5 мин.

Максим Вылегжанин: «К сожалению, лыжи в России мало кому интересны»

679

Максим Вылегжанин – один из немногих российских лыжников, которому за ЧМ-2011 не должно быть стыдно – рассказал Марии Командной, почему ему комфортно выступать в Норвегии, объяснил, зачем купил страшных талисманов, и поставил точку в бесчисленных разговорах о конфликте с Александром Легковым.

- Макс, скажи, четыре медали на лыжном чемпионате мира – это все, на что способна Россия на данный момент? 

 - Ну, мы выступили не так уж плохо. Все ведь познается в сравнении. Если вспомнить чемпионаты миры десятилетней давности, когда наша женская команда выигрывала вообще все подряд, то, конечно, сейчас у нас результатов вообще нет. Но если брать чемпионат мира в Либереце, который был два года назад, то сейчас мы выступаем чуть лучше. Да и я с каждым годом показываю все лучший результат – а значит, не все так плохо.

- Ты, конечно, доволен своим выступлением? 

– Наверное, да. Я весь сезон жил только чемпионатом мира, готовился к нему. Правда, в подготовке было два сбоя. Первый – «Тур де Ски», где я не стартовал из-за повышенного уровня гемоглобина, и второй – этап в эстонском Отепя, после которого я приболел и пролежал с температурой три дня. До чемпионата оставался месяц, но я все равно смог подвестись к нему в нормальной форме.

- Ты не боялся, что к чемпионату мира твой уровень гемоглобина вновь окажется повышенным? От этого можно было как-то застраховаться?

– Да, перед чемпионатом я специально не поехал в горы – чтобы не дай бог... Когда сезон закончится, хочу специально заняться проблемой гемоглобина, сдать все анализы и сделать себе специальную справку о допуске на соревнования. Он же у меня по жизни очень высокий. Федерация тоже собрала какие-то справки, отправила их в Международную федерацию лыжных гонок. Жаль только, что у нас в новинку все это, мы сейчас делаем только первые шаги в этом направлении.

- На какие гонки перед чемпионатом ты делал основную ставку?  

– Наверное, на дуатлон, где я выиграл серебро. И на эстафету. И еще на марафон. Ну, и на пятнашку классикой, конечно.

- Макс, ты сейчас перечислил все гонки, в которых участвовал.

– Да, я на спринт тоже хотел заявиться, но тренеры запретили (смеется).

- Расскажи, что было хорошего в Норвегии, помимо чемпионата мира. 

– Я только один раз смог выбраться в город. Времени совсем было мало – то тренировка, то просмотр трассы, то соревнования. Но я все равно съездил в центр Осло, купил талисманчиков.

- Так они вроде страшненькие? 

– Ну и что? Мне для коллекции надо.

- Большая коллекция у тебя?

– А то. Я же езжу на этапы Кубка мира с 2004 года. В Осло уже седьмой раз. И мне здесь нравится. Когда я впервые сюда приехал, занял на дистанции 50 км конькомым стилем шестое место. Неплохой результат для новичка, да?

- То есть тебе было комфортно на холменколленских трассах? Многие спортсмены жаловались. Говорили, трасса уж больно сложная.

 - Я бы не сказал, что она сложная. Ее главная особенность – затяжные длинные подъемы. Здесь приятно выступать, все тебя знают. Едешь по трассе, а тебе кричат: «Россия, Вылегжанин!» Оно и понятно, в Норвегии лыжи – спорт номер один.

 - Лыжники тут везде, смотрят на тебя даже с пакета молока. Вот тебе бы хотелось, чтобы твой портрет был изображен, к примеру, на пакете «Домика в деревне»?

– Конечно, хотелось бы. Только кому я нужен? Я же не Петтер Нортуг. Хотя, если бы я выступал, как Нортуг, думаю, и меня бы тоже на руках носили. Сейчас лыжи в России мало кому интересны, к сожалению.

- Что нужно сделать, чтобы поднять этот интерес?

– Я думаю, если бы мы выигрывали больше медалей, то и интерес был бы соответствующим. Нас бы стали больше показывать по телевизору, предлагали бы рекламные контракты. Тот же Нортуг был бы никому не нужен, если бы не выиграл столько медалей.

- После спринтерской эстафеты олимпийский чемпион Никита Крюков и серебряный призер Олимпиады Саша Панжинский не могли найти в себе силы порадоваться бронзе. Посчитали, что это просто не их уровень.

 - Их можно понять: они рассчитывали на золото. Норвежцы тоже были не особо рады своему серебру – так хотели выиграть у себя дома. Но я пока буду вести себя скромно и довольствоваться любой медали. Вот когда их станет у меня очень много, тогда, может, и я начну капризничать и буду считать за медали только золотые. Пока я себе такого позволить не могу.

- Помнишь, чем закончилась прошлогодняя Олимпиада? Тем, что вы написали письмо президенту, в котором требовали отстранить некоторых лиц от работы в федерации. Вы хотели перемен, и вы их получили. Оно того стоило?

 - Мне кажется, пока рано делать какие-то выводы о работе нового руководства. Прошло совсем мало времени.

- Но сейчас есть повод писать новое письмо или все-таки нет?

– Я не хочу никому давать оценку. Почему я должен общаться с со своим руководством через прессу? Если мне что-то не нравится, я подойду к президенту федерации Елене Вяльбе и скажу ей об этом в лицо.

- Ты так осторожно относишься к своим словам после того, как в прессе стали обсуждать твой конфликт с Александром Легковым?

– У нас нет никакого конфликта. Просто Саша более вспыльчивый человек, чем я. Сразу после гонки на этапе Кубка мира в Ла Клюзе, где я выиграл, а он стал третьим, ему что-то не понравилось и он решил мне об этом сказать. А тут очень некстати подвернулась камера. Только и всего. Журналисты же непонятно зачем раздули этот конфликт.

PS. Интервью с Максимом Вылегжаниным читайте в новом номере журнала «PROспорт». И вообще читайте журнал «PROспорт».

 

И не спрашивайте, пожалуйста, почему в интервью нет ни слова об эстафете (давайте забудем, а) и воскресном марафоне (Макс, спасибо за шикарную гонку! Еще чуть-чуть и королем лыж станут считать тебя!). Журнал ведь в печать сдавался в минувший четверг.