Джонси. «Вашингтон» и «Колорадо»
Блог NHL Entertainment продолжает публикацию отрывков из книги «Джонси: опусти голову и катись. Невероятная карьера Кита Джонса». Во второй части повествования – приключения Джонси в составе «Кэпиталз» и «Эвеланш»: бонус за осторожность, дебют на агентском поприще и два очень разных обмена.
Про 50-й матч. В моем первом контракте был пункт, согласно которому, если я проведу 50 матчей в любом из трех сезонов, соглашение станет односторонним до момента его окончания. После того, как меня вызвали в «Вашингтон» я провел подряд 49 матчей. Еще одна игра и я буду получать 140 тысяч долларов в год вне зависимости от того, где я нахожусь – в основе или в фарме.
Перед 50-м матчем тренер «Кэпиталз» Терри Мюррей отвел меня в сторонку и сказал: «Ты сегодня не играешь». Я расстроился, но виду не подал. Конечно, я знаю, что в одном шаге от заветной цифры. И руководство это знает. Команда играет хорошо, и я играю хорошо. Хрень полная. Я знаю, что они хотят показать, будто имеют власть надо мной.
Спустя одну игру, тренеры сообщили, чтобы я готовился быть в основе не следующий матч. Я проснулся наутро и старался все делать ОЧЕНЬ осторожно. Очень медленно ходил в душе, чтобы не поскользнуться. Полностью и очень медленно пережевывал пищу, чтобы не подавиться. На стадион я ехал очень медленно, сигналя, когда менял полосы движения и сохранял дополнительную дистанцию до впереди идущей машины. На стадионе я тоже соблюдал осторожность, чтобы не порезаться лезвием конька или не обжечься пламенем лампы для обработки клюшек. Я должен был добраться до цифры 50!
На раскатке я надел шлем, хотя раньше никогда так не делал. Но я решил, что не стоит рисковать и получать шайбой в лоб, или ударяться головой об борт, поскользнувшись. Я говорил себе: «Нужно попасть в протокол матча. Всего одна смена. Всего одна». Вся команда знала, насколько важен для меня этот матч. После первой моей смены, я вернулся на скамейку и получил такие поздравления от всех, как будто только что забросил победную шайбу. После матча я отвел всю команду в бар, и за мой счет мы отпраздновали мой односторонний контракт.
Про контрактные переговоры. В последний год моего контракта я получал 330 тысяч долларов. В команде были игроки, которые играли хуже меня, но получали больше. Мне показалось, что мой агент недостаточно старается, и я решил уволить его. Он сказал: «Что это значит?». Я ответил: «Ты уволен. Теперь я буду вести переговоры сам». Я позвонил генеральному менеджеру Дэвиду Пойлу, и сказал, что теперь сам веду свои дела и хотел бы обсудить новый контракт, несмотря на то, что старый все еще действует.
В кабинете Пойла я появился в шортах и футболке, неся в руках дипломат. Дипломат, кстати, был пустым. Я посмотрел Дэвиду в глаза и сказал: «Если я буду получать меньше денег, чем Роб Пирсон, то закончу карьеру». Роб Пирсон должен был зарабатывать 500 тысяч, несмотря на то, что не забил ни одного гола в регулярном чемпионате, а я получал всего 330, будучи вторым снайпером в команде. «Если буду зарабатывать меньше, закончу с хоккеем, это точно», - повторил я. Пойл ответил: «Что ж, в данной ситуации тебе пригодился бы агент. Он бы служил хорошим буфером». На что я сказал: «Не переживай, Дэвид. Я Кит Джонс – агент. Кит Джонс игрок ждет за дверью».
Пойл позвал одного из своих помощников и тот принес сводную статистику по другим игрокам НХЛ. Пойл сравнивал меня с парнями вроде Тома Фитцджеральда, Трэвиса Грина и Билла Линдсея. Я парировал: «Никогда о таких не слышал. Они ничего не умеют». Время от времени в ходе переговоров я открывал свой пустой кейс, пристально смотрел внутрь, как будто сверялся со своими записями, просто, чтобы произвести эффект. После чего закрывал дипломат, и мы продолжали.
Пойл сказал: «Посмотри на Микаэля Ренберга. Он только что забил 26 голов и набрал 57 очков в 47 матчах. Ты хочешь получать столько же, сколько он?» Я ответил: «Дэвид, если бы я играл с Линдросом и Леклером, то у меня статистика была лучше, чем у Ренберга. Я в этом уверен». К тому моменту, я уже немного понимал, как устроена НХЛ. В конце встречи я еще раз подчеркнул, что меньше, чем за полмиллиона играть не буду. Пойл сказал, что подумает над этим, и мы распрощались. На будущий год мой контракт составил ровно 500 000 долларов.
Про первый обмен. Сезон 1996-97 начался для меня не слишком хорошо. Во второй игре меня исподтишка кулаком ударил Билл Хуард из «Далласа», и провел ночь в больнице под присмотром. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда у меня было сотрясение мозга. Все симптомы были налицо: головные боли, туман перед глазами и вялое состояние в целом. Ну, вялое состояние для меня, в общем, нормально, но остальные симптомы говорили, что что-то не так.
В конце концов, когда после десятка матчей мое состояние не улучшилось, тренеры решили отправить меня к доктору на сдачу анализов. По дороге в кабинет врача у меня в голове пронеслись мысли о том, что у меня может быть рак, проказа, полиомиелит и куча других неизлечимых болезней. Мне даже в голову не пришла мысль о сотрясении, настолько я сам себя накрутил.
Я сдал анализ крови и приготовился ждать результатов. Мы провели еще пару матчей, в которых я играл также паршиво. Стресс от ожиданий результатов теста вкупе с моей вялостью, не лучшим образом сказывались на результативности. Перед гостевой игрой против «Айлендерс» у меня в голове были только волнения по поводу моего анализа. Мы сидели в раздевалке с Дэйлом Хантером и болтали. Я надел один конек, и тут в комнату вошел Джим Шонфилд, наш главный тренер. Обычно, он никогда не заходил в раздевалку прямо перед матчами. Ну и конечно, он направился прямиком в мою сторону. С выражением озабоченности на своем лице он сказал: «Джонси, мне нужно поговорить с тобой в моем кабинете прямо сейчас».
В голове у меня только мысли о результатах теста. Я точно умираю, потому что у Джима вид такой, будто он собрался петь мне отходную. В животе у меня появилось чувство, которое бывает только тогда, когда вот-вот должно случиться что-то ужасное. Я поднялся и в одном коньке похромал в кабинет тренера выслушивать свой смертный приговор. Когда мы добрались до его комнаты, Шонфилд посмотрел на меня и сказал: «Сынок, у меня для тебя ужасные новости».
Ну все, я точно неизлечимо болен. Совсем скоро мне грозит медленная и мучительная смерть. Осталось только узнать у тренера, от чего именно мне предстоит умереть. Он снова повторил: «Сынок, у меня правда плохие новости. Очень-очень плохие». «Какие?!» - почти выкрикнул я. «Тебя обменяли». «Слава богу!» - воскликнул я с нескрываемым облегчением. Джим удивился: «Что? А ты воспринял это гораздо легче, чем я предполагал». Забавно, что я так и не узнал результатов того теста, но был настолько рад, что незамедлительно почувствовал себя лучше!
Про второй обмен. Мы прибыли в Финикс на игру с «Койотами» и когда я вошел в раздевалку, то не поверил своим глазам. На моей форме красовалась буква «А». Ассистент капитана. Дэвид Пойл был прав! Это конечно, не «С», но близко. Это был единственный раз в моей карьере, когда я играл с буквой на форме. И вот смотрю я на эту букву, и в голове у меня нет мыслей: «Ого, какая честь. Я ассистент капитана в НХЛ!». Вместо этого я думаю: «Черт, это мой последний матч! Это моя последняя игра за «Колорадо»! Они хотят кое-кого обмануть, но меня не проведешь». Пьер Лакруа решил поиграть со мной в игры. А может быть руководство команды решило мотивировать меня, чтобы сделал хет-трик и они могли выжать за меня компенсацию побольше.
На раскатке перед матчем я со свойственным мне сарказмом орал Джереми Ренику и Киту Ткачаку: «Эй, парни, гляньте на меня! Я ассистент капитана! Яхуууу!» Игра закончилась вничью 1-1. Обычный матч для 90-х с 46 бросками на две команды за 65 минут игры. До следующего домашнего матча против «Тампы», худшей на тот момент команды лиги, у нас было два дня отдыха. Два выходных + предстоящий матч против плохой команды = кого-то точно обменяют или уволят. Я был уверен, что после получения нашивки на свитер, быть обменянным предстоит мне.
При посадке в самолет, все соблюдают дресс-код – пиджак и галстук. Все, кроме меня. Я зашел в самолет в голубых джинсах и футболке. Прошел мимо тренерского штаба и всех игроков, плюхнулся в кресло и начал играть в карты. Патрик Руа посмотрел на меня и сказал: «Какого черта ты делаешь?» Я ответил: «Мне все равно. Я знаю, что меня обменяют, так что пошло все это. Так теперь буду одеваться».
В первый день по возвращении из «Финикса» ничего не произошло. На второй день я поехал не тренировку. Я прибыл рановато, поэтому решил просмотреть газету, которую прикупил по дороге. Сижу на парковке, читаю спортивный раздел и вижу: «Кит Джонс обменян в «Филадельфию» на Шона Подина». «Что, правда?» - спросил я сам себя. Ну, наверное, правда, раз напечатано в газете.
Я отправился на тренировочный каток, зашел в раздевалку и спросил у ребят, что нового. «Ничего особенного. А что?» «Не знаю, прочитал тут в газете, что меня обменяли. Слыхали что-нибудь?» - спросил я. «Нет, ничего не знаем об этом». «Вот смотрите - меня обменяли во «Флайерз». Позже, я спрашивал других парней в команде, известно ли им что-то по этому поводу, но они в ответ только качали головами.Как ни в чем ни бывало я стал надевать свою форму, готовясь выйти на лед. Кто-то заглянул в раздевалку и сказал, что генеральный менеджер Пьер Лакруа хочет меня видеть. В отличие от первого раза, я не стал повторять свою ошибку и отправляться на встречу с менеджером в одном коньке. Я снял всю свою форму, улыбнулся партнерам по команде и пошел в кабинет Лакруа.
Я сел на стул и Пьер сказал: «Мы обменяли тебя в «Филадельфию». «Знаю, в газете прочитал», - ответил я. Лакруа поблагодарил меня за все и сообщил, что генеральный менеджер «Флайерз» Бобби Кларк хочет поговорить со мной по телефону прямо сейчас. «Привет, Джонси, - сказал Кларк. – У нас сегодня вечером игра с «Флоридой», на нее ты точно не успеваешь. Но мы очень хотим тебя видеть завтра на льду в игре против «Девилз». Я ответил: «Слушай, Бобби, думаю вам нужно хорошенько подумать над этим. Вы видели мою статистику в матчах против «Нью-Джерси»? «Что!?», - спросил Кларк. Я ответил: «Почему бы вам не проверить эти данные и решить, действительно ли я вам так нужен в матче против «Девилз». Кларк только расхохотался в трубку, но в моей статистике в играх с «Нью-Джерси» веселого было мало. В 23 встречах на моем счету было ноль голов и 3 голевые передачи.
Сильно зацепил меня. Мнительность и как с ним бороться?!
Пишу Автобиографию, скоро выложу на обозрение.