4 мин.

Соперников не было

147

Этот материал был написан ещё летом. И не для блога, в общем-то, он планировался... Для другого дела, которое сейчас немного затормозилось, и продолжится, возможно, только к весне.

Человечек, с которым мы это дело делаем, предложила сегодня невзначай: "Запости, а? Как раз перед этапом, перед первой эстафетой сезона".

Пафосно, ребят. Пафосно, эмоционально чересчур, ностальгически. Но...

 

Это были времена не столь отдалённые, но бесконечно далёкие. Времена, которые, как никакие другие, российскому болельщику хочется вернуть хоть на мгновение, на биатлонное мгновение – на один этап, пусть на одну-единственную гонку, но вернуть. Времена, когда Фортуна улыбалась широко и искренне, когда закрывались габариты, и лыжня, казалось, сама несла к победному финишу. Времена Золотой Четвёрки.

В одной команде сошлись лучший снайпер мировой элиты, лучший гонщик мировой элиты, второй биатлонист мира после Бьорндалена тогда и абсолютный победитель самого престижного из этапов Кубка планеты.

4 января 2007 года. Оберхоф. Финишный протокол мужской эстафеты:

1) Russia (Tcherezov, Tchoudov, Yaroshenko, Kruglov) +0.0

2) Germany (Roesch, Fischer, Birnbacher, Greis) +41.8

3) Norway (Bjoerndalen, Berger, Svendsen, Hanevold) +2.45.

Это было рождение легенды.

Десять стартов подряд, полноценных два сезона эти ребята не опускались в эстафетах ниже второго места. Семь из этих эстафет – бежали одним и тем же составом, и соперникам в ночных кошмарах снились стартовые протоколы с «RUS: Tcherezov-Tchoudov-Yaroshenko-Kruglov».

Их называли по-разному. Великолепная четвёрка, фантастическая четвёрка, Аликинская дружина, Russian four, Russian dream-team. Впервые за семь лет они выиграли для своей страны чемпионат мира. Впервые за тринадцать лет – взяли Кубок наций. В те месяцы казалось, что скоростной протокол личных гонок строится вокруг русских фамилий: в восьмёрке его неизменно находились четыре триколора.

Взяв своё первое чемпионство, они установили практически недосягаемый мировой рекорд: восемь рубежей и один дополнительный патрон на всю команду. Вообще, трудно вспомнить в современном биатлоне гонку, красивее той. Она была яркой, до боли в глазах яркой... Слепящее солнце в голубом-голубом, по-зимнему чистом небе, белоснежные альпийские вершины, искрящийся на подъёмах снег, живое многоцветье трибун в прозрачном морозном воздухе. И их эстафета, «тропой Оберхофа»: в ноль первый, на нервах второй, отрыв на третьем и четвёртый – с флагом; они один за другим будто рисовали картину, и теперь уже нельзя представить более подходящую иллюстрацию к слову «триумф», чем тот финиш.

Соперников не было. У них никогда не было соперников. Нет, конечно, глобальное эстафетное противостояние Россия-Норвегия в те сезоны являлось поистине украшением всего мирового спорта, но… Когда наши ребята просто делали так, как они могут – противостояние теряло всякую интригу. Как-то норвежцы глубоко вздохнули, напряглись, собрали всю свою мощь и привезли им на одном из этапов 2,5 минуты, оставив вторыми. Парни цифру запомнили. И через неделю сделали скандинавам 4,5, вообще за черту призёров их вышвырнув.

Первый в новейшей российской истории тройной подиум, МХГ эстафет, МХГ пасьютов, вчетвером в десятке общего зачёта, две подряд золотые медали первенства планеты, аксиомой о том, что от перемены мест слагаемых качество металла не меняется… Они были чем-то неразделимым, даже личные успехи каждого из них при той взаимозаменяемости в команде воспринимались победой всей четвёрки.

И даже ведь не в победах всех этих дело! Все четверо были ещё и лучшими друзьями, и тот, кто смотрел их гонки, кто помнит ту нереальную волну эмоций и энергетики с экрана, кто помнит своё счастье, сливавшееся с их счастьем, помнит, как билось в такт выстрелам сердце, кто помнит это ощущение, тот поймёт, о чём я.

Да, вы скажете, что всё проходит, что наступило время иных побед и иных героев, что биатлон уже другой и что сегодня Золотая Четвёрка – это уже история. Даже легенда, если хотите. Даже, если вам так нравится, сказка.

Но просто сказать, что мы болели за них – значит ничего не сказать. Мы любили их, мы очень гордились ими и совершенно безоглядно, беззаветно в них верили. В них всех вместе и в каждого по отдельности.

Хотя, почему «любили»? Мы любим. Гордимся. И… И пусть это практически невозможно, пусть это уже за гранью той сказки, но если бы это случилось, и они бы снова вышли на трассу вместе, на одно биатлонное мгновение, на один этап, пусть на одну-единственную гонку, если бы они вчетвером вышли и пускай даже не победили бы, всё равно: с этим бы не сравнился ни один чемпионат мира и ни одна Олимпиада.

…Иван, бегите, несите флажочек!!...

…Мы привезли всем пятнадцать трамвайных остановок!...

…И целует снег Максим Чудов...

…Да Бьорндалена и рядом не лежало!!...

…Вся Россия сейчас гонит Дмитрия Ярошенко к финишу!...

…Вот они – настоящие мужики!...

…Коля уже прямо здесь может брать флаг и уходить с ним на последний круг!...

…А если кто-то сейчас скажет, что мы не первые, тот может вообще больше никогда не смотреть биатлон!

Их четверо было, прекрасных и разных.

Германские сумерки, шведские тучи,

альпийская высь не скупились на краски.

Их четверо было.

Их не было лучше.

(с)