Третьяк в НХЛ: мог уехать в «Монреаль» в 1983-м, воспитал одного из лучших вратарей 90-х, хвалил гимн США
Белфор, Хэкетт, Тибо – его ученики.
Владислав Третьяк – пожалуй, главное впечатление канадцев по итогам Суперсерии-1972. Местные болельщики открыли для себя Александра Якушева – самого «канадского» из советских хоккеистов, но сами игроки поражались тому, как действовал Третьяк.
Роги Вашон – голкипер «Монреаля» и «Лос-Анджелеса» в 70-е – так описывал свои впечатления от его игры: «Он действовал в непривычном для европейского вратаря стиле. Он был очень быстр в воротах и успешно комбинировал «баттерфлай» и «стэнд-ап» – он всегда оставался на ногах и не терял контроль».
Биография Третьяка, переведенная на французский, стала бестселлером в Квебеке. И именно франкофоны впервые решили привезти советского игрока в НХЛ: в 1983-м «Монреаль» потратил на него пик седьмого раунда и сразу же предложил контракт – 1,5 млн долларов на три года. Если б Третьяку разрешили поехать в НХЛ, он вошел бы в топ-5 лиги по зарплате (средний контракт в то время – 150 тысяч в год).
Но советские власти не отпустили. В то время Чехословакия разрешила игрокам старше 30, завершившим карьеру в сборной, переезжать в НХЛ – лига надеялась заключить подобный договор и с советской стороной. Контракт, предложенный Третьяку, генменеджер «Монреаля» вручил председателю Спорткомитета Марату Грамову, а о самом факте переговоров «Канадиенс» и советского вратаря вообще объявлял канадский министр спорта.
В изложении Третьяка переговоры выглядели так: «За мной приезжал генеральный менеджер «Канадцев» Серж Савар – правда, я об этом не знал. Он встречался с членами Политбюро, с Михаилом Сусловым. И секретарь ЦК сказал Савару, что папа Третьяка – большой военачальник и я не хочу его обижать своим отъездом».
Здесь точно есть нестыковка – Суслов умер посреди «пятилетки пышных похорон» и никак не мог вести переговоры с «Монреалем».
Владислав Третьяк с семьей, 1981 год
В феврале 1987-го Грамов провел пресс-конференцию, где ему задали вопрос об отъезде советских игроков в НХЛ. Он отметил, что к моменту окончания карьеры в СССР хоккеисты вряд ли будут интересны заокеанским клубам, а раньше их не отпустят.
«Когда наши игроки на пике – они нужны нам для нашей сборной, – заявил чиновник. – Они играют до 32-34 лет, и уходят, думаю, когда больше не могут продолжать. Потом идут и работают тренерами».
Перестройка еще не набрала ход, поэтому советский министр уверенно заявлял, что никто из задрафтованных на тот момент игроков не уедет в НХЛ. Уже через два года жизнь показала, что он ошибался.
В июне 1989-го Третьяк стал первым советским хоккеистом, которого выбрали в Зал славы. Вполне возможно, на комитет повлияло то, что незадолго до этого русские игроки рванули в НХЛ. Но выборщики были единодушны: дело не в национальности. Дэррил Ситтлер, которого выбрали в Зал в тот же день, сказал, что на международном уровне ни один вратарь не держал такой высокой планки, как Третьяк.
После церемонии последовал банкет, на котором Третьяку и предложили работать в НХЛ.
«Ко мне и подошли [Майк] Кинэн с вице-президентом «Чикаго», – рассказывал он. – «Владислав, ты не можешь нам помочь в работе с вратарями? У нас их семь человек – нужно выбрать, с кем идти дальше. Советником будешь». А я возьми да брякни: «С удовольствием!» – «Да ладно! Нам сказали, тебя взять вообще невозможно, и никогда ни у кого это не получалось». Я расхрабрился: «Да я готов!».
Ситуация с вратарями в «Чикаго» действительно была запутанной: в сезоне-1988/89 чаще всего играл дублер – причем и у него было лишь 35 матчей. Майк Кинэн не мог поделить игровое время между голкиперами, и очень часто снимал их после трех пропущенных шайб. Третьяк должен был упорядочить этот хаос, хотя приглашали его не на постоянную работу – в Чикаго вратарь летал на тренировочный лагерь, три домашних серии и плей-офф.
Уже через год все было предельно ясно: первый вратарь «Блэкхокс» – Эд Белфор, и он играет по 70 матчей в год. Но в «Чикаго» все равно было весело. Примерно все источники (Третьяк, Белфор, Джереми Реник) подтверждают, что в какой-то момент Кинэн хотел поставить в ворота на официальный матч самого Третьяка. На одной из тренировок русский вратарь встал в ворота и отразил все, что как-то направлялось в его сторону, после чего Кинэн объявил Белфору, что он потерял место стартера. Реник добавляет: «Зная Кинэна, сложно было понять, шутил он в тот момент или нет». Через 10 лет после этого разговора Железный Майк выдаст пять замен вратаря за 16 минут.
О своем детстве Белфор рассказывал: «Когда парни играли в хоккей на улицах, каждый вратарь хотел быть Тони Эспозито или Владиславом Третьяком». Белфор выбрал в герои советского кипера. Впервые они пересеклись вживую в 1989-м – Эд входил в олимпийскую сборную Канады, которая тогда еще существовала весь сезон и гоняла товарняки. Когда Белфор узнал, что герой детских грез придет посмотреть на его игру, то настроился сыграть лучшую игру в жизни – и действительно провел сильный матч.
Эд Белфор
Белфор – любимый ученик Третьяка, а Третьяк – любимый учитель Белфора. Он второй вратарь НХЛ по числу побед в 90-х годах (после Руа). В 1999-м, когда Эд выиграл Кубок Стэнли в «Далласе», он сделал дубликат чемпионского перстня, на котором, кроме имени Белфора, было написано и имя его гуру. В 1996-м вратарь так говорил о своем наставнике: «Мы как братья. Он отличный друг и прекрасный лидер».
Когда Третьяк только приехал в лагерь «Чикаго«,он абсолютно не знал английского и изъяснялся с помощью жестов. Белфор даже специально выговаривал английские слова на русский манер, чтобы тренер понимал лучше. Хотя химию они нашли и без языка. Агент Третьяка Анна Горувен говорила: «Эд напомнил Владиславу, каким он был в молодости – точно такая же энергия и истовое желание быть первым номером. Он впитывал все как губка».
Через несколько лет Третьяк все же подтянул английский – как минимум до той точки, когда можно давать флэш-интервью в паузах матчей. Но многое было понятно и без перевода – Третьяк называл Белфора отличным вратарем и лучшим атлетом.
Близкие отношения двух вратарей дошли до точки, когда Эд отдал своего сына в школу Третьяка и расплакался после того, как прочитал поздравительную речь на 40 минут на 50-летнем юбилее русского друга.
Какое-то время под руководством Третьяка тренировался и Доминик Гашек. В «Чикаго» Доминатор доминировал разве что в АХЛ, и по этому периоду карьеры сам Гашек давал противоречивые комментарии. Одно время он заявлял журналистам, что Третьяк занимался лишь Белфором в ущерб другим вратарям, потом отмечал, что работа с легендой помогла ему улучшить игру в пас. Чью роль Гашек точно не отрицает – Митча Корна, но это уже совсем другая история.
Кубок Стэнли Белфор брал уже с другим тренером и в другой команде: его запросы оказались слишком велики для сверхжадного владельца команды Билла Уирца – и вратаря обменяли. Замена была готова сразу – Джефф Хэкетт еще до обмена смотрелся солиднее требовательной звезды.
Джефф Хэкетт
Но Хэкетт считался странным персонажем. Тренер из «Айлендерс», первого клуба Джеффа, описывал крайний случай топографического кретинизма: «Он мог потеряться даже на парковке. У него просто не было чувства пространства». Неудивительно, что на драфте расширения его спихнули в «Сан-Хосе» – клуб, который в первые годы своей жизни ожидаемо только проигрывал. К старту сезона-1996/97 вратарь сыграл 120 матчей в НХЛ и выиграл лишь 25.
В «Блэкхокс» Хэкетт получил новый старт, за который благодарил Третьяка – он помог улучшить технику: «Голкиперы «Чикаго» – самые счастливые в мире, потому что нас тренирует лучший вратарь в истории игры». Очень скоро Хэкетт стал одним из немногих, кто тащил кризисный «Чикаго» середины и конца 90-х – в сезоне-1996/97 он был пятым в лиге по показателю GSAA.
Третьяк мог научить вратаря отбивать шайбы, но он не мог ликвидировать его ментальный раздрай. Летом «ястребы» выменяли нового вратаря Марка Фитцпатрика, и Хэкетт стал переживать, что его заменят. Как ни уверял генеменеджер «Чикаго», что Джеффу ничего не угрожает, начало сезона Хэкетт провалил – и его обменяли на другого голкипера, провалившего старт сезона.
Третьим стартером «Чикаго», которого обучал Третьяк, стал Жослен Тибо. Франкофон дебютировал в НХЛ еще в 18 лет, но запомнился в основном тем, что «Монреаль» обменял его на Патрика Руа. Тибо было проще поплавать годик с пираньями, чем держать уровень в «Канадиенс» после Руа – особенно для голодной местной прессы и фанатов. В Чикаго же на тот момент куда больше любили баскетбол – поэтому Жослен мог тихо и спокойно прогрессировать в новом клубе.
Жослен Тибо
В первый же сезон Тибо проиграл 30 матчей. К сожалению, голливудской истории под музыку «Рокки» не последует: даже на уровень Хэкетта Тибо выйти не смог. Хотя начиналось все очень хорошо: Третьяк хвалил его «дисциплину, умения и готовность слушать. У него есть все для отличной карьеры», а в феврале 1999-го Тибо выиграл свой 100-й матч в лиге в 25 лет – до него такое делали только четыре вратаря.
Но не получалось ни у Тибо, ни у команды. «Чикаго» конца 90-х носило из крайности в крайность. Сначала это была ожившая команда-стереотип с пятью тафгаями. Потом «ястребы» пригласили Алпо Сухонена на пост главного тренера – он пытался поставить совсем иной стиль, но провалился – и «Чикаго» снова вернулся к «биться-бороться», а в составе команды был лишь один европеец. Перед Тибо никак не могли собрать нормальную команду – сам вратарь почти весь свой срок в «Чикаго» отыграл по настроению.
Одновременно Третьяк занимался вратарями и в олимпийской сборной в Нагано.
«Он абсолютно не навязывал своего мнения, не говорил: «Делай вот так и только так». – рассказывал Михаил Шталенков. – Третьяк разговаривал со мной, выяснял, как я предпочитаю действовать в той или иной ситуации, как люблю выполнять тот или иной прием, предлагал посмотреть какие-нибудь нюансы этих элементов в своем исполнении – мол, может, что-то пригодится. И вот так, незаметно, он мне очень здорово помогал. Ведь игра вратаря и складывается из таких мелочей.
Скажем, он постоянно советовал мне быть более агрессивным, когда шайба оказывается в непосредственной близости от ворот. Говорил, что, отбив первый бросок, надо обязательно двигаться за ней и никогда не терять из виду. Я старался это делать и, по-моему, у меня получалось. И вратарям, и игрокам помогало одно присутствие этого человека-легенды, знающего хоккей «от» и «до», прошедшего жестокую тарасовскую школу».
Кроме работы в Чикаго, Третьяк также занимался своей вратарской школой – в свое время там работали с ним Мартин Бродер и Жозе Теодор, а также тысячи менее известных учеников всех возрастов и уровней. Один из них – Макс Райс, которому было лишь 15 на момент занятий – описывал это так: «Тренировка не останавливалась ни на минуту. Если я делал ошибку, он мог закричать на русском и английском одновременно. После окончания занятий мы дополнительно бегали 3 км, делали по 100 приседаний и отжиманий. Я думал, что умру.
Мистер Третьяк дал мне несколько ценных советов. «Вратарь – это эмоциональный центр команды, он всегда должен быть спокойным», «Клюшка – это вратарский меч, не теряй и не бросай ее», «Никогда не доверяй защитникам», «Размер не имеет значения».
В том, чтобы быть вратарем, нет ничего магического – говорил мистер Третьяк – «Ты должен усердно работать каждый день. Некоторые игроки типа Гретцки рождены с особым даром. Но ни один вратарь в мире не был рожден с ним. Лучшие вратари выросли, делая абсолютно неестественные вещи».
Ученики Третьяка всегда были благодарны ему: Белфор помимо всего, о чем говорилось выше, сменил свой игровой номер с «30» на «20». Хэкетт нанес имя «Vlad» на заднюю часть своего шлема.
Американский вояж Третьяка в свое время стал одним из важнейших символов, что мир уже не такой, каким был в холодную войну. В 1996-м Третьяк говорил «Chicago Tribune», что «я люблю гимн России (тогда это был еще гимн Глинки – Sports.ru), но американский гимн дорог мне». «Рональд Рейган оценил бы иронию: бывший подполковник Советской армии, лучший вратарь в истории покрывается мурашками во время исполнения гимна США» – ехидно писал корреспондент газеты.
«Я не интересуюсь российским хоккеем – все лучшие игроки мира здесь», – говорил Третьяк. «Я неплохо живу сейчас. Все любят деньги – если они у вас есть, это хорошо для вашей семьи и детей».
Эти слова бывшего члена ЦК ВЛКСМ и будущего председателя комитета Госдумы журналист комментировал удовлетворенно: «Говорит как истинный капиталист».
Фото: РИА Новости/Дмитрий Донской (1,2); twitter.com/CanadiensMTL; REUTERS/Sue Ogrocki; Gettyimages.ru/Brian Bahr/Allsport, Jonathan Daniel; REUTERS/Gary Hershorn; Gettyimages.ru/Jim McIsaac
------------
... а также слушал джаз и неумеренно пил кока-колу
Прочитал с удовольствием 👍
Четыре перстня лучшего игрока . Автору почитать бы Экспозито.
и нaсчет того что "его просто распиарили" и что значил Третьяк для сборной СССР...когда он в 1984 году ушел, то сборная СССР, со всеми сверх-звездными защитниками типа Фетисова, Касатонова или Билялетди́нова, проиграла 2 чемпионата мира из 3х,,,,в 1985 и 1987.....даже Фетисов писал, что сборная начала кувыркатся после ухода Третьяка....
а вот мнение "со стороны" Дэйв Кинг, тренер сборной Канады в 1980-х годах, так отзывался об игре Третьяка:
«Я видел хороших вратарей. Видел отличных. Но не видел голкипера, кроме вашего Третьяка, который был бы в форме всегда. Любой другой при настолько надёжной обороне, какой обладали русские, „поплыл“ бы… Владислав всегда был готов к контратаке. Хоть, случалось, по 7-8 минут по вашим воротам бросков не делали. После чего Третьяк отражал три броска подряд, с добиванием. Это казалось невероятным. Второго такого голкипера нет»
www.sport-express.ru/newspaper/2005-09-13/9_1/
– Нынешний хоккей мне не очень интересен. Я и на матчах-то в этом году был два раза. Нет времени смотреть на хоккей среднего уровня, тем более, что я вижу игру НХЛ. Когда, после этого, приезжаешь смотреть на российский хоккей, сразу чувствуешь разницу не в нашу пользу. Это еще с учетом, что уровень хоккея у нас растёт по сравнению с тем, что было даже два года назад.
«Казанское время», 20 мая 1999 года... Не благодарите!
Интересно, что этот подход порождает раздражение как тех, кто не признает заслуг Третьяка, так и противоположный лагерь. А так лучший кипер своего времени, оказался неплох и как тренер вратарей, жаль, что чиновник получился неоднозначным мягко говоря...
Автор с чего ты это взял то, ну нельзя с такого бредового суждения начинать статью.
Вот, что например говорили канадцы, про малоизвестного парня Валерия.
Кен Драйден (вратарь) "Именно Харламов надломил нашу могучую команду, снял вопрос о победителе. Я такой игры нападающего больше не видел.
Бобби Кларк (защитник)«Харламов? Поскольку Бобби Орра на льду нет, то он возможно лучший игрок, которого вы когда-либо видели. Я не могу описать, как он хорош. Он быстр, у него множество финтов и он выполняет их на высшей скорости. Он умеет все. Он так же быстр, как Айвэн Курнуайе. Но Курнуайе не может контролировать шайбу настолько же хорошо, как Харламов»
Гарри Синден (главный тренер канадской сборной) "Травма Харламова сыграла большую роль на конечном результате. Теряя свою "звезду", команда становится не такой сильной, а мы просто не могли его удержать. Без Харламова Советы не стали лучше".
Джон Фергюссон (помощник тренера) "Харламов причиняет нам наибольшую боль. Мы просто не могли остановить Харламова"
Но главное впечатление конечно Третьяк!
---
Ерунда конечно. Даже окажись он педофилом это не изменит его достижений на льду и статус одного из лучших вратарей в истории игры и легенды хоккея.
А все эти разговоры о том, что кто-то из советских хоккейных звезд ни разу не звезда, столь популярные у некоторых любителей шайбы, которые думаю, что выражая данную точку зрения они подчеркивают высочайший уровень своих познаний, на деле не более чем попытка поднять свой авторитет за чужой счет.
----------------
Врет сволочь?