Александр Зотов: «Сделаем все, чтобы тема «Сатурна» не затихла»

– О вас мало известно широкой публике. Можете поделиться вашей биографией?

– Закончил Юридический факультет Университета Дружбы Народов. В 1990-е годы занимался различными коммерческими проектами. Много лет работал в российском представительстве довольно крупной немецкой компании. После кризиса 1998-го года уехал в Италию, где окончил бизнес-школу при Университете Боккони, после чего вернулся в Россию и был приглашен в Госкомспорт. Там я возглавлял отдел рекламы, принимал активное участие в организации ряда крупных соревнований, среди которых были «Лыжня России» и Кубок Содружества по футболу. Занимался привлечением спонсоров в спорт, что и сейчас, знаю, делать непросто, а тогда, в посткризисные годы, тем более было архисложно.

Когда разгорелся печально известный бромантановый скандал и была наложена дисквалификация на Егора Титова, «Спартак» пригласил меня в качестве юриста. Мы летали с Егором в Ньон, и в итоге поняли, что, подав апелляцию, можем как добиться снижения дисквалификации, так и ухудшить ситуацию, поэтому решили не оспаривать решение. В ходе совместной работы по тому делу Титов мне сказал, что сейчас в футболе мало квалифицированных людей, отстаивающих интересы игроков, и посоветовал попробовать заняться агентской деятельностью, став, можно сказать, моим «крестным отцом» в футболе. Я получил лицензию и до августа прошлого года занимался агентской деятельностью.

Что еще… Женат, двое сыновей, двойняшки, девять лет. Занимаются у Сергея Агашкова в торпедовской школе в «Лужниках».

– В деле Титова вы работали вместе с Николаем Грамматиковым, с которым вместе основали Профсоюз футболистов и тренеров. Теперь работаете в альтернативной организации. Как оказались по разные стороны баррикад?

– Будучи агентом, я занимался в основном юридическим обслуживанием спортсменов, причем далеко не только футболистов. И в процессе данной деятельности понял, что проблемы из года в год, из клуба в клуб достаточно похожие. Я действительно создавал профсоюз, который сегодня возглавляют Грамматиков и Владимир Леонченко, последний, правда, тогда еще не был задействован в этом процессе и появился через пару лет после моего ухода. У меня же пути с данной организацией разошлись потому, что при ее создании не было проведено конференции – Грамматиков решил, что это будет слишком дорого и сложно, и сам распределил все посты. При этом, несмотря на запреты ФИФПро, Грамматиков продолжил под вывеской профсоюза заниматься агентской деятельностью. На этом мы расстались.

– Когда и как возникла идея создания Общероссийского профессионального союза футболистов?

– Здесь надо, наверное, говорить об ощущении необходимости, скорее, чем об идее. Идея возникла давно. И давно назрела необходимость. Современный профессиональный спорт стал юридически сложным. Вопрос взаимоотношений футболиста и клуба включает большое количество аспектов. Они регулируются трудовым законодательством, регламентами ФИФА и РФС. Возникают разные ситуации, нередко конфликтные. Профсоюз дает возможность футболистам отстаивать свои интересы. Не поодиночке, а солидарно.

У меня, кстати, есть еще интересный опыт создания профсоюза в хоккее. Вместе с Александром Харламовым мы создали хоккейный профсоюз. Вели переговоры с ФХР еще во времена, когда там был гендиректором Сергей Арутюнян. Впоследствии вели переговоры с КХЛ о коллективном соглашении. Но, посчитав, что послушный профсоюз удобней, КХЛ поспособствовала созданию структуры, которую возглавил Коваленко и в которую под угрозой дисквалификации «загнали» всех хоккеистов. Поэтому мне с одной стороны забавно, а с другой дико слышать обвинения в наш адрес, что мы дескать ангажированы РФС или кем-то еще. Наш профсоюз сегодня состоит из 400 независимых футболистов и зависит только от их интересов.

А инициатива создания футбольного профсоюза начала проявляться около двух лет назад. Причем одновременно с разных сторон. Мы много обсуждали этот вопрос с Максимом Бузникиным, который сыграл большую роль в этом процессе. Очень много нам помогал Миша Михайлов, сейчас игрок владикавказского «Автодора», выступающего во втором дивизионе. Кроме того, я не первый год знал Вагиза Хидиятуллина, который давно занимался профсоюзной темой – с 2002 года является представителем футболистов в Палате по разрешению споров, в которой мне не раз приходилось бывать в пору агентской деятельности. Вагиз сыграл основную роль в появлении новой организации. Он настоял на том, что профсоюз должен быть общероссийским и охватывать весь профессиональный футбол, включая женский и мини.

– Профсоюз, возглавляемый Леонченко и Грамматиковым, охватывал только большой футбол?

– Я, честно, не в курсе что он охватывал. Документы они свои хранят в тайне. Оно и понятно, по ним много вопросов. Надеюсь, мы избежим их ошибок. Как я уже сказал, мы учреждены конференцией, в которой участвовали футболисты, представители 43 регионов России. Председатель профсоюза Вагиз Хидиятуллин является действующим членом Палаты по разрешению споров РФС, где мы планируем расширить наше представительство, согласно требованиям ФИФА. Это реальная, а не виртуальная возможность отстаивать интересы членов нашего профсоюза. Мы действуем исключительно в интересах футболистов. Мы убеждены, что занимаясь агентской деятельностью, Грамматиков дискредитирует само понятие профсоюза.

Мы также считаем, что ненормально, когда якобы руководители якобы профсоюза в открытую или не очень работают селекционерами в клубе. Но не будем о грустном.

– Кто за что отвечает в руководящем аппарате ОПСФ?

– В профсоюзе основным руководящим органом является конференция, состоящая из делегатов от первичных органов в регионах. Она избирает Председателя профсоюза, которым стал Вагиз Хидиятуллин, и Совет профсоюза, в который помимо Вагиза вошли Владислав Шаяхметов от мини-футбола, Ирина Зварич от женского футбола, а также Вадим Евсеев, Максим Бузникин, Михаил Михайлов и Константин Зырянов. На сегодняшний день основную работу взяли на себя мы с Хидиятуллиным, а также группа привлеченных нами юристов. Основными вопросами сейчас были регистрация документов, создание сайта и, конечно, многочисленные жалобы от футболистов, связанные в основном с нарушениями трудовых договоров. В дальнейшем планируется сформировать небольшой, но эффективный аппарат профсоюза.

Наша главная задача сегодня сделать ОПСФ узнаваемой организацией для игроков, чтобы они знали, куда обращаться, если возникают проблемы на работе. К нам уже поступают как отдельные жалобы от футболистов, так и коллективные от первичных организаций в командах. Это и решение конфликта Аджинджала и Белозерова с «Крыльями Советов», и продолжающаяся история с «Сатурном», который почти полным составом обратился к нам, и ситуация с владикавказским «Автодором» и другими клубами второй лиги, где по многу месяцев не выплачивают футболистам заработную плату.

– На какие средства функционирует ваш профсоюз?

– Пока он живет на частные пожертвования. В дальнейшем члены профсоюза будут перечислять небольшие взносы. А вообще профсоюз должен учиться зарабатывать деньги и на свое содержание, и в интересах своих членов. К примеру, в североамериканских лигах (НХЛ, НБА, НФЛ, МЛБ) за последние 20 лет профсоюзы превратились в серьезные, в том числе коммерческие организации. Наравне с лигами лицензируя сувенирную продукцию, продавая выделенные им рекламные места и т.д. Это, конечно, долгий путь. Но дорогу осилит идущий. Заработанные же средства в первую очередь должны идти на адаптацию игроков после завершения спортивной карьеры и дополнительное страхование футболистов.

– Формально вы как-то связаны с РФС или РФПЛ?

– Понимаю, на что вы намекаете. Давайте еще раз. Если коснуться постоянных разговоров о нас как о людях РФС, то могу сказать, что мы ни с какой организацией не связаны. Это бред, придуманный Грамматиковым. Мы связаны только с физическими лицами – футболистами, которые учредили профсоюз и являются его членами. Больше никаких учредителей у ОПСФ нет. Да, у нас есть рабочий диалог с лигами и РФС.

И это нормально, потому что для нас очень важно участвовать в работе по разработке регламента по статусу и переходам футболистов. Для нас очень важно, какие будут в нем положения и как они будут прописаны, потому что очень часто одно и то же трактуется по-разному. В частности, для нас очень важен обсуждаемый в последнее время вопрос об отмене компенсаций за переходы молодых футболистов. Для нас также важно, чтобы игрок при подписании контракта с клубом, получал копию этого контракта – сейчас все документы забирают клубы, чтобы их зарегистрировать. У игрока на руках ничего, и ему потом надо идти и забирать документы, а клуб не всегда отдает, в итоге не всегда известно зарегистрирован договор или нет. Для нас очень важно, чтобы страхование было прописано не только на бумаге, потому что даже в серьезных клубах футболисты иногда платят сами за свои операции и реабилитации. Мы же не флаги планируем расписывать, мы занимаемся серьезными вопросами.

Чтобы решать такие вопросы, нужны нормальные рабочие взаимоотношения. Это не значит, что нам надо дудеть в одну дудку с РФС – это глупо. Постоянно возникают разногласия. И с РФС, и с клубами. Уверен их станет еще больше, когда мы сядем обсуждать коллективное соглашение, уже вижу ряд вопросов, по которым будут жаркие споры с клубами. И конфликты неизбежны. Но на нашей стороне Закон о профсоюзах и регламенты ФИФА.

Как я уже сказал, надо увеличить количество представителей от профсоюза в Палате по разрешению споров. Не могу сказать, что Палата ангажирована в пользу клубов, но то, что они там имеют больше представителей – это факт. А ФИФА требует равного представительства от клубов и игроков.

– Каковы взаимоотношения с Палатой после ухода Толстых?

– Изменилась атмосфера, но не изменилась суть. Я не помню, чтобы футболист, правильно подготовивший все документы и подавший заявление в Палату, жаловался бы на решения Палаты, руководимой Николаем Александровичем. Вообще игроки должны быть благодарны Толстых за все годы, которые он мужественно противостоял произволу многих клубов по отношению к футболистам.

– Есть стремление добиться введения вашего представителя в исполком РФС?

– Это не самоцель. Главное не в этом, гораздо важнее выйти на коллективное соглашение, которое стало бы основополагающим документом, регулирующим взаимоотношения работников и работодателей – футболистов и клубов. Как только оно будет достигнуто, это станет более весомо, чем участие представителя профсоюза в исполкоме РФС. И вообще, мы тогда, что частью РФС должны стать что ли? Не думаю, что у NHLPA есть свои представители в исполкоме НХЛ, однако мы прекрасно знаем, насколько влиятелен данный профсоюз, структуру которого я неплохо знаю в силу давнего знакомства с Бобом Гуденау: обособленная организация со своим внутренним арбитражем, которая, помимо прочего, занимается лицензированием агентов. Но для того, чтобы достигнуть подобного влияния, нужна солидарная позиция всех игроков. А то у нас некоторые футболисты говорят, что у них все в порядке и клуб им все платит, поэтому зачем им профсоюз? А потом приходят и говорят: у нас руководство поменялось, а новое задерживает выплату заработной платы, помогите! Это не совсем честная позиция. Нужно понимать, что мы с Вагизом работаем, чтобы профсоюз существовал, но чтобы с профсоюзом считались – футболисты должны проявлять солидарную позицию – и когда у них все в порядке, и когда нет.

– Вы упомянули о возможной отмене компенсаций за молодых игроков. Ваша позиция по этому вопросу?

– Позиция схожа с той, которую в июне высказал Европейский суд, когда рассматривалось дело о претензиях между английским и французским клубом о компенсации за игрока моложе 23. Суть в том, что, по мнению суда, компенсация не должна затрагивать интересы футболиста и, тем более, не должна исчисляться из параметров его зарплаты, поскольку это плата за работу, а не показатель затрат на подготовку футболиста. Сегодня у нас суммируется доход футболиста сроком до пяти лет, что составляет сумму компенсации во второй лиге, удваивается в первой и утраивается в премьер-лиге. И такая компенсация иногда становится фантастической.

Кроме того, за что должна платиться компенсация? За подготовку футболистов. Основная подготовка проводится в школах. Нынешняя система компенсаций практически никаким образом не связана со школой. Условно говоря, клуб заплатил за игрока 100 тысяч рублей – связь оборвалась. И в дальнейшем компенсацию получает только клуб, из которого парень переходит в возрасте моложе 23 лет. К примеру, переходил год назад в «Локомотив» Дмитрий Тарасов, а компенсацию получила лишь «Москва», за которую он отыграл всего год. Ни «Томь», ни школа «Спартака» никакой компенсации не получили. Те люди, которые действительно готовили футболиста, денег не получили. Поэтому я не понимаю, как отмена компенсации может повлиять на школы, о которых так на словах заботятся противники изменений.

В ФИФА существует механизм солидарности при международных трансферах. От трансферной суммы при переходе футболиста берется 5%, которые распределяются по школам и клубам, где игрок был с 12 до 23 лет. Причем он мог быть хоть в трех школах, хоть в пяти – все равно каждая из них получит компенсацию согласно вкладу в развитие игрока, который оценивается по четко прописанным ФИФА стандартам. Я в свое время предлагал подобную систему в хоккее и сейчас мы поддерживаем ее в футболе. В этом случае будут учтены интересы всех сторон.

– А почему именно с 12 лет вводится компенсация?

– Таковы нормы ФИФА. ФИФА определила, что период подготовки профессионального футболиста начинается в 12 лет и заканчивается в 23.

– За полгода существования вашей организации были проигранные дела?

– За пять месяцев. Ответ – нет. Что-то нам удалось решить без обращения в Палату. С чем-то пришлось обращаться туда. Там пока все решалось в нашу пользу. Можно вспомнить ту же историю с «Крыльями», жалобу Бузникина на «Балтику». Сейчас от футболистов «Автодора» целый пакет заявлений. Единственное дело, которое мы пока не можем решить – это «Сатурн».

– Спросить не с кого?

– Учредитель клуба – правительство Московской области. Потрачено огромное количество денег. Деньги, похоже, ушли в никуда, а учредителю то ли не с кого спросить, то ли он не хочет ни с кого спрашивать. Но мы обратились в суд и сделаем все, чтобы тема не затихла. Нам было сказано, что денег на клуб у правительства области нет. Погасить долги они не могут. Валят все на директоров, которых сами и назначили. Мол, неэффективные. В конце концов, если вы решили закрыть клуб, то сделайте это цивилизованно. Расплатитесь по старым долгам, и вперед. А то получается, что первые лица области ходили на матчи, рассказывали о том, какой это флагман местного футбола, вкладывали деньги в инфраструктуру и на содержание команды. И никто не задавал вопрос, куда эти деньги идут. Они только вчера узнали, какие зарплаты у футболистов? Или футболисты сами себе нарисовали эти суммы в контрактах? А тут еще какие-то глупые попытки свалить все на якобы зажравшихся игроков через публикации в СМИ их зарплат. Контракт – это продукт договоренностей футболиста и клуба. Клуб, в лице руководителя, подписывая договор, к которому, заметьте, его никто не принуждает, берет на себя обязательства платить футболисту за работу. И он должен соблюдать это обязательство.

– Игорь Ефремов постоянно говорит, что все эти контракты подписывались до него.

– Я внимательно изучил документы. Начну с того, что информация, опубликованная в «Коммерсанте» о зарплате игроков, не самая свежая, многие контракты потом были пересмотрены в сторону понижения. При Ефремове в «Сатурне» уже не было серьезных денег. Ему наверняка тоже давались какие-то обещания – он же не самоубийца, чтобы знать, что в определенный момент закончатся деньги, и ждать этого срока и обещать что-то ребятам. Тем не менее, я уверен, что «Сатурн» не изыскал все возможности по выходу из ситуации. Скажем, непонятна ситуация с долгами «Спортинга» по Вукчевичу, здесь безусловно надо требовать деньги через Палату ФИФА. Есть еще ряд моментов, в которых «Сатурн» мог более эффективно распорядиться выделяемыми средствами. Но в основном все это происходило до прихода Ефремова.

Я не понимаю Московскую область. Если видите, что уже конец, то зачем давать какие-то обещания? Допустим, игроки смогут прожить на сбережения до будущего трудоустройства, но ведь есть еще немало сотрудников клуба, у которых семьи полностью зависят от этих зарплат. Я уверен, что можно было найти решение. Может быть, не в таком объеме выплатить долги, но Правительство области могло как-то более красиво выйти из ситуации.

Поданы иски со стороны игроков и работников «Сатурна». Помимо этого есть иск со стороны МОИТК. Будет инициирована процедура банкротства. Сотрудники клуба будут первые в очереди на получение денег. Только вряд ли можно рассчитывать на что-то существенное, потому что я с трудом представляю, какие сейчас есть активы у клуба. Стадион и база в Кратово к клубу, как известно, отношения не имеют. Ситуация сложная. Нужно разобраться, куда ушли деньги и как возникли долги. Нельзя просто повесить замок и разбежаться. Я ничего толком услышать не могу, и создается ощущение, что никому, кроме нас, не интересно разобраться в ситуации.

– По ситуации с жалобой со стороны Алиева есть подвижки?

– Не хочу комментировать. Игрок обратился за консультацией к нам, и мы ее ему предоставили. Все остальное от лукавого.