ЧМ-1974. СССР вместо Чили. Реконструкция

Взбрела фантазия набросать крупными штрихами, что могло бы у нас получиться в ФРГ при ином стечении обстоятельств.   

 Допустим, что после тогдашнего, не путать с новейшим, 11 сентября ФИФА хватило ума назначить оба матча с Чили в первых числах октября на нейтральных полях.  

 Сколько копий было сломано в течение девятичасового заседания исполкома вокруг географических координат этих нейтральных полей, лучше не спрашивайте. Чилийцы настаивали на нейтральном континенте, которым по контексту получалась только Африка. Убедить, что представителей нехорошего режима там мультикультурно могут и съесть, стоило трудов.   

 За условную половину пути в общем могли сойти Испания или Португалия, но тут уже взвился сизым буревестником товарищ Гранаткин - как это мыслимо играть с одними фашистами на территории других.   

 Вариант с Англией отвергли обе заинтересованные стороны - одним слишком за тридевять земель, другим обратно же звериный оскал империализма.   

 Надебатировавшись до хрипоты и вторых петухов, джентльмены постановили первый матч играть в Вене, ответный через три дня в Рио, а которые несогласные, проклянем.  

 Играть неожиданно вышло где-то даже проще, чем драть глотки: 2:0 условно здесь, 1:1 условно там, что доказать и требовалось.  

 Чтобы не множить сущности, примем, что в этой реальности наши отжеребились в финальную группу на место Чили. По факту было бы заведомо не так, в текущей реальности разводили между собой призеров предыдущего, южноамериканцев, соцлагерь и условных карликов, но сущностей мы решили не множить. Имеем, таким образом, ФРГ, ГДР и Австралию. Именно в этой последовательности.   

 Вокруг Западного Берлина, где нашим предстояло провести все игры в группе, агитпроп устроил маленькую вакханалию. Левый защитник Женя Ловчев с ланитами краснее павианьего тыла - и тот со всем комсомольским пылом высказался со страниц "Совспорта", что Западный Берлин не является составной частью ФРГ и не будет управляться ею и впредь, а потому такое решение играет на руку силам реакции и льет воду на мельницу недобитого реваншизма.   

 Под этот шумок имелось в виду сцыганить разрешение стать лагерем на территории социалистического немецкого государства, где, пожалуй, было бы поспокойнее, но тут не множить сущности решила уже ФИФА.  

 В марте провели сбор в Австрии: 0:0 со сборной, 2:1 с "Аустрией" и 0:2 с "Рапидом". По возвращении со сбора товарища Горянского за такое прославление Родины с занимаемой должности попросили. Свято место занял Константин Иванович, в помощники ему на правах тренера чемпионов прикомандировали Симоняна.  

 На уровне сборных новая метла успела провести два контрольных матча: 1:0 в апреле в Югославии и 0:1 в мае с чехословаками дома. По их итогам сформировали заявку, которую любви к точности ради и мы воспроизведем.  

 1. Пильгуй. 2. Дзодзуашвили. 3. Капличный. 4. Фоменко. 5. Ловчев. 6. Мунтян. 7. Андреасян. 8. Колотов. 9. Онищенко. 10. Кожемякин. 11. Блохин. 12. Рудаков. 13. Прохоров. 14. Ольшанский. 15. Матвиенко. 16. Хурцилава. 17. Абрамов. 18. Долматов. 19. Заназанян. 20. Булгаков. 21. Нодия. 22. Старухин.  

 Что можно сказать об этом составе. Сборная обновилась сильно. С предыдущего чемпионата в заявке осталось шестеро, с позапрошлого - один Хурцилава. Защита в целом опытна и старовата,  атака по самому серьезному счету перспективна и разнообразие в ней обеспечено неплохое, в средней линии имеем то, что имеем - Буряк, Коньков, Веремеев к сборной еще на подходе.

Долго ли, коротко, дожили и до момента икс. С руйтской базы вылетели в Западный Берлин вечером накануне первого матча, имея в виду переночевать на месте. Тут хозяева, своя рука — владыка, и устроили довольно изящную прелюдию.

В пять часов утра четырнадцатого июня патлатой молодежи при красных флагах вздумалось шумно, с матюгальниками, помитинговать под окнами гостиницы под лозунгом немедленного разрушения Стены и воссоединения прогнившего берлинского огрызка с первым в мире социалистическим государством на немецкой земле. 

Полиция интереса к происходящему почему-то не проявила, оккупационные власти и подавно спрятались за ширмой буржуазной демократии. Оргкомитет, понятное дело, остался чист как струя шнапса, глумливо просклоняв на все лады «не является составной частью ФРГ...» и далее по тексту.    

Свежести вечером это не добавило — даже при том, что бундесы оказались мало похожи на самих себя двухлетней давности. Так или иначе, в течение семи минут в начале второго тайма сначала Мюллер подкараулил дежурный отскок в штрафной, а затем Оверату метров с двадцати пяти удался роскошный рикошет в самую паутину от ляжки краснощекого Жени Ловчева.    

На восемьдесят восьмой минуте, будем это считать таким своеобразным актом антифашизма, заменивший краснощекого Старухин боднул Майеру под опорную. Неделю спустя этот гол выпустит нас из группы.   

Картинка после первого тура соткалась непривычная в том смысле, что раньше стартовых матчей в финальных турнирах проигрывать не доводилось. Победы в оставшихся играх, впрочем, продолжали выглядеть гарантией от непотребного. Одна была единогласно запланирована еще по зиме, сразу после жеребьевки, вот вторую предстояло выгрызть.   

Как и следовало ожидать, братские восточные немцы душили и душили, не хуже, чем начальник очистки - вредных животных. Один в центральном круге, один на ближних к нему подступах, восемь у своей штрафной в два-три эшелона.    

Минут семьдесят товарищам по борьбе это удавалось, пока Онищенко не прошил стенку со штрафного. После этого наступила наша очередь сушить игру, с чем благополучно и справились. Бесков на пресс-конференции за это дежурно напихал, правда, общественное мнение желания судить победителей не выразило.   

Обеспечив нулевую разницу мячей против двух прямых конкурентов, осталось посильнее унизить Австралию, которой братские немцы к этому времени успели насухую закатить два, а зверино оскаленные — три.   

Для понимания дальнейшего уместно вспомнить две вещи. Во-первых, наша игра заканчивалась до начала внутринемецких разборок, тотально синхронизировать момент начала последних матчей в каждой группе додумаются еще нескоро, испанский фарс ФРГ с Австрией впереди. Во-вторых, дело было 22 июня со всеми вытекающими в виде политико-воспитательных мероприятий в слоновьей концентрации.   

Австралийцам эти контексты, понятное дело, были фиолетовы, на поле они вышли не вмешиваться в распределение мест, а оставить впечатление получше, чем Заир с Гаити, ближайший аналог — как наши регбисты против той же Австралии совсем недавно. Что получится, то и получится, сказал врач-репродуктолог, расстегивая штаны.   

А нам, чтобы обеспечить результат при всех обстоятельствах, была необходима победа от трех.   

Два успели положить, не прошло и двадцати минут, как под копирку — немудреная диагональ направо вразрез в свободную зону и Кожемякин почти с угла вратарской. Третий и, пожалуй, даже седьмой, привет многострадальному гаитянскому народу, при таком почине совершенно для всех выглядели не более чем вопросом времени. Что и подвело.   

Время шло, ноги и штанги трещали, вратаришка выручал, остальное летело куда угодно, только не туда, куда полагается, нерв, естественно, рос и ширился на глазах. Николай Николаевич оглашал эфир драматическими вздохами, Константин Иванович минут за десять до конца перешел на немыслимое 3-3-4, выпустив Нодию и Старухина, результата финальный навал все равно не принес. 2:0 означало транзистор в автобусе до аэропорта и всеобщие медитации не столько даже на переводчика с упомянутым транзистором у уха, сколько на звуковой фон с гамбургского «Фолькспарка».   

Когда Шпарвассер забил, сложно сказать, где было отложено больше кирпичей - на «Фолькспарке» или в нашем автобусе. Всем причастным как-то сразу стало очевидно, что еще один гол ГДР дает им разницу 4-1 против бундесовской 5-3 и нашей 4-2. Именно в этом порядке места в группе тогда и распределились бы.   

Бундесы, однако, сознавали, что сохранения статус-кво в виде 0:1 для первого места в группе им хватит, на чем и сосредоточились, в чем и преуспели. Наше место оказалось вторым за счет лучшей на один мяч разницы. Месяца два спустя дорогой Леонид Ильич, завалив в Завидово ритуального порося, выразит присутствовавшему товарищу Хонеккеру сочувствие по этому вопросу.   

Но кто бы мог подумать, что по окончании третьего тура в остальных группах в нашей подарком судьбы окажется именно второе место. Когда дым рассеялся, обнаружилось, что ФРГ  отправляется в полуфинальную группу к Голландии, Бразилии и Аргентине, а мы — к Югославии, Швеции и Польше. Широкие народные массы, осознав это обстоятельство, незамедлительно его одобрили. По недостатку общей культуры — прямо из горла.   

Югославы, хоть и бодались во все рога, устойчивую репутацию нашего многолетнего клиента подтвердили. Колотов в самом конце первого тайма неожиданно и очень удачно приложился метров с двадцати семи, Блохин ближе к середине второго убежал от двоих, а Андреасян минут за шесть до конца издевательски, внешней стороной да с отскоком от земли, замкнул в набитой штрафной прострел справа. Гол Облака на последних минутах получился больше по части фактов его персональной биографии.   

Событие, как и следовало ожидать, нашло живейший отклик среди трудящихся, обсуждавших его по горячим следам на свежем воздухе и преимущественно в группах по трое. На то, как зашкандыбал Пильгуй после пропущенного гола, внимание обратили немногие. Хотя следовало: задняя поверхность бедра товарища сделала Рудакова основным вратарем на все оставшиеся матчи. Два или три.   

Во втором туре, с проигравшими полякам шведами, это еще не сказалось. Ставить вопрос ребром ни одна из сторон готовности не проявила, стремление засушить оказалось взаимным, два нуля под неорганизованный свист с мест стали естественным следствием.   

И вот тут перед Бесковым встал нетривиальный вопрос, к чему стремиться в игре с поляками. Прошедшими два тура с четырьмя очками и оч-чень свеженькой игрой.   

Нет, к чему Константина Ивановича в строгом соответствии с установкой с верхов склонял товарищ Павлов и что он тому отвечал, догадаться нетрудно. Вопрос понятным образом сводился не к официальному дискурсу, а к тому, чего именно будет разумным хотеть на самом деле.   

Если хотеть финала, это означает игру на выигрыш и все возможные издержки стратегии риска. Зато ничейка при любых обстоятельствах оставляет синицу в руке.   

Почти два десятка лет спустя, как раз по случаю наступившей эры свободы, Константин Иванович признается еще юному, но уже щекастому Рабинеру, что, хоть вслух этого и не говорилось даже в раздевалке, но игру он строил «на два результата».   

Задолго до этого Карпов в одном из сборников избранных партий заметит: нельзя играть на выигрыш, в душе будучи согласным на ничью.   

Это в конечном счете и подвело. Погубило, правда, не это — и несколько позже.   

Полякам — по их контекстам — гамлетовские терзания уместны не были, поэтому они предсказуемо сели поглубже. Отдали, почти не оспаривая, две трети пространства и дали вымахаться. Тактика, памятная по ГДР, только на заметно ином качественном уровне.    

Поэтому на пятьдесят шестой минуте пружина распрямилась: быстрая контратака три в три, вертикаль Шармаха на Дейну и хвала матке боске. А божьей матери — за то, что этим ограничилось.   

Потому что шведы, выходя полтора часа спустя против югославов, знали, что крупная победа выпускает их в матч за третье место. А осилили 2:1. И то еле вымучив.   

За третье место нас ждали голландцы, перед тем эпично унизившие Аргентину с Бразилией.   

В лучшую сторону от униженных мы не отличились.   

Девятая минута — Реп после того, как Рудаков не пошел на перехват с углового. Двадцать восьмая: Неескенс за шиворот разве что не из центрального круга. Тридцать первая: краснощекий Женя засандаливает с точки в штангу. Восьмидесятая: Крол после шести передач в штрафной, гол, ставший символом того голландского поколения.   

И по бронзе на шею.   

И товарищ Гришин, на материале имевшей место накануне встречи с рабочим классом на заводе "Станкоагрегат" доходчиво доложивший на Политбюро, где несомненные достижения, а где отдельные недостатки.   

И шереметьевские таможенники, размотавшие у краснощекого Жени полный джентльменский набор — мохер в товарных количествах, открытки с голыми бабами всех рас и национальностей и томик Мандельштама издательства «Посев».   

И фельетоны по такому случаю в «Комсомолке» и «Труде».   

Без постановления в «Правде», однако, обошлось. Товарищ Косыгин вовремя напомнил Леониду Ильичу, что когда десять лет назад по схожему поводу Никитка-то того, отчудил, народ не понял, однако.   

Не будем уподобляться, согласился Леонид Ильич и предложил, чтобы разбор полетов провел Госкомспорт своей властью.   

Госкомспорт, правда, - что в лоб, что по лбу — на одних рефлексах предложил федерации рассмотреть вопрос о целесообразности оставления старшего тренера в должности. Что федерацией и было невозбранно проделано.   

Николая Петровича за необеспечение обеспечения политморсоса в вверенном коллективе сняли с начальников народной команды. Вернется в команду он через два с половиной года. Спасать. Что на пару с Константином Ивановичем и проделает.   

А краснощекий Женя Ловчев, отмотав год дисквалификации, проведет свои оставшиеся сезоны в «Вулкане» (Петропавловск-Камчатский).   

Где на всю дальнейшую жизнь ума-то и наберется.