15 мин.

Юрген Мельцер: «Мне хватило мужества пойти на большие перемены»

275

В прошлом году Юрген Мельцер сумел совершить настоящий прорыв и в 29 лет вышел на пик своей карьеры. В интервью журналу «Tennis Magazine» Юрген рассказал о том, кто помог ему изменить игру, вспомнил кумиров детства и поделился мыслями об игре своего младшего брата. Перевод беседы с Мельцером – в новом выпуске блога «Теннис Online».

 

Юрген, в первом круге розыгрыша Кубка Дэвиса ты возглавишь австрийскую сборную и поборешься с французскими теннисистами за выход в следующий раунд соревнований. Что ты думаешь по поводу места проведения матчей – довольно непривычно смотреть теннис в ангаре венского аэропорта?

Да, наверное, ангар в качестве теннисной арены – это что-то новенькое. Но, на самом деле, это отличное место – там обычно стоят самолёты вроде Боинга 777 – можете себе представить, какие это площади. Думаю, атмосфера будет отличной и все шесть тысяч мест на трибунах будут заполнены.

Почему выбор площадки был таким непростым?

Все игроки хотели, чтобы матчи проводились не очень далеко от Вены, но наши возможности были ограничены – тут не так много залов, где было бы больше шести тысяч мест. В конце концов и родилась эта идея с аэропортом – здесь и места достаточно, и от центра недалеко.

Решение играть на грунте, наверное, принять было куда легче?

Если говорить откровенно, то грунт – покрытие, наиболее удобное для нас и наименее удобное для французов. Точнее, у французской сборной на грунте выбор немного уже, чем на харде. Например, Микаэль Ллодра, который отлично сыграл в прошлом году на Кубке Дэвиса, не является грунтовым специалистом, да и другие лучше себя чувствуют на более быстрых покрытиях.

Есть ли у тебя какие-то особые воспоминания, связанные с французской сборной?

Конечно! Ведь свой первый матч в одиночке на Кубке Дэвиса я сыграл именно в противостоянии со сборной Франции. Я прекрасно помню ту встречу. Это было в 2000 году, в Ренне. Я играл с Николя Эскюде и проиграл в трёх сетах. «Боевое крещение» вышло непростым – мне было 19 лет, я играл перед девятью тысячами французов и против великолепного теннисиста. Но всё равно воспоминания от этого матча у меня остались самые хорошие. Я делал первые шаги во взрослом туре, был немного чокнутым парнем с обесцвеченными волосами (смеётся)… с тех пор немало воды утекло!

Ты наблюдал за матчами сборной Франции в прошлом году?

Во время финала я как раз отдыхал и видел большую часть матчей. Играть против финалистов – это вызов. Французские игроки – отличные ребята, например, я очень близок с Жюльеном Беннето и мне было очень жаль, что он не смог принять участие в финале.

Что для тебя значит Кубок Дэвиса?

Этот турнир всегда был для меня на первом плане, за всё время я пропустил здесь лишь пару встреч. Я всегда старался быть доступным для сборной, потому что обожаю эту атмосферу командных матчей. Играть за свою страну – большая честь и мне нравится, что формат кубка Дэвиса сохраняется и кардинально не меняется. По-моему выделить в своём расписании две-три недели на то, чтобы сыграть за страну, не так уж сложно. По крайней мере для меня это никогда не было проблемой.

В последнее время ты был немного одинок в сборной – фактически некому было достойно занять место второго номера в команде. Однако в прошлом году внимание зрителей привлёк Андреас Хайдер-Маурер, которого ты с трудом обыграл в финале турнира в Вене в прошлом году. Быть может, он сможет стать твоим хорошим помощником в сборной? Что ты о нём думаешь?

Он всё ещё по сути молодой игрок, ему 23 года и он активно развивается. База его игры – сила, отличная подача и мощный форхенд. На мой взгляд, уже в ближайшее время он сможет войти в топ-100, а затем и в топ-50. Безусловно, он представляет интерес и как игрок сборной. Но не нужно забывать и о Мартине Фишере, который тоже молод и перспективен. В прошлом году он смог преодолеть квалификацию и выйти в основную сетку на «Ролан Гаррос» и «Уимблдоне». Кроме того, он доказал, что способен выдерживать самое серьёзное давление на Кубке Дэвиса – ведь это именно он добыл победное очко для нашей сборной в пятом решающем матче со сборной Израиля, благодаря чему мы играем в мировой группе. Конечно, нашу сборную нельзя сравнивать по уровню с той же французской, но мы растём. И, как мне кажется, способны выиграть в первом туре.

Теперь поговорим о твоём успехе – 2010 год стал для тебя самым успешным в карьере. Как ты сам оцениваешь прошедший сезон?

Без сомнений, это самый успешный сезон в туре для меня. В частности, я вышел на новый уровень на турнирах Большого Шлема – до 2010 года я ни разу не проходил там далее третьего круга. А тут сразу полуфинал на «Ролан Гаррос» и четвёртый круг на «Уимблдоне» и «US Open». Кроме того, победа в парном разряде в Лондоне – это тоже великолепный результат для меня. Я очень доволен прошедшим сезоном, но это в прошлом и я надеюсь улучшить свои результаты в 2011 году.

Можешь ли ты подробнее рассказать о твоей игре на «Ролан Гаррос», где ты совершил настоящий прорыв?

Для меня этот турнир стал отличным опытом. В Париже я играл на таком уровне, на каком не играл никогда до этого. Лично для меня лучшим был поединок третьего круга с Давидом Феррером, но люди чаще вспоминают нашу встречу с Новаком Джоковичем в четвертьфинале. Уступать 0:2 по сетам, но суметь переломить ход поединка и победить 6:4 в пятом сете после более чем четырёх часов на корте – это фантастика! Безусловно, я могу назвать этот матч матчем моей жизни. Что бы ни случилось, думаю, что буду помнить эту встречу всю свою жизнь.

Полуфинальный матч с Надалем тоже был неплох…

Да, по крайней мере в конце. Я был в шаге от того, чтобы выиграть третий сет. И кто знает, что было бы, если бы мне это удалось? Я чувствовал себя всё лучше и лучше и заставлял Рафу тратить свои резервы. Но в конце концов он смог найти выход. Именно в такие моменты можно увидеть, почему Рафа это Рафа, почему он первый в мире. Я многому научился в этом матче и уходил с корта с мыслью, что в следующий раз в матче с ним я уже буду знать, как побеждать.

И в Шанхае тебе удалось это сделать…

Да, можно сказать, что это моя самая большая победа. Одолеть первую ракетку на мастерсе, показав отличную игру – это великолепно. Рафа проиграл очень мало матчей в 2010 году, и я рад быть одним из тех немногих, кому удалось его обыграть. Я сумел сохранить концентрацию и полностью выполнить свой план на игру. В матчах с Надалем это особенно трудно – нужно всё время рисковать и часто это не приносит никакого результата. Но нужно продолжать и делать своё дело. Помню, как во время матча я говорил себе: «Слушай, ты ведёшь в счёте, выигрываешь, не слишком много ошибаешься, может быть здесь можно зацепиться». Я верил, и я победил.

Эта победа, возможно, поможет тебе и в 2011 году?

Конечно. Такие выигрыши очень важны. Для того чтобы хорошо играть, вы должны чувствовать, что можете обыгрывать лучших из лучших. Но для того, чтобы это чувство появилось, нужны победы над такими игроками. Этот успех вместе с тем, чего мне удалось достичь в 2010 году, является важным шагом в моём движении вперёд.

Среди твоих успехов можно отметить и защиту титула в Вене. Победа на домашнем турнире – это ведь нечто особое?

Да, эмоции от такой победы действительно особые. Например, после победы над Рафой в Шанхае были фантастические ощущения, но это эти ощущения были сконцентрированы в одном матче. В Вене это был титул, напряжение от начала до конца. Вообще, мне казалось, что в том году я ощущал куда большее давление, чем годом ранее. Весь турнир будто был подготовлен для меня, и я должен был показать там свой лучший теннис. И я это сделал, несмотря на то, что в финале мне чуть-чуть повезло.

Как тебе кажется, успех на «Ролан Гаррос» изменил твою жизнь?

Не могу сказать, что он изменил мою жизнь, но, безусловно, этот турнир повлиял на мою карьеру. Приятно находить своё имя среди четырёх полуфиналистов на турнире Большого Шлема – это значит, что ты становишься частью элиты мирового тенниса, ты играешь на центральном корте перед многотысячной аудиторией, тебя начинают узнавать на улицах, и не только на улицах твоего родного города. Раньше за пределами Австрии меня могла узнать разве что немногочисленная группа теннисных фанатов. Теперь же те, кто видел матчи с Джоковичем и Надалем на «Ролан Гаррос», знают, кто я такой. Быть способным побеждать игроков высочайшего класса на больших турнирах – этого не хватало моей карьере. В прошлом году я преодолел этот барьер и, безусловно, для меня это новая глава в моей биографии.

Как ты сам можешь объяснить то, что первые по-настоящему большие успехи пришли к тебе только в 29 лет?

Три года назад я сильно изменился как игрок – я поменял тренера, агента, нанял специалиста по физподготовке. Конечно, прорыв мог случиться и с моей старой командой, но я чувствовал, что мне нужны какие-то перемены, встряска. Я как-то спросил сам у себя: «Тебе осталось играть пять-шесть лет, – подумай, как ты можешь использовать оставшееся время по максимуму?». Я захотел сделать всё возможное, чтобы использовать любые шансы и подняться так высоко, как только смогу. Мне хватило мужества пойти на большие перемены. После этого я сосредоточился на своей цели, работал как проклятый – так много я не работал никогда раньше. Я вырос как профессионал. И где-то через год-полтора начал пожинать плоды своего труда. Это результат, который появился благодаря огромной проделанной работе, но и отчасти благодаря удаче. Ведь иногда бывает так, что вы много тренируетесь, отлично играете, но проигрываете матчи. На «Ролан Гаррос» абсолютно всё встало на свои места, сошлись все звёзды. Почему именно тогда, именно в тот самый момент? Мне кажется, это невозможно полностью объяснить.

В своих интервью ты часто говоришь о роли твоего нынешнего тренера, Йоакима Нюстрёма, в твоих успехах. Что он изменил в твоей игре?

Он не производил никаких коренных изменений в моей игре, но благодаря ему моя игра стала куда более устойчивой, чем была. Он научил отрабатывать один и тот же удар по сто и даже двести раз – это, может быть, глупо звучит, но я не умел этого делать раньше. Я всё время пытался усложнить себе жизнь, вводя в свою игру какие-то новые элементы, но результата не было – я лишь сбивал сам себя и начинал очень быстро ошибаться. Йоаким же попытался, образно говоря, укрепить мою игру, что, как мне кажется, нам удалось сделать. Кроме того, меня привлекает его характер – это спокойный, расслабленный человек, который умеет смотреть на вещи со стороны. Он повлиял и на мой характер.

Раньше ты слишком нервничал на корте?

Хм… я бы скорее назвал это нетерпеливостью. Этого не было в обычной жизни, но на корте это мне жутко мешало!

Помимо твоей команды, есть ещё один человек, который всегда рядом – это твоя невеста, Мирна Юкич (Мирна – бывшая пловчиха, бронзовая медалистка Олимпийских Игр в Пекине). Рядом с ней, как кажется, ты стал более спокойным.

О наших отношениях много говорят, хотя я не люблю обсуждать свою личную жизнь. Я могу сказать, что здорово делить свою жизнь с человеком, который, как и ты, является спортсменом. Мне это очень помогает, потому что Мирна понимает меня и то, как я живу, она делает всё возможное, чтобы мне помогать. Мирна – позитивный человек, и я могу сказать, что она помогла мне поверить в себя. Я многому у неё научился – всё-таки это спортсменка, которая смогла завоевать медаль на Олимпиаде. Конечно, она сыграла большую роль в моих последних результатах.

Что удивляет в твоей игре – это то, как ты легко переходишь с одного покрытия на другое. Есть ли у тебя любимое покрытие?

На самом деле нет. Меня многие об этом спрашивают, но я не могу ответить на этот вопрос. Простоя  играю в таком стиле, с которым можно успешно выступать на любом покрытии. Я могу выходить к сетке, играть на задней линии, пробивать мяч с высоких и низких точек. Однако, я вырос на грунтовых кортах, в Австрии их очень много. В детстве я предпочитал играть агрессивно, особенно на харде, но со временем научился комбинировать разные стили.

В прошлом году ты проявил себя ещё и как отличный парный игрок. Вообще, ты часто играешь в паре, что это – удовольствие или отработка каких-то элементов твоей игры?

Я люблю играть в паре. В одиночном разряде тяжело постоянно играть на стабильно высоком уровне – напряжение слишком велико, а у каждого бывают периоды взлётов и падений. В паре я не ставлю себе задачи сыграть как можно больше турниров и подняться на вершину парного рейтинга. Я играю тогда, когда мне хочется. Иногда, приезжая на некоторые турниры, мы с моим партнёром говорим друг другу: «Хорошо, тут можно попробовать сыграть». Иногда это срабатывает. Если мы проигрывает, то просто сосредотачиваемся на одиночных выступлениях, и всё.

Можешь кратко рассказать о развитии тенниса в Австрии?

Мне кажется, что результаты, которых я добился в последнее время, немного изменили положение дел в Австрии и теннис потихоньку начал выходить из спячки. Раньше на нас никто не обращал внимания. Люди были немного разочарованы тем, что после Мустера у нас не было больших звёзд, или по крайней мере таких игроков, которые могли бы показывать хорошие результаты на турнирах Большого Шлема. Но, как я уже отметил, сейчас произошёл определённый сдвиг и это движение нужно поддерживать. Здесь многое зависит от Федерации – нужно привлекать молодёжь в теннис.

Кстати, о Томасе Мустере. Что ты думаешь о его возвращении? Что могл подвигнуть его на этот шаг?

Наверное об этом лучше спросить у него. О его возвращении было сказано уже очень много. В его случае всё просто – он скучает по соревнованиям. Могу сказать, что он сделал очень многое для того, чтобы осуществить это возвращение. Посмотрим, что из этого выйдет.

Ты как-то говорил, что не являешься большим поклонникам Мустера. То есть он тебе не нравится?

Нет, это не то, что я хотел сказать. Томас стал для меня источником вдохновения, ведь он был первым австрийским игроком, который сумел заставить говорить о себе весь мир. До него теннис не был хоть сколько-нибудь важным спортом в Австрии. Он большой профессионал. Я имел в виду, что, хоть он, как и я, левша, но его стиль игры настолько отличается от моего, что я никогда даже не пытался его копировать. В этом смысле он никогда не был моим идолом. В детстве я любил атакующих игроков, таких, как Эдберг, Рафтер, Штих. Это те теннисисты, с которых я брал пример.

Говорят, что ты решил стать профессиональным игроком в теннис после просмотра финального матча «Уимблдона» 1989 года, в котором встречались Веккер и Эдберг. Это правда?

Да, отчасти. Вообще в это время меня больше интересовал футбол, а не теннис. Но после этого матча мне захотелось стать теннисистом. Я пришёл на корт в восьмилетнем возрасте, что довольно поздно. До 13-14 лет я совмещал занятия теннисом с занятиями футболом (Юрген был одним из лучших футболистов страны в своей возрастной категории), но всё-таки остановил свой выбор на теннисе, потому что заниматься двумя видами спорта становилось всё сложнее и сложнее. Как и многие другие игроки, которым когда-то пришлось делать такой же выбор, я решил заниматься теннисом, потому что это индивидуальный вид спорта. Здесь всё зависит только от тебя – ты несёшь ответственность за поражения и сам становишься автором побед. В футболе же ты можешь отыграть великолепно, но если у остальных участников команды плохой день, то вы проиграете. Это обидно.

Расскажи, как ты начинал играть?

Я начал играть в теннис в одном из клубов на Сицилии, около Калабрии – там мы отдыхали вместе с родителями. Тренер, который работал в том клубе, тут же сказал, что у меня большой талант и что я должен записаться в теннисный клуб, когда приеду домой. Так я и сделал – записался в теннисный клуб города Дойч-Ваграм (отец Юргена одно время был мэром этого городка) и один из местных тренеров начал заниматься со мной. Уже потом я перешёл в региональный тренировочный центр. Так и началась моя карьера.

Может быть, если бы ты начал играть раньше, ты смог бы добиться больших результатов?

Не думаю. Та теннисная подготовка, которую я получил, была достаточно хороша. Мне кажется, я сделал правильный выбор.

Следующей звездой австрийского тенниса вполне может стать… Мельцер, твой брат, который уже добился неплохих результатов (осенью он выиграл три подряд турнира серии Futures в Бурунди, Уганде и Руанде). Как тебе кажется, у него получится?

Да, Геральд играет хорошо (улыбается). Но ему нужно пройти долгий путь. Он сделал большой шаг вперёд этим летом, когда впервые в карьере смог пройти квалификацию на турнире в  Умаге. Это придало ему уверенности. Сейчас ему нужно развиваться и он делает всё для этого, на сто процентов посвящая себя теннису. Он решил заниматься этим делом, и для этого у него есть время и средства.

Как старший брат оценивает игру младшего?

Мне он напоминает меня самого. Он тоже левша и играет примерно в том же стиле, что и я. Я не учил его играть, но он вырос, наблюдая за моей игрой. Он намного младше меня и, конечно, в чём-то пытается меня копировать. В общем, мне нравится его стиль (улыбается). Он очень талантлив. Но, как вы знаете, талант это ещё не ключ к успеху. Нужно ещё и везение, нужно оказаться в нужном месте в нужное время. Геральд очень молод и всё ещё может совершенствовать свой теннис. Я стараюсь советовать ему что-то, помогать, хоть у него и есть свой тренер. В любом случае, я думаю, что ему по силам попасть в сотню лучших игроков мира. То, что будет дальше – уже дело случая. Посмотрим, что получится, почему бы двум Мельцерам не играть в туре?

 

По материалам Tennis Magazine N417