«Поняли, что окружены типичной армейской бессмысленностью». Однажды раскол в руководстве ЦСКА погубил отличную команду

История конфликта Тарханова и Барановского.

В апреле 1993-го ЦСКА еще играл в группе Лиги чемпионов, а в мае 1994-го ушел на перерыв в чемпионате 12-м – в двух очках от зоны вылета. К тому моменту гендиректор Виктор Мурашко уже выдавил из клуба тренера Геннадия Костылева, обыгравшего в 1992-м «Барсу» Кройффа.

Геннадий Костылев: «Мурашко хотел продать в Испанию и другие страны молодых ребят, которые при мне заиграли в основе, – Гришина, Бушманова, Файзулина, Машкарина. Я ему: «Соображаете, что делаете? 10 человек из чемпионского состава продали, а где деньги? Если и новых ребят отпустим, где замену найду? Это ж позор – детей продавать». – «Нет, надо как-то решать. Поставишь вместо них того-то и того-то». – «Да пошел ты».

Начали воевать. Здороваться перестали. Мы вышли в финал Кубка, Мурашко испугался, что если выиграем – со мной будет труднее разобраться. Приехал накануне финала на базу: «Мы тебе больше не доверяем». Игроки вступились: «Мы не выйдем играть без Костылева». В час ночи Мурашко звонит: «Гена, возвращайся». Я приехал в четыре утра – ребята не спят. «Отдохните хоть немного. Игра-то дневная». В итоге проиграли Кубок в серии пенальти.

Игроков потом продавали уже новые ребята с деньгами, которые пришли в клуб в 1994-м. Но сначала они выгнали Мурашко. Отобрали машину у его сына, остановили и дали пинка под зад, и самому Мурашко сказали: «У тебя будут очень большие неприятности». Вытрясли из него какие-то деньги. Он потом ко мне пришел в слезах: «Какой я дурак».

Тренируя ЦСКА, Тарханов скучал по «Спартаку»

Сменивший Костылева Борис Копейкин с работой не справился, и в 1994-м Мурашко предложил стать тренером начальнику команды Анатолию Коробочке. В 1990-м тот устроился в ЦСКА после того, как помог жене Мурашко купить шубу в Германии.

Анатолий Коробочка: «Я считал себя неготовым к роли тренера, а с другой стороны, дружил семьями с Сашей Тархановым. Мы играли вместе за ЦСКА в конце 70-х, жили рядом. Он тогда помогал Романцеву в «Спартаке», но очень хотел стать главным тренером.

Я рекомендовал его шефу большого ЦСКА Александру Барановскому. Все решилось в моей квартире, куда я пригласил Тарханова и все руководство ЦСКА. Став главным тренером, Тарханов посчитал, что должность начальника команды в профессиональном клубе не нужна. И написал рапорт Барановскому, чтобы откомандировать меня в Московский военный округ.

Барановский удивился: «Он же тебя сюда привел, а ты...»

Тарханов играл за ЦСКА 9 лет, но после вылета в первую лигу был отчислен тренером Юрием Морозовым. «Он считал, что ветераны завязаны в сдаче игр», – объяснил защитник того ЦСКА Андрей Мох.

В начале 90-х Тарханов собирал Романцеву чемпионский «Спартак» в тандеме с вице-президентом Есауленко, прославленным в автобиографии Фергюсона (Григорий якобы давал тренеру 40 тысяч фунтов в коробке и угрожал боссу «МЮ» Мартину Эдвардсу).

После первого месяца в ЦСКА Тарханов признался, что скучает по «Спартаку»: «Первое, что меня поразило в ЦСКА – пустота в глазах ребят. Словно они, да и очередной тренер, лишь временщики.

В ЦСКА футболист выходил на поле с мыслью не о том, как лучше сыграть, а удастся ли выбить у начальства машину или квартиру, удастся ли устроить ребенка в хороший детсад или опять обманут?

Футболистов и начальство ЦСКА разделяла стена непонимания и взаимной неприязни. Я хочу сломать ее как можно быстрее».

За 2 года ЦСКА продал 40 игроков

Тарханов начал с выяснений – куда делись доходы от Лиги чемпионов и продажи игроков. По словам Коробочки, тренер не поверил, что деньги ушли на содержание команды, и вскоре с аудитом нагрянули члены Пушкинской ОПГ.

«Вроде культурные — чистенькие, хорошенькие. Но взгляды ледяные! – вспоминал Коробочка. – Я с 9 утра до 8 вечера отчитывался, раскладывал бумажки по столу. Если б чуть-чуть не сошлось — отобрали бы все. Без квартиры остался бы точно».

Геннадий Костылев: «У новых спонсоров, пришедших с Тархановым, пошла торговля – одних купили, других продали. Всех, кого я привел в клуб бесплатно, когда им было по 17. И мне сказали: «Заключил бы с ними агентское соглашение, мы бы дали тебе 10%». – «Я ж не торговец. Я приводил их не себе, а в ЦСКА. Для вас это базар, а для меня – великий клуб».

Команда Тарханова так лихо работала на трансферном рынке, что даже резервистов – Шукова и Левченко – продала в Голландию почти за миллион долларов.

Дмитрий Шуков: «ЦСКА тогда за два года продал человек 40. За меня заплатили хорошие деньги. Я лично видел их в сумке. Полмиллиона долларов. Очень солидно по тем временам».

Евгений Левченко: «Мне повезло, что шефу «Витесса» Карелу Алберсу был нужен именно опорный полузащитник – к тому же молодой и недорогой. Но понятно, что на мне эти деньги распилили. «Витесс» выплатил ЦСКА 300 тысяч долларов – не знаю уж, до какого адресата они в итоге дошли. Знаю только, что обещанные подъемные господин Сарсания так мне и не выплатил».

Спортивным директором того ЦСКА работал партнер Сарсании Владлен Светиков, бывший администратор театра «Ленком». Сначала он помогал Тарханову с билетами на спектакли с Леоновым и Янковским, а потом – с трансферами.

Сергей Семак: «Мы прилетели в Шереметьево с юношеского чемпионата Европы-1994. Меня встретил Светиков и отвез к Тарханову, который сказал, что хочет видеть меня в ЦСКА. У меня был действующий контракт с «Асмаралом», но армейцы то ли не смогли, то ли не захотели договариваться с Аль-Халиди, президентом клуба. Гораздо проще было призвать меня в армию».

Анатолий Коробочка: «Мне пришлось везти Серегу в Самару – хотели нахимичить, тихо призвать его там, чтобы не светить ЦСКА. Семаку, хотя он был тогда гражданином Украины, выдали военный билет. И он стал военнослужащим».

Тарханов грозил снять ЦСКА с чемпионата

Семак дебютировал в сентябрьском матче Кубка Кубков-94/95 с «Ференцварошем», где среди подающих мячи был Роман Широков. Освоившись в стартовом составе, Сергей забил «Зениту» с «Тюменью» и помог ЦСКА финишировать 10-м.

Другому игроку юношеской сборной Роману Орещуку повезло меньше.

Роман Орещук: «Меня вызвал Тарханов: «В Корею поедешь? И заработать есть возможность, и себя показать». – «Конечно!» Я поехал в «Ильву», понравился, предложили контракт. ЦСКА просил за меня 400 тысяч долларов – за молодого это очень большие деньги.

Улетел в Россию собирать вещи. Появился Владлен Светиков: «Поехали в клуб». – «Да у меня через пару часов самолет в Корею». – «Полетишь завтра. Кое-какие бумаги надо подписать».

Приехал, там сидел Тарханов и еще кто-то. Они начали: «Корейцы отказываются. Поедешь – в «Легию», в Варшаву». Где Сеул и где Варшава? Я в Варшаве был за три года до того, мы с «Черноморцем» там консервы продавали. «Не поеду я ни в какую «Легию». – «Но ты подумай», – сказали и вместе со Светиковым вышли.

Ко мне подошел какой-то дядя – впервые его видел – и как даст в бубен. «Ты что дядю Сашу подводишь? Тебе сказали, куда ехать? Туда и езжай». – «Я хочу в Корею». Мне еще раз в бубен – бам-с. «Не понимаешь? Не хочешь, чтобы дома проблемы были? Надо ехать туда». – «Ладно, едем».

На следующий день вылетел со Светиковым в Варшаву».

Александр Тарханов: «Это вранье. Во-первых, я вообще не занимался трансферами. Занимался Светиков, и игрок он был Светикова. Во-вторых, меня никогда никто не звал дядей Сашей».

Выше Орещука Тарханов ставил херсонского форварда Владимира Лебедя. В Москве тот жил в одной квартире с Радимовым и из-за внешнего сходства считался многими родственником генерала-однофамильца. А главное – забил 5 мячей в четырех первых турах сезона-1995, подняв ЦСКА на первое место, и сыграл за сборную, в которой Тарханов ассистировал Романцеву.

В 5-м туре волгоградский судья Ярыгин не засчитал два гола Лебедя «Тюмени» и не заметил фол последней надежды на Владимире, после чего ЦСКА пропустил второй мяч и проиграл 0:2.

Возмущенный Тарханов пригрозил снятием команды с чемпионата, и Совет лиги назначил переигровку. Но ФИФА ее запретил, а Лебедь вскоре травмировался, и ЦСКА доиграл сезон с полузащитником Герасимовым в центре атаки. И все равно забил больше трех из пяти команд, финишировавших выше.

В 96-м ЦСКА усилился игроками «Спартака» и Трахтенбергом

Тарханов добился того, что Хохлов, Семак, Радимов и более опытные Ульянов с Карсаковым комбинировали по-спартаковски эффектно и забили на пятерых 28 мячей. Талантливой команде не хватало только надежности – ради нее Тарханов взял из «Спартака» вратаря Дмитрия Тяпушкина и защитника Андрея Иванова (а исполнительным директором стал Леонид Трахтенберг).

Александр Тарханов: «Мы с Романцевым договорились, и я забрал тех, кто не попадал в состав «Спартака». Болельщики ЦСКА приняли новичков спокойно — раньше они были не так активны, как сегодня. Просто болели, не обращая внимания на то, кто где раньше играл и работал».

Дмитрий Гончаров (резервный вратарь ЦСКА-95/96): «Проблем с алкоголем у Иванова тогда не было. Он был в завязке. С таким высоким защитником я мог отдыхать при верховых подачах. Андрюха спокойно доставал мячи, которые летели на высоте 2,5 метра.

Еще он был невероятным модником. На зарубежные выезды нам давали по двести долларов. Однажды я набрал себе кроссовки, ботинки, еще что-то и спросил Андрюху: «А ты что купил?» – «Ремень». – «На все двести долларов? Как так можно?» – «Ты еще молодой. Вырастешь – поймешь».

Дмитрий Тяпушкин: «В ЦСКА мы были очень дружны – помню, то за одного, то за другого игрока ходили просить к руководству. Целые петиции составляли, чтоб отстоять партнера».

Дмитрий Гончаров: «В середине июля 96-го собрались на берегу реки в Архангельском. Сумасшедший плов приготовил узбекский защитник Андрей Федоров (его купили, а потом узнали, что он дисквалифицирован на год за удар таджикского судьи). Так хорошо погуляли, что забыли на берегу казан, принадлежавший тренеру ЦСКА Юрию Аджему. Утром отправили за ним Володю Лебедя, который после гульбария не мог тренироваться.

А самое смешное, что с нами отдыхали Елышев, Овчинников и Косолапов из «Локомотива», с которым предстояло играть через несколько дней. В конце первого тайма Тяпушкин пропустил мяч под мышкой после дальнего удара Смирнова, в раздевалке сорвал с себя перчатки и швырнул их в угол. Те перчатки ему подарил Серега Овчинников. Он их привез с чемпионата Европы в Англии.

Вратарей при Тарханове тренировал сначала Вячеслав Чанов, но потом его убрали. На свадьбе Дениса Машкарина в ресторане «Пекин» он рассказал нам: «Приезжаем на выезд, а фамилия Чанов звучит громче, чем Тарханов, и все ко мне тянутся». Видимо, главному тренеру это не нравилось».

На перерыв в чемпионате-1996 ЦСКА ушел, деля второе место со «Спартаком», – в двух очках от лидировавшей «Алании». Потом Тарханов на месяц уехал в сборную, а вернувшись – не узнал команду.

В ЦСКА начался передел имущества и жен

А мы вернемся в 1994-й. Журналистка Алена Антонова писала в «Коммерсанте», что начальник ЦСКА Барановский арендовал тогда у Госкомимущества спортивные сооружения по супернизкой ставке – 1 рубль 48 копеек за квадратный метр в год.

Друг Барановского Тенгиз Вердзадзе получил огромное помещение, разбил его на торговые точки и сдавал по $6 за квадратный метр в день: «Из них «по-белому» оформлялся лишь $1, – отмечала Антонова. – Остальное считалось «крышевыми» выплатами».

Тогда же Минобороны провело акционирование футбольного клуба. 49 % акций приобрел друг Тарханова, президент нефтяной компании «Конкордия-Гольф» Олег Ким.

«В 1996 году в руководстве армейского бизнеса начались кадровые передвижения: Вердзадзе стал генеральным директором футбольного клуба ЦСКА, а в состав учредителей клуба вошел мало кому известный в то время предприниматель [и будущий президент ЦСКА] Шахруди Дадаханов (начинал он в спорткомплексе в 1992 году одним из многочисленных коммерсантов).

Вскоре после этого между тренером Тархановым и Барановским начались трения», – писала Антонова. Тогда же Барановский схлестнулся из-за Ледового дворца с Виктором Тихоновым, что привело к шестилетнему существованию двух хоккейных ЦСКА.

Александр Тарханов: «Еще в начале июля 1996-го, когда мы вернулись с победой из Владикавказа, я узнал, что вопрос о моей отставке практически решен. В команду на пост главного тренера приглашался Садырин. Ему я очень благодарен за то, что он ко мне подошел и рассказал эту историю. Садырину сказали, что меня снимут в любом случае, а всю разработанную структуру футбольного клуба ликвидируют, оставив лишь чисто армейскую команду.

Садырин, как здравомыслящий человек, понимал, что это приведет к полнейшему развалу. Было очевидно, что те, кто этого жаждал, именем Садырина просто пытались прикрыться. А меня собрались убирать как раз тогда, когда у команды вопреки прогнозам появилась реальная возможность побороться за чемпионство».

К этому добавились другие сложности: жена Ульянова ушла к Бушманову, жена Бушманова к Радимову, а тот уехал в «Сарагосу».

Первый бразилец ЦСКА Леонидас приехал с 16-летней женой

После 1:0 с «Аланией» ЦСКА не смог победить «Балтику», «Черноморец» и «Локомотив», а Тарханов обвинил в сдаче матчей Бушманова, Ульянова и Карсакова. Первого амнистировал, но отобрал капитанскую повязку в пользу Семака, а остальным запретил тренироваться даже с дублем.

Дмитрий Ульянов: «Меня «Спорт-Экспресс» в мае 1996-го игроком месяца признал. Затем был перерыв на Евро, после которого мы резко подсели физически. Люди из окружения Тарханова нашептывали: как же так, Ульянов недавно в порядке был, а сейчас по полю «тачку возит». В чем причина? Не режимит. Или игры сдает.

Всем было известно: это не так. И Тарханову в первую очередь. Просто ему нужен был предлог, чтобы оправдать неудачи клуба.

Форму мы с Карсаковым поддерживали с музыкантами из «Старко». 

В августе ЦСКА обновился чуть ли не наполовину. В полузащите появились первые бразильцы (Самарони с Леонидасом) и экс-спартаковец Андрей Гашкин, а в атаке – Эдгарас Янкаускас, забивший 11 мячей за 4 месяца, и будущий спортивный директор клуба Андрей Мовсесьян.

Эдгарас Янкаускас: «Я уже имел соглашение со «Спартаком» (а именно — с вице-президентом Есауленко), но кто-то наверху договорился и предложил лучшие условия — причем не мне, а людям, рулившим «Жальгирисом». Все решили без меня.

Я-то хотел в «Спартак», но попал в ЦСКА – и там тоже сначала было сложно. Приехал с порванным пахом. Огромный город, жара 30 градусов, я не мог тренироваться. Обратился к Тарханову: «Давайте разорвем контракт». Наплел, что надо домой к маленькому сыну.

Тренер ответил: «Успокойся. Мы тебя вылечим. Будем ждать, сколько надо». Спасибо Тарханову. Это были ключевые слова. Еще помог Женя Бушманов. Взял под крыло. Показал Москву и места, которые я сам бы не нашел.

Мы хорошо проводили время с Семаком, Хохловым, Машкариным, Мамчуром, Минько, Ивановым, Тяпушкиным. Веселились, ходили в ночные клубы после игр. Летали на военных самолетах без иллюминаторов, сами стирали форму в душевых на базе».

Андрей Мовсесьян: «Когда Романцев готовил сборную к Евро-1996, я обратился в КДК с просьбой расторгнуть контракт со «Спартаком». Из-за невыполнения условий – не дали обещанную однокомнатную квартиру. Никто из «Спартака» на заседания КДК не пришел, и Толстых задал мне только один вопрос: «А если завтра получишь квартиру, останешься в «Спартаке»?» – «Дело не в квартире. Я играть хочу, а мне не дают».

Абсолютно не жалею, что ушел в ЦСКА. «Спартак» не много потерял, а я уже во втором матче за ЦСКА, против исландского «Акранеса», сделал дубль. У меня сумасшедшая статистика в еврокубках: один матч, два гола».

В ЦСКА я однажды дурачился после тренировки и попросил бразильца Леонидаса пробить мне несколько пенальти. Отбил два из трех. Вспомнил детство. Вратарь Тяпушкин громко смеялся над Леонидасом: «Как ты не можешь забить полевому игроку?» При этом для нашей высшей лиги Леонидас был мегаталант, ногой отдавал, как рукой – только открывайся, но он был взбалмошный, домашний бразилец, потому и не раскрылся в России».

Дмитрий Тяпушкин: «Самарони и Леонидаса встречали как чемпионов мира, но они оказались разными людьми.

Самарони – командный игрок. Приехал не просто так – «я бразилец и буду вас спасать» – а играть в футбол и зарабатывать деньги. Быстро сошелся со всеми нами. Играя в опорной зоне, обладал отличной техникой – но никогда не кичился этим. Всегда работал на команду.

Самарони старался скорее русский выучить, а мы всегда брали его с собой – ему нравилось общение в коллективе, а нам – его тяга к местным. Бани в ЦСКА не было, но за столом собирались – когда дни рождения какие-то, Самарони всегда участвовал. Сразу пытался с нами говорить – а мы помогали, где-то вперемежку с английским.

Леонидас другой. Чистый индивидуалист. На поле ничего не понимая, тянул одеяло на себя. Скорость, техника у него были, но на команду не играл, хотел только забить. Леонидас не прижился в команде. Мы на тренировках рубились, а он капризничал, когда его задевали, злился, мог прибежать и сзади кому-то засадить. Нам его истерики очень не нравились. Игрок-то он хороший, если б изменил философию – мог далеко пойти.

С ним и не разговаривали особо, а язык он не учил».

Андрей Тарасов (переводчик бразильцев): «Леонидас меня шокировал. Привез в Москву жену, которой было всего 16. Жили – как пауки в банке. Она все время повторяла, что он обещал ей небо в алмазах, а на всю Москву 1996 года – три супермаркета. Леонидасу подобрали очень хорошую квартиру у метро «Киевская», с евроремонтом и большим джакузи, но соседи постоянно мне звонили: «Приезжай успокаивать их».

Дмитрий Гончаров: «Леонидас ощущал себя звездой, здорово исполнял штрафные, но – неженка, на тренировках не шел в борьбу. В двусторонках его команде можно было записывать поражение, а команде Семака – победу. Серега носился за троих и работал в обороне».

ЦСКА приблизился к первому месту, но провалил финиш – из-за подрывной работы внутри команды

Через месяц после назначения капитаном Семак мог покинуть ЦСКА.

Сергей Семак: «В 1996 году я подписал с «Фейенордом» личный контракт. Играли в Роттердаме еврокубковый матч, и после него мне предложили переехать в Голландию. Тогда многие молодые игроки уезжали из России и у меня тоже было желание посмотреть, попробовать. Но клубы не договорились о сумме трансфера».

С новым капитаном ЦСКА выиграл в чемпионате 7 матчей подряд. Серия закончилась домашней победой над «Аланией» – Самарони и Мовсесьян забили с передач Гашкина. ЦСКА поднялся на второе место и лишь на три очка отставал от лидировавшего «Ротора».

Денис Машкарин: «Нам поставили задачу выиграть чемпионат. Были все шансы. Но, увы, проиграли в Калининграде «Балтике». Психологически та игра нас надломила. Мы уступили еще и аутсайдеру «Черноморцу» — болельщики тогда очень разозлились и выбежали на поле».

Дмитрий Гончаров: «Дима Тяпушкин пропустил от «Черноморца» два мяча, Тарханов заменил его и выпустил меня. Мне забили третий, и болельщики рванули на поле. Думал, сейчас бить будут, а они по-доброму: «Ну, что ж вы так?» Фанатов потом загнали в живой коридор и отхерачили дубинками.

Полузащитник «Черноморца» Альберт Догузов мне позже рассказал: Новороссийск, боровшийся за выживание, предлагал ничью, но ЦСКА отказался – Тарханов рассчитывал на медали. В итоге мы проиграли без шансов 1:3».

В поражениях от «Балтики» и «Черноморца» Тарханов видел нефутбольные причины: «Если бы мы играли против калининградцев весь матч, как в последние полчаса, не сомневаюсь, выиграли бы, – сказал тренер, комментируя итоговое пятое место ЦСКА. – Но команда эти два матча, как и первый тайм заключительной встречи с московским «Локомотивом», играла без всякого желания. Когда до цели остается несколько шагов – просто так подобные вещи не происходят. Думаю, не прошла бесследно моя борьба за ЦСКА.

Ни один клуб так не страдал от околофутбольных интриг, как ЦСКА. Эта старая болезнь армейской команды, от которой она, боюсь, еще не скоро избавится. Игроки, выходившие на поле, не могли не слышать странные разговоры. Меня до сих пор пытаются убрать из клуба. Оказалось непросто сразу отреагировать на подрывную работу, которая велась внутри команды.

Руководство ЦСКА мы просили передать в нашу собственность стадион на Песчаной и манеж, приносящий доход. Но нам навстречу не идут, скорее, наоборот, нами хотят управлять».

В январе 1997-го было два ЦСКА

Через несколько недель, когда Тарханов отдыхал в Израиле, Барановский распорядился опечатать офис ПФК ЦСКА на Ленинградском проспекте.

Вернувшись, Тарханов пожаловался на то, что еще в феврале 1996-го Барановский запретил футболистам тренироваться в манеже ЦСКА (из-за проходившей там ярмарки) и не помог финансово – лишь оплатил аренду стадиона «Динамо».

Также Тарханов опроверг информацию о том, что Барановский владеет контрольным пакетом акций клуба. Олег Ким показал журналистам протокол общего собрания АОЗТ «ПФК ЦСКА» – в нем Барановский признал, что оплатил только 28 % акций.

Барановский же настаивал, что как представитель большого ЦСКА владеет 60 % акций:

«ЦСКА за два последних года израсходовал на футбольный клуб 22 миллиарда рублей. Расходы нес ЦСКА, а доходы получал ФК. На первом же собрании мы безвозмездно передали Тарханову рекламные, телевизионные права и возможность получать трансферные суммы за продажу игроков.

Их доходы? За прошлый год в отчете значились два миллиарда. То есть мы больше, чем на 80 %, финансировали жизнедеятельность команды. Но ни разу клуб не отчитался перед учредителями о продаже того или иного игрока. B декабре 1995 года клуб просил дополнительные субсидии. Я потребовал документального отчета о трансферах, но так его и не получил.

Мы ставили задачу в 1995-96 годах занять первое место и выйти в Лигу чемпионов. Но любой прокол команды Тарханов объяснял продажностью игроков. Виноватыми оказывались то Татарчук, то Брошин, то Иванов, то Плотников, то Быстров, то Файзулин, а совсем недавно – Карсаков с Ульяновым».

В конце декабря 1996-го ЦСКА начал тренироваться под руководством Тарханова. В команду влились литовцы Ражанаускас с Прейкшайтисом, защитник сборной Нигерии Эгуавон и торпедовцы Савельев с Камневым.

Представители Барановского пытались забрать военнообязанных Бушманова, Первушина и Семшова, но игроков Тарханова отстояли представители частного охранного агентства.

В начале января нанятый Барановским Павел Садырин стал работать с другим ЦСКА – состоявшим из игроков, выставленных Тархановым на трансфер. И ребят попроще.

Степан Крисевич (селекционер Садырина): «Перед нами в манеже ЦСКА построили солдат в военной форме. Я в шутку сказал Садырину: «Куда мы приехали? Бежим отсюда». Клубом тогда скрыто управлял 35-летний чеченец Русланбек Хусаинов, ездивший на пятнадцати бронированных мерседесах.

Я стал уговаривать игроков, ушедших за Тархановым, вернуться в ЦСКА. Валера Минько согласился сразу, а остальные выдвинули денежные требования. Я позвонил Русланбеку: «Ребятам надо дать по 150 тысяч — и они наши».

Эдгарас Янкаускас: «Из-за клубного раскола мы тренировались зимой в разных местах — даже на снегу. На улице «минус двадцать семь», а у Эгуавона — ни шапки, ни перчаток. Одели его, как смогли».

Дмитрий Гончаров: «Сначала тренировался с Тархановым. Администратор Кардивар перетягивал игроков к Садырину, но приехал какой-то блатной: «Будет только ЦСКА Тарханова. Я отвечаю».

Алексей Савельев: «Из-за неразберихи постоянно менялись места тренировок, и в какой-то момент мне просто не сказали, куда ехать на тренировку команды Тарханова. Я оскорбился: «Что это такое? Я же себя не на помойке нашел». В то же время мне позвонили из ЦСКА, который возглавил Садырин: «Приходи к нам».

Тарханов понял, что работать в ЦСКА не дадут, и ушел с лучшими игроками в «Торпедо»

В середине января 1997-го лига получила от ЦСКА две заявки на участие в чемпионате, а Тарханов напомнил, что конфликтует с Барановским из-за армейских спортивных сооружений:

«Я всегда настаивал, чтобы они принадлежали футболу, а не каким-то коммерческим структурам. Поняв, что от своего я не отступлюсь, Барановский решил от меня просто избавиться, доложив в министерство обороны, будто Тарханов собирается присвоить себе эти сооружения, хотя самим Барановским они уже давно либо проданы, либо сданы в аренду».

Через неделю юридический спор зашел в тупик, и Тарханов заявил: «У меня есть предложение от «Торпедо-Лужники». Но я не давал согласия до тех пор, пока не понял: даже если я докажу свою правоту, в ЦСКА мне работать не дадут».

Александр Тарханов: «Я и вице-президент Назар Петросян поняли, что сопротивление бесполезно, мы окружены – типичной армейской бессмысленностью. Предоставили финансовые отчеты, после чего Барановский увидел, что армия действительно не выделяла никаких средств на содержание клуба, и не стал претендовать на футболистов, которых мы собирали».

Тарханов увел в «Торпедо-Лужники» Машкарина, Гашкина, Эгуавона, Янкаускаса, Самарони (потом и Леонидаса), Семака и Хохлова, у которых загадочным образом не оказалось действующих контрактов с ЦСКА.

Анатолий Коробочка: «Уходя в 1997-м в «Торпедо», Тарханов также вывез из офиса ЦСКА всю мебель, всю оргтехнику, там ни черта не осталось».

Денис Машкарин: «Я очень не хотел покидать ЦСКА, но уже обзавелся семьей и не имел квартиры в Москве. За 5 лет, что провел в ЦСКА, жилье получили все игроки, кроме меня. Мне тоже обещали, но почему-то не давали. «Торпедо» же сразу предложило квартиру, и я больше не хотел ждать, когда ЦСКА выполнит обещанное».

Сергей Семак: «Торпедовцы обещали договориться с президентом «Асмарала» Аль-Халиди, которому я все еще принадлежал, но безуспешно – на второй сбор с ними я уже не поехал».

Алексей Цыганюк (селекционер «Асмарала», привез Семак из Луганска в Москву): «Аль-Халиди к тому моменту уже, по сути, обанкротился. Позвонил мне и попросил помочь в переговорах по Семаку. За него у ЦСКА просили 500 тысяч долларов. Президент ЦСКА, бывший борец Николай Степанов приехал в высотку, в офис «Асмарала», просидел там много часов, но не договорился — Аль-Халиди не сбавлял ни рубля, а Степанов готов был дать только 300 тысяч. Тогда в ЦСКА поехал я и уговорил Степанова дать хотя бы 350.

Потом убедил Аль-Халиди, что за 350 тысяч долларов Семака можно отпускать.
Но перед этим нужно было уговорить и самого Сергея идти не в «Торпедо», а в ЦСКА. Семак был травмирован и лежал в военном госпитале Вишневского в Красногорске.

Я поехал туда с начальником ЦСКА Коробочкой. Зашли в палату — Сережа меня увидел, обнял. В итоге я его убедил, что «Торпедо» — это несерьезно, и он подписал новый контракт с ЦСКА».

Алексей Савельев: «В 1997-м в ЦСКА была очень тяжелая атмосфера. После ухода всей основы в «Торпедо» команду собирали заново, менялись места сборов и владельцы клуба. В том году команда делилась на компании: я с молодыми (Семшовым, Цаплиным, Армишевым, Агеевым), ветераны (Минько, Гришин) – отдельно. Минько нас, молодых, беспредельщиками называл. Мы были шебутные, мозгов мало, а энергии много. Это на следующий год молодежь и ветераны перемешались, а в начале 1997-го обстановка была сложная. Прямо скажу – многие просто бухали безостановочно».

ЦСКА финишировал в 1997-м на 12-м месте. «Торпедо» – строчкой выше. Через 10 лет Тарханов с Барановским спокойно работали вместе в «Крыльях Советов».

Телеграм-канал Дениса Романцова

Фото: РИА Новости/Владимир Родионов, Игорь Уткин; из личного архива Романа Орещука; cska.ru; программа «Футбольный клуб»; Gettyimages.ru/PA Images/Neal Simpson – EMPICS, Steve Munday/ALLSPORT