Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День тридцать шестой
Источники/Благодарности/Об авторе
***
Ты все еще в своем доме. Дверь заперта, а шторы все еще задернуты. В темноте. Половину своего времени ты проводишь в постели, половину — на диване. Вверх и вниз по лестнице. Игнорируя телефон, отвечая на телефонные звонки. В постели и из постели. Включая радио. Выключая радио. Вверх и вниз по лестнице. Встаешь и садишься на диван. Включая телевизор. Выключая телевизор. Потому что Дейв Маккей ныне является менеджером ФК «Дерби Каунти». Не ты —
Потому что сегодня первый день работы Дейва Маккея. Твоей работы —
Среда, 24 октября 1973 года.
Прошлой ночью в Ноттингеме происходили гневные сцены, фанаты «Ноттингем Форест» обвиняли Маккея в предательстве, в том, что он оставил сделанной наполовину работу. Сегодня утром в газетах появились гневные слова, игроки «Дерби Каунти» заявили, что не будут играть за Дейва Маккея, они не будут тренироваться за Дейва Маккея. Они не будут работать за Дейва Маккея —
Игроки «Дерби», твои игроки, говорят, что они объявят забастовку:
«Верните взад Клафи!»
Теперь и на «Бейсбол Граунд» происходят гневные сцены, гневные сцены, когда Дейв Маккей прибывает в свой первый рабочий день, на твою работу, встреченный плакатами и протестующими —
— ВВК! ВВК! — скандируют они. — Верните взад Клафи! Верните взад Клафи!
За дверью, за шторами, ты включаешь телевизор погромче, радио погромче:
— Пошел ты, Маккей, — кричат они. — Тебе здесь не рады!
Но у Дейва Маккея есть мужество. У Дейва Маккея есть яйца —
— Кто это был? — Дейв Маккей кричит в ответ. — Скажите ему, чтобы он пришел на просмотр. Я думаю, мы могли бы использовать его на фланге.
Пресса и телевидение обсуждают это. Камеры и свет. Болельщики. Книжки для автографов и ручки. Даже протестующие смеются.
— Эта работа — моя судьба, — говорит Дейв Маккей камерам и огням, плакатам и протестующим. — Мне многое нужно доказать, но я не боюсь. Вы видите стакан либо наполовину полным, либо наполовину пустым. Я вижу, что он наполовину полон, и мне хочется попить.
Ты выключаешь телевизор. Ты выключаешь радио —
Ты сметаешь газеты с кровати на пол —
Ты натягиваешь одеяло на голову.
* * *
Этим утром я первым встаю с постели, спускаюсь по лестнице и сажусь в свой новенький синий Мерседес-Бенц. Этим утром я первым вхожу в двери, огибаю угол и иду по коридору, крича: «Уильям! Уильям!»
Но Билли Бремнер не останавливается. Билли Бремнер не ставит свою сумку и не оборачивается.
Дальше по коридору я снова кричу: «Билли!»
Бремнер теперь останавливается. Билли Бремнер ставит свою сумку и оборачивается.
Я иду к нему по коридору. Я спрашиваю его: «Ты придешь сегодня вечером?»
— Куда? — спрашивает Бремнер.
— Сюда, — говорю я ему. — На матч резервной команды против «Блэкберна».
— Зачем? — спрашивает Бремнер.
— Я же говорил тебе, — говорю я ему снова. — Я был бы признателен за твой вклад на скамейке запасных.
— Значит, я должен прийти? — спрашивает Бремнер. — Вы приказываете мне?
— Конечно, я не приказываю тебе, — говорю я ему. — Я прошу тебя, потому что я думаю...
Но Бремнер качает головой и говорит: «Сегодня "Всего лишь игра"».
— Что?
— Сегодня вечером по телику, — говорит Билли Бремнер. — «Всего лишь игра»; Шотландия против Бразилии. Будут друзья, немного выпивки. Вы же не думаете, что я пропущу шоу, не так ли?
Я поворачиваюсь к нему спиной. Я огибаю угол и иду по коридору в кабинет. Я наливаю себе выпить и закуриваю сигарету. Достаю свою записную книжку. Я беру трубку и делаю несколько звонков. Кучу гребаных звонков. Потом я вешаю трубку. Я убираю свою записную книжку. Я тушу сигарету. Я допиваю свой напиток и переодеваюсь. Я надеваю свой старый зеленый вратарский свитер «Лидс Юнайтед». Я открываю ящик стола. Я достаю свисток. Я запираю дверь кабинета. Я дважды проверяю, заперта ли она. Я иду по коридору. Огибаю угол. Через приемную и на автостоянку. Я бегу трусцой по выбоинам и лужам. Мимо лачуг на сваях. По виражу. На тренировочную площадку —
Ублюдки. Ублюдки. Ублюдки.
Я дую в свисток. Я кричу: «Джордан, Мэйдели, Купер, Бейтс, Йорат и молодой Грей, вы все будете играть за резервистов сегодня вечером. Увидимся там».
Я поворачиваюсь к ним спиной, а там Сид Оуэн и Морис Линдли стоят там, стоят там и ждут, склонив головы друг к другу, шепчутся и бормочут, шепчутся и бормочут. Морис держит в пальцах большой конверт. Он протягивает его мне. «Вот держи».
— Что, черт возьми, все это значит? — я cпрашиваю его.
— Досье на ФК «Цюрих», — говорит он. — Труды.
— Просто скажи мне, победили они, черт возьми, или нет.
— Победили, — говорит он. — 3:0 на выезде.
— И они хоть, ерепена крача, хороши?
— Хороши, — говорит он.
— Пасиб, — говорю я ему и возвращаю конверт. — Это все, что мне нужно было знать.
Я бегу трусцой вниз по склону. Мимо лачуг. По выбоинам и лужам. Через автостоянку и в приемную. Сэм Болтон стоит там, стоит там и ждет —
— Как твоя машина? — спрашивает он меня.
— Очень милая, — говорю я ему. — Спасибо.
— Это хорошо, — говорит он. — А теперь переодевайся и поднимайся наверх.
* * *
Ты все еще в постели, все еще под одеялом. Внизу звонит телефон, звонит и звонит. Ты не встаешь с постели. Ты не отвечаешь на него. Твоя жена отвечает —
— Брайан! — кричит она тебе наверх. — Это Майк Бамбер. Из «Брайтона».
Ты высовываешь голову из-под одеяла. Ты встаешь с постели. Ты спускаешься по лестнице. Ты подносишь трубку к уху —
— Мистер Клаф, меня зовут Майк Бамбер, — говорит Майк Бамбер. — И я председатель футбольного клуба «Брайтон энд Хоув Альбион». Я хотел спросить, не могли бы мы поболтать о вакансии, которая у меня здесь есть.
— «Брайтон»? — спрашиваешь ты его. — Они в Третьем дивизионе, не так ли?
— К сожалению, — говорит Майк Бамбер. — Но я верю, что вы тот самый человек, который вполне мог бы что-то с этим сделать...
— Я мог бы подумать об этом, — говоришь ты ему. — И, если я надумаю, то свяжусь с вами.
Ты кладешь трубку. Ты смотришь на свою жену снизу вверх —
— Работа есть работа, — говорит она.
— В Третьем дивизионе? — ты ее спрашиваешь. — На южном побережье?
— На безрыбье и рак рыба.
* * *
Майк Бамбер и «Брайтон энд Хоув Альбион» подают в суд на «Лидс Юнайтед». Майк Бамбер и «Брайтон энд Хоув Альбион» выдают судебные приказы против меня и «Лидс Юнайтед». Майк Бамбер и «Брайтон энд Хоув Альбион» требуют от меня возмещения ущерба за нарушение контракта. Майк Бамбер и «Брайтон энд Хоув Альбион» требуют возмещения ущерба от «Лидс Юнайтед» за то, что они побудили меня нарушить мой контракт. Майк Бамбер и «Брайтон энд Хоув Альбион» утверждают, что «Лидс Юнайтед» пообещал выплатить им £75 тыс. в качестве компенсации за меня. Майк Бамбер и «Брайтон энд Хоув Альбион» также утверждают, что «Лидс Юнайтед» пообещал провести товарищеский матч против них на их «Голдстоун Граунд». Майк Бамбер и «Брайтон энд Хоув Альбион» хотят провести свой товарищеский матч. Майк Бамбер и «Брайтон энд Хоув Альбион» хотят свои деньги —
— Они ни шиша не получат, — кричит Сэм Болтон. — Ни гребанного шиша. Так же, как и все эти другие председатели и директора, которые звонили нам все утро, спрашивали нас о Джо Джордане, спрашивали нас о Поле Мэйдели, спрашивали нас о Терри Купере, спрашивали нас о Мике Бейтсе, спрашивали нас о Терри Йорате и спрашивали нас о Фрэнки Грее —
— Они ни шиша не получат, — говорит Болтон, — потому что мы не дадим им ни долбанного шиша.
* * *
Ты снова встречаешься с игроками «Дерби», снова со своими игроками, за обедом в отеле «Мидленд». Только ты, Питер и игроки «Дерби», твои игроки.
Совет директоров «Дерби» все еще не встречается с игроками. Игроки как громом поражены. Игроки озлоблены. Игроки страдают. Эти игроки молоды. Эти игроки эмоциональны. Эти игроки лояльны. Ты это понимаешь —
— Я играл на позиции центрального нападающего за «Дерби Каунти» каждую неделю, — говоришь ты им —
Они это понимают. Они это знают. Они говорят тебе: «Мы не будем тренироваться. Мы не будем играть. Пока мы не вернем вас, босс».
Ты благодаришь их бесчисленное количество раз. Ты заказываешь бесчисленное количество бутылок. Ты говоришь им: «В следующий раз, когда мы встретимся, это произойдет у меня дома, празднуя мое восстановление в должности...»
Но сегодня вечером игроки «Дерби», твои игроки, должны встретиться с Дейвом Маккеем —
— Это ничего не решит, не так ли? — говорит Красный Рой Макфарланд.
— Но теперь он твой менеджер, — говорит Пит. — Не мы, Рой. А Дейв.
Ты поворачиваешься к Питеру. Ты смотришь на Тейлора. Ты кричишь: «Чего? Ты, черт возьми, чего это сказал?
— Смирись, мать твою, с этим, Брайан, — говорит он. — Пришло время двигаться дальше. Все кончено.
— Неужели, мать твою, — говоришь ты ему. — А как насчет протестного движения?
— Брайан, Брайан, Брайан...
— Иди тогда, — говоришь ты ему. — Ты, мать твою, уходи, если хочешь, как ты всегда делаешь. Но я не сдамся, не откажусь от этих ребят. Не после всего, что они, черт возьми, сделали для нас, всего, чем они, черт возьми, рисковали ради нас. Никогда...
— Вот именно, — говорит Питер. — И именно поэтому мы не должны просить их рисковать еще больше. Все эти разговоры о том, чтобы не тренироваться, не играть. Все эти разговоры о сидячих забастовках, о стачках. Они будут чертовски нарушать свои гребаные контракты. Они будут изгнаны из клуба и останутся без работы; им запретят играть где-либо еще. Они останутся без работы, как и мы.
— Пошел ты, — говоришь ты ему. — Ты бздун. Ты трус.
Но Тейлор только пожимает плечами. Тушит сигарету и встает. Затем Питер пожимает руку каждому игроку, каждому игроку «Дерби» —
— Спасибо за все, — говорит он. — И желаю удачи в субботу, искренне.
* * *
До начала матча Центральной лиги против «Блэкберна» остается всего пятнадцать минут, а «Элланд Роуд» все еще пустой. Нет никого, кроме директоров, менеджеров и скаутов —
Фредди Гудвин из «Бирмингема» здесь. Алан Браун из «Форест» тоже. Из «Лестера». Из «Эвертона». Из «Стока». Из «Виллы». Из «Ипсвича». Из «Норвича». Из «Лутона». Из «Бернли». Из «Ковентри». Из «Уэнсдей». Из чертова «Халла» и даже «Карлайла», они все пришли к этой витрине магазина; пришли на эту гребаную распродажу —
— Выбирайте, черт вас дери, — сказал я им всем. — Все должны уйти!
Через двери. Вверх по лестнице. Огибая угол и дальше по коридору, я направляюсь к дверям зала заседаний Йоркширского совета директоров. К йоркширскому залу заседаний и хаосу:
Мужчина лежит на полу в коридоре, за пределами зала заседаний —
Этот человек — Гарри Рейнольдс, бывший председатель правления «Лидс Юнайтед» —
Люди расстегивают его воротник, люди ослабляют его галстук –
Люди вызывают врача, скорую помощь —
Но Гарри Рейнольдс уже мертв.
* * *
Такси отвозит тебя обратно к твоему дому. Рой Макфарланд и Генри Ньютон помогают тебе добраться до двери. Твоя жена укладывает тебя на диван —
— Не слушайте Питера, — говоришь ты Рою и Генри. — Он просто напуган. Трус.
Твоя жена ждет, пока Рой и Генри уйдут. Пока ты немного не поспишь. Хорошая чашка чая. Затем твоя жена сообщает тебе, что звонил Стюарт Драйден из «Ноттингем Форест». Стюарт Драйден сейчас пускай всего-лишь член комитета в «Ноттингем Форест», говорит твоя жена. Но у Стюарта Драйдена есть ви́дение. У Стюарта Драйдена есть мечта —
Что «Ноттингем Форест» может выиграть повышение из Второго дивизиона в Первый; что «Ноттингем Форест» может выиграть чемпионат Первого дивизиона; что «Ноттингем Форест» может выиграть Кубок чемпионов; не один раз, не дважды, а снова и снова —
Стюарт Драйден верит, что ты тот человек, который осуществит эту мечту —
— Что ты единственный человек, который может воплотить эту мечту в реальность, — говорит тебе Стюарт Драйден посреди ночи. В офисе в Ноттингеме. В тайне.
— Ты предлагаешь нам работу? — спрашиваешь ты Стюарта Драйдена.
— Я бы с удовольствием, черт возьми, — говорит он. — Но я в комитете всего неделю.
— Что ж, я заинтересован, — говоришь ты ему. -— И Питер тоже. Но мы не будем ее просить.
— Но ты должен что-то сделать, чтобы помочь мне тебя туда доставить, — говорит Драйден.
— Что, например? — спрашиваешь ты его.
— Например, позвонить в клуб завтра в 11 часов утра и осторожно поинтересоваться вакансией. Я позабочусь о том, чтобы быть там и ответить на звонок.
— Я, черт возьми, не буду умолять, — говоришь ты ему. — Я, мать твою, не буду попрошайничать.
— Это не попрошайничество, — говорит он. — Это осторожное наведение справок.
— Но кто сказал, что я не вернусь в «Дерби» завтра в это же время? — ты спрашиваешь его.
— Но они уже назначили Дейва Маккея, — говорит Стюарт Драйден. — Они уже назначили нашего чертова менеджера вместо тебя.
— Всяко бывает. Они могут просто отменить его назначение, — говоришь ты ему. — И тогда «Дерби» вернул бы меня, а ты вернул бы Маккея, и мы все были бы счастливы.
— Но мы не хотим возвращать Маккея, — говорит Стюарт Драйден. — Мы хотим тебя.
* * *
Игра резервистов продолжается, и «Лидс» обыгрывает «Блэкберн Роверс» со счетом 3:0, но это не имеет значения. Не сейчас. Сейчас Гарри Рейнольдс мертв. Не сейчас, когда Дон Реви приехал как по волшебству:
— Гарри Рейнольдс был человеком, который дал мне шанс, — говорит Дон Реви. — Без него ничего бы не было. Ни один человек не смог бы сделать для футбольного клуба больше, чем мистер Рейнольдс. Без его вмешательства я бы, вероятно, уехал в «Борнмут» много лет назад. Я в неоплатном долгу перед ним, в долгу, который не могу выразить словами. Я глубоко опечален его потерей, и всем, чего я достиг в своей тренерской карьере, я обязан ему. Когда я думаю о самоотверженности и усилиях, которые он вложил в свою карьеру в качестве председателя в первые годы моего руководства, о его поездках со мной по всей стране для того, чтобы подписывать игроков и уговаривать перспективных молодых людей сделать карьеру в «Лидсе», я понимаю, что он был уникален...
Я запер дверь кабинета. Стулом, прислоненным к ней. Мои пальцы в ушах, мои пальцы в ушах, мои пальцы в ушах —
Другие директора, менеджеры и их скауты все уехали —
Но не Дон Реви. Дон все еще там. Под трибуной. Огибая угол. Расхаживает по коридорам, стучит в двери —
— Ты здесь, Брайан? Ты все еще здесь?
* * *
Ты лежишь в постели рядом со своей женой. Часы у кровати тикают. Ты закрываешь глаза, но ты не спишь. Ты же не хочешь быть менеджером чертова «Ноттингем Форест». Ты не хочешь быть менеджером гребанова «Брайтон энд Хоув Альбион». Ты даже не хочешь быть менеджером сборной Англии —
Ты хочешь быть менеджером «Дерби Каунти». Именно эту работу ты хочешь —
Работа в «Дерби» — это единственная работа, которую ты хочешь. Твоя старая работа —
Вернуться на свою старую работу — вот чего ты хочешь, все, чего ты хочешь —
Все, чего ты когда-либо хотел, и все, чего ты хочешь сейчас —
Теперь у тебя нет работы, теперь уже слишком поздно —
Часы тикают и тикают —
Теперь ты безработный —
Безработный, снова.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
