«Датский динамит» Глава 8: Ролиганы
***
Есть две фотографии, сделанные во время чемпионата Европы во Франции, которые подводят итог истории ролиганов [roligans], датских болельщиков, которые поддерживали свою команду на протяжении восьмидесятых. На одной изображен мужчина с обнаженной грудью, лежащий на спине в поле, под указателем на Лион, датский флаг прикрывает его лицо от солнца, а бутылка пива покоится на его обнаженном животе. На другой изображены два похожих друг на друга датских болельщика, оба в ярких шляпах, с еще более веселыми улыбками и в футболках с датским флагом. Они болтают со старой француженкой, которая выглядит заинтригованной и очарованной.
На протяжении большей части Евро '84 Франция была колонией Дании. Поддержать команду приехали около 30 000 датских болельщиков. Rolig — датское слово, обозначающее спокойствие, и ролиганы считались противоядием от широко распространенного хулиганства того времени: сияющие, счастливые люди, одетые в красное и белое, многие с раскрашенными лицами. Они пренебрегали правилами биологии: чем больше они пили, тем счастливее становились. Именно во время Евро '84 они впервые привлекли к себе внимание всей Европы, а позже в том же году ролиганы выиграли трофей Честной игры ЮНЕСКО.
Иб Таге, Ян Мадсен и Сёрен Бернсторф Хансен, трое старых друзей из страховой компании, были среди тех, кто поехали во Францию. Они познакомились с Бенни и Ларсом, мясником и полицейским, в автобусе и в итоге отправились с ними путешествовать по Франции. Компания, через которую они забронировали тур, посередине турнира обанкротилась. Без разницы. Они переехали в отель «Холидей Инн» и были приятно удивлены, обнаружив, что игроки сборной Дании также остановились там перед матчем третьей группы против Бельгии.
«Я не видел ни одной драки во Франции, ни одной, — говорит Хансен. — И временами мы были пьяны и глупы, но ничего такого не происходило. На протяжении всего нашего путешествия была просто хорошая атмосфера». Тридцать лет спустя пятеро мужчин все еще встречаются друг с другом под предлогом игры в карты. До недавнего времени одним из ярких моментов их встречи было воспроизведение аудиозаписей с самыми известными комментариями Свенда Гер из восьмидесятых.
«Вы не можете не любить эту орду одетых в красно-белое викингов, которые, поющие и пьяные от счастья, маршируют нетвердой походкой, с заплывшими глазами и мечтательным взглядом, — писал L'Equipe. — Чемпионы мира по сочувствию». Их было легко узнать по раскрашенным лицам и жизнерадостному поведению. Позже многие датские болельщики стали носить клафат: красно-белую бейсболку с двумя завязками под подбородком, которые, если потянуть за них, заставляли хлопать ладоши, расположенные поверх кепки. Клафат, придуманный двумя студентами Копенгагенской школы бизнеса, вдохновившимися просмотром мультфильма о Микки Маусе, разошелся сотнями тысяч экземпляров, был выставлен в музее и даже стал предметом нескольких судебных разбирательств, касающихся авторских прав.
Никому не грозила опасность копировать ролиганов, уникальную группу, которая стала огромной частью обстановки, куда бы датская сборная ни ездила в восьмидесятые. «Это было странное чувство, — говорилось в отчете Tipsbladet. — Только когда сборная Дании вылетала из турнира, люди возвращались к нормальной жизни. До тех пор они ходили в странном, напряженном тумане, который был вызван не только потреблением пивоваренной продукции. Они находились в странном, похожем на сон, состоянии и не могли сосредоточиться ни на чем, кроме футбола». И все же они не воспринимали все слишком серьезно. «У датского ролигана есть совершенно особое оружие против насилия, а именно черный юмор и самоирония», — написал Бенте Хольм Кристенсен, который исследовал поведение болельщиков.
Некоторые люди думают, что самоуничижительный имидж ролиганов странно контрастировал с тем, что происходило на поле. В своей нашумевшей книге Tynd Luft («Разреженный воздух») о чемпионате мира 1986 года датский автор Йоаким Якобсен предполагает, что народная культура ролиганов представляла собой полярную противоположность прославленному и амбициозному футболу, в который играла сборная. «Ролиганская шумиха казалась культурно обусловленной панической реакцией, — писал он, — которая пыталась снова выбить нас из колеи».
Нынешние звезды с удовольствием общались с ролиганами, регулярно выходя за пределы отеля поболтать и раздать автографы, время от времени вместе распивая пиво. «Все началось на "Уэмбли", но именно во Франции мы поняли, что здесь происходит что-то особенное, — говорит Клаус Берггрин. — Мы увидели двадцать пять или тридцать тысяч датчан и подумали: "Что происходит?" Мы были так взволнованы и так готовы к бою, что даже если мы устали, мы этого не чувствовали. Мы были так воодушевлены».
Подобный прилив сил произошел благодаря связи между самими членами команды. Почти все игроки согласны с тем, что их необычайно сильный командный дух был одной из главных причин их успеха. «Когда вам хорошо вместе, вы больше делаете друг для друга на поле, — говорит защитник Джон Сивебек. — Это была просто группа людей, которым было очень хорошо вместе, и в нас все еще есть это, когда мы встречаемся друг с другом сейчас». Как и на любом рабочем месте, это было не совсем гармонично — одному игроку особенно нравилось, как другой прихлебывает суп — но они, безусловно, были ближе, чем 99% футбольных команд. «Это был один за всех и все за одного, — говорит Фриц Ольстрем, который большую часть 1980-х годов был пресс-секретарем сборной Дании. — Это то, о чем часто говорят, но здесь это было реальностью».
Это единство стало очевидным после матча со сборной Франции, когда Пионтек разрешил команде погулять в Париже с их женами и подругами до 2:15 утра, прежде чем команда отправилась в Лион. «Это также было их последним udgangstilladelse [разрешением на выезд] во время этого турнира», — сказал Пионтек газете Aktuelt.
Как и на поле, у сборной Дании был баланс контрастных, но дополняющих друг друга персонажей. «Клан "Аякса"» в составе Яна Мельбю, Франка Арнесена, Сорена Лербю и Йеспера Ольсена пополнился более томными типами, такими как Сёрен Буск, Иван Нильсен и Йенс Йорн Бертельсен. Какой-то игрок специализировался на открывании пивных бутылок своими глазницами. «Нам нравилось общество друг друга, хотя мы были совершенно разными людьми, — говорит Буск. — Мы принимали друг друга, и мы были кучкой парней, которые подшучивали друг над другом и травили анекдоты. В команде царило фантастическое единство». Бывший нападающий сборной Шотландии Стив Арчибальд, как известно, сказал, что командный дух «был иллюзией, мелькнувшей после победы». Очевидно, он никогда не проводил вечер в клубном доме.
Командный дух проявлялся в том, как часто соперники за одну и ту же позицию или духовные противоположности делили гостиничные номера. Вратари регулярно это делали, как и Мельбю и Бертельсен. Элькьер был большим другом Симонсена — один был болтуном из большого города, другой — тихоней, кроткой душой из Вайле. «Пребен был из тех парней, которые продолжали болтать и рассказывать истории, — говорит Буск, который позже жил с ним в одном номере. — И вот ему потребовалась сигарета в перерыве между рассказами, и я обычно говорил: "Пребен, это последняя, потому что сейчас нам нужно спать". "Да, Буски, еще одна история"».
Ничто так не демонстрировало их единство, как «Песня для Аллана», беззастенчиво дрянная народная песня, которую игроки исполнили для Симонсена по национальному телевидению. Идея пришла к пресс-атташе Ольстрему, когда он узнал, что французский охранник команды Шарли был опытным гитаристом. Игроки уже прислали цветы и ящик вина, но хотели более человечной демонстрации своей симпатии, уважения и даже любви. «Он был их кумиром», — говорит Ольстрем.
Идея «Песни для Аллана» не всех впечатлила. «Вы будете петь? — пробормотал Пионтек. — Вы же не умеете петь!» Арнесен был очень хорошим певцом; остальных лучше всего было бы слушать в душе. Пионтек часто любил жаловаться в пантомимической манере. «Я знал, что отказ от Зеппа не обязательно означает "нет", — говорит Ольстрем. — Он всегда так реагировал». Ольстрем написал песню на датском, английском и французском языках и пригласил телевизионную станцию снять на нее видеоклип. Игроки стояли в саду за клумбой с цветами и пели песню; прирожденному исполнителю Арнесену она понравилась больше всего, и он продемонстрировал несколько свинг-движений в стиле Клиффа Ричарда во время второго и третьего припева.
Дании это понравилось, как и Пионтеку. «Они были готовы выставить себя дураками, чтобы показать Аллану, что думают о нем, — говорит он. — Я видел, что теперь они были командой. — соглашается Герс. — Это даже произвело впечатление на Зеппа, потому что он понял, в чем сила этой команды — что они были друзьями, глубоко-глубоко-глубоко в своих сердцах».
Легко понять, что имеет в виду Бертельсен, когда описывает их пение как безнадежное, но в ином смысле немногие песни были так полны надежды и щедрости духа. Эта душевная щедрость проявлялась и в их отношениях со средствами массовой информации. Очень немногие сборные были настолько открыты. На это было две основные причины: врожденная индивидуальность игроков и работа Ольстрема, который был пресс-секретарем DBU и спортивным редактором Politiken. «Можете в это поверить? — говорит он. — Такое в наши дни просто не слыхано». Позже Ольстрем стал главным специалистом по связям со СМИ УЕФА.
«Мы были очень доступны средствам массовой информации, — говорит Элькьер. — Сегодня средствам массовой информации трудно приблизиться к игрокам. Нам нравилось принимать гостей из прессы». Игроки были так же по-мальчишески взволнованы своим успехом, как и все остальные, и поэтому им нравилось говорить об этом. Ольстрем говорит, что игроки и журналисты были друзьями.
Взаимное уважение было таким, что игроки могли доверять средствам массовой информации, которые не сообщат ничего слишком непристойного или личного. Во Франции игроки были доступны средствам массовой информации в течение часа каждый день, регулярно задерживаясь сверх отведенного времени, если интервью все не заканчивалось. Команда не была отделена от мира бархатными канатами.
Они определенно умели смеяться, особенно над самими собой. «Песня для Аллана»; Мортен Ольсен танцует брейк-данс во время ток-шоу; Лербю и Йеспер Ольсен в смокингах и белых перчатках ужасно плохо поют вместе с голландским певцом Вилли Альберти; Буск и его семья рекламируют трикотаж; Симонсен застрелен снайпером во время матча в фильме «Стрелок» [Skytten, 1977 года]. Возможно, они и были суперзвездами, но они не были недосягаемы. Они были покладистыми, естественными людьми из народа.
Они тоже говорили на языке многих людей. Некоторые из игроков свободно владели четырьмя или пятью языками — датчане обычно в юности изучают английский, немецкий или французский — и, таким образом, были мечтой иностранного медиамагната. «Они были великолепно доступны, — говорит комментатор Sky Sports Мартин Тайлер, которого пригласили присоединиться к игрокам в "Торденшельде" после ничьей (2:2) против Англии в 1982 году. — Они не боялись средств массовой информации. Трудно было не присоединиться к их лагерю. Это по-настоящему проверяло твою объективность, потому что ты мог поговорить с ними в любое время».
Они были так же хороши с местными болельщиками, раздавая автографы с вызывающим энтузиазм и терпением и предметы экипировки. А еще был Пионтек: иногда колючий, но по большей части честный, харизматичный, державшийся при дворе почти по-королевски. «Он мечта не только игрока, но и журналиста, — сказал Дэвид Миллер в The Times во время чемпионата мира 1986 года. — Непринужденная, реалистичная адаптация этого человека к требованиям своей работы отражается на мировоззрении его игроков». Даже когда он был в плохом настроении, он был совершенно неотразим.
Пионтек ненадолго погрузился в одно из таких настроений перед вторым матчем Евро '84 против Югославии в Лионе. Исполнительный комитет УЕФА отклонил запрос DBU о замене Симонсена. Пионтек назвал это решение «несправедливым и неприличным» и пригрозил снять сборную Дании с турнира. «Я хотел встряхнуть стариков в УЕФА, — сказал он. — Они должны проснуться».
За день до игры командный автобус совершил головокружительную поездку со скоростью 130 км в час от отеля в Лионе до тренировочной площадки, чтобы точно уложиться в расписание. B.T. сообщила, что матч получился оживленным: Йеспер Ольсен — кто бы мог подумать — совершил несколько опрометчивых подкатов, а Лербю сердито отреагировал, когда Рихард Мёллер Нильсен, тренер команды до 21 года, посчитал, что его удар не прошел между двумя нагрудниками, которые считались за штанги ворот: «Ты вообще смотришь?» — закричал Лербю.
Неудача с голами реальными или нет, волновала датчан перед игрой. Пресса подчеркивала их недавнюю засуху, когда в 1984 году они забили всего три в шести матчах. «Я бы хотел, чтобы между Пребеном Элькьяром и Микаэлем Лаудрупом было немного больше сотрудничества, — сказал Пионтек, — но я не буду пытаться изменить стиль игры Пребена Элькьяра, потому что это нарушит его ритм, а мы не можем себе этого позволить».
Способность не пропускать голы тоже была проблемой. Оле Квист сильно ушиб большой палец во время шутливой стычки на тренировке, Уле Кьер повздорил с Арнесеном, который едва не перерос в драку, а Троэльс Расмуссен все еще не оправился от травмы, полученной перед турниром.
Другой Расмуссен, Оле, вышел на замену травмированному Симонсену, дабы оказать дополнительную поддержку великолепному Сафету Сушичу. Симонсена не было в команде, но команда все еще была в его голове, а он — в их головах. «Я надеюсь, что они получат от меня телеграмму сегодня, — сказал он в колонке для B.T. — Я отправил ее два дня назад, но я так устал и мне было так грустно, что я заснул». Больнице пришлось запереть дверь в палату номер восемь, таково было количество людей, желающих навестить Симонсена. «Я надеюсь на ваше понимание, так как мне нужно немного покоя», — написал он на записке, которая была прикреплена к двери палаты.
Дания встречалась с Югославией бурным субботним вечером в Лионе. Иб, Сёрен и Ян принесли на матч два ящика «Кроненбурга»; пиво почти забродило на жаре. Югославия также проиграла свой первый матч против сборной Бельгии со счетом 0:2. Дания знала, что второе поражение вырвет их судьбу из собственных рук. Тем не менее, перед началом матча они были расслаблены, а Лаудруп, Элькьер и Бертельсен лениво чеканили мячом в центре поля перед игрой. Когда начался матч, вялость как рукой сняло; темп был безумным и неумолимым.
Датчане устроили почти мемориальную игру в честь Аллана Симонсена, одержав победу со счетом 5:0, которая стала их первой победой на чемпионате Европы или Кубке мира. Игра была не такой однобокой, как можно понять из счета; вратарь Квист был одним из лучших игроков Дании, и после игры ему аплодировали в раздевалке. Матч был настолько открытым, что его можно было бы отнести к 1950-м годам. Если бы были использованы все явные моменты с обеих сторон, матч завершился бы со счетом 14:7 в пользу Дании.
Дания вышла вперед на восьмой минуте, когда Арнесен обыграл Любомира Радановича и сделал прострел, который вратарь Томислав Ивкович отправил в свои ворота. Тем не менее гол был записан на счет Арнесена. Это был момент очищения для игрока, у которого были настолько серьезные проблемы с травмами, что с мая 1982 по май 1984 года он за сборную Дании сыграл всего две минуты.
Проблемы с травмами были постоянной темой карьеры Арнесена, но он все равно сыграл пятьдесят два матча за свою страну. Будучи вингером, он обыгрывал защитников стремительным забегом и множеством необычных трюков; он был столь же эффективен как плеймейкер и действовал с авторитетом человека, который не сомневался в том, насколько он хорош.
Лербю был наделен подобной убежденностью. Поскольку Югославия постоянно беспокоила Данию справа после гола Арнесена, Лербю взял дело в свои руки. Он крикнул левому защитнику Уле Расмуссену, махнул ему рукой на другую сторону поля, а затем решил сам позаботиться о левом фланге сборной Дании.
Даже Лербю немного расслабился, когда сборная Дании на шестнадцатой минуте повела со счетом 2:0. Элькьер предпринял стремительный сорокаметровый забег по левому флангу, после чего прострелил на Лаудрупа на ближней штанге. Тот внешней стороной стопы ловко перебросил мяч через вышедшего на него вратаря, и, хотя мяч все равно шел в ворота, Берггрин отправил мяч в сетку с расстояния метра. Эти двое вместе отпраздновали гол; остальная команда побежала прямо к человеку, который создал гол — Элькьеру.
Югославы были настолько перегружены в центре поля, что их главный тренер Тодор Веселинович заменил раздраженного Мехмеда Баздаревича через двадцать три минуты после начала матча. Замена частично была успешной: югославы не смогли остановить поток голевых моментов Дании, но им удалось создать множество своих. Квист совершил четыре сейва после ударов в упор, в том числе два за тридцать секунд от Златко Вуйовича во втором тайме. Дания, конечно, не могла чувствовать себя в безопасности при счете 2:0. У них было несколько шансов увеличить преимущество, прежде чем Арнесен сделал это с пенальти после фола Ивана Гуделя на Лаудрупе. Сборная Дании, потерявшись в чистом веселье от матча, не имела ни малейшего желания объявлять счет 3:0 окончательным.
Несмотря на весь их индивидуальный талант, в 1980-х годах у Дании было блестящее портфолио командных голов. Лучшим, возможно, был тот, который сделал счет 4:0 в матче против Югославии. Мортен Ольсен отдал небрежный пас на Элькьера, который обыграл соперника и сыграл направо на Берггрина. Тот сделал передачу на Лаудрупа, который контролировал мяч, а затем осторожно, почти с любовью, вывел Элькьера вперед и тот в касание пробил по воротам. Это было именно то сотрудничество, которого Пионтек хотел от двух своих нападающих.
Пятый гол, две минуты спустя, забил запасной Йон Лауридсен, который великолепно пробил в дальний угол с двадцати метров, после чего подбежал к скамейке, чтобы демонстративно отпраздновать победу перед Пионтеком. В другую эпоху Лауридсен был бы игроком основного состава. Он был любимцем своего испанского клуба «Эспаньол», где выступал в течение шести лет и выиграл Кубок УЕФА. Его по-прежнему называют «Сеньором», и в его акценте сохраняются испанские нотки.
Оставалось сыграть шесть минут после гола Лауридсена, который сделал счет 5:0. За это время они легко могли забить еще три гола. Буск мощно пробил головой слева из штрафной — мимо, Лаудруп навесил на Элькьера, который должен был просто замкнуть, а затем сделал восхитительный навес на Берггрина, который упустил еще один отличный шанс. Это было одно из первых проявлений мастерства, которое впоследствии стало визитной карточкой Лаудрупа.
Пионтек был так взволнован после матча, что дал переводчику выходной на этот вечер и обратился к прессе на датском, немецком, английском и французском языках. Это был не такой же приятный опыт для югославского менеджера Веселиновича, который был госпитализирован после матча из-за стресса. «Он не мог вынести того, что происходило на поле», — сказал врач команды.
В больнице в Орхусе Симонсену потребовалась инъекция после того, как он инстинктивно бил по каждому мячу во время игры. Лион, безусловно, был живой и бодрый после игры. На целой улице баров закончилось пиво, поэтому ролиганы отказались от привычки всей своей жизни и пили вино.
Победа сборной Дании повторила победу с самой крупной разницей мячей на чемпионате Европы. За более чем пятьдесят лет было одержано четыре победы с разницей в пять голов. Две из них состоялись в один и тот же день; в тот день сборная Франции разгромила Бельгию со счетом 5:0. Его следует запомнить как один из определяющих матчей эпохи, однако он был низведен до второго эшелона по одной простой причине. Еще более запоминающийся матч состоялся тремя днями позже.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
Игра с Бельгией, ещё те качели .