Не тем стал плох еврей, что ест свой хлеб А тем, что проживая в своём доме Настолько стал бездушен и свиреп Что стал сопротивляться при погроме (И. Губерман)
Я болтаюсь между Ленинградом и Москвой. Я здесь чужой, я там чужой. В Москве я ленинградец, в Ленинграде — москвич. Нашла коса на камень, стекло на кирпич.
Не тем стал плох еврей, что ест свой хлеб
А тем, что проживая в своём доме
Настолько стал бездушен и свиреп
Что стал сопротивляться при погроме
(И. Губерман)
Тромб
Я болтаюсь между Ленинградом и Москвой.
Я здесь чужой, я там чужой.
В Москве я ленинградец, в Ленинграде — москвич.
Нашла коса на камень, стекло на кирпич.