Методом социалистического реализма
Председатель колхоза «Долой неурожай» товарищ Сурфенко отчаянно скучал в заплеванной табачной жвачкой комнате правления.
Безделье председателя объяснялось просто: два дня, как, слава тебе господи, свалили наконец страду. И неплохо таки свалили. На последнем селекторном совещании секретарь райкома товарищ Лунтиков рубанул с большевистской прямотой «Сурфенко! Работал хреново! Но план выполнил! От это я понимаю!» и даже изволил поинтересоваться, как идет вывоз навоза на поля.
Сурфенко не был до конца уверен, полагается ли возить навоз в октябре или все-таки весной, но на всякий случай ответно гаркнул: «Согласно последних директив, а как иначе-то!».
Рассохшаяся дверь скрипнула, и в правление вошел ночной сторож дед Митька в живописно залатанном ватнике.
Сторож имел благородную плешь во весь лоб, славился великим фантазером и любил, налопавшись нажористого зелья бабки Маслачихи, рассказывать встречному и поперечному, как в молодости три года служил в райцентре адвокатом. На селе, однако, каждому от мала до велика было прекрасно известно, что на самом деле дед в указанный период тянул срок за невыработку обязательного минимума трудодней, как и многие добрые люди в те времена.
- Ыгыть, - приветствовал гостя председатель, не придумав, как еще начать разговор.
- Ыгыть, - подтвердил Митька, без приглашения сев на лавку. - Шавку-то, значит, того. На живодерню пора.
- Которую? - без интереса спросил Сурфенко и поскреб в паху.
- Известно которую, Сан Сергеич. У меня же ж их не табун, - шепеляво произнес сторож, заклеивая языком конскую ножку.
С безымянным кобельком, приблудившимся к Митьке еще в бытность последнего пастухом частного стада, владельцами которого, как водится, были все больше члены правления, отношения у деда были разными, но чаще — напряженными.
- А, - вспомнил председатель. - А на хрена?
- Так это. Совсем мышей не ловит.
- Ты, дед, ври, да не завирайся, — убежденно изрек тонкий знаток сельского хозяйства. - Партия нас учит, что мышей ловят кошки.
- Да тьфу на тебя, Сергеич, - Митька и вправду харкнул на неструганый пол. - Я же ж не в том смысле. Мало что дрыхнет ночи напролет, так еще совсем от рук отбился, падла. Вечор у склада шлялись каки-то, цыгане не цыгане, пес их разберет. Так поганец ухом не ведет, понял, нет? Я его с цепи, а он мне зевнул прямо в харю и обратно на боковую. Я его, сатану, дрыном, а он, сучий сын, как сиганет, как в руку вцепится! - Сторож скосил мутный глаз на свежую заплату на рукаве.
- Постой-постой — оживился председатель. - Это часом не твой кабыздох давеча на дальнем пруду утят передушил?
- А шиш его знает, - доверчиво ответил Митька. - Морда, припоминаю, днями и правда в перьях была. Чистый тебе хорек в курятнике.
- Так, отставить живодерню! - вдохновился колхозный флагман. - Слушай сюда: бери свою шавку, вяжи лапы, морду тоже тряпкой какой перетяни, неси на место преступления и скажи птичницам, чтоб тащили селезня Ваську, он твоему мародеру зенки-то мигом выклюет. Эк-зем-пляр! Порода! Весной до столицы повезем, на всесоюзную выставку, там его самолучший павильон ждет не дождется. Да, а за утят взыщу! Я те покажу, как народное добро беречь!
Довольный блестящим решением текущего вопроса, Сурфенко скрылся за массивной дверью облезлого сейфа. Забулькало.
