«Каждый раз, когда видите меня с улыбкой на лице, не думайте, что я с ней родился. Я её заработал». Иан Райт
Я люблю от души поплакать.
Мне кажется, нужно быть мужчиной, чтобы признать это.
Позвольте мне рассказать вам о том, что изменило мою жизнь.
Теперь вы может подумать, что уже знаете мою историю. Ян Райт стал профессионалом только в 21 год! Работал обслуживающим персоналом на сахарном заводе. Он провел месяц в тюрьме.
Людям нравится использовать мою историю как одну их тех «Никогда не поздно!», «Никогда не отказывайся от своей мечты». Но люди иногда забывают, что когда ты долго преследуешь одну цель, это откладывает на тебе отпечаток. Да, я играл в профессиональный футбол, и у меня была фантастическая карьера, но прежде чем я попал в «Кристал Пэлас», я терпел поражение везде.
Везде.
Я начал ходить на просмотры в клубы, когда мне было 11 лет. Но стал профессионалом за несколько недель до моего 22-летия. Это 11 лет неудач, 11 лет отсутствия ответов от «Арсенала», «Челси» и всех остальных.
11 лет неудач, это меняет тебя.
Моя мама говорила мне: «Зовут многих, но выбирают лишь некоторых». И что забавно, с её уст это не звучало мотивационной цитатой, скорее наоборот. Она имела ввиду, что такие, как мы очень редко получают, что хотят. Эта фраза постоянно витала в моей голове, когда я сидел в приемной клуба «Брайтон». Тогда мне было 19 лет.
Я просто пытался держать себя в руках.
Я был на грани.
Я был настолько сломлен, что у меня даже не было денег на поезд домой.
Представьте себе, мне 19 лет, и я просил, одалживал и крал за каждую услугу, в которой нуждался, чтобы поехать с Лондона в Брайтон на этот 6-месячный просмотр. У меня хорошо получалось. Я забивал голы против первой команды, поэтому я действительно думал, что мне что-то предложат.
Они держали меня больше месяца, поэтому думал, что делаю всё правильно.
В один из наших выходных я хотел вернуться домой в Лондон, чтобы увидеть семью, но я не мог позволить себе проезд на поезде. Пара игроков «Брайтона» сказали мне, что я могу запросить денег на расходы у клуба.
«Просто скажи это дамочке», - говорили они. Ну, вот я иду в офис и говорю ей: «Я прохожу просмотр в клубе, мне бы хотелось получить денег на расходы, чтобы добраться до Лондона». Она была вежлива, но мне было понятно, что она не отвечает за расходы. Она просто сказала: «Да, хорошо. Можете подождать здесь, пожалуйста?»
Я ждал, и ждал, и снова ждал… Я просидел там 5 часов. Ни книг, ни телевизора, ни газет, вообще ничего. Просто ждал, пока что-то случится. Ощущал себя совершенно беспомощным.
Я просто сидел в тишине, надеясь, что кто-нибудь меня заметит. Обратит внимание, как сильно я старался на тренировках. Обратит внимание, какой путь я проделал, чтобы попасть на этот просмотр. Обратит внимание, как долго я жду, чтобы добраться на поезде домой.
Около 5-ти вечера пришел капитан первой команды «Брайтона» Стив Фостер, чтобы получить медикаменты для лечения своей травмы. Мы общались несколько раз во время моего пребывания на просмотре, и он спросил меня, что я здесь делаю.
«Я жду денег на расходы, чтобы добраться назад в Лондон», - ответил я.
Его лицо изменилось.
Он спросил: «С каких пор? С утра?»
Клянусь, он вошел в комнату, и я мог слышать, как он всех растолкал. Он кричал: «Да как вы могли так поступить? Этот бедный мальчик столько ждет», и всё в таком роде.
Через несколько минут он вышел с этой дамой, и она передала мне около 200 фунтов наличными.
Я помню, как благодарил Стива, сел в автобус до станции, сел в поезд – а потом просто разрыдался. Чувство беспомощности, которое я испытал за те пять часов навсегда останутся со мной.
Это было нечто большее, чем футбол.
Я знаю, что многие люди думают обо мне, как о счастливчике. Они видят золотой зуб, шляпу и думают, что я только и делаю, что шучу, шучу, шучу… Но… я буду честен с вами… было трудно добиться этой улыбки. Помните тот фильм «Мстители» вышедший пару лет назад? Помните, когда Брюс Беннер собирался превратиться в Халка, он произнес эту прекрасную реплику.
«Это и есть мой секрет, Кэп. Я постоянно злой.»
Это заставило меня улыбнуться. Я его понимал. Это кажется немного странным использовать строку из фильма про супергероев чтобы объяснить мою жизнь, но в этом было что-то такое, что осталось со мной. Большую часть своей жизни я был зол. Я всегда был зол.
Позвольте мне рассказать вам мою историю.
Забавно, что, хоть многие и думают, что я рожден и выращен «Арсеналом», я на самом деле родился на юге Лондоне. Вулвич, если быть точнее. Я родился там в 1963 году, но всё детство провел в Брокли. В настоящее время купить дом в этом районе стоит около полумиллиона, но тогда все было по-другому. Никто не думал о детях, которые выросли на Мерритт-роуд. Мы просто выходили каждый день и играли в футбол. Футбол, футбол. Футбол Южного Лондона, где вы играете в поместье с массивными кирпичными стенами и знаками «Не играть в мяч», отцы готовые всадить нож в мяч, если тот попадет в их машину.
Мне было 7-8 лет, когда я начал играть, сначала на улице, а потом и в парке под названием «Холмистые поля». Мы никогда не проигрывали. Видите ли, когда я с мамой, отчимом и двумя старшими братьями переехали в Брокли, у нас не было денег, поэтому нам пришлось делить дом с другой семьей. Главой того дома был человек по имени Джеймс Райт. Я называл его мистер Джеймс.
Он был строгим, очень уважаемым человеком в округе. Возле его дома всегда было полно детей, потому что он заботился о нашем сообществе. Команда Холмистых полей состояла из детей, болтающихся у его дома. Самого старшего звали Стаффорд, далее мой брат Морис, ребенок по имени Селвин, Эйден, пара моих товарищей, а потом шел я, последний из помёта.
И я говорю вам, мы никогда не проигрывали. Мы искали группу парней, спрашивали их, не хотят ли они сыграть матч, и затем мы побеждали их. Каждый раз.
Мы выигрывали, потому что мой брат был лучшим футболистом на районе. Морис умел всё: левой ногой, правой, пас, дриблинг, он был полностью укомплектован. Всё что я умел делать, он делал лучше. И хуже всего было то, что он это знал. Он сводил меня с ума этим. Настоящий старший брат всегда дразнил, когда считал, что я становился слишком задиристым. Иногда я плакал после всех вещей, которые он мне наговорил. Это было ужасно. Он был моим героем, но он никогда не давал мне продохнуть.
Но.
Когда Морис начинал дразнить меня, я уходил и начинал практиковаться, как будто я карате-пацан. Когда Морис говорил: «Ты не умеешь бить левой ногой», я брал теннисный мяч и бил его об стену, снова, снова, и снова. Я бил до тех пор, пока не заболит нога, пока не заболит внутренняя часть паха, потому что я должен был доказать ему. Когда у меня болела левая нога, я проделывал тоже самое с правой. Я не собирался позволить ему обличить меня в следующий раз, когда мы будем играть в футбол.
Мы возвращались на Хилли Филдс, и я показывал, чему научился, а потом Морис говорил: «Твоя левая стала лучше, но ты плохо играешь головой».
Я снова возвращался к стене, только теперь работал головой. Если бы мы вернулись снова на Хилли, Морис бы сказал: «Да, теперь ты лучше играешь головой, но ты закрываешь глаза каждый раз, когда направляешь мяч».
И я бы снова вернувшись к стене, говорил себе: «Не закрывай глаза, не закрывай глаза. Когда смотришь футбол, игроки не закрывают глаза. Так какого закрываешь их ты?».
Я также работал над своим первым касанием, делая набивания мячом. И клянусь, однажды я дошел до отметки в 600 раз. В конце концов я дошел до того момента, когда я имел хорошие навыки левой, правой ногой, дриблинг, пас, игра головой – тогда я подумал, я хорош! Я играл в отличный футбол на Хилли Филдс, и однажды меня выбрали играть за школьную команду. Мориса также выбрали играть за школьную команду. Я был на 4-м году, он на 6-м, я был так взволнован. Думал: «Вот и всё, я сыграю со своим героем, он наконец-то увидит, как я хорош».
Мы играли против школы Фейрлоун, и мы победили их. Но всё дело в том, что тогда Морис забил тот фантастический гол левой ногой, о котором он будет всегда помнить и никогда не заткнется.
Я серьезно, он не прекращал говорить о том голе. Для него это был величайший гол в истории. Все мои забитые голы в «Пэласе», «Арсенале»? Не имели значения. Гол Мориса Райт на Лэдвелл Филдс в игре против школы Фейрлоун был лучше. Ни один забитый мной гол не сравнится с тем, что забил мой старший брат, когда ему было 10 лет.
Старшие братья… это что-то с чем-то (улыбается).
Морис постоянно раздражал меня, но взросление с ним было одним из немногих приятных моментов в моей жизни. Я говорил вам, что в моей истории много гнева и много из этого пришло из домашней жизни. В итоге мама перевезла нас в Брокли. Новая квартира не была хорошим местом для меня, наверное, поэтому я часами напролет обрабатывал стену теннисным мячом. Мой сводный брат Ники приехал с Ямайки, когда ему было 10 лет. Мне было 6, и он часто издевался надо мной – прижимал меня к полу, демонстрируя разные приёмы и т.д. Дион, моя младшая сестра, она управляла домом, как это часто делает ребенок из семьи. У моей мамы были свои взлёты и падения… а потом появился отчим.
Он не был хорошим.
Он был настоящим… как бы его назвать? Он был тем, кто постоянно курил травку, играл в азартные игры, поздно приходил домой, просаживал зарплату в карты и бабником. Он был груб с моей мамой и со всеми детьми. И я не знаю почему, но я ему не нравился в частности. Может быть потому, что я был самым маленьким среди детей, но некоторые вещи, которые он делал… Он изо всех сил старался быть жестоким во всех отношениях ко мне – из-за самых странных вещей.
Если мы шли в магазин покупать новую одежду, он покупал вещи для Мориса, Ники и Дион, без проблем. Но когда дело доходило до меня, он забывал мой размер или говорил, что я могу носить вещи после Мориса и Ники. Однажды мы все ходили по магазинам, и он спросил мою маму, подойдет ли найденная им пара брюк Ники. Она сказала нет, но они были моего размера. И он просто бросил их. Прямо передо мной. Он бы не купил их, потому что они были для меня.
Вся эта жестокость и издевательства в доме с одной спальней… футбол был единственным спасением. Но иногда он отбирал и это.
Одной из немногих вещей, которые мы с братом с нетерпением ждали в доме, была передача «Match of the Day», и мой отчим отнимал это у нас - просто потому, что мог. В зависимости от настроения он приходил в спальню перед самым началом и говорил: «Повернись. Повернись к стене».
Мы должны были стоять лицом к стене все время, пока шла передача. И действительно жестоким было то, что мы могли всё слышать. Это было ужасно. Я заливался слезами каждый раз, когда он это делал. Чистые и большие слезы. Я помню, Морис пытался прикрывать мои уши, чтобы звуки футбола перестали меня мучить. Он пытался заставить меня успокоиться, прикрывая уши. И затем, наконец, он делал то, что делают все старшие братья, он закричал: «Хватит плакать! Хватит плакать!"
Знаете это чувство, когда вы плачете, и кто-то говорит вам прекратить? В конце концов, ты издаешь этот удушающий звук, который попадает тебе в горло и грудь. Похоже на хрип, представьте это.
Я носил это с собой годами. Всякий раз, когда я слышал музыкальную тему «Матч дня», я чувствовал эту боль в груди. Буду честен с вами, время от времени я ощущаю её и сейчас. Когда я впервые пришел на шоу в качестве ведущего, ко мне подошел Дес Линам и сказал: «Ян Райт, добро пожаловать на Match of the Day». Я чуть не заплакал.
Я ответил ему: «Это мой Грейсленд». (Грейсленд – так назывался дом Элвиса Пресли. Фраза «Это мой Грейсленд означает «это мой рай»)
У меня было так много сдерживающегося гнева и разочарования, что когда я проигрывал в футболе, я буквально портил игру всем остальным. Поле было одним из немногих мест, где у меня был контроль, поэтому, если я бы почувствовал, что кто-то отнимает меня это, я бы сломался. Ругань, драки и разные подобны мелочи. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, это смущало людей вокруг. Но я не мог это контролировать. Если кто-то прокидывал мне между ног, я превращался в Халка и пытался его побить. На играх Хилли Филдс Морис часто предупреждал ребят: «Если вы идете в стык с ним, будьте осторожны, потому что в итоге он, вероятно, захочет с вами подраться».
Я становился старше, гнев оставался со мной, и проявлялся он еще хуже, потому что я играл утром в воскресный футбол против команд из пабов. Я играл против этих грубых стариков, которые иногда что-то говорили мне на ухо, а потом БАМ, и мы уже деремся. Некоторое время я думал, что так и должно быть: кто-то заставляет тебя чувствовать себя маленьким, ты заставляешь его чувствовать себя маленьким. И я действительно любил это. Люди говорили мне что-то вроде: «Ты действительно хороший игрок, почему ты участвуешь в подобном?» Но мне было все равно. Я был зол. Мне было приятно кого-то ударить.
Был один человек, который особенно помог мне в те мрачные времена, когда я был ребенком: мистер Сидни Пигден, учитель в школе Тёрнхем. Когда мы переехали в Брокли, я начал ходить в школу Тёрнхем, которая находилась вниз по улице. Мне было трудно, очень трудно. Мне было около восьми лет, и я едва мог читать или писать - не потому, что у меня не было интеллекта, просто мой период концентрации был очень очень, очень, очень, очень коротким. Как только я что-то не понимал на уроке, я начинал возиться и веселиться. Моя учительница выгоняла меня из класса каждую неделю за подобные выходки, именно тогда меня и нашел мистер Пигден.
Некоторые из вас могут знать о нем, но позвольте мне рассказать, как мы впервые встретились. Мне было 8, меня снова выгнали из класса. В это время мимо проходил мистер Пигден. Он был очень строгим человеком, и каждый раз, когда он проходил мимо меня, он всегда говорил: «Снова за пределами класса?» Должно быть, после того, как он увидел меня в третий раз, я перестал смотреть ему в глаза. Я был напуган, и мне было стыдно.
Однажды, когда он прошел мимо в очередной раз, он остановился и вернулся, чтобы посмотреть на меня. Знаете, когда кто-то смотрит на тебя так, будто они видят что-то еще? Трудно оглянуться на них. Мистер Пигден бросил такой взгляд на меня, и мне пришлось смотреть в пол. А потом он пошел в мой класс, чтобы поговорить с моим учителем. Он говорил с ней около 10 минут, и когда он вышел, он сказал: «Пойдем со мной».
Затем он изменил мою жизнь.
Мы пошли в библиотеку, и с этого момента я остался с ним. Время от времени я ходил в классы, но большую часть времени в школе я проводил с мистером Пигденом. Он научил меня всему: как читать и как писать, как набраться терпения, как быть уверенным и общаться, и почему иногда я злюсь. Он действительно открыл мне мир. Он даже сделал меня контролирующим реестра и молока. Он дал мне чувство ответственности. Он заставил меня поверить, что то, что я делал, имело значение, даже если эти вещи были такими незначительными, как сбор школьных реестров и раздача молока. Это было действительно приятно, просто потому, что он был первым человеком, проявившим ко мне чувство любви.
То видео, когда я снова увидел спустя много лет и начал плакать? Я искренне не знал, что он всё еще жив. Тот момент, когда он появился и снова был рядом? Это было потрясающе. Он дал мне всё. Даже футбол. Когда я был ребенком, он смотрел, как я играю. Я помню, как я приближался к воротам, чтобы со всей силы ударить. Я бил так сильно, будто пытался выплеснуть весь свой гнев.
Но мистер Пигден был тем, кто сказал мне: «Иан, тебе не нужно так стрелять ударами. Посмотри, где вратарь. Посмотри, где есть пространство. Джимми Гривз просто пасовал мяч в сетку ворот». Я тогда не знал, кем был Джимми Гривз, но мистер Пигден сказал мне, чтобы я старался забивать изящно. «Это прекрасные голы, Иан, - говорил он, - когда вратарь даже не шелохнулся. Великий гол это когда у вратаря нет шансов дотянуться до мяча, и он не может винить никого другого».
С тех пор я старался забивать голы благодаря точности удара, а не его силе. Лучший гол, который я когда-либо забивал, был против «Эвертона» в 1993 году. Удар от ворот, левая, правая, левая, защитник Мэтт Джексон не у дел, и правой перекидываю Невилла Саутхолла. Мяч коснулся земли один раз. У него не было шансов. Я помню, как бежал назад к центральной линии, люди кричали и хлопали мне, а я просто думал о мистере Пигдене: «Он бы точно оценил этот гол». Я показал ему этот гол позже, и он сказал мне: «Это исскуство. Красота. То, что нужно!».
Забавно, что это был единственный гол, который Морис оценил выше, чем забитый им в матче против школы Фейрлоун. Мистер Пигден дал мне всё. Даже уважение моего брата.
Я думаю обо всем, что он сделал для меня, и я не знаю, как он это сделал. Когда я играл за сборную Англию, он назвал это самым гордым моментом в своей жизни. Представьте это. Этот школьный учитель, который был пилотом во время Второй мировой войны, который летал над Букингемским дворцом. И он говорит, что его самым гордым моментом было наблюдать, как какой-то ребенок, который ходил в его школу, играл в футбол.
Вы знаете это сияющее, теплое чувство, которое вы испытываете, когда заставляете кого-то гордиться? Подобное не купишь. Я вырос, желая получить это от моего отца или моего отчима и никогда не получал это. Я провел свое детство, думая, что никогда никого не заставлю гордиться, но я заставил мистера Пигдена гордиться мной. Он позаботился обо мне во время настоящей суматохи в моей жизни и подарил мне невероятную любовь. Он скончался в конце прошлого года в возрасте 95 лет, но он все еще со мной. Он всегда будет со мной.
Так должно было случиться: такие люди, как мистер Пигден и Стив Фостер показывают мне правильный путь, затем я учусь, читаю книги, затем меня замечают в футболе, и я становлюсь профессионалом. Вот как должно было всё произойти.
Когда ты получаешь шанс, ты не должен его упустить. Но я это сделал. Я бы не просил прочитать вас мою историю, чтобы лгать вам. Я упустил. Очень много раз.
В подростковом возрасте я совершал некоторые глупости, по-настоящему глупые: ввязывался в драки, ходил смотреть матчи «Миллуола» дома и на выезде и т.п. Единственной причиной, почему я не попал в тюрьму в подростковом возрасте, было то, что я играл в футбол за команду нон-лиги «Ten-Em-Bee». Если бы не люди, управлявшие тем клубом – Тони Дэвис и Гарольд Палмер – я бы точно закончил с большими неприятностями. Рутина, которую они давали мне (тренировки во вторник и четверг и игры в субботу) держала меня на верном пути. Они приходили ко мне домой, чтобы забрать меня и отвезти прямо на тренировку. В то время я этого не понимал, но они делали все возможное, чтобы избежать неприятностей с полицией.
А потом я все просрал и оказался в тюрьме, когда мне было 19 лет.
Тюрьма – это мусор. Я бы мог попытаться приукрасить, используя умные слова, но тюрьма – это мусор. Делайте всё возможное, чтобы не попасть в тюрьму. Они забирают у тебя все и заталкивают в крошечную комнату. Мне относительно повезло, потому что я провел две недели в тюрьме Челмсфорд в 1982 году за неуплату штрафов за вождение. Но всё равно, когда они закрывают дверь камеры за вами – это конец. Это всё, о чем ты думаешь в тот момент. Я чуть не заплакал, когда услышал, как за мной закрылась дверь.
В том же году, когда я попал в тюрьму, я начал встречаться с Шарон, которая в итоге стала моей первой женой, и я усыновил ее сына. Вы знаете его как Шона Райта-Филлипса, бывшего игрока «Манчестер Сити» и вингера «Челси». Итак, мне 19, дома маленький сын, это была финальная точка – я пробил дно. Я провел так много своих ранних лет, пытаясь быть кем-то, чем угодно, но когда я оказался в тюрьме, я почувствовал, что я ничтожество. Когда я вышел, я подумал, что должен сделать что-то радикальное. Я знал, что я должен был внести изменения.
Поэтому я бросил футбол.
Я вышел из тюрьмы и сказал: «Я пойду на работу». Многие люди знают мою историю, но очень немногие знают, что я бросил футбол, когда мне было 19 лет. Мне было достаточно после «Брайтона», а вскоре после я попал в тюрьму. Когда я вышел из тюрьмы, игра в профессиональный футбол больше не заполняла мои мысли. Я должен был заботиться о своей семье и создать дом лучше, чем тот, в котором я вырос, поэтому я вышел и начал изучать профессию. Сначала кирпичная кладка, затем штукатурка. В конце концов, я начал работать на заводе в Гринвиче. Это было массивное промышленное пространство, где смешивали всевозможные смеси с сахаром. Я работал в сервисе обслуживании. Запах был не очень, но я был очень счастлив. Шону было около четырех лет, а мой второй сын, Брэдли, был малышом. Я всё еще немного играл в футбол за команду «Гринвич Боро», но это было скорее для того, чтобы не сидеть дома на выходных. Я хорошо зарабатывал и заботился о своей семье.
Зачем мне было уходить, чтобы попытаться снова только ради очередного отказа?
Именно это я и сказал, когда Питер Прентис впервые предложил мне двухнедельный просмотр в «Кристал Пэлас». Опять же, люди говорят: «Скауты заметили Иана Райта в воскресной лиге!» Они не говорят: «Ян отклонил первое предложение, когда они попытались его подписать!».
Потом во второй раз, и в третий.
Я попытался осуществить мечту в «Брайтоне», я отсидел в тюрьме за неуплату штрафов, к тому времени, как «Кристал Пэлас» обратились ко мне, я не хотел ничего, кроме как быть рабочим. Я не хотел снова проходить через это, только ради того, чтобы они меня снова отвергли. Звучит глупо, но на тот момент у меня не было такой роскоши, как взять время на просмотр в футбольной команде. В моем послужном списке была тюрьма и общественные работы. Я не знал, смогу ли я найти другую работу, если меня уволят, и я сосредоточился на том, чтобы у Шона и Брэдли было всё необходимое.
Единственным, кто пытался изменить моё мнение, был Тони из Ten-Em-Bee. На тот момент, это был 1985 год, и я подписал контракт с полупрофессиональным клубом «Гринвич Боро», но Тони по-прежнему был один из лучших моих друзей. Он помог мне поехать на общественные работы и слушал все мои истории. Тони знал, как сильно хочет меня «Пэлас», но он также знал, как я сгорел после «Брайтона». (На самом деле, когда они отказали мне, они не сказали мне об этом напрямую. Вместо этого, они сообщили это Тони, чтобы он рассказал мне вместо них).
Однажды мы случайно встретились в заводской столовой, и он мне тогда сказал: «Ты ведь не хочешь состариться с мыслью о том, что ты имел возможность стать футболистом, но так и не воспользовался ею». Я не знаю, надоело ли ему слушать, как я скулю, или он действительно хотел, чтобы я ухватился за этот шанс, но это был толчок, который мне был очень нужен. Мой начальник предложил оправдаться тем, что мне нужно две недели перерыва на работу, потому что я заболел. Так я прошел просмотр в «Кристал Пэлас».
Я был близок, что испортить и это.
Моё отношение к просмотру не было чем-то, типа «это мой последний шанс». Мне было наплевать. Это было сочетание в попытках не испытывать страх и не поддать себя разочарованию. Это был такой нелепый взгляд на ситуацию и негативное отношение к себе.
Моё физическое состояние было ужасным тоже. Прыжок с нон-лиги во Второй Дивизион (Чемпионшип, как мы сейчас его называем) был сложным. Я играл в приличный футбол, забивал голы и всё такое, но после 10-15 минут мои руки были на коленях и я еле дышал. Я думал, что получу отказ после всех моих пыхтений на поле. Но через 7-8 дней мы обыграли полупрофессиональную команду «Кингстониан» 1-0. Стив Коппелл, менеджер «Кристал Пэлас», словил меня после игры и сказал, что я должен явиться на поле завтра, потому что «Пэлас» играл матч против «Ковентри» на закрытом поле. Он хотел, что бы я был вовлечен.
Я почти испортил и это.
Я так хотел произвести впечатление, что рано отправился на стадион. Но когда я туда попал, я ничего не нашел. Ни игроков, ни скаутов. Я начал думать, что что-то пошло не так, я искал кого-нибудь, чтобы помогли мне разобраться с этим. Примерно через 45 минут я заметил женщину и спросил её, что происходит.
Она сказала мне: «Нет, это не футбольное поле «Кристал Пэлас», это атлетический комплекс клуба. Стадион находится в Селхерсте, в двух милях отсюда».
У меня отвалилась челюсть. Дойти до стадиона можно было за 20 минут, но так бы я пропустил начало матча. И я побежал. Я бежал ради своего будущего. Помню, когда я добрался до Селхерста, Стив Коппелл оглядел меня с ног до головы и спросил: «Ты почему так сильно потеешь?».
Я был близок к провалу. Но на этот раз что-то наконец-то получилось. Я вошел в игру со скамейки, и когда всё закончилось, Стив отвел меня в сторону и сказал: «Тебе нужно будет завтра прийти в офис, мы собираемся подписать тебя на три месяца».
Это был всего трехмесячный контракт, но я справился: я мог назвать себя профессиональным футболистом. После 11 лет отказов, издевательств, тюрьмы и прочей ерунды, я наконец-то исполнил свою мечту.
Когда я позвонил маме с офиса Стива и рассказал ей об этом, она расплакалась по телефону.
Думаю, что я тоже.
Я проснулся на следующий день с мыслью: это действительно случилось? Честно говоря, я всё еще не мог в это поверить.
«Кристал Пэлас» был на стадии перестройки, когда я подписал контракт. Стив Коппелл только что закончил играть и был назначен ответственным за продвижение молодых игроков, в то же время заставляя старую гвардию двигаться дальше. В раздевалке – был хаос, это еще мягко выражаясь. Я, Энди Грей и Тони Финниган, мы были молодыми парнями. Марк Брайт пришел позже, вместе с Джоном Салако, Ричардом Шоу и другими, чтобы создать этот основной блок быстрых, атлетичных игроков.
С другой стороны были несколько ветеранов, которые любили пинать нас на тренировках и стебаться после них. В какой-то момент я перестал спускаться в столовую на ужин, потому что меня уже тошнило от стариков. Я заказывал стейк и обжаренный картофель и получал комментарии типа: «Ты не можешь выговорить обжаренный картофель, зачем ты его заказываешь?». Я никогда не мог справиться с хулиганами, будучи ребенком или взрослым.
Стив Коппелл заботился обо мне. Он присматривал за всеми нами. Вот почему эта команда заняла третье место в плей-офф и попала в первый дивизион в моем четвертом сезоне там. Вот почему мы добрались до финала Кубка Англии.
Тот финал Кубка Англии против «Манчестер Юнайтед», Боже мой…
Я начинал тот матч с замены, потому что я сломал левую ногу в начале того сезона. (Кажется, это была малоберцовая кость). В том сезоне я дважды ломал ногу, и мне пришлось играть закрытые матчи, чтобы доказать тренеру, что я готов выйти в финале Кубка. Едва удалось.
Все в стране смотрели финал Кубка Англии, был ты на замене или нет, я хотел сделать всё возможное, пока я был там. Я делал много всяких прогулок, встретился с принцессой Маргарет. Я должен был всё это попробовать. Я пришел в футбол так поздно, что всё еще догонял всех остальных. Я ни за что не собирался просто быть игроком на замене финала Кубка Англии 1990 года. Это было главным событием моей карьеры. Моей жизни.
Я помню, как одевал комплект формы, все в новых классных футбольных бутсах, и шел по красивому белому туннелю Уэмбли. Игра вот-вот начнется, и Марк Брайт кидает мне такой взгляд, будто весь ад собирается вырваться на свободу.
Я и Марк Брайт жили вместе. Все годы от второго дивизиона до первого дивизиона.
Если вы пойдете и посмотрите запись матча, вы увидите, как Марк посмотрел на меня в туннеле, и я знаю, что он означал: «Ну что, ты готов?».
Я думал, что готов, но потом случилось это…
Я никогда не слышал такого шума до или после того. Было это из-за фанатов «Пэласа» или потому, что это финал Кубка Англии, я не совсем уверен.
Но, тот шум… это было сродни грому.
В конце концов, вы, наверное, понимаете, что происходит. Мы тогда проигрывали 2-1, и я выхожу со скамейки. Когда ты выходишь на замену в такой большой игре, а твоя команда проигрывает…
Я просто подумал про себя: как только получу мяч, я его обработаю и ударю. Неважно где я буду, я просто заставлю людей понять, что я вышел на поле с «плохими» намерениями.
Прошло 3 минуты, как я вышел на поле. Марк Брайт отдаёт мне передачу – я был в метрах 25-ти от ворот – я делаю касание, чтобы пройти Майка Фелана, далее убираю под себя, Гэри Паллистер оказывается не у дел. Затем всё что помню, я быстро поднимаю голову, вижу много свободного пространства в воротах. Вратарь «Юнайтед», Джим Лейтон, выглядел крошечным в этих красивых голах Уэмбли с чистой белой сеткой. Я увидел много свободного места и сказал про себя: «Позволь мне просто доставить мяч туда».
Когда мяч оказался в сетке, жар и выброс адреналина окутали меня с ног до головы. Я услышал рев толпы, ощущения были, как будто я нахожусь вне своего тела. Полный восторг! Единственное, что вывело меня из адреналинового кайфа, это мои товарищи по команде, которые набросились на меня, чтобы отпраздновать гол. Это были забавные 15 секунд, так как я с детства не любил узкие пространства. От чистого наслаждения до небольшой паники.
Я забил через три минуты после выхода на замену в финале Кубка Англии. Это было невероятно.
Я лишь хотел, чтобы мы закончили послематчевыми пенальти. Но тогда финал Кубка Англии вернулся к формату переигровок, если счет оставался ничейным после дополнительного времени. Я дважды забил, и мы закончили матч 3-3, но затем проиграли в переигровке 1-0. Мы так плохо играли во второй игре, как будто нас и не было на поле. «Манчестер Юнайтед» даже тогда не давал вам второго шанса победить их. У нас был только один шанс, и мы его упустили.
Но тот гол… тот гол подарил мне прекраснейшее чувство, которое я испытывал за всю мою жизнь. Простите меня, фанаты «Арсенала», но я никогда больше не испытывал подобного.
Я думал, что собираюсь провести всю свою карьеру в Кристал Пэлас, но однажды в понедельник, это был сентябрь 1991 года, я приехал в Селхерст, и увидел ждущего меня Питера Прентиса. Он выглядел мрачно, а затем сказал: «Мы приняли предложение от« Арсенала».
А я такой: «Но мне нужно купить телевизор».
Самый большой трансфер в моей жизни, а я даже не радуюсь «Ура, я буду играть в «Арсенале». Я лишь думаю о том, что должен сегодня купить маме новый телевизор.
Честно? Я не хотел покидать «Кристал Пэлас». Стив Коппелл сделал много хорошего для меня, раздевалка была хорошей, и я любил Южный Лондон. Я все еще был в шоке, когда Питер сказал мне, что мне нужно немедленно взять такси для прохождения медицинских тестов. Я покинул «Пэлас» холодно и очень быстро, и я все еще сожалею, что не имел возможности попрощаться с ребятами. Поездка в Арсенал не должна была быть таким большим культурным шоком, но я было бы очень тяжело, если бы не Роки…
Все называют его Роки, и Дэвид Рокастл - причина, по которой я все еще поддерживаю Арсенал. Он был героем поместья, на котором мы выросли - он был одним из тех, кто сумел добиться. Все поместье опустело в тот день, когда «Арсенал» обыграл «Ливерпуль», чтобы выиграть чемпионат в 1989 году, потому что мы все пошли искать телевизор, чтобы посмотреть на игру Роки. Он был мне как брат. Мы ехали и возвращались одним автобусом из школы, когда мы росли. Время от времени виделись, когда стали старше. Ему было 16, мне 20, и он говорил мне: «Ты лучше тех игроков, с которыми играю я. Ты можешь этого достичь. Ты должен попытаться это сделать». В то время, когда никто не верил в меня, даже я, в меня верил Роки. Поэтому, когда я закончил медицинское обследование и увидел, как он меня ждет, я понял, что всё будет хорошо.
Роки взял меня под свое крыло с первого дня. Он делал всё возможное, чтобы присмотреть за мной. Он вырастил меня, сказал, чтобы я не обращал внимания на критиков, и часами объяснял, как важно Дерби в Северном Лондоне. Он так серьезно относился к дерби. Мы, должно быть, остались до 4-5 утра, когда я подписал контракт, и половина разговора была о том, что нужно делать, чтобы не проиграть «шпорам». Когда я начал встречать фанатов «Арсенала», они всегда говорили одно и то же: «Главное, забивай «шпорам». Вы забиваете «Тоттенхэму», вы мгновенно становитесь легендой, неважно, что ты будешь делать в дальнейшем. К тому времени, как я покинул «Арсенал», я забил «шпорам» 4 раза. Я бы не сделал этого без Роки.
Подумайте об этом, два парня из Брокли - один в форме с №8, другой в форме с №7 - выходят туда и становятся героями Арсенала. В моей дебютной игре лиги против «Саутгемптона» Роки забил гол, а я забил хет-трик. Это были самые приятные 90 минут футбола, которые я когда-либо играл. Хотя у нас только один сезон сыгранный вместе, если бы я мог вернуться назад во времени и снова сыграть только один год в моей карьере, это был бы тот сезон.
Я не могу смириться с тем фактом, что мы так рано потеряли его из-за рака. Ему было всего 33 года. Роки – причина, по которой я болею за «Арсенал». Когда люди подходят ко мне и говорят, что они начали поддерживать «Арсенал» из-за меня, это вызывает у меня гордость, потому что это заставляет меня думать о моём лучшем друге.
Я люблю Арсенал. Знаю, что некоторых людей это немного раздражает, но честно и искренне, я люблю этот клуб так, что не описать словами. Сейчас очень интересное время, но я действительно думаю, что в «Арсенале» еще много людей, работающих над тем, чтобы не забыть о великих традициях нашего клуба. Арсенал останется Арсеналом навсегда, и это делает меня счастливым.
Когда я думаю о своем пребывании там, я думаю о Роки, о забитых голах, и о некоторых из самых счастливых лет моей жизни. Я думаю о том, как Арсен Венгер приезжает на Хайбери и даёт мне новый взгляд на жизнь в мои 30 лет. Венгер - художник, менеджер, который посмотрел бы на тебя и увидел бы нечто большее. Он направил «Арсенал» в 21-й век и заслуживает большой похвалы за то, что превратил наш клуб в отличный клуб. Ближе к концу, из-за бизнеса и подобного, я чувствую, как будто он не смог сделать то, что он действительно хотел. Но это говорит о качестве его личности в том, что он сделал все возможное, чтобы все вокруг Арсенала было как можно более позитивным. Футболу нужно больше мужчин, таких как Арсен Венгер. Миру тоже.
Я спасу вас от рассказа об остальной части моей футбольной карьеры, потому что хочу немного рассказать о том, где я нахожусь сейчас.
Мне сейчас за пятьдесят, и все кажется совершенно новым и другим. Люди, как я, совершившие большое количество ошибок, обычно не доживают до 50-ти лет. Но моя жизнь никогда не была нормальной.
Впереди еще много приключений, и я надеюсь, что многие из них будут связаны со мной как с хорошим отцом. Я долгое время был отцом, но я не собираюсь говорить вам, что я был хорошим отцом. На протяжении всей моей жизни футбол был центром моей вселенной – когда я ложился спать, я не думал о детях, я думал о том, как я попаду в национальную сборную. Это было не совсем правильно с моей стороны, поэтому сейчас я работаю над тем, чтобы исправить положение.
Посмотрите на мою семью сейчас, я горжусь всеми своими детьми; есть Брэдли, который делает потрясающие вещи для «Нью-Йорк Ред Буллз», и Шон, который заставляет меня гордиться каждый день. Сын Шона Д'Марджо играет за «Манчестер Сити».
Представьте себе: мой внук-подросток играет за «Манчестер Сити».
У меня есть еще один внук, Райан, он левша, и я никогда не видел никого, кто был бы настолько увлечен и полон решимости играть в профессиональный футбол, как он. У меня потрясающая жена, которая подарила мне двух маленьких дочерей. Я счастливчик. Я все еще пытаюсь разобраться во всем этом, пытаюсь понять, насколько мне повезло, не только играть в футбол и иметь семью, но и видеть, как дети играют в футбол, и у них есть собственные семьи.
Сейчас, когда я прогуливаюсь, иногда люди называют меня «дядя». Дяди в обществе дарят жемчужины мудрости и помогают людям на ухабистых путях жизни, поэтому моя цель сейчас состоит в том, чтобы сделать футбол более доступным для всех, так, как это сделали для меня мистер Пигден и другие. Я думаю, что будущее футбольной культуры будет состоять из людей из всех слоев общества, профессионалов и бывших профессионалов, журналистов и фанатов - всех, кто действительно любит игру, - будущее культуры видит, как все, кто вовлечен, поднимает спорт на новые высоты.
Я хочу, чтобы мои девочки, попавши в любую ситуацию, будь то в спорте или в любой другой области, которую они выбрали, чувствовали, что у них есть шанс и они заслуживают этого. Чтобы не нужно было встречать удивительного учителя в один прекрасный день, когда вас выгнали из класса, или капитана футбольной команды, когда вы отчаянно ожидаете в приёмной клуба. Возможности должны быть доступными с самого начала.
Я надеюсь, что когда все это сказано и сделано, люди запомнят меня как скромного парня, который знал, что ему повезло, что он получил возможность, и сделал все, что мог. Я начал свою жизнь, потому что хороший человек остановился и спросил меня: «Что ты здесь делаешь?», а затем помог мне добраться туда, где я должен был быть.
Я надеюсь, что через 50, или через 100 лет, ни один ребенок не будет стоять вне классной комнаты, чувствуя себя совершенно беспомощным и одиноким.
По правде говоря, я провел большую часть своей жизни, будучи злым и пытаясь наверстать упущенное после неудачного старта.
Может быть, теперь, когда вы прочитали мою историю, вы увидите меня по телевизору с улыбкой, и вы поймете, что я не родился с ней. Я её заработал!
Игроком Иана Райта не застал, для меня он всегда был как раз тем улыбающимся нападающим из Арсенала, который забил кучу голов. Теперь я знаю, какую они имели цену.