3 мин.

О футболе, телефутболе и надежде на лучшее

2 k

В Воронеже я еще раз убедился в том, что футбол телевизионный и футбол на стадионе – два совершенно разных зрелища. Телетрансляция всегда представляет собой некий дайджест, она всячески подчеркивает отдельные моменты – с помощью повторов, крупных планов, комментария. Трансляция выделяет индивидуальное, создает совершенно другой ритм игры, практически навязывает некоторое конкретное впечатление. Чаще всего так попросту интереснее – но бывают и исключения.

На сборную России, как выяснилось, гораздо приятнее смотреть со стадиона – даже в промозглую ноябрьскую погоду, стуча зубами и сидя на неудобном месте с затрудненным обзором. Трансляция лишает игру сборной определенной части шарма и интеллекта. Бодрые индивидуальные действия бельгийцев, их направленная, прямолинейная в хорошем смысле игра наверняка производят впечатление на телезрителей; но, по моим ощущением, сборная России играла действительно умнее. Да, глупые ошибки, да, промахи – представляю, как по-привычному ужасно они выглядели на экране – но в игре, не побоюсь этих слов, ощущался интеллект. Игроки сборной регулярно выбирали не первое очевидное продолжение и даже не второе, а какое-то другое, нестандартное. В игре сборной России, оказывается, есть смысл, она определенно развивается – и теперь я буду с гораздо меньшей иронией относиться к словам Адвоката, хвалящего игру команды после, казалось бы, неудачных матчей.

В этот раз все, конечно, откровенно не получилось – хотелось бы верить, что не от недостатка способностей, а из-за каких-то иных причин; если сложно гордиться техничностью, мощью и духом национальной команды, было бы здорово чувствовать, что она действительно играет умнее, сложнее других. Это не гарантия постоянных побед, но это предпосылка возможности по-настоящему больших побед.

Вообще, вне камер интонации происходящего гораздо разнообразнее (еще раз к слову о том, что видео никогда до конца не заменит журналистику текста). Билялетдинов в камеру говорил более-менее как всегда, ничего особенно интересного – но любопытно было увидеть, с насколько сумрачным видом он вышел в микст-зону и начал старательно раздавать автографы. Лично я никогда не видел более мрачных Билялетдинова и Аршавина – и тем приятнее оказалась их неожиданная готовность поговорить с каждым журналистом, подписать программку каждому болельщику.

Еще более необычным оказалось удивительное дружелюбие сил правопорядка – особенно на фоне хаотичной работы пресс-службы сборной и не менее удивительным равнодушием собственно болельщиков. Понимаю, кому-то рассказанное покажется мелочью, но мне повезло усесться в пресс-ложе у прохода – и примерно каждый второй зритель, спускающийся на трибуну по довольно широкой лестнице через пять, десять, двадцать минут после начала тайма, считал своим долгом либо толкнуть, либо встать ровно передо мной, закрывая большую часть обзора. Извинился или хотя бы как-то понял, что мешает другим, ровно один из всех – к счастью, подполковник ДПС и майор МЧС, дежурившие рядом и внимательно смотревшие футбол, крайне вежливо просили всех пройти на места. С другой стороны, если уж говорить о невнимательности и эгоизме, то дудок было все-таки еще терпимое количество, а вувузела – и вовсе одна. Это дает надежду, что и болельщики постепенно меняются к лучшему.

Возле поля на колясках смотрели за матчем несколько инвалидов – оттуда, на самом деле, игру видно очень плохо, но старый стадион совершенно не приспособлен к тому, чтобы они могли смотреть футбол с нормальных мест. Приятно и правильно, что о них вспомнили, жаль, что не нашли более удачного решения.

Действительность не совсем успевает за намерениями – вот главное ощущение от всей поездки; но, по крайней мере, намерения не остаются только намерениями. Воронеж оказался неожиданно красивым и приятным городом, но к входу на стадион нужно было подходить по самой настоящей грязи. Игра сборной показала, что у нее есть перспективы, но результат вышел каким-то обескураживающим. Хотелось бы надеяться, что движение в правильную сторону все-таки не ограничится уже достигнутым.