оллред говорила [плохие вещи] обо мне по телевидению. Я хотел позвонить и поблагодарить тебя за то, что ты встал в мою защиту"», — вспоминает Чарльз.
Польщенный всем этим, Чарльз превратился из «плохого мальчика» в «фанбоя», принявшись рассказывать Королю поп-музыки о том, какой честью для него было бы встретиться с ним лично. Вот только была одна проблема.
«Я понял, что после того, как он сказал то, что хотел сказать, он повесил трубку, — сказал Чарльз о Джексоне. — А я просто рассказывал о том, какой я его большой фанат».
Всего за два года Чарльз стал самой большой звездой в спортивных СМИ. И его вторая карьера только начиналась.
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
Спасибо!