25 мин.

В три защитника

382

Чем замечателен футбол, так это тем, что игра это комплексная, цельная. Изменения какого-то небольшого ее аспекта могут вызвать неожиданные, необратимые и радикальные изменения в другом. 

Когда национальные футбольные ассоциации обратились к ФИФА с просьбой либерализовать правило оффсайда, это было реакцией на уменьшение результативности игры. Тенденция впервые проявилась в игре «Ноттс Каунти», и была продолжена многими клубами, но особенно запомнился в этом плане «Ньюкасл Юнайтед», с их парой защитников - Фрэнк Хадспет и Билл Маккрэкен, столь искусно создавали искусственный оффсайд, что в матчах «Ньюкасла» игра сводилась к противостоянию команд на узкой полоске вдоль центральной линии. Нулевая ничья в матче с «Бёри» в феврале 1925 года стала последней каплей, переполнившей чашу терпения. Это была уже шестая безголевая ничья «Ньюкасла» в сезоне, и результативность матчей с их участием составляла немыслимо малые по тем временам 2,58 гола за игру. Футбол становился скучным, посещаемость падала, и английская футбольная ассоциация не просто осознала проблему, но и стала активно с ней бороться.

Правило оффсайда оставалось неизменным с 1866 года, и согласно этому правилу, форвард находился в игре тогда, когда в момент паса между ним и воротами соперника находилось три игрока соперника (вратарь и два защитника). ФА выступила с двумя предложениями — сократить количество игроков до двух, либо добавить в 40 ярдах от ворот линию, до которой форвард в любом случае находился бы в игре. Оба варианта были испробованы в выставочных матчах, в которых на одной половине поля играли по первому варианту, а на второй — по другому.

На заседании в Лондоне ФА выбрала первый вариант, с двумя игроками соперника. Вскоре поправку одобрила шотландская федерация, и она же выступила с предложением о рассмотрении этого варианта в ФИФА.

По новым правилам заиграли уже с сезона 1925-1926. Ранее командам, игравшим с искусственным оффсайдом, было достаточно оставить сзади двух защитников, один из которых, выходя вперед, создавал оффсайд, а второй страховал его. Теперь любое недопонимание могло привести к тяжелым последствиям, к выходу один-на-один с вратарем.

Итак, поправка прижилась и была успешной, средняя результативность за матч выросла до 3,69 гола за игру. Но она же, эта поправка привела к впечатляющим изменениям в философии игры, напрямую повлияв на выдвижение Чепменом идеи “третьего защитника” и схемы “дубль-вэ”.

Кроме всего прочего, именно эта поправка, и эти изменения стали едва ли не главной проблемой, приведшей к последующему краху английского футбола.

Более всех эту точку зрения поддерживал Вилли Мейзль, младший брат Уго Мейзля, в своей книге “Soccer Revolution”, ставшей его ответом на шокирующее поражение англичан от венгров в 1953 году. Мейзль, надо сказать, был ярым англофилом еще до того, как из-за роста антисемитских настроений перебрался из Австрии в Лондон, и его книга выглядит как элегия по счастливому прошлому, о котором он знал лишь понаслышке, и которое, скорее всего идеализировал. Он стал уважаемой фигурой в спортивной журналистике, в основном писал об английском футболе для иностранцев, но при всём уважении, его “Soccer Revolution” - чрезмерно эксцентричная, написанная на эмоциях книга. Лично для него изменение правила оффсайда стало футбольным воплощением грехопадения Адама и Евы, моментом, когда девственной красотой футбола было пожертвовано в угоду коммерции. Может быть так и было, но тогда это было лишь слабым проявлением того, что сегодня приняло исполинские размеры.

Насколько он видел эту ситуацию, Вилли, не меньший романтик футбола, чем Уго, считал, что ограниченные лишь размерами своих счетов функционеры решились на изменение неугодных футбольных правил не понимая, что они делают - изменение правил, по их мнению, было не слишком существенным, хотя в итоге “этот выстрел в горах породил огромную лавину”.

И здесь опять мы возвращаемся к извечному спору между теми, кто хочет побеждать, и теми, кто просто хочет играть в удовольствие. В наши дни дебаты между двумя этими лагерями не столь яростны, но в двадцатые годы они были крайне острыми, и в них самоопределялась сама лига. ′Можно было бы здорово играть в футбол, если бы итогом футбольного матча не был бы всё определяющий результат,′ отмечал Чепмен. ′Страх поражения и потери очков уничтожает уверенность игроков в себе... Речь идёт о том, что при улучшающихся материальных условиях профессионалы должны показывать лучший футбол, но если мы действительно хотим его увидеть, мы должны найти способ минимизировать ценность очков и важность победы...′ Победа и поражение в футболе - не более вопрос морали, чем в обычной жизни. Даже те, кто полностью согласны с Дэнни Бланчфлауэром, говорившим, что “главная ошибка - считать, что важнейшей вещью в футболе является победа - такой вещью является слава, умение играть стильно и со вкусом”, должны чувствовать различие между футболом и фигурным катанием. В футболе не ставят оценки за красоту игры. Это простой, но сильнейший аргумент тех, кто считает важнейшим фактором именно победу, а не игру.

После феноменального успеха “la nuestra” в Аргентине, и после подающего надежды зарождающегося эстетизма австрийского футбола, вполне возможно, что эти страны развили бы свою философию игры куда сильнее, и распространили их по миру, если бы не фашизм, который занял умы этих народов. Золотой век их прошёл, наивность весёлого футбола осталась в прошлом.

Наиболее важным эффектом от изменения правила оффсайда стало то, что форварды получили гораздо больше пространства на поле, игра стала более растянутой, а короткий пас стал уступать место длинным передачам. Некоторые команды приспособились к новым условиям быстрее и лучше других, и начало сезона 1925-1926 было отмечено несколькими ранее немыслимыми результатами. “Арсенал”, к примеру, никак не мог понять. в какой футбол сейчас играть, и после победы над “Лидс Юнайтед” со счётом 4-1 26 сентября, неделю спустя был разгромлен “Ньюкаслом” со счётом 7-0.

Чарли Бьюкен, правый инсайд, и, возможно, главная звезда “Арсенала”, был шокирован таким результатом, и заявил Чепмену, что уходит из “Арсенала” и хочет вернуться в “Сандерлэнд”, где он наслаждался успехами команды. “Арсенал” же, по его мнению, это команда без какого либо плана игры, без шансов на победу в каком-то соревновании. На глазах Чепмена рушилось дело всей его жизни, и слова Бьюкена были крайне обидны для тренера, потому что кто, как не он, был именно стратегом игры.

Он родился в Киветон Парк, маленьком шахтерском городке между Шеффилдом и Уорксопом, и если бы не футбол, он бы обязательно стал шахтёром, как и его отец. Но все же он выбрал футбол - играл сначала за Стэйлибридж, потом за "Рочдэйл", "Гримсби", “Суиндон”, “Шеппи Юнайтед”, “Уорксоп”, “Нортхэмптон Таун”, “Ноттс Каунти” и, в конце концов, за “Тоттэнхэм”. Звёзд с неба он, может, и не хватал, но был надежным игроком, и если уж чем и примечательна эта часть его карьеры, так это тем, что играл он в жёлтых бутсах, надеясь таким образом привлечь к себе внимание партнеров на поле, и в этом можно отметить первые признаки его изобретательности, которая и отличала его как менеджера.

Его карьера тренера также началась не особо феерично. Он валялся в ванной после игры дубля “Тоттенхэма” весной 1907 года, когда его партнер по команде Уолтер Булл упомянул о том, что ему предложили стать играющим тренером “Нортхэмптона”, но он собирается отказаться, дабы продолжить полноценную карьеру игрока. Чепмен же крайне заинтересовался, Булл рекомендовал его, и когда у “Нортхэмптона” не получилось подписать контракт с Сэмом Эшуортом, бывшим хавбеком “Стоук” и “Манчестер Сити”, клуб предложил работу именно ему.

Как и все думающие люди, Чепмен был фанатом шотландского комбинационного стиля игры, и хотел воплотить в игре своей команды ту “хитрость и изобретательность”, которую считал неотъемлемой частью футбольной концепции.

После удачного и многообещающего старта, игра “Нортхэмптона” стала ухудшаться и после домашнего поражения от “Норвича” в ноябре клуб опустился на пятую с конца строчку в турнирной таблице Южной Лиги. Это был первый кризис Чепмена, и он отреагировал на него первой блестящей идеей, выражающейся в цитате ′команда может атаковать гораздо длиннее′, играть в длинный пас. Он указал команде оттягиваться ближе к своим воротам, но не для того, чтобы противодействовать форвардам, а для того, чтобы вытягивать с позиций защитников, тем самым освобождая пространство для атаки. К Рождеству 1908 года “Нортхэмптон” возглавлял Южную Лигу, и в итоге выиграл сезон, забив рекордные 90 голов.

В 1912 году Чепмен перешел в “Лидс Сити”, и за те два сезона, что были сыграны до начала Первой Мировой войны, он поднял клуб с предпоследнего места во Втором Дивизионе на четвертую строчку в таблице. Тогда он впервые в карьере собрал команду на беседу, причиной для которой стал ожесточенный спор игроков после игры в карты. Война прервала его прогресс, но наиболее разрушительным ударом стало обвинение в незаконных выплатах игрокам. Клуб отказался предоставить Лиге свои финансовые отчёты, и был исключен из соревнований, а пять руководителей, в их числе и Чепмен, были пожизненно отстранены от футбола в октябре 1919 года.

Два года Чепмен провёл, работая на нефтяную компанию “Olympia”, а затем на аналогичной должности в Селби. Но в 1921 Чепмен был назначен ассистентом менеджера “Хаддерсфилд”, Эмброуза Лэнгли, который до войны играл с братом Герберта, Гарри. Чепмену и “Хаддерсфилду” удалось доказать ФА, что к нелегальным выплатам в “Лидс Сити” он отношения не имеет, так как в это время работал управляющим фабрики боеприпасов Барнбоу.

ФА сняли дисквалификацию, Чепмен занял новый пост, а спустя месяц Лэнгли предпочёл управление футбольной командой управлению пабом. Чепмен отчитался перед руководством клуба, что команда у них талантливая и молодая, но ей нужен “генерал-вожак”. Таким генералом, по его мнению, мог стать Клем Стефенсон из “Астон Виллы”. Стефенсону было 33, и он вселил в Чепмена веру в ценность контратак, противодействуя искусственному оффсайду оттягиванием линии обороны (и соответственно соперника) глубже на свою половину поля с расчетом на проникающие рейды форвардов. Результаты улучшались, посещаемость росла, но Чепмен не останавливался на достигнутом, и постоянно стремился к лучшему, заменив газон и обновив ложу прессы на стадионе. Победив в полуфинале кубка Англии - 1922 “Ноттс Каунти”, “Хаддерсфилд” выиграл и финал у “Престон Норт Энд” благодаря голу с пенальти на последней минуте встречи Билли Смита.

Руководство клуба, впрочем, этим успехом не впечатлилось. Играла команда так себе, зачастую слишком злоупотребляя мелкими фолами, что в итоге привело к тому, что футбольная ассоциация была вынуждена “глубоко сожалеть” по поводу манер игроков “Хаддерсфилда” на поле и надеяться, что в будущем столь бесчестных команд “не будет попадать даже в одну восьмую финала”.

Руководство “Хаддерсфилда”, бурно отреагировав, потребовало уточнить, что ФА имеет в виду, на что функционеры ответили, что клубу в первую очередь нужно заняться непристойным поведением своих игроков на поле. Впрочем, это выглядело просто как непонимание обществом стратегии Чепмена, который использовал в этом матче своего центрхава, Тома Уилсона, в качестве разрушителя, оттягивая его глубже в оборону, и именно это, как писали в “Huddersfield Examiner”, и вызывало негодование публики, а самого Уилсона за его манеру игры называли не иначе, как ′великий вредитель′.

Невозможно сказать определённо, что именно этот фактор заставил ФА столь резко выражать негодование в отношении “Хаддерсфилда”, но стоит однозначно признать, что в то время существовал общепринятый “правильный” стиль игры, от которого Чепмен отошёл. Так или иначе, амплуа Уилсона в этой игре, предполагавшее если не персональную опеку, то уж точно максимальную концентрацию внимания на центрфорварде соперников, Билли Робертсе, означало первые шаги в сторону развития института полузащитников-разрушителей, причём даже без влияния на игру изменений в правиле оффсайда.

Были и другие примеры использования разрушителей, никак не зависевшие от Чепмена и “Хаддерсфилда”. К примеру, “Куинз парк”, опасаясь грозной атаки “Рейнджерс” в финале Благотворительного Кубка Глазго в 1918 году тоже играли с оттянутым в оборону центральным полузащитником Бобом Гиллеспи, но уникальным в тактике Чепмена было то, что этот оборонительный полузащитник развивался под напором недоверия Чепмена к фланговой игре, так обширно развитой тогда в Англии. Пасы через центр, как говорил Чепмен, ′более опасны, хоть и менее зрелищны′ чем ′бессмысленное стремление бегать по флангу и переводить мяч в центр уже у лицевой линии, где шансы защитников на выигрыш мяча становились 9 к одному”. В 1924 году “Examiner” после победы “Хаддерсфилда” в Лиге отмечал, что ′передачи по низу и игра по всему пространству поля, исповедуемые нашей командой, становятся знаменитыми”.

Что еще важно - так это то, что Чепмен был не просто первым тренером, который ясно осознавал, как нужно играть в футбол, но у него еще и были все возможности для реализации своего видения футбола. Он был (по крайней мере в Британии) первым современным менеджером, который контролировал все аспекты развития клуба, от трансферов до выбора состава, от тактики до музыки, которая играет перед матчем и в перерыве. Когда “Хаддерсфилд” был на пути к тому, чтобы защитить титул чемпиона в 1925 году, “Sporting Chronicle” спрашивал читателей: ′Понимают ли клубы важность грамотного руководства? Они готовы платить 4-5 тысяч фунтов за услуги игрока. Но ценят ли они должным образом ценность персонала, который будет управлять этими игроками? Работающий за кулисами человек, который будет искать игроков, пестовать таланты, добиваться от них лучшей эффективности, именно этот человек должен стать для клубов самым важным”.

В следующем году “Хаддерсфилд” выиграл Лигу в третий раз подряд, но Чепмен к тому моменту ушел в “Арсенал”. На юге его привлекал больший потенциал команды. Потенциал этот, кстати, был не так уж и очевиден - команда с трудом боролась за выживание, а президент клуба, Сэр Генри Норрис, был фигурой довольно своеобразной и своенравной. В частности, Лесли Найтону, предшественнику Чепмена, не было позволено тратить более чем 1000 фунтов на покупку игроков, а общий зарплатный бюджет не должен был превышать 3000 фунтов. Кроме того, запрещено было приобретать игроков ростом ниже 1 метр 70 сантиметров. Когда Найтон решил нарушить это ограничение, и купил Хью Моффэтта (ростом 155 см), Норрис отправил его в “Лутон” незамедлительно, Хью не успел сыграть ни единого матча. В конце сезона 1924-1925 Найтон был уволен из-за неудовлетворительных результатов, хотя Найтон и утверждал, что его уволили, чтобы не платить какие-то бонусы.

Чепмен взялся за работу, сразу предупредив, что для значимых побед ему потребуется не менее 5 лет, и что никаких ограничений, что были до него в клубе, он не потерпит. Норрис нехотя согласился. Первым его приобретением стал Чарли Бьюкен. “Сандерлэнд” просил за него 4000 фунтов стерлингов. Именно в такую сумму менеджер клуба Боб Кайли оценил ценность инсайда, способного забивать не меньше 20 голов за сезон. Норрис ответил, что, мол, если Кайли так в нём уверен, то мы заплатим 2000 фунтов, а потом добавим по 100 за каждый гол в первом сезоне. Кайли согласился, Бьюкен забил 21 гол, и “Сандерленд” получил 4100 фунтов стерлингов.

Кто бы мог подумать, что именно так развернутся события после поражения от “Ньюкасла” в сентябре? Бьюкен был человеком со сложным характером. Первую же тренировку в «Арсенале» он прогулял потому что ему не понравился тренировочный костюм, на второй он отказался работать потому что нашёл остатки вазелина в его недавно выстиранном носке. Возможно, некоторые тренеры видели в этом искусственное создание преград на собственном пути к тренировкам, или излишнюю придирчивость. Чепмен же расценил это скорее как признание высочайшего таланта Бьюкена. Он просто восхищался его независимым футбольным мышлением, столь нехарактерным для игроков его возраста. Джон Льюис, бывший рефери, отмечал в 1914 году: «наши профессионалы не особенно беспокоятся о том, чтобы изучить что-то из спортивной теории... В большинстве команд нет даже никаких намёков на какую-то спланированную тактику, или продуманные ходы», и несмотря на все усилия Чепмена, мало что менялось.

Бьюкен с самого начала сезона утверждал, что после изменения правила оффсайда, центрхав обязан взять на себя больше оборонительных обязанностей, при этом примечательно что в том самом злосчастном матче, проигранном «Ньюкаслу», центрхав соперника Чарли Спенсер как раз таки играл довольно глубоко. Он мало помогал команде в атаке, но подавлял все атаки «Арсенала» еще в зародыше, позволяя «Ньюкаслу» доминировать на поле. Чепмен был наконец убежден в правоте слов Бьюкена, но непонятно, почему он не сделал этого раньше, при всей его склонности к контратакующему футболу. Он не боялся авторитетов, но критика ФА, высказанна в адрес игры его команды после финала Кубка 1922 года, вкупе с тем, что он таки избежал их пожизненной дисквалификации, сыграла свою роль.

«Арсенал», безусловно, был не первым клубом, который пришёл к выводу о необходимости отхода в оборону центрхава, но что действительно было инновационным, так это то, что они осознали, какую цепную реакцию это вызвало в атакующих схемах команды. Бьюкен доказывал, а Чепмен с ним соглашался, что отход центрхава оголяет позиции в центральной зоне, и ему необходимо отходить в полузащиту со своей позиции правого инсайда, что создавало довольно свободную и слегка несбалансированную схему 3-3-4.

Чепмен, между тем, слишком высоко ценил бомбардирский талант Бьюкена, чтобы спорить с ним, и старался как можно чаще определять роль оттягивающегося инсайда Энди Нилу. Вообще Нил был игроком резерва, и это был неожиданный выбор, но он еще раз доказал умение Чепмена определять, где и на какой позиции использовать игроков исходя из их специфичных особенностей. Том Уиттэйкер, который был для Чепмена вторым по значимости игроком в команде, вспоминал, что Босс говорил, что Нил «такой же медленный, как похоронная процессия», но это ничего не значило, так как «он отлично владел мячом и мог подолгу держать мяч, пока не примет решение».

На позиции глубоко оттянутого центрального полузащитника стал играть Джек Батлер, игрок довольно креативный, и новая система сразу же дала результат. Два дня спустя после поражения от Ньюкасла, с воодушевлённым новой схемой Бьюкеном, “Арсенал” разгромил “Вест Хэм” на поле «Аптон Парк» со счётом 4-1. В итоге они финишировали вторыми, вслед за Хаддерсфилдом, и это было лучшее достижение лондонского клуба в истории на тот момент. Следующий сезон они начали слабее, частично из-за того, что успехи прошлого вселили в игроков излишнюю самоуверенность, и частично от того, что соперники стали использовать тот фактор, что Батлер вообще по природе своей — игрок не оборонительного плана. Многие начали призывать к возвращению старой доброй 2-3-5, но Чепмен решил что революция просто еще не закончена. Нужен был настоящий оборонец на новой позиции, и он был найден — Герби Робертс, долговязый рыжеволосый вингхав был куплен в «Осветри Сити» за 200 фунтов стерлингов.

Как утверждает Уиттэйкер, ′гениальность Роберта исходила из того, что он был не просто умным, но он еще и делал то, что ему говорили». Возможно, он был прямолинеен, но в своём деле он был очень хорош. Его задача, пишет Уиттэйкер, была в том, чтобы «перехватить мяч в полузащите, и отдать его партнеру по команде. Таким образом скрывалось его неумение отдавать передачи на дальнее расстояние». Бернард Джой, последний любитель, игравший за сборную Англии, впоследствии ставший журналистом, перешёл в Арсенал 1935 году, чтобы заменить Робертса. ′Он был довольно прямолинейным футболистом,′ писал Джой в «Forward Arsenal», ′гораздо хуже Батлера в техническом плане, но в физическом плане и в плане темперамента он как нельзя лучше подходил к своей роли на поле. Он вполне довольствовался своей ролью в защите, удачно используя свой рост и принимая мяч на свою рыжую голову, и он всегда оставался спокоен и невозмутим перед активным давлением и освистыванием трибун. Эта его внешняя флегматичность делала его настоящим столпом обороны «Арсенала», и этот его новый стиль игры был скопирован многими по всему свету.′ И это, в некотором смысле, стало проблемой. «Арсенал» стал крайне успешной командой, чей стиль слепо копировался другими даже несмотря на отсутствие подходящих игроков и практической необходимости, используясь в первую очередь как крайне оборонительная схема.

Арсенал уступил в финале Кубка Англии «Кардиффу» в 1927 году, а в 1929 году команду покинул Норрис, ушедший из-за разбирательств, которые затеяла ФА в расследовании финансовых нарушений в деятельности клуба. Бьюкен закончил карьеру в 1928 году, и пришедший ему на смену из Престона за 9000 фунтов миниатюрный шотландец Алекс Джеймс, вдохнул новую жизнь в систему Чепмена Официальная история клуба предупреждает нас от недооценки роли Джеймса в успехе Арсенала в тридцатые годы. Он был просто наиважнейшим игроком команды. ′Скупой на перемещения, он в высшей степени владел мастерством находить свободные зоны для приёма мяча (который обычно игрался длинным пасом из обороны), и обладал блестящими видением поля и техникой для того, чтобы доставлять его форвардам”. Джой называл его «самым умным игроком из тех, с кем мне довелось поиграть... На поле он обладал необходимой сноровкой, чтобы доставлять мяч в атаку двумя или тремя передачами. Во многих встречах он играл ключевую роль, грамотно располагаясь у собственной штрафной, принимая мяч и отправляя его в уязвимые зоны обороны соперника».

К тому времени, когда «Арсенал» выиграл Кубок Англии в 1930 году — их первый титул, как и обещал Чепмен, был выигран на пятый год после его прихода — новая схема приобрела наконец ясные и отчётливые очертания. Фуллбеки прикрывали больше вингеров, а не форвардов-инсайдов, вингхавы — инсайдов, а не вингеров, центрхав теперь стал центрбэком и играл, естественно, против центрфорварда, а оба форварда-инсайда стали глубже оттягиваться в полузащиту. 2-3-5 превратилась в 3-2-2-3, «дубль-эм», «the W–M».

′Главный секрет,′ писал Джой, ′не в атаке, но в контратаке… Мы планировали, как по максимуму использовать каждого игрока, и благодаря этому всегда имели в штрафной лишнего свободного игрока. Вести ли игру в полузащите, или насытить до предела своими игроками штрафную соперника — это было не главное в игре... Мы в «Арсенале» добивались своей цели, сознательно завлекая соперника к своим воротам, отступая и отходя к ним всё ближе, сдерживая их атаку уже перед собственной штрафной, и сразу же после этого быстро отправляя мяч длинной передачей свои вингерам.′

Успех и модернизация объединились в том «Арсенале», что, кажется, должно было вдохновить и других. Футбольная ассоциация, по своей природе консервативная, не соглашалась на введение номеров на футболках и игре при искусственном освещении, но некоторые нововведения всё же увидели свет. Черные гетры в форме Арсенала были заменены на бело-синие, на Хайбери были установлены часы, станция метро Гиллеспи Роад была переименована в «Арсенал», к красным футболкам добавились белые рукава, в надежде на то, что это поможет периферийным зрением лучше видеть своих партнеров, и, что возможно наиболее значимо, после пятничных тренировок, Чепмен стал рассаживать своих игроков вокруг магнитной доски, обсуждая с ними проблемы в предыдущей игре и строя планы на следующую. В Хаддерсфилде он только поощрял игроков разбираться в их позиции на поле, в Арсенале же обсуждение позиции на поле стало привычным рутинным занятием. ′Ломая старые традиции,′ писали в Daily Mail, ′он стал первым менеджером, методически организовавшим науку побеждать.′

И это работало, «Арсенал» выиграл Лигу в 1931 и 1933 году, а в 1932 году уступил в финале Кубка только из-за крайне спорного гола. Глэнвилл писал об их ′приближении к точности машины′, и в их быстром переходе из обороны в атаку, этом незамысловатом практицизме их стиля, было что-то от строгой дисциплинированности стиля «ар-деко» в искусстве, который определил стиль постройки двух трибун стадиона Хайбери. Говоря футбольным языком, и продолжая «машинные» аналогии, их стиль можно было назвать футбольным модернизмом. Уильям Карлос Уильямс, в своей фразе, которая могла бы стать девизом модернизма, называл стихотворение «машиной, сделанной из слов... в которой не может быть, как в других машинах, какой-то лишней детали». Чепменский «Арсенал» был продуктом своего времени. ′Это было,′ говорил Джой об их стиле, ′лаконично, захватывающе, импозантно, практично, невероятно и двадцатовечно».

Арсенал 2 Хаддерсфилд Таун 0, финал Кубка Англии, Уэмбли, Лондон, 26 апреля 1930

 

Возможно, это и не удивительно, но Чепмен был, кроме всего прочего, частью той первой волны управленцев, ставших результатом принятия Акта об Образовании Фостера в 1870 году, который сделал обязательным образование детей до возраста 12 лет, и позволил беспрецедентному количеству людей из рабочего класса занять управленческие должности, открытые после Первой Мировой войны. У них может и не было призыва Эзра Паунд «сделайте это новым!», но безусловно, они, этот новый класс управленцев, были более открыты к инновациям, чем их закостенелые предшественники. Чепмен, и это стоит помнить, был очень близким приятелем другого известного современника — гения добывающей промышленности, Ди Эйч Лоуренса.

Впрочем, в футболе были и те, кто во всём этом сомневался, и главным был Карратер из Дэйли Мэйл, который после чемпионата 1933 года писал: ′Если среди вас есть те, кто считают, что другие клубы должны копировать их, то пример, я боюсь, будет неудачным. Сегодня есть только один «Арсенал», и я не могу представить себе никого на их месте, просто потому что у них не будет достойных игроков для реализации аналогичных идей».

Идеи, так или иначе, были недостаточно хорошо поняты, что было прекрасно проиллюстрировано выбором английского селекционного комитета в товарищеском матче против Шотландии в 1931 году. Они выставили в основном составе Робертса, первого стоппера в истории сборной Англии, но два других фуллбека (центральных защитника), Фред Гудолл и Эрни Бленкинсоп, понятия не имели о «дубль-эм». В результат шотландцы «разбивали пикники в свободных зонах», как писал Эл Ви Маннинг в «Дейли Скетч» сразу же после игры, закончившейся поражением 0-2.

В Шотландии мнения разделились: одни распознали эффективность более современной системы, другие остались верны романтике игры в короткий пас. Последним достижением старого подхода была игра 31 марта 1928 года, в которой та сборная Шотландии увековечила себя в истории, и их всегда будут помнить как «Волшебников Уэмбли», разгромивших англичан. Хет-трик сделал Алекс Джексон, дубль — Алекс Джеймс, а игра закончилась со счётом 5-1. В своём отчёте в «The Evening News» Сэнди Адамсон описывал первый гол Джексона как «зигзагообразный идеал, который должен остаться в памяти потомков как классика жанра», и после этого продолжал описывать, как «ликующие шотландцы играли с нами в кошки-мышки... Поражённый соперник был изумлён, расстроен и побеждён. Ни один из англичан даже не коснулся мяча в серии одиннадцати очень быстрых передач, завершившихся мощнейшим ударом Тима Данна чуть выше перекладины... ′

«The Glasgow Herald» были более спокойны в своём описании. ′Успех шотландцев,′ гласил их отчёт, ′был в первую очередь еще одной демонстрацией что шотландское умение, наука и дриблинг все еще превосходят менее привлекательные и более простые методы игры в футбол англичан, у которых главный фактор в игре — это скорость′. Джимми Гибсон и Джимми Макмаллан, вингхавы, и Данн и Джеймс, инсайды, своей блестящей комбинационной игрой производили ошеломляющий эффект, но надо понимать, что это была игра, в которой решалось, кто займёт последнее место в Домашнем Чемпионате Сборных. Столь очевидное вроде бы превосходство шотландского футбола было отнюдь не столь очевидным в поражении от Северной Ирландии (0-1) и ничьей с Уэльсом (2-2).

Также существенно и то, что восемь из одиннадцати игроков шотландской сборной играли в английских клубах: при всём их таланте комбинационной игры, они, очевидно, адаптировались к скоростям английского футбола. Стилистически, тем не менее, это не было контрреволюцией. Том Брэдшоу, центрхав, имел оборонительные обязанности, прикрывая Дикси Дина, так что хоть они и не играли чистую «дубль-эм», но и классической 2-3-5 их расстановка не была.

Принятие «дубль-эм» в матчах клубных команд не было однородным и повсеместным. Бывший игрок «Рейнджерс» Джордж Браун вспоминал о благотворительном матче между объединёнными командами «Рейнджерс-Селтик» и «Хартс-Хибс» «где-то около 1930 года»: «Дейв Меиклджон был правым хавом, я левым, а Джимми Макстей из Селтика играл центрхава. Игра у нас в первом тайме не очень получалась, и к перерыву мы проигрывали один мяч. В перерыве Меиклджон сказал Макстею: «Все проблемы у нас в центре, так как ты играешь на слишком выдвинутой позиции. Мы оттягиваемся за Джимми Симпсоном назад, и это оставляет за нами свободные зоны». Макстей согласился, и в итоге мы выиграли ту игру. С тех пор он стал примерно так и играть в Селтике′. Как и Джек Батлер в «Арсенале», Макстей не был прирождённым оборонцем, и пока он девять сезонов играл на этой позиции, команда не могла выиграть чемпионат. В итоге эта серия подошла к концу только с покупкой Уилли Лиона из «Куинз Парк».

И это тоже, в некотором роде, была проблема: гораздо проще было быть хорошим оборонительным полузащитником, чем хорошим атакующим. Креативную часть уравнения Чепмена было сложно вычислить. Таких инсайдов, как Алекс Джеймс было днём с огнём не сыскать, но вот флегматичных стопперов-Генри Робертсов было в достатке. ′Другие клубы пытались копировать Чепмена,′ говорил Джимми Хоган, ′но у них не было нужных игроков, и результатом, по моему мнению, стал крах английского футбола, с его акцентированием на обороне и длинных передачах, которые положили конец конструктивному футболу. И с таким стилем игры наши футболисты потеряли связь с мячом, чувство мяча».

Семена этого падения попали на благодатную почву еще до изменения правила оффсайда, но взрастила их именно реакция Чепмена Эффект от игры с третьим защитником, как говорил Глэнвилл, был в «укреплении и ухудшении слабости, которая уже существовала», так как такая схема игры породила интеллектуальную лень части тренеров и футболистов. Забрасывать длинные мячи в сторону нападающего в конце концов гораздо проще, нежели испытывать муки созидания. Чепмен, впрочем, оставался непоколебим. ′Наша система, столь часто имитируемая другими клубами, в последнее время стала объектом критики и обсуждения…,′ говорил он Уго Мейзлю. ′В игре есть только один мяч, и только один игрок может с ним находиться одновременно, а в это время оставшийся двадцать один игрок становится зрителем. И всё в этот момент зависит от его скорости, интуиции, умения и способа владения мячом. А что касается остальных — пусть люди думают что угодно о нашей системе. Она прекрасно показала себя как наиболее подходящая нашим игрокам исходя из индивидуальны способностей, и она вела нас от одной победы к другой... С чего вдруг менять победную систему»?

Чепмену не пришлось заниматься сменой поколений в команде — ему и не предоставилось подобного шанса. 1 января 1934 года, во время игры в Бёри, он простудился, но решил во что бы то ни стало на завтрашний день посмотреть соперников «Арсенала», «Шеффилд Уэнсдэй». Он вернулся в Лондон с высокой температурой, но проигнорировал все советы клубных врачей, и направился на матч резервистов в Гилдфорд. Он всё-таки улегся в кровать после возвращения с матча, но уже началась пневмония, и он скончался рано утром 6 января, за две недели до своего 56-го дня рождения.

Арсенал, впрочем, продолжал выигрывать, и еще трижды в последующие годы выигрывал чемпионат. Спустя несколько месяцев после смерти Чепмена была опубликована коллекция его писем. Самым интригующим оказалось то, что в своих письмах он сожалел о том, что произошло с футболом: «Теперь неважно, насколько хорошо играет команда. Команда должна забивать, и неважно как, и зарабатывать очки. Главной оценкой их умений является, на самом деле, позиция в турнирной таблице».

Теперь это кажется почти аксиомой; это мера того, насколько любительские корни игры все еще были сильны в то время, что даже Чепмену казалось необходимым извиняться за победы. ′Тридцать лет назад,′ продолжал он, ′игроки выходили на матч, чтобы показать всё свое искусство игры. Сегодня они обязаны работать на систему.′ Итак, в итоге, сведённый к единственной важности победы, футбол распознал важность тактики, необходимость подчинения индивидуальности командному построению. 

Ссылка для скачивания PDF - RTF

FB2 по запросу