Никола Йокич представляет в НБА всех нас. Как игра серба стала поэзией обычного
«Я просто стал обычным, чтоб быть из них выдающимся»
НБА обожает истории «преодоления». Практически каждый игрок, оказавшийся в Лиге, считает своим священным долгом подчеркнуть трудность собственного пути: обязательно не было еды, непременно кто-то должен был стать убитым (во всех смыслах), а самому «герою» приходилось раз за разом преодолевать бетонные наслоения «неверия» и «сомнений», чтобы в итоге он оказался в одном из вагончиков плацкартного поезда радостей и чудес. Такие истории вызывают гораздо больше сопереживания на длинных дистанциях – в конце концов, голливудские паттерны восприятия сквозь мембрану поп-культурных сюжетов конструируют реальность миллионов человек по всему миру, заставляя тех стараться вогнать бушующую и безумную жизнь в рамки понятного и линейного маршрута.
Тем интереснее порой сталкиваться с удивительными сюжетами «празднования обычности» во всей ее парадоксальной (не) интересности. Посреди огромной пустыни вечно мотивированных и постоянно доказывающих, внезапно появляется «оазис повседневности», внутри которого не происходит вообще ничего интересного в рамках привычной оптики «насильственного вечного движения». Корявый, сонный, немного толстый, как бы медлительный и не особо заинтересованный в окружающей его суете Никола Йокич – это представитель тех самых «обычных» и «заурядных», который, кажется, абсолютно неосознанно легитимизирует в настоящей реальности миллионы простых людей, что с утра идут на работу, вечером возвращаются домой, иногда ездят в отпуск. Ничего не доказывающих, лишенных притязаний на вершины – людей, чья жизнь хаотичными мазками заполняет пространство повседневности «необычных». Именно они подают «необычным» кофе, строят им дома, подметают улицы и выполняют еще много разной незаметной работы.
Есть замечательное кино «Патерсон» Джима Джармуша. В нем, по-хорошему, не происходит ровным счетом ничего. Водитель автобуса каждый день ходит на работу, смотрит сквозь стекло на повторяющиеся пейзажи небольшого города, а вечером возвращается домой к супруге, которая не менее «обычна» и «тривиальна». Каждый вечер он выгуливает свою собаку и заходит в маленький бар выпить пива и поговорить с людьми. А еще иногда он пишет стихи об окружающей его действительности – и в них открывается иная сторона вышеописанной «заурядности». Патерсон умудряется находить в неброском и поверхностно-унылом быте миллионы удивительных мелочей и незначительных радостей, одинаково восхищаясь монументальностью железной махины автобуса и ущербной значительности спичечного коробка. Замечая, как усталый рабочий неучастливо смотрит на проплывающие мимо него вывески, как бабушка суетливо решает, что подарить внучке на день рождения или как парочка только-только влюбленных едва-едва удерживается от желания сожрать друг-друга без остатка.
От игры выходца провинциального Сомбора Николы Йокича испытываешь похожие ощущения благоговения перед заурядным. Мешковатый и неуклюжий, внешне незаинтересованный и неграциозный – серб видится буквально набором всего, чего старательно избегает НБА. Внутри индустрии бесконечных дофаминовых скачек, где зритель давно уже перенасытился безумными данками и выламывающими лодыжки кроссоверами, появляется тотально корявый двухметровый Никола, сходу наплевавший на негласную необходимость воспроизводства хрестоматийных сюжетов преодоления на пути к нестираемому величию. В обмен даруя зрителю возможность научиться радоваться простому и незамутненному – удивительная передача вместо данка, скромный альтруизм вместо индюшьего выпячивания собственной значимости, очередной неброский бросок из-за дуги заместо изматывающего продавливания в посте.
Вместо промискуитета и скандалов – семейность. Вместо хип-хопа – сербская фолк-музыка. Вместо как будто бы обязательной активности в соцсетях – тихая келейность. Вместо вычурных нарядов – костюм. Вместо выжигающих амбиций – беззаветная любовь к лошадкам. Вместо восхищения возможностями мегаполиса – бесконечная тяга в маленький Сомбор.
Никола Йокич необходим современной НБА, а вот НБА не очень то нужна Николе Йокичу. Противоречивость взаимоотношений, ставшего ныне легендарным центрового и индустрии, как раз подчеркивает пресловутую потребность в существовании серба внутри Лиги – кто-то должен рассказывать историю обычного человека в окружении сверхлюдей, монстров дисциплины, вечно борющихся, преодолевающих. В момент тотальной раздробленности – общественной, политической, культурной – в одной из самых богатых и популярных Лиг главным героем становится незамысловатый и скромный человек, неосознанно, просто своим существованием, поэтизирующий и дающий голос повседневности незаметных и негромких, тихих и замкнутых, маленьких и незащищенных.
И это замечательно.
