Златан Ибрагимович,«Адреналин».Глава 2. «Дриблинг»(или про свободу). Часть 2
В декабре прошлого года Златан Ибрагимович выпустил новую книгу под названием "Адреналин". Перевод с оригинала на украинский сделал Юрий Шевченко, автор канала "ДжанлукаЛападула". Вот ссылка на украинский перевод данной части главы. Здесь же будет перевод с украинского на русский. Переводы прошлых глав можно прочитать ниже:
Я чувствую себя свободным, когда на мне удобная одежда.
Ненавижу костюмы и галстуки. Они заставляют быть дерзким. Если заходишь в ресторан в таком виде, то ,будто говоришь: "Смотрите, я чертовски важен". Меня не интересует, что думают другие. Впрочем, если надо — все сделаю. На официальных мероприятиях, нарядный и элегантный, я не чувствую себя комфортно, бабочка будто душит и все такое. Но такие требования, поэтому я не спорю. Однако я на самом деле свободен только в спортивной одежде, когда мне удобно.
Автомобили также дают мне свободу.
Мне нравятся авто, но я не покупаю их, чтобы продемонстрировать, что могу себе это позволить или чтобы показать другим. Причина — опять тот самый адреналин, в котором я постоянно нуждаюсь. Еще автомобили дают мне гарантию — знаю, что могу сбежать, когда захочу. Они быстрые, никто не догонит. Это моя свобода.
Когда я вернулся в Милан, у меня не было машины. Пришлось привезти несколько, потому что мне не хватало адреналина свободы. Некоторые говорят: "Златан, лучше поехать на автодром, погонять на максимуме, как в Формуле-1". Нет, это скучно. Я там будто хомяк в колесе. Лучше — на трассу, ведь мне надо убежать от людей.
Когда меня узнают, то преследуют даже на дороге, чтобы сделать селфи. Тогда я жму на педаль своего Ferrari, который разгоняется до 300 километров в час за 15 секунд. Нет, не говорю, что езжу с такой скоростью. . . Но я жму на газ и исчезаю.
Ковид лишил меня свободы и изменил меня как человека. Когда я заболел, родные были далеко. Пришлось закрыться дома, словно в тюрьме. Казалось, что я один против всех.
Физически мне не было очень плохо, но я не привык к таким ситуациям. Семья всегда была рядом, особенно когда я чувствовал себя нехорошо. К тому же это был непростой период моей жизни, ведь надо было принять важное решение: заканчивать карьеру или нет. Я не знал, смогу ли оставаться в Милане полгода один. Говорил об этом с руководством, но не хотел быть проблемой для Мальдини и Пиоли. Это касалось только меня.
Ковид изменил многих. Мне, в общем, хорошо дома, но иногда я люблю погулять. Мы не могли делать это в течение года. Когда ограничения сняли, у меня случился приступ паники в ресторане.
Я сказал друзьям: "Давайте быстренько поедим, хочу домой". Я отвык от всего этого. Слишком много людей вокруг. Мне было очень неудобно, но не из-за того, что я известен и они мне мешали. Я изменился. То что было нормальным — например, переполненный ресторан — теперь было ненормальным. А ненормальное стало нормальным. Было трудно дышать: "Давайте, быстро, хочу уйти отсюда". Друзья не понимали: "Что ты такое говоришь, Златан? Пандемия закончилась. Наслаждаемся!"
Не знаю, действительно ли это свобода.
Еще один выдающийся финт — это мое путешествие на скутере в Сан-Ремо, чтобы не опоздать на открытие фестиваля.
Тренировка закончилась, выезжаем из Миланелло автобусом. Ранний вечер. Спешить некуда. Мой первый выход на фестивале — в 20:00, это промо для канала Rai, анонс церемонии открытия.
Но в какой-то момент мы останавливаемся. Затор увеличивается, водитель слушает радио, пытаясь понять, что произошло. ДТП, грузовик перевернулся и не дает проехать. Один человек погиб. Проходит два часа — все еще не двигаемся.
Напряжение растет. Звонят с фестиваля, очень обеспокоены. Прошу отправить за мной полицейскую машину, но они отказываются. Говорят, что фестиваль очень популярен — если меня привезет полиция, это привлечет излишнее внимание и спровоцирует ненужную полемику.
Я очень нервничаю, выхожу из автобуса, иду между машинами. Сидел шесть часов, уже не могу. Смотрю на часы. Все плохо.
Возвращаюсь к автобусу и говорю помощнику: "Дай мне твою куртку. Следи с помощью GPS. Контролируй, куда я еду. Ок?"
Останавливаю чувака на скутере, который проскальзывает сквозь пробку. Тут надо везение. К счастью, мне его хватает.
Он сразу меня узнает: "Ибрагимович. . . Я болею за Милан".
— "Прекрасно. Быстро довези меня до Сан-Ремо".
— "Но это неблизко. . ."
— "Я должен быть там".
Он дает мне шлем, стартуем. В течение первых 20 минут я проверяю маршрут с помощью телефона, потому что я же не знаю этого чувака, он может похитить меня, завезти куда-то. Но направление правильное. Ладно. Мы едем в Сан-Ремо. Снимаю видео, чтобы иметь доказательства. Иначе никто не поверит в эту историю.
Бедный парень едет спокойно, ему страшно. Еще бы — ведь он везет ноги Ибры, и одной из них уже не очень удобно. Он едет тихо, его заносит, ведь я очень тяжелый.
"Давай я буду руководить", - предлагаю.
Он против.
Моему помощнику в автобусе тоже страшно. Он потерял сигнал GPS. Думает, что произошла авария, но это лишь длинный тоннель. Сигнал возобновляется.
Мы на месте, однако я очень замерз. Час на скутере, без перчаток, в курточке, в шлеме без стекла, с медицинской маской на лице.
Я благодарю водителя, а он говорит: "Теперь должен признаться — я впервые ехал по магистрали".
Так почему же ты не позволил мне сесть за руль?!
Я готов убить его, но вместо этого еще раз благодарю: "Ты — лучший. Подожди моих помощников, они скоро будут. Проси, что хочешь".
"Мне хватит фото" — говорит он.
Я прибываю в театр Аристон, и мне становится страшно. Глаза красные, губы синие. Греюсь возле лампы, но понимаю, что в таком виде на сцену нельзя: "Надо изменить расписание. Выйти позже. Расслабиться и согреться".
Час я лежу в ванной, наведя на себя фен с горячим воздухом. Съедаю два куска брезаолы. Наконец выхожу на сцену.
Показывают фото и видео, которые я сделал по дороге. Рассказываю всю историю. Так начинается фестиваль.
Я очень рисковал, мог что-то повредить, а уже и так был травмирован. Мой водитель впервые ехал по магистрали, мог поехать не туда, привезти меня в какое-то другое место. Я забил на осторожность и логику. Но когда я что-то решил, то должен довести это до конца.
Сделаем шаг назад.
Летом мне звонят: "Златан, хочешь принять участие в фестивале Сан-Ремо?"
Я даже не знаю, что это такое. Спрашиваю: "Другие такое уже делали?"
Называют несколько известных людей.
Но если это на несколько минут, зачем оно мне? Поэтому я предлагаю — когда вам нужен Златан, приглашайте его на каждый день. Они соглашаются — можешь быть третьим ведущим, с Амадеусом и Фьорелло, все пять дней.
"Другие такое уже делали?" - "Никто. Никогда".
"Прекрасно. Если я первый, то приеду. Однако подождите, я веду переговоры с Миланом относительно нового контракта".
Переговоры длились вечность. Мы никак не могли договориться. В конце концов я сказал, что упускаю другие возможности, если продолжаю ждать предложения от Милана.
Звоню организаторам Сан-Ремо: "Я решил. Буду". Если подпишу контракт с Миланом, включу в него пункт о неделе отпуска в течение сезона, не буду указывать точные даты и причину. Потому что надо хранить тайну относительно моего появления на фестивале.
Ок, я буду. А что я там буду делать?
Я никогда не смотрел фестиваль Сан-Ремо. Расспрашивал людей, все говорили одно и то же: "Санремо — самое большое музыкальное шоу Италии".
Ага, так что это прекрасная возможность поблагодарить итальянцев. Ведь благодаря Италии я стал тем, кто есть сейчас. Благодаря Италии меня знает весь мир. Да, я играл за Аякс, однако моя настоящая история началась в Ювентусе в 2004 году.
Приближаются дни фестиваля. Я держу все в секрете, у Rai это получается хуже. Они упоминают мое имя, чтобы заинтересовать публику — это маркетинговый ход. Так что пора поговорить с Пиоли: "Мистер, помните о том воскресном отпуске в контракте? Я еду в Сан-Ремо".
"Ок", - только и говорит он.
Но Стефано сразу смотрит на расписание матчей. Второй день фестиваля совпадает с матчем против Удинезе. Он уже не говорит "Ок".
Говорю с Паоло Мальдини. Все уважают мое решение, понимают, что есть контракт. Никто ни в чем не обвиняет, но мне неспокойно. Слишком большая ответственность перед командой, я же лидер. Не могу бросить ее, не могу пропустить матч чемпионата из-за песенного конкурса.
Звоню своему контакту в Сан-Ремо: "Слушайте, второй день — без меня. Я заплачу штраф, но не оставлю одноклубников. Я пришел в Милан ради них. Они — на первом месте".
Никаких проблем, организаторы понимают ситуацию: "Не волнуйся, Златан. Что-то придумаем".
Я планировал поехать в Сан-Ремо с тренером и физиотерапевтом. Потренироваться, переночевать на яхте и спокойно явиться на игру. Но в матче с Ромой получил травму.
Так что проблема, кажется, решена. Я не могу сыграть с Удинезе, так что буду в Сан-Ремо, а не на Сан Сиро. Нет. Пусть я не выйду на поле, но ведь остаюсь лидером. Мои ребята не должны чувствовать мое отсутствие. Поэтому я присутствую на стадионе, а потом выхожу на видеосвязь с фестивалем.
Организаторы Сан-Ремо — молодцы. Ни разу не давили на меня, не заставляли учить текст, не было никаких правил. Сказали, что я должен быть самим собой.
Это было так странно. . .
Если это действительно — как мне говорили — самое большое шоу страны, я думал, что меня будут просить делать что-то особенное, возможно, даже вести себя словно клоун.
Но ведь: "Ты просто должен быть Златаном Ибрагимовичем".
— "Только это? Так просто?"
— "Да, этого достаточно".
С Амадеусом мы сразу нашли общий язык. Он сказал, что подстроится под меня.
Как так?! Это же твое шоу, это я должен подстроиться. "Нет, нет. Ты — первый пилот, я — второй", — сказал он.
Началась репетиция, заиграл гимн Лиги чемпионов.
"Это что такое?" — удивился я.
— "Ты — чемпион, а это — музыка чемпионов".
— "Нет, это оскорбительно, ведь я никогда не выигрывал Лигу чемпионов. Хотите, чтобы я был собой? Тогда я сам выберу музыку".
Поэтому играла "Jutro je" сербско-боснийской певицы Нады Топчагич, веселое воспоминание из моего детства, песня, под которую я танцевал дома на вечеринке по поводу 500 гола.
Каждый раз как я выходил на сцену, ставили эту песню. Потом она играла на Сан Сиро, во время разминки.
Она стала хитом Сан-Ремо. А я еще больше был самим собой. Чувствовал себя максимально комфортно.
Все благодаря Амадеусу, который повторял: "Выходи и делай, что вздумается. Если скажешь что-то не то — не останавливайся. Я рядом. Импровизируй, ничего не бойся".
Я так и делал, было очень весело. Как на поле: импровизировал, что-то придумывал, действовал неожиданно.
С Фьорелло не было такой химии, ведь он очень непредсказуем. Фьорелло — первый, второй и третий пилоты, потом я, четвертый, потом Амадеус, пятый. Когда он появлялся на сцене, я отходил в защиту, позволял ему руководить. Еще и потому, что он очень быстро говорит. Однажды за ужин я сказал ему: "Фьорелло, говори медленнее! Я ничего не понимаю. . . " На следующий день, чтобы потроллить меня, он произносил слова по слогам.
Возможно, кому-то я показался самоуверенным. На бэкстейдже певцы подходили, просили фото, а я отговаривал: "Не сейчас!"
Это я был так сосредоточен на шоу. Когда ты работаешь, то работай. Фото потом.
Но потом начались проблемы. В газетах появилась скандальная новость о букмекерской компании. Меня ошибочно удалили в матче с Пармой. Я получил травму, восстановился и снова травмировался. Пригласил нового физиотерапевта, а вскоре заболел ковидом.
Когда я приехал в Сан-Ремо, то был в топовой форме. После фестиваля ситуация ухудшилась. Я не суеверен, но в такие моменты начинаешь думать о всяком. И я долго думал: то ли Сан-Ремо, то ли какой-то ритуал Лукаку. . . Но о Лукаку поговорим позже.
Впрочем, мне очень понравилось участвовать в фестивале. Казалось, все сошли с ума. Руководители Rai отслеживали количество зрителей онлайн. Заметили — когда я выходил на сцену, просмотров становилось гораздо больше. Поэтому они кричали: "Выпускайте Ибру!"
Я должен был появляться пару раз за вечер, а был на сцене постоянно, меня просили импровизировать.
Я становился увереннее, входил во вкус и даже как-то сказал Амадеусу: "Слушай, оставайся за кулисами, я все сделаю сам. . ."
Это уже было мое шоу, не его.
Самым приятным было то, что тот фестиваль изменил мой образ, я вышел на новый уровень популярности и признания. Впервые почувствовал, что меня ценят и принимают все: ювентини и интеристы, миланисты и неаполитанцы. Я не был воплощением одного клуба, меня любила вся Италия. Людей часто осуждают, не зная их. Думаю, теперь меня получше знают.
Все, кого я встретил после фестиваля, видели меня как Ибру с Сан-Ремо, а не Ибру из Милана.
Я еду в Пинцоло, в Трентино, покататься на байке по горам, и встречаю пожилую пару. Они говорят: "Ибра, ты был фантастическим в Сан-Ремо". То же самое происходит на пляже Сардинии: "Ибра, в телевизоре ты был очень красив и приятен. Ты умеешь улыбаться".
Мне чертовски нравятся такие комплименты, ведь я заслужил их не на поле, своим талантом. Я просто показал, какой я есть на самом деле.
В моей философии определение совершенства таково — быть самим собой.
Когда я пел ту песню на сцене вместе с Михайловичем, то не пытался произвести хорошее впечатление. Я не готовился: импровизировал, фальшивил, но был собой.
После локдауна я направился в ресторан. Все аплодировали. Возможно, годом ранее все было бы так же, но в тот вечер у меня было ощущение, что они аплодируют не богу Сан Сиро, а звезде Сан-Ремо. Тому, кто творит магию не мячом, а словами.
Продолжение следует
© Adrenalina. Zlatan Ibrahimovic and Luigi Garlando
