Леброн – лучший по очкам в истории НБА! Его суперсила в исключительном миксе мощи и резкости
Побил рекорд Абдул-Джаббара.
Леброн Джеймс набрал нужные 36 очков в третьей четверти домашнего матча против «Оклахомы» и вышел на первое место в истории НБА по набранным очкам.
После этого двухочкового броска у Леброна стало 38 388 очков, до этого 39 лет держался рекорд Карим Абдул-Джаббара – 38 387 очков.
Исторический момент!
***
Часто повторяют, что революцию, с которой началась трехочковая эра в НБА, совершил Стефен Карри, лучший снайпер в истории, обладатель соответствующего рекорда, лидер лучшей команды десятилетия и просто красавчик.
Это не совсем так.
У истоков новой эпохи все же стояла вполне конкретная команда с вполне конкретными людьми. Называлась она «Майами Хит». А главный ее тренер Эрик Споэльстра – как раз тот, кто и придумал, что нужно создать пространство за счет трехочковых, дабы вытащить максимум из ключевого умения своего нового игрока. Он подглядел концепцию гелиоцентрического нападения в американском футболе и сделал этого самого нового игрока аналогом квотербека в другом виде спорта. Он же предложил для оригинальной на тот момент системы название – «pace and space».
Логика появления трехочковых или раскрывающих команд всегда шла от противного – вовсе не от наличия суперснайпера (например, Реджи Миллера), а как раз от доминирования под щитами колоритных граждан (например, Хакима Оладжувона). Отсюда «Рокетс» середины 90-х с их рекордными 20 трехочковыми попытками (первое место в лиге на тот момент). «Индиана» же всегда болталась среди последних по попыткам, начала подниматься только к концу карьеры Миллера, но до тех же 20 за матч так и не доехала (максимум 18).
На протяжении большей части истории НБА тенденции задавали как раз центровые. Благодаря одному незамысловатому умению – способности максимально эффективно заносить мяч на ближайших подступах к кольцу. Майкан, Расселл, Чемберлен, Абдул-Джаббар, Оладжувон, О’Нил на определенных (или всех) этапах карьеры доминировали под щитами и соответственно доминировали в принципе, тотальным образом определяя результат матчей.
Это было самоочевидно всегда. Однако в нулевых произошло как будто некоторое отступление, связанное с тем, что действительно гениальных центровых природа больше не поставляла. Параллельно с этим клубы пустились в поиски «следующего Джордана», который представлялся им в виде атлетичного атакующего защитника, решающего любые проблемы недостатка роста и массы при помощи среднего броска, обходящего все сложности самого закрытого периода для лиги. Айверсон, Брайант, Картер, Макгрэйди, Аллен, Уэйд были близки к тому, чтобы что-то такое повторить, но в конечном счете эффекта реального доминирования не дали.
Такой эффект появился чуть позже и не от нового Джордана, а нового вообще непонятно кого. Леброна сравнивали то с Мэджиком как разыгрывающего в теле четвертого номера, то просто со стремительным Мэлоуном, то с более мощным и более ориентированным на набор очков Скотти Пиппеном… Но все эти беспомощные параллели, на самом деле, не улавливали основополагающую его особенность: Джеймс стал для новой лиги тем, чем на протяжении всего ее существования являлись доминирующие центровые – всю карьеру он показывал под щитом цифры, не доступные даже великим пятым номерам.
Сравнивать их совсем не корректно. Джеймс получает здесь заведомое преимущество, так как является едва ли не величайшим игроком в быстрых владениях (если этот титул у него не отберет когда-нибудь скоро Яннис): такая статистика доступна только с сезона-15/16, и все это время вплоть до нынешнего преклонного возраста он находится среди лидеров лиги по набранным очкам и эффективности в контратаках. Люди вроде Оладжувона, Шакила, Ховарда совершенно точно не могли за ним угнаться – во всех смыслах.
Однако это сопоставление очень показательно. Пусть и с приличным гандикапом Джеймс выдавал цифры на 12-15% превышающие средние по лиге, и выше, чем у лучших из лучших. У него за карьеру под щитом 67,4% (при среднем по лиге 56,5%), тогда как у Шака – 63,4% (при среднем – 54,9%), Оладжувона – 57,6% (при среднем – 53,9%), у Данкана – 58,5% (при среднем – 55,2%), у Ховарда – 62,5% (при среднем по лиге 56,5%).
Опять же это несправедливо по отношению к центровым. Но просто ни с кем другим Леброна невозможно сравнивать: ближе всех к нему Дуэйн Уэйд, у которого только 61% при совершенно другом числе попыток.
Такое доминирование под щитом стало возможным благодаря сочетанию самых разных факторов.
Во-первых, это, конечно, уникальные данные – сочетание колоссальных габаритов (как минимум 115, а то и 120 килограммов и 206 см) и мощи, резкости и атлетизма. К Джеймсу невозможно было подстроиться уже со второго сезона: он сминал любого уступающего ему в размерах и уходил на первом шаге от любого, кто обладал примерно такой же антропометрией. В его проходах поражало разом все: и скорость для такого массивного организма, и готовность принять физический контакт любой жесткости в «краске», и атлетизм, позволяющий ему еще и взлетать тогда, когда он уже должен был врезаться в стену.
Леброн проникал внутрь всеми правдами и неправдами: к обозначенным качествам добавлялось еще и уникальное умение управлять телом – резко останавливаться, доносить мяч в воздухе с сопротивлением, не замечать семифутера, оттеснять рукой и плечом вообще любого…
Во-вторых, ощущение «краски» как родного пространства для Джеймса началось только со второго сезона (в первом он был в «краске» на среднем уровне по лиге), когда он, с одной стороны, нарастил мышечную массу и адаптировался к лиге, а, с другой, получил большую свободу благодаря изменению правил хэндчекинга. Без помощи рук удерживать несущийся крабовой электричкой двухметровый шкаф оказалось невозможным.
Со временем атакующие игроки получили еще одно преимущество за счет того, что теперь смогли таранить защитника плечами и руками. Джеймс как один из самых сильных людей в НБА, априори дающий фору защитникам, благодаря этому получал еще один бонус: ему достаточно легкого тычка, чтобы какой-нибудь массивный гражданин улетел в стойку.
В-третьих, Джеймс никогда не воспринимал даже свои космические цифры как должное и продолжал их улучшать и улучшать, пока не вытащил из этого абсолютный пик в сезоне-13/14 – 74,9% под щитом (в среднем по лиге 55,7%).
В том «Майами» для него сошлось все. С одной стороны, после проигранного финала-2011 он поступил в ученики к Хакиму Оладжувону и прокачал навыки игры в посте, а параллельно вывел дальний бросок на приемлемые – средние по лиге – цифры. С другой, после проигранного финала-2011 он более смиренно подошел к программе, подготовленной для него Споэльстрой – меньше возился с мячом, чаще получал комбинации под врывания, обосновался на любимой левой стороне поста, иногда уходил в углы…
После двойного влияния Джеймс перестал быть исключительно игроком периметра, которым по сути оставался до 2011-го: именно из-за этого он и беспомощно застрял на дуге в четвертых четвертях, когда нужно было что-то делать.
Леброн получал первые MVP с арсеналом, больше напоминающим маленьких, но и после этого не остановился, а переформатировал себя в уникальный гибрид между большим и маленьким.
В-четвертых, раскрытие площадки и уменьшение роли защиты – это те тренды, которые были намечены как раз сразу после появления Джеймса в лиге и постепенно нарастали и нарастали. А его новые умения делали такую среду для него все более и более комфортной – что привело к тому, что его статистика в 2023-м даже лучше его же статистики в 2013-м. Причем речь не только про эффективность и девальвацию цифр. Даже старый Леброн все еще лучше прыткой молодежи: по попыткам под кольцом Леброн-23 (6,8 из 9,4) уступает лишь Яннису (9 из 12,7) и Зайону (8,7 из 12,9), причем эффективнее обоих.
И вот где-то здесь прошел водораздел между Леброном и Шакилом О’Нилом. Джеймс не удовлетворился исключительно атлетическим превосходством, доминированием за счет того, что дала ему природа.
Обычно это связывают с баскетбольным интеллектом, но это гораздо глубже и значимее: на всем протяжении карьеры Леброна мы видели, что его угнетает собственное несовершенство, что он постоянно пытается учиться новому и расширять влияние на баскетбол (на площадке и за ее пределами). И в конечном счете так получилось, что это влияние не ограничилось лишь его командами, но захватило всю лигу, запустив тектонические процессы повсюду.
На первом этапе (первые два года) это было лишь физическое становление: Джеймс привыкал к миру мужчин и становился массивнее, при этом умудрившись почти не растерять скорость, которая у него была прежде.
«У него были кое-какие навыки, – как-то вспоминал Стив Нэш. – Он еще не оформился, но с самого начала одного его размера, силы, скорости, выносливости, резкости, умения вести мяч, пасовать, завершать под щитом… и атаковать в транзишне хватало, чтобы понять его уникальность. Так что с самого начала он поражал вас как атлет».
На втором (вплоть до 2011) – он перешел к техническим навыкам: бросок постепенно улучшался, сначала средний, а потом и дальний, а сам Джеймс забрал себе мяч.
И параллельно его суперсила раскрывалась все доступнее даже для него самого. Уже в серии с «Вашингтоном» он выиграл два матча попаданиями из-под щита после проходов, в которых отразились его основные качества – с одной стороны, атлетизм и мощь, с другой, владение телом, резкая остановка и перестроение.
Джеймс возглавил список самых активных поставщиков очков из-под щита в НБА уже в сезоне-2005/06, стал с помощью этого же первостепенного навыка самым результативным игроком регулярки в сезоне-2007/08, и хотя и уступил первую строку продуктивности в последние сезоны в «Кливленде», но выдерживал высочайшую планку эффективности.
Проблема была в том, что это была безбашенная эпоха, и Джеймс соответствовал ей в том смысле, что все его достижения зиждились главным образом на атлетизме. Героическая эра требовала от своих героев безумия, что подразумевало, в частности, много плохих бросков и замыкание на одном протагонисте. Когда у него все залетало (как случилось с Леброном в серии с «Пистонс» в 2007-м), то это выглядело суперзрелищно и порождало сравнения с эпосом. Гораздо чаще Джеймс натыкался на стену в плей-офф и героически мог лишь об нее убиться – как было в сериях с «Бостоном» и «Орландо». Его суперсилу сдерживали при помощи двоих или троих игроков, забивали все пространство в «краске», и единственная идея, которую предлагал Джеймс, соответствовала времени: он охотно пер на дабл-тимы, совершал тяжелые попытки и пытался перепрыгнуть сам себя в «краске». В сезоне-2008/09 он лидировал в «Кливленде» по очкам, передачам, подборам, перехватам и блокам.
Единственное, что отличало Джеймса от других героев в этот момент – это смутное ощущение, что происходит нечто неправильное. Там, где Брайант выбрасывал 6 из 24, Леброн просто растворялся и пропадал, веря, что его партнеры придумают нечто более привлекательное, чем может предложить он со своими техничными ограничениями.
На третьем (до появления в его жизни Энтони Дэвиса) – Джеймс уже зафиксировал взаимосвязь между собственным прогрессом и командным успехом: он превратился в баскетбольного гроссмейстера, который помешан не только на собственной эффективности, но и на том, чтобы вывести командную эффективность на новый уровень. На личном уровне это означало, что он стал качественнее пасовать, научился играть в посте и вывел трехочковый на приемлемый уровень, на командном - рождение совершенно нового нападения, которое изменило все последующее десятилетие.
Вот так против Леброна оборонялись до. Все силы стягивались в «краску», и Джеймсу оставалось лишь показывать, как он поработал над броском прошедшим летом.
«Хит» сгенерировали систему спутников вокруг Леброна, которая помогла разрушить практикуемую против него защиту. По сегодняшним временам это выглядит слабовато, но тогда Крис Бош с дальним средним и трио Рэя Аллена, Шейна Баттье и Марио Чалмерса на дуге увеличивали пространство в два раза.
Так собственно и случилась трехочковая революция. Как всегда шутит – с документальными подтверждениями – Кирк Голдсберри, за карьеру Леброн отдал больше передач под трехочковые (больше 3500), чем Карри этих самых трехочковых попал.
В «Майами» же заметили и еще одну критическую вещь: в отсутствие Уэйда, суперзвезды, но без дальнего броска, нападение «Хит» выдавало +8,3 очка на 100 владений. Таким образом Леброн Джеймс сам стал системой, но уже аналитической, а не героической: грамотный подбор исполнителей (или их ограниченных ролей в случае звезд) рядом с ним был важнее их звездного статуса.
Леброн «Хит» – это человек, одержимый личной (он отказывался от открытых трехочковых из неудобных позиций) и командной (специально договорился с Рэем Алленом, которого вытащил из «Бостона») эффективностью. Не стоит и объяснять, что одновременно тем же самым заболела вся лига, вкусившая преимущества аналитики. Вернувшись в «Кливленд», Джеймс уже стал к этому относиться попроще – брал броски посложнее, не считал, что нужно любой ценой оказаться под щитом, откровенно чилил в защите. Но концептуально он уже находился на совершенно другом уровне понимания того, как играть самому и как строить команду. Теперь от Леброна стало невозможно отзащищаться не потому, что от Леброна невозможно отзащищаться, а потому, что соперники вынуждены были выбирать – мучиться один на один с Джеймсом или получать три из угла от Рэя Аллена.
На четвертом этапе Джеймс уже пользовался результатами своей же работы по трансформации лиги. Сначала он создал трехочковый баскетбол, а затем трехочковый баскетбол удлинил ему карьеру. Пространства стало больше, «большие» игроки на площадке стали появляться реже, самого Леброна нередко начали переводить на позицию центрового, чтобы дать ему еще большее преимущество – так что и в 38 лет, на 20-й год в лиге, он показывает 68,5% под щитом при примерно том же числе попыток (правда, теперь в среднем оттуда реализуют уже 60%, а не 53%, как это было тогда, когда он пришел в НБА).
Кажется, будто «Лейкерс» где-то курили все эти годы: «Хит» и особенно «Кливленд» старались окружить Леброна лучшими снайперами и не выпадать из топ-5 точности по лиге, а в Калифорнии идут каким-то своим путем и неизменно болтаются в нижней десятке. Но, на самом деле, здесь не только некомпетентность руководства, но и изменение ценности снайперов в современном баскетболе: теперь уже нельзя договориться с Рэем «на тот момент лучшим снайпером в истории» Алленом за пять копеек.
Джеймс стал визуально тяжелее, ему не хватает выносливости на дистанции, его первый шаг не столь резок, но его суперсила все еще с ним и пусть и не так, как прежде, но еще влияет на результаты «Лейкерс», пусть больше и не кажется убедительной арбитрам. В решающих владениях этой регулярки Леброн очень часто отказывается от надоевших кирпичей через руки и, как в старинные времена, которые уже не так хорошо и разглядишь на видео, ломится под щит.
Теперь пространство атаки выглядит совсем иначе.
***
Леброн войдет в историю баскетбола как формально самый универсальный игрок. Как человек, который, будучи на пике карьеры, мог бы защищаться на пяти позициях (такого никто не видал, но, по крайней мере, так утверждал Эрик Споэльстра). Как лучший распасовщик своей эпохи (до появления Николы Йокича). Как главный специалист в истории по быстрым атакам (до появления Янниса). Как исторический лидер по результативности. Как тот, кто сильнее всех изменил НБА на площадке и за ее пределами.
Однако его суперсила, его фундаментальное преимущество – это именно невиданное сочетание мощи и резкости, из которого вылилось уже все остальное.
Фото: Gettyimages.ru/Dylan Buell, Steph Chambers
Апокалипсис грядет!
По сути статьи немного не соглашусь со следующим: "Эрик Споэльстра – как раз тот, кто и придумал, что нужно создать пространство за счет трехочковых, дабы вытащить максимум из ключевого умения своего нового игрока".
До этого был Орландо Ван Ганди и Ховарда. Ховард под кольцом и четыре бросающих игрока на периметре. Отлично работало как раз за счет того что на Ховарде постоянно приходилось сдваиваться. Именно Орландо в те годы называли пулялками и то во что они играли было достаточно свежо. Кто помнит тот помнит.
В сезонах 2007-2012 Орландо выбрасывал от 25.3 до 27.3 трехочковых за матч занимая 1-2 места в лиге (внезапно второй самой бросающей командой в эти годы были Никс).
У Майами Леброна от 15.6 до 22.3 попыток за игру и только 6-е место по количеству бросков как лучший показатель за сезон.
Майами эффективно использовали растягивание площадки, но все же не делали трехочковый своим главным оружием.
Кирилл, уникальность Леброна как раз в том, что "его эпоха" растянулась на 4-5 поколений, на 20 лет. Т.е. с эпохи чемпионского/постчемпионского Детройта и "Нетс" Кидда и до эпохи праймовых Николы и Янниса.
И маленькая ремарка, в контексте статьи Кирка о достижениях Леброна за карьеру. В Майами он не только прокачал историческую эффективность пасов на треху и пост мувы с Хакимом, но и свой двухочковый джампер. Тогда у него "прорезался бросок", и по броскам из краски там были исторические цифры. Отсюда и сложность для Бостона и САС - ему перекрывали дугу и строили эшелонную оборону от прохода, а он совершал броски со средней.
Кстати, он таки защищался на пяти позициях. Когда Кле его второго пришествия играли модный смолл болл, он играл на пятом номере. Особенно в 2016 году, когда Тимоха уже сдал, и Блатта в команде не было. В ЛАЛ его тоже зачастую ставили на пятерку, но на свой 18-20 сезон по части атлетизма в обороне он уже не был праймовый, хотя в атаке все также невероятно эффективен.
Ругающий трехочковые Попович сам участвовал в открытии этого ящика Пандоры
Сам термин доминирующий в краске к нему никак не применим. Самый эффективный может быть, но никак не доминирующий.
Автор как то стыдливо обошёл стороной финал 2007 года, когда действительно доминирующий на тот момент игрок в краске мистер Фундаментал спокойно закрыл для Броньки краску своими подстраховками. В итоге 0-4 без вариантов. И финал с Далласом прошёл примерно по той же схеме, где прекрасно страховая Тайсон Чандлер, которого даже к жлитным центровым не отнесёшь.
Бронька запомнится ещё и тем, что будучи игроком бесспорно великим в целом, он не входит в число лучших ни на одной позиции. Он не разыгрывает как Сток или Кидд, у него нет дрибблинга как у Стэфа, он не второй номер уровня Эмджея или Коби, он не снайпер уровня Стэфа или Рэя, он не настолько лёгок и подвижен как третьи номера Дюрант и Пиппен, он не тяжёлый форвард уровня Данкана или Мэлоуна и явно не центр уровня Уилта или Шака.
Если собирать символическую пятёрку всех времён, его в ней не будет.
Хотел бы уточнить у вас про концепты, как у более сведущего в этом вопросе человека. В моем представлении, pace and space никак не связан появлением со Спо и "Хит". Можно откопать немало команд в истории, которые носились быстро (вся лига 70-ых), сдвигали позиции игроков (все смолбольные и мультигардовые команды Нельсона), закидывали трехами (даже "Никс" Пэта Райли). Наверное первой командой, которая превратила все эти части в единый механизм побед стали все таки "Финикс" МДА с сезона 04-05. Их ставка на раннее нападение и раскрытие паркета за счет spread pnr - это же и есть pace and space в дистиллированном виде. Пока лига зубрила плейбуки, МДА ставил read and react.
И мне сомнительно, что "Хит" первые догадались, что Леброну нужны снайперы. Выскажу крамольную мысль, что первые "Кэвс" Леброна с момента смены владельца и всего руководства пытались выстроить тот же самый space. Они подписали Ларри Хьюза, который показал в контрактный год хороший процент с трехи и в первом сезоне с "Кэвс" до травмы, Маршала, который выходил на позиции растягивающего четвертого, Джонса, который был топ снайпером лиги. И даже большие Зи и Гуден не шли к кольцу, а бросали средние в массовом количестве. Ошибка с Хьюзом (был шанс подписать значительно более стабильного снайпера Майкла Редда) и появление необходимости бодаться с "Орландо" Ховарда (тоже пример space, 4 бросающих вокруг центра) с ошибкой в виде подписания Шака - не менее важный фактор для провала той команды, чем непонимание штабом, что надо строить вокруг Леброна.
Ну и pace у "Майами" был нижний, конечно. Оттуда Леброн и вынес, что надо катать как можно медленнее, чтобы контролировать любой чих на паркете. К количеству фастбрейков это имеет косвенное отношение.
Что появилось у Леброна в "Хит" - полноценный звездный партнер скорер, инвертированный дуэт МЖ/Пиппена и собственный Грант в лице Боша. Спо построил выдающуюся защиту и сдвигал в напряженные моменты Боша на пятого номера, но, повторюсь, в лиге такое делали снова и снова. Даже Док Риверс ставил Гарнетта на центра, когда закипало.