«Когда в Америке грустно, смотрю «Брат 2». Русская душа Светланы Кузнецовой

Несколько дней назад в Вашингтоне Светлана Кузнецова обыграла Екатерину Макарову в полуфинале, задержанном из-за непогоды. Матч закончился поздно, и чтобы не терять время, Кузнецова пригласила репортеров прямо в тренажерный зал, где остывала после игры. «Заводите их», – сказала она, а следом, увидев количество журналистов, пошутила: «Отбой, никаких вопросов».

Непосредственность – одно из главных и профессиональных, и личных качеств Кузнецовой. Как теннисистка она из той удивительной породы игроков, которые могут показать любой результат на любом турнире. Свой первый «Шлем» она выиграла в 19, а защищая титул, проиграла в первом круге. Повторив успех через пять лет, она призналась: «Я сомневалась, что я могу сделать это снова». Будучи одной из главных теннисисток своего поколения, она четыре года (при средней продолжительности теннисной карьеры в 15) не выигрывала титулов, три – не была в финалах, а Bleacher Report год назад назвал ее самой недооцененной чемпионкой на свете. Последний раз Светлана заканчивала сезон в Топ-10 пять лет назад, но ни разу с тех пор не отступила от своего: «Мой уровень – это десятка».

За пределами корта Кузнецова честна и прямодушна. Когда в настроении, она артистична и словоохотлива: «Я из Китая столько чаев привезла, что хорошо, что меня таможня не тормознула»; – когда нет – угрюма и немногословна. На последнем «Ролан Гаррос», где Светлана в седьмой раз дошла до четвертьфинала, французский журналист спросил ее, что для нее значит парижский турнир, ее самый успешный «Шлем», явно рассчитывая услышать что-то лирическое. Ответ был очень сухой: «Один из главных турниров в мире».

«Я не вру и не притворяюсь. Я очень честная», – сказала не так давно Мария Шарапова в ответ на попытку журналистов спровоцировать ее на откровенность. Представить подобные слова из уст Светланы Кузнецовой невозможно хотя бы потому, что никому не придет в голову сомневаться в ее искренности. Иногда вообще кажется, что для нее нет неудобных тем: «Ни один теннисист не расскажет правду о своем самочувствии», «В туре никто между собой не дружит», «У меня были проблемы с мотивацией», «Приходится собирать себя по кусочкам после каждого поражения», «Почему я должна жать руку тому, кто меня не уважает?» В спорте, где из многих игроков в принципе не вытянуть ничего, кроме «я много работаю» и «я никогда не смотрю сетку», такая открытость подкупает вдвойне. Это очень русская черта – быть продолжением своих эмоций, держаться душевно, а не корректно, брать скорее обаянием, чем здравым смыслом.

Кузнецова вообще очень дорожит своей национальной идентичностью. Как многие российские игроки, Светлана стала теннисисткой за рубежом, но в отличие от многих, она считает Россию своим единственным домом. В ее словах о родной стране всегда столько трепета, что, сказать по правде, иногда становится завидно: «Если я не буду в России, я застрелюсь. Мне, если честно, и теннис не нужен, если я дома не бываю»; «Каждый раз, когда уезжаю в Америку и становится грустно, смотрю «Брат 2».

Кузнецову-теннисистку принято считать андерачивером – игроком, не сумевшим полностью реализовать свой потенциал. Причины у этого разные: и травмы, и желание жить полной жизнью, и постоянные, часто изнурительные, поиски себя. Это укрощение своих демонов тоже очень в ее характере: чтобы побеждать, ей как никому другому необходимо быть в гармонии с собой. Такая цельность натуры в профессиональном смысле может оборачиваться и силой, и слабостью, но в человеческом всегда вызывает симпатию. Так что болеть за Кузнецову, пожалуй, занятие для самоотверженных. Но и это чувство, когда тебя распирает от болельщицкой гордости, ни с чем не спутаешь.

Фото: REUTERS/Sergei Remezov