«При коммунистах про НХЛ нельзя было говорить, но игрокам удавалось сбежать». Вы никогда не слышали столько историй от Ягра!
От редакции Sports.ru: вы находитесь в блоге Hockey Books, который перевел две огненных автобиографии – Фила Эспозито и Шона Эйври, умную книгу про хоккейную аналитику, книгу о молодежном хоккее, а еще периодически выкладывает расшифровки хоккейного подкаста. Поддержите авторов плюсами, подписками и комментариями, чтобы интересные переводы чаще появлялись в вашей ленте.
Соскучились по лонгридам? Они по вам тоже.
Хоккейный сезон не за горами, а потому самое время размяться. В прошлом году я прервал длительную паузу подкастом с Гретцки, и вам это так зашло, что пост стал самым заплюсованным в истории блога. Правда, остановился буквально в двух шагах от трех сотен, эх...
Давайте попробуем побить этот рекорд. Тем более, герой как раз подходящий. Лучший бомбардир в истории НХЛ после Гретцки – Яромир Ягр. Думаю, в лишнем представлении он не нуждается.
Вы приходите сюда раствориться в буквах, а потому возьму смелость накинуть вам лично от себя пару абзацев. В процессе подготовки этого текста я наткнулся на одну из самых фантастических историй в карьере Яромира, которую не вспомнят в разговоре, но она, как мне кажется, действительно заслуживает внимания. Тем более, что в рунете ее еще вродене было.
Во время первого локаута Ягр сначала выступал за родной «Кладно», потом провел пару матчей за «Болцано» в Италии и… одну встречу за гельзенкирхенский «Шальке-87» во втором немецком дивизионе.
Попал он туда по приглашению играющего тренера Петра Фиалы, с которым выступал за «Кладно». Говорят, что выходцы из Кладно крепко держатся друг за друга, и, судя по этой истории, так оно и есть.
Понятное дело, что серьезных денег «Шальке» Ягру предложить не мог, но этого и не потребовалось. Яромир сказал, что его устроит шницель с картошкой фри и майонезом. Видимо, в этом тоже был свой прикол. Ведь формально блюдо называется «Jägerschnitzel» (дословно «охотничья вырезка»).
Клуб снял для Яромира самый дорогой номер в местной гостинице и отправил за ним представителя клуба в аэропорт, но Ягр предпочел ночевать у Фиалы – на диване. Вся эта история могла не состояться, если б скромный немецкий клуб не сумел наскрести семь тысяч долларов на страховку – все-таки у Ягра на руках был действующий контракт НХЛ. Более того, страховой агент даже настоял на том, чтобы ледозаливочная машина лишний раз прошлась по площадке перед игрой – ведь семь тысяч долларов (или 15 тысяч марок по тем временам) покрывали лишь три часа с 8 до 11 вечера.
Кто этого Ягра знает, действительно? Вдруг он решит пораньше на лед выскочить?
Конец, как в бородатом меме, немного предсказуем. Яромир открыл счет уже на 27-й секунде, затем превратился в Уэйна Гретцки, раздал 10 голевых, привел свою команду к победе со счетом 20:3, закинулся шницелем с мазиком, раздал в глухой ночи всем желающим автографы и уехал утром с друзьями обратно в Кладно на машине – а это примерно 650 км.
Серьезно. Ягр играл за шницель с мазиком.
И это его прекрасно характеризует. Когда я спросил Андрея Николишина про Ягра, с которым они вместе выступали за «Вашингтон», он охарактеризовал его как «большого ребенка». В хорошем смысле. Если собрать все байки про Ярдо вместе и залить их приведенным ниже интервью словно шницель мазиком, вырисовывается, пожалуй, именно такая картина.
Напоминаю, если вам нужны автобиографии Шона Эйври и Фила Эспозито в формате EPUB, а также другие книжки, напишите мне здесь, в личку на Sports.ru. Для этого надо сначала добавить меня в друзья. Всего книжек на данный момент семь. Помимо старины Шона и Фила это:
• «Пока горят огни» про молодежный хоккей в Канаде (мой личный фаворит) • «Хоккейная аналитика» • «Гретцки на Лемье. История Кубка Канады’87» • Автобиография Тео Флери (мой первый перевод, по нынешним меркам кривоватый, но кто-то его сохранил) • Сюрприз (приятный)
Если хочется помочь проекту материально, внизу есть номер карты. Донаты, скажу честно, мотивируют, как ничто другое. Самые ценные рубли в жизни, правда. Я как представлю, что кому-то не лень все это читать, а потом еще куда-то лезть номер карты вбивать – так сразу тепло становится. И хочется перевести весь интернет к чертовой матери :)
Дальше – слово Полу «Бизу» Биссоннетту, Райану «Уиту» Уитни и РА (Rear Admiral или Контр-Адмирал – это прозвище Брайана Макгонагала, со-ведущего подкаста). Иногда голос подает и продюсер Майк Гринелл. Впереди километры букв. Читайте на свой страх и риск.
РА: Настало время представить вам нашего сегодняшнего гостя – и уж его-то мы давно хотели пригласить. На драфте 1990 года этого динамичного правого крайнего нападающего под пятым общим номером выбрал «Питтсбург». Он провел в НХЛ 24 сезона, сыграв за девять команд. Он выиграл два Кубка Стэнли, пять раз становился лучшим бомбардиром регулярки, взял «Харт Трофи» и три «Пирсона». Когда-нибудь в Зале Славы ему будет посвящено целое крыло.
Для нас это огромная честь и удовольствие. Приветствуем в гостях у Spittin’ Chiclets Яромира Ягра! Спасибо, что заглянул к нам, Яромир! Как поживаешь?
Ягр: Привет, ребята! У меня все отлично. Спасибо, что позвали. Долго мы с вами договаривались, понимаю. Ко мне часто обращались насчет интервью, и я постоянно отказывался, потому что ни с кем не хотел разговаривать. К тому же я по-английски пять лет уже не разговаривал, так что мне сейчас придется непросто. Но буду стараться.
РА: Ты ведь до сих пор играешь, верно? За «Кладно»?
Ягр: Так и есть. До сих пор играю. Я так не планировал. Я не хотел играть. Но команда подхватила вирус. Многие заболели – всего 12 человек в составе осталось. Так выходить на игру нельзя – техническое поражение засчитают. Тогда я вышел на тренировку – просто покататься для начала. И все как-то хорошо пошло. Понял, что если похожу в зал, то смогу играть. В итоге играл до конца сезона.
Биз: То есть ты из коньков не вылезаешь? Пусть даже и с ветеранами, но играешь? Пару раз в неделю на лед все равно выходишь?
Ягр: Так я же владелец клуба. Даже если сам не играю, я все равно хочу участвовать в тренировочном процессе, рассказывать ребятам чему научился в НХЛ… Мы, кстати, единственная команда в чемпионате Чехии с маленькой площадкой. Я же под себя ее делал… (улыбается).
Ну а теперь мы единственная команда в лиге с коробкой формата НХЛ. Я все-таки многому научился в НХЛ, так что мне есть чем поделиться.
Биз: Вы единственная команда в истории профессионального хоккея, площадка которой размером от синей линии до лицевого.
(все смеются)
Уит: Когда ты стал владельцем клуба?
Ягр: В 2012-м. Отец был владельцем с 1993-го. В какой-то момент ему надоело всем этим заниматься. Все-таки это отнимает много времени. Да и вообще это головная боль. Тут совершенно по-другому экономика устроена – совсем не как в НХЛ. Владелец клуба НХЛ зарабатывает на болельщиках, на телевидении… А владельцам чешских клубов приходится нелегко.
Я бы сказал, что 15% дохода приходится на болельщиков. А остальные 85% надо добывать через спонсоров. Приходится обращаться за помощью к властям города и страны. И заниматься этим надо постоянно. Мой отец уже в возрасте, так что ему все это надоело. Поэтому он передал дела мне. Стараюсь работать на совесть вот уже десять лет. Но не буду скрывать – это тяжело. Уж точно не просто.
Биз: Все мы прекрасно понимаем, что ты обожаешь хоккей. У тебя было такое чувство, будто передать следующему поколению свой опыт – это твоя обязанность? Ведь у тебя такая насыщенная… я бы сказал «карьера», но это слово сюда не совсем подходит, ведь ты до сих пор играешь! В общем, ты чувствуешь себя в долгу перед страной?
Ягр: Я вырос в Кладно. Тут я учился играть в хоккей. Мне было три года, когда отец впервые привел меня на каток. Причем он до сих пор стоит! Прям тот же самый. Мы только крышу три года назад поменяли – и то, потому что под старой уже играть было опасно, она могла обрушиться. Так что пришлось ее менять.
А так, когда я стал владельцем, каток был точь-в-точь как в моем детстве. Без этого катка я бы не попал в НХЛ, а, стало быть, и владельцем клуба не стал бы. Отец занимался этим 20 лет. Так что я будто почувствовал, что это моя судьба, что я должен этим заниматься. Потому что если я не буду этим заниматься, в нашем городе не будет хоккея. Не могу же я выйти к детям и сказать им, мол, ребят, извините, но завтра можете не приходить.
Поэтому я этим и занимаюсь. Не подумайте только, будто я тут хвастаюсь, что я вот такой молодец и все такое. Нет. Я просто стараюсь максимально хорошо выполнять свои обязанности.
Биз: Потрясающе.
Уит: Ты вот упомянул отца… Думаю, Биз тут со мной согласится. В моем детстве нам постоянно рассказывали про молодого Яромира Ягра, его подход к тренировкам и трудолюбие. Тысяча приседаний в день, сотни отжиманий…
(Биз кивает)
Уит: Тебе отец привил такое трудолюбие? Можешь рассказать как выглядел твой стандартный день, когда тебе было 10-11 лет?
Биз: Так на это уйдет весь час, на который мы с ним договорились!
(все смеются)
Ягр: У меня это с самого детства. Я ведь вырос на ферме. Там без труда просто не выживешь. Я уже с семи лет помогал семье по делам на ферме. Коров кормил и так далее. Так что у меня никогда не было проблем с тренировками – да и вообще с подходом к работе. Я унаследовал это от отца с матерью – у меня это в генах. В этом плане у меня никаких проблем никогда не было.
Да и если так задуматься, то это придало мне много сил. У меня никогда не было проблем со спиной, например. Потому что работа на ферме развивает все тело. Там же не как в зале – десять подходов здесь, десять подходов там… На ферме как? Пока не сделал все до конца – никуда не пойдешь. Даже если устал. Потому что завтра пойдет дождь, и все промокнет – так что надо доделать все сегодня. Так и живешь. Начал в десять утра – закончил в десять вечера.
А в зале по-другому. Придешь, поделаешь что-то и такой: «Ой, что-то я устал». И идешь домой. На ферме так не прокатит (смеется). А какой вопрос был?
Уит: Про приседания я спрашивал. Это у тебя с фермы пошло?
Ягр: А, ну так вот. В общем, вот к чему меня приучила ферма. Так что упорный труд для меня всегда был в порядке вещей. Отец жил при коммунистах. И он понимал, что если я не стану спортсменом, то никогда не увижу другие страны. Тогда ведь выезд из страны был запрещен. Так и будешь работать с шести утра до двух дня, как и все вокруг, и жизнь у тебя будет так себе.
Единственный способ увидеть другие страны и улучшить качество жизни – это стать спортсменом. В стране тогда было два самых популярных вида спорта – футбол и хоккей. Я родился крупным мальчиком – около 6 кг, 68 см. В роддоме, по-моему, до сих пор висит табличка с моими данными, потому что это стало рекордом.
(все смеются)
Я понимал, что футбол не мое. Потому что там надо быть худым и быстрым. А вот для хоккея мое тело идеально подходило. В три года меня привели на каток. Так все и началось.
Уит: И сразу влюбился в хоккей?
Ягр: Да я сам уже и не помню. Родители рассказывают, что я плакал и хотел уйти. Не вижу в этом ничего такого. Думаю, так у всех. К тому же мне не сразу удалось себя проявить. Я прибавил, когда стал делать приседания, отжимания и вообще работать над собой. Это полезно для эго. У детей ведь есть эго. У парней уж точно.
В семь лет я стал делать одну тысячу приседаний за другой. Через полгода я стал лучшим в классе. Еще через полгода я уже играл с ребятами на год старше. Еще через полгода я стал лучшим среди них. Так оно и пошло. Меня даже заставлять не надо было. Я сам видел, что обхожу всех вокруг, а потому не только не бросил работать, но, напротив, стал работать больше. На школьных переменах я и по две тысячи раз приседал (смеется).
Биз: О-ЧУ-МЕТЬ.
Ягр: Было круто.
Биз: И ты до сих пор приседаешь каждый день?
Ягр: (смеется) Нет, конечно же. Так и помереть недолго.
(все смеются)
Ну то есть на спор я бы, наверное, еще смог. Только потом ни сидеть, ни ходить не смогу неделю. И потом – я вот говорю «тысяча приседаний». Это много вообще-то. Поэтому я разбивал их по 150. Проснулся – сделал 150. Позавтракал – еще 150. Сходил в школу, вернулся – еще 150. 15 минут передохнул – еще 150. А перед сном – два раза по 200. 200 приседаний я делал ровно за десять минут. Одна секунда на одно приседание – у меня все подсчитано было.
Так что, да, с одной стороны – это тысяча приседаний. С другой стороны – это занимает всего десять минут. Да, тяжело. Но делаешь все постепенно.
РА: Когда тебя задрафтовал «Питтсбург», тебе было 18 лет. Много тогда знал про НХЛ? Или толком ничего?
Ягр: Вообще ничего не знал. Об этом даже говорить нельзя было при коммунистах. Некоторым игрокам удавалось сбежать. В 1985 году в Праге проходил чемпионат мира. Канада привезла очень хорошую команду. Там было много классных игроков: Марио Лемье, Рон Фрэнсис, Стив Айзерман, вроде…
Так вот был там 18-летний долговязый паренек под 66-м номером. В четвертьфинале он дважды поразил ворота русских, и Канада выиграла 3:2. Это был Марио Лемье. Тогда-то он и стал моим кумиром. После этого я стал следить за ним и НХЛ (на самом деле, это был не четвертьфинал, а так называемый медальный раунд, и Канада победила 3:1 – это была первая победа «кленовых» над СССР в рамках чемпионата мира с 1961 года – прим. пер.).
РА: Можно сказать, что у тебя был сильнейший культурный шок после переезда в Питтсбург? Все-таки ты перебрался в большой американский город после чехословацкой фермы?
Ягр: (смеется) Драфт проходил в Канаде – в Ванкувере. Я приехал в Канаду во второй раз тогда. В первый раз я там был еще лет в 16. Приехал в составе сборной. Мы, кажется, в Саскачеване играли. Там проходил молодежный турнир на десять команд, если не ошибаюсь. А потом я как раз на драфт в Ванкувер приехал.
Само собой, это огромное потрясение. И для родителей тоже. Они ведь никогда до этого за рубежом не были. Поездка получилась эмоциональной, что и говорить. А после драфта я даже не знал, как мне в Америку попасть. У меня ведь не было визы. Но генеральный менеджер «Питтсбурга» Крэйг Патрик как-то сумел достать мне визу, и мы вылетели из Ванкувера в штаты.
В Питтсбурге я провел выходные, а затем улетел домой. В клубе не хотели меня отпускать, потому что боялись, что не вернусь. Тогда ведь после революции никто ничего не понимал. Революция случилась в ноябре 89-го. Прошло всего полгода. Поэтому уверенности не было ни в чем.
Отпускать меня боялись, но я скучал по дому. Я даже со школьными друзьями не успел попрощаться. Так что улетел домой на полтора месяца, а потом вернулся назад к сезону.
Биз: И это была твоя первая поездка в Северную Америку?
Ягр: Вторая. До этого я еще в 16 лет на турнир в Саскачеван ездил. Но тут все было совсем иначе. В первый-то раз я просто в хоккей играл. Ездили от арены до арены да до отеля – ничего толком не видели. А тут полноценная поездка получилась. Все было супер.
Биз: И ты уже начал заявлять о себе в 16 лет? Было такое, что люди говорили, мол, этот парень далеко пойдет? Или когда это началось?
Ягр: Тогда такого и в помине не было. Я неплохо играл, но не прям так чтобы очень. Думаю, я рванул вперед где-то лет в 16-17, когда попал в команду мастеров и стал играть с мужиками. Не сказал бы, что тогда ко мне пришла слава, но люди вокруг стали поговаривать, что из меня может что-то получиться. Но до славы было еще далеко.
Биз: Когда ты сделал выбор в пользу своей легендарной прически «маллет»? Тебя с таким «салатом» и задрафтовали? Это же что-то с чем-то! Что тебя на это вдохновило? (анг. «salad» или «lettuce» на хоккейном сленге означает длинные волосы, считается понтом – особенно у североамериканской молодежи – прим. пер.)
Ягр: Да причем тут «салат»? Это просто стильно (смеется).
Уит: Зря сбрил!
(все смеются)
Ягр: Сейчас это уже вышло из моды. Да я и ходил-то так недолго. Мне просто нравилось все американское, да и вообще западное. Тогда ведь только чешскую музыку можно было слушать. И тут мне вдруг открылся хеви-метал: Bon Jovi, Aerosmith, Guns’n’Roses, Metallica… И у всех длинные волосы. Смотрю и думаю: «Круто! Хочу так же!». Вот и вся история (улыбается).
Биз: То есть ты такую музыку слушал?
Ягр: Да. Моя первая кассета – Mötley Crüe. Именно кассета – тогда ведь еще даже компакт-дисков не было. Еще мне нравились Dr. Feelgood, если помните таких. Ну и Джон Бон Джови. Такая у меня была первая любовь в музыке.
Уит: Тебя как-то спросили про кумира, и ты ответил: «Томми Ли». То есть не хоккеист.
Ягр: Так и было.
(все смеются)
Уит: Я тут открыл состав [Питтсбурга] твоего дебютного сезона и нашел там Иржи Грдину. Это отец Яна Грдины?
РА: Нет.
Уит: Просто однофамильцы?
Ягр: Да. Иржи Грдина был довольно известным чешским хоккеистом. При коммунистах были такие правила: нельзя уехать в НХЛ, не отыграв предварительно, кажется, десять лет за национальную сборную или какое-то определенное количество матчей. И даже если тебя отпускали, то потом все равно почти всю зарплату забирали. Так что денег заработать нельзя, но зато можно поиграть в НХЛ.
Так вот Грдина как раз отыграл десять лет за сборную и после Олимпиады 1988 года в Калгари законно уехал в НХЛ, где подписался как раз с «Флэймс» и в 1989-м выиграл Кубок Стэнли. Потом его обменяли в «Питтсбург» (с которым он выиграл еще два титула – прим. пер.).
Он меня, по сути, спас. Даже не знаю, что бы я без него делал. Я скучал по дому и толком не разговаривал по-английски. Да и вообще непросто было – пришлось привыкать к 80 матчам за сезон, куче переездов… И при этом с партнерами по команде практически невозможно общаться. Непросто было. Об этом часто забывают, но я ведь так-то первый европеец в истории «Питтсбурга» (не зря забывают, ведь это неправда – до Ягра за «пингвинов» выступали три финна и два шведа: Вилле Сирен, Петтери Лехто, Арто Яванайнен, Вилли Линдстрем и Андерс Хоканссон. Причем Сирен и вовсе провел за «Питтсбург» три полноценных сезона с лишним во второй половине 80-х – прим. пер.).
Европейцы тогда были в диковинку. Сейчас-то все совсем иначе – теперь составы примерно поровну состоят [из европейцев и североамериканцев]. А тогда все было совсем иначе.
В общем, он здорово мне помог. У меня вдруг появился человек, с которым можно поговорить на родном языке, чем-то поделиться… Он помогал мне освоиться на месте, взял под свое крыло… Так что ситуация была выгодная для нас обоих. По крайней мере, я надеюсь. Он все-таки на тот момент уже кубок выиграл. Но мне это определенно пошло на пользу. Иржи Грдина пришел в команду чуть позже меня и был центром моей тройки. Но к Яну он не имеет никакого отношения.
Уит: Какие у тебя были впечатления от самого хоккея в НХЛ? Непросто пришлось поначалу? Ты, конечно, выдал потрясающий дебютный сезон, но, может быть, бывали такие времена, когда все валилось из рук? Что ты вообще помнишь про свой дебютный сезон? (напомним, что речь идет про сезон-1990/91, в котором Яромир забросил 27 шайб и набрал 57 очков в регулярке, а затем еще 13 баллов в плей-офф и выиграл Кубок Стэнли в 19 лет – прим. пер.).
Ягр: Конечно, было тяжело. Помню первого игрока, с которым познакомился. Это случилось сразу после драфта. Прилетаю в Питтсбург из Ванкувера. Летом же все в основном тренируются в родном городе, а у нас почти все в команде были не из Питтсбурга. Но был там один тафгай из местных – Джей Кофилд. С ним я первым и познакомился.
Уит: Классный парень.
Ягр: Согласен. Здоровый такой тафгай (193 см, 108 кг – прим. пер.). Приезжаем на арену вместе с переводчиком – Крэйгом. И он мне говорит, мол, вот парень из твоей команды. Поворачиваюсь к отцу и говорю: «Я не хочу тут играть, поехали отсюда. Если тут все такие, то у меня просто нет шансов». А мне говорят, мол, да успокойся ты. Тут не все такие здоровые. Все с тобой нормально будет.
(все смеются)
Так что вот. Первый игрок, которого я встретил, это Джей Кофилд.
Биз: Да просто только он и мог поспевать за твоим графиком в тысячу приседаний в день – вот его на встречу и отправили.
(все смеются)
Ягр: Да для него это всего лишь разминка!
Биз: Ага, только на следующий день он еле ногами перебирал, типа, че за херня?! А сам ни в одну сторону не гнется.
Ягр: Мы с ним виделись два года назад. Джей был в лучшей форме, чем 25 лет назад.
Биз: Круто.
РА: Когда ты впервые вышел в связке с Марио Лемье – неважно в игре или на тренировке – у вас сразу возникло взаимопонимание? Вы ведь невероятно одаренные в техническом плане игроки. Или какое-то время все же ушло на притирку?
Ягр: (улыбается) Ну, давайте не будем забывать, что свой дебютный сезон я начал в четвертом звене. А Марио тогда еще восстанавливался после операции на спине. Он вышел на лед только где-то в феврале, кажется (26 января, если быть точным. Марио дебютировал в сезоне в гостевом матче против «Квебека» и отдал три голевые передачи – прим. пер.).
В первой тройке у нас тогда выходили Марк Рекки, Кевин Стивенс и Джон Каллен. Все молодые, все проводили блестящий сезон. По-моему, они весь год занимали либо все три первые места в гонке бомбардиров, либо держались в четверке (Рекки и Каллен в итоге финишировали четвертым и пятым соответственно, Стивенс стал 21-м, а первую строчку занял какой-то парень под 99-м номером – прим. пер.).
В общем, они провели потрясающий сезон. Марио восстанавливался после операции, и они взяли на себя бомбардирские обязанности. На них любо-дорого смотреть было. Марио вернулся в феврале, потихоньку стал набирать форму и вышел на пик в плей-офф.
Уит: Мне вот что всегда было интересно… Ты приехал в «Питтсбург», и команда тут же поперла. Ты ведь наверняка такого не ожидал? Тебя выбирают под таким высоким номером, и команда тут же идет в гору. Тебя не удивил мгновенный успех? Ты ведь еще совсем молодой. Не было мыслей, что, мол, да мы этот кубок каждый год будем выигрывать? Ведь только с возрастом понимаешь, с какой тяжелой задачей вы тогда справились. В общем, ты удивился, что удалось выиграть кубок с первой попытки?
Ягр: (улыбается) Да, мне кажется, что у меня тогда и цели-то выиграть кубок не было. У меня совсем другая задача была, думаю. Впрочем, дело было давно, так что я всех подробностей уже и не помню. Главное тогда было просто выжить. Выжить любой ценой. Не поддаться тоске по дому – я ведь впервые жил без родителей, мне 18 лет, английский не знаю… Ну да что повторяться. В общем, для меня главное было выжить.
А мы все выигрываем да выигрываем.
(Уит смеется)
Я играл в третьем-четвертом звеньях. Но вот так посмотришь на тот состав… И я понимаю, что я его обожаю. Это даже просто так не объяснить. Я же поиграл в девяти командах за 24 сезона… Вы это сами сказали в начале. Вот только отношения с теми игроками, с кем я выиграл кубок, они ведь совсем иные. Я помню всех поименно, равно как и их жен. При встрече мы всегда обнимаемся. Это совсем другие отношения.
И те, кто так и не смог ничего выиграть, наверное, меня не поймут. У меня совершенно иная связь с игроками, с которыми мы взяли кубок. Это совершенно другие чувства. Я искренне радуюсь каждой нашей встрече. Два года назад мы встретились с Джеем Кофилдом, которого я до этого 20 лет не видел. Я тут же бросился ему навстречу и обнял его. Это особое чувство.
Поэтому смотришь на тот состав – и понимаешь, насколько это была мощная команда. Первая тройка – Марио Лемье, Джоуи Маллен… В обороне Пол Коффи и Ларри Мерфи. Вратарь – Томми-Би (Том Баррассо – прим. пер.). Дальше – Брайан Троттье, выигрывавший кубки с «Айлендерс», Фил Бурк… Тут не забыть бы кого. Ну вот взять того же Троттье. Про него говорили, что он уже староват – а ему было-то 32, что ли, или 31 (34 – прим. пер.).
Мне в этом плане повезло. Говорили, что он староват. Но зато я играл в одной тройке с самим Брайаном Троттье! Понимаете? То есть я – какой-то парень из Европы – играет в одной тройке с человеком, про которого говорили, что он, де, староват, но зато какой у него богатый опыт, равно как и хоккейная чуйка с общим пониманием игры… Так что даже когда я играл в 3-4 звене, я выходил на лед с игроками высокого ранга.
Уит: Мда уж.
Биз: Кто оказал на тебя наибольшее влияние? Ты вот сказал, что встретил Кофилда раньше всех. Ты и в дальнейшем проводил с ним бóльшую часть времени?
Ягр: Да мы просто сто лет не виделись. Поэтому очень удивился, когда мы в итоге встретились, да еще и при обстоятельствах, когда я совсем не был к этому готов. Поэтому очень обрадовался. А так я где-то месяц назад в Питтсбург ездил… Виделись там с Троттье, Полом Коффи, Марком Рекки, Филом Бурком… Здорово было снова всех повидать. Всегда ценю наши встречи.
Биз: Класс. Получается, ты в неспешном темпе знакомился с лигой. Начинал с третьего звена, иногда играя в четвертом. Так прошло два года, вы выиграли два кубка. Все это, плюс само окружение, помогло тебе затем выйти на следующий уровень. Ну то есть ты играл на отменном уровне в статусе новичка, но затем и вовсе рванул вперед. На твой взгляд, почему все сошлось таким образом, что ты стал суперзвездой?
Ягр: Да так с ходу и не ответить. Думаю, главная перемена произошла в сезоне-1994/95, когда случился локаут на полсезона. Я и до этого помногу очков набирал, но играл все же во втором-третьем звеньях и даже в пятерку лучших бомбардиров «Питтсбурга» толком не попадал (Яромир лукавит, ведь уже в дебютном сезоне он стал пятым в команде по очкам в регулярке, потом шестым, затем снова пятым, а уже в сезоне-1993/94 стал лучшим бомбардиром с 99 очками – прим. пер.).
Ничего особенного, в общем. Справлялся со своей задачей, но не более. Нельзя было сказать, что без меня команде ничего не светит. Играл неплохо – только и всего. А когда дело доходило до Матча звезд, болельщики почему-то все время за меня голосовали. Даже не знаю почему. Наверное, как раз из-за прически (улыбается).
Биз: Ну или потому что ты 99 очков набрал. Это тоже могло стать фактором.
Ягр: (смеется) Да мне как-то неловко было. Меня ведь уже на второй год позвали на Матч звезд – а я в «Питтсбурге» в четвертой тройке играю. Неудобно как-то все-таки.
Биз: Так ты проторил тропинку для Джона Скотта, получается.
(все смеются)
Ягр: Вот я так же себя и чувствовал тогда. Прямо как он, когда за него проголосовали. О чем мы вообще говорили? Я что-то позабыл.
Биз: Ты рассказывал про урезанный сезон. Ты как-то прибавил в плане формы тогда? Или что произошло?
Ягр: Точно. Спасибо, что напомнил. Так вот. Я играл в Европе. Играл немного и тренировался. И вот после того, как локаут закончился, кому-то потребовалось больше времени, чтобы привести себя в форму, ну а мне, поскольку я играл в Европе, было попроще (там ведь есть шницель с мазиком – прим. пер.) Поэтому у меня пошла игра с самого начала. Я проводил на льду много времени и впервые стал лучшим бомбардиром команды (как мы уже говорили выше, не впервые, а во второй раз подряд – прим. пер.).
Марио тогда не играл. Думаю, именно тогда у меня дела и пошли в гору. Тогда-то про меня всерьез и заговорили. Да и партнеры с тренерами зауважали.
Уит: Как ты думаешь, легендарный гол в финале 92-го – лучший в твоей карьере? Понимаю, что ты забросил уйму шайб. Но, думаю, все хоккейные болельщики согласятся, что это просто чума. Ты тогда троих обыграл. Считаешь это лучшим голом своей карьеры?
Ягр: Уф… Даже не знаю. Это же смотря с какой стороны посмотреть. Наверное, это все-таки не самая красивая моя шайба. Бывали и получше. Но это был очень важный гол. Первая игра финала Кубка Стэнли, мы уступаем 3:4, до конца минут пять, вроде… (4:55 до конца третьего, «Питтсбург» проигрывал 0:3 и 1:4, Ягр сравнял счет, а Лемье за 13 секунд до сирены реализовал большинство и принес «пингвинам» победу – прим. пер.).
Я так даже и не вспомню конкретно как я забил. Понятное дело, что я видел этот гол на ютубе, но попроси меня по памяти его воспроизвести – ничего не получится.
(Уит смеется)
Важность этой шайбе добавил и гол Лемье. Он, кажется, забил за 10 секунд до сирены, и мы победили. В том матче мы, вроде, 1:4 уступали в середине второго, но в итоге нам удалось переломить ход встречи в свою пользу. Так что это был важный матч. В конечном счете мы выиграли серию у «Чикаго» всухую. В общем, первая игра была ключевой.
Уит: Мне посчастливилось сыграть около десяти матчей вместе с Марио Лемье. Понятное дело, что это было уже много лет спустя, но мне он запомнился тихоней. Он и в твое время таким был? Он так же всегда разговаривал только на льду, а в раздевалке никого не трогал?
Ягр: Так и было. Таким талантливым людям и говорить-то толком ничего не надо. Просто показываешь пример. У меня много классных воспоминаний, связанных с ним. Я и Уэйна Гретцки обожаю. Думаю, никто и никогда не побьет его рекорд (имеется ввиду не снайперский, за которым гонится Овечкин, а бомбардирский – 2857 очков – прим. пер.)
Уит: Ни за что.
Ягр: Это просто невозможно. Разве что ворота увеличат до размера футбольных. Иначе никак. Мне и Коннор Макдэвид нравится. Тоже фантастический игрок. Но Уэйн – это вообще другой уровень. Человек по 200 очков за сезон набирал. Мне вообще кажется, что он опередил время на 30 лет. Он играл в хоккей 2000-х в 1970-х и 1980-х. На тридцать лет эпоху опередил. Это все равно что представить современный Феррари в 90-х.
Но вот что я вам скажу про Марио. Даже когда у него были проблемы со здоровьем, и он играл через боль… Это было что-то с чем-то. Так даже и не описать словами. В это даже поверить невозможно, если не убедиться воочию. Стоит мне начать рассуждать в таком духе, так люди думают, что я сказки рассказываю. Но он реально был настолько хорош. К тому же, он обладал мощными габаритами.
Вы вот сказали, что я пять раз становился лучшим бомбардиром НХЛ. Но я ни разу не выигрывал этот титул при Лемье (понятно, что Яромир имеет ввиду здорового Лемье, но чисто формально это неверное утверждение – прим. пер.).
То есть я становился лучшим бомбардиром при Уэйне, но я прекрасно понимал, что мне ничего не светит, если Марио сыграет больше 60 матчей. Я выиграл пять бомбардирских титулов, но исключительно в тех сезонах, в которых Марио провел менее 60 матчей.
Биз: Он напоминает тебе об этом при встрече? Подкалывает на эту тему?
Ягр: А ему и не надо. Все и так все знают.
Он настоящий гений. Ему всегда удавалось либо забить гол, либо как-то иначе повлиять на ход игры. Этим он выделялся на фоне остальных. Что бы ни случилось, он всегда находил способ повлиять на ход встречи. Если ему нездоровилось, он использовал партнеров. Если со здоровьем все в порядке, он набирал по восемь очков. Это его отличало от всех остальных.
Мне довелось поиграть со многими талантливыми ребятами, но они действовали лишь в одной манере – в одной единственной и все. Пошла игра – замечательно. Не пошла игра, проблемы со здоровьем – у них потеря за потерей. Марио же всегда находил способ повлиять на ход встречи.
Биз: Спрошу кое-что быстренько и можем двигаться дальше. Ты вот говоришь, что никто никогда не побьет рекорды Уэйна. Ну, разве что вот Овечкин может побить его снайперское достижение. Тебя не посещает мысль, что если бы ты провел всю свою карьеру в НХЛ, а не отлучался бы в КХЛ, то тебе самому удалось бы побить снайперский рекорд? Просто есть такое ощущение, что тебе это было бы по плечу, учитывая сколько времени ты пропустил (на всякий случай напомним, что Ягр провел в составе «Авангарда» три полноценных сезона в КХЛ и еще один в Суперлиге во время второго локаута – прим. пер.)
Ягр: (улыбается) Когда я вернулся из России, я поставил себе цель добраться до 2000 очков. Само число, которое начинается на «20» выглядит лучше, чем то, которое начинается на «19». Но мне так и не удалось добраться до этой отметки. Потом я хотел добраться до 800 шайб – и тоже мимо.
Не люблю рассуждать в сослагательном наклонении, но… Я поехал в Россию в 2000-каком-то. В 2009-м что ли, не помню (2008-м, если не считать локаутный сезон – прим. пер.). Так вот если бы я не поехал тогда в Россию, не думаю, что я потом бы еще смог отыграть шесть лет в НХЛ. Закончил бы раньше, скорее всего. Мне просто так кажется. Кто его знает как оно вышло бы в итоге.
Когда я поехал в Россию, я будто бы закрыл одну дверь и открыл другую. Наверное, прежде всего, в психологическом плане. Потому что за 20 лет привыкаешь к тому, что сезон стартует, скажем, 15 сентября, заканчивается где-то в плей-офф, потом отдых максимум 2-3 недели и надо снова приступать к тренировкам. И вот поживешь так 24 года… Даже если тебе это по душе, в конечном счете это все равно надоедает.
Биз: Да уж.
Ягр: И тут вдруг – другая система. Игр меньше. А поскольку в Европе сезон четыре раза прерывается на встречи сборных, у меня появилась возможность навещать родителей. Я ведь подолгу с ними не виделся, а тут я мог навещать их по четыре раза за сезон. Все было совсем по-другому.
Поскольку в России меньше игр – там больше тренировок. Я стал больше тренироваться и в результате набрал куда лучшую форму. Спустя три года я вернулся с новой энергией и напором. Так что без отъезда в Россию не думаю, что мне удалось бы играть еще столько лет.
Биз: Ого.
Уит: Не могу не спросить. Кажется, Марио вернулся на лед спустя буквально пару дней после Рождества в 2000-м. И в самом начале матча ты открываешь счет с его передачи. Вы вообще знали, что он собирается вернуться? Если не ошибаюсь, прошло 44 месяца с тех пор, как он завершил карьеру в 97-м. Когда вообще начались разговоры о его возвращении? Не помнишь?
Ягр: (улыбается) Расскажу вам одну историю. Она, правда, может быть, немного длинновата…
Уит: Да ну и что!
Биз: У нас весь вечер свободен, дружище, дерзай.
Ягр: История просто классная. Одна из моих любимых про Марио. Она про то, как он решил вернуться, когда он принял это решение, и как он мне об этом поведал. В общем, вот как он решил вернуться. Он ведь 3,5 года не играл.
Как вы знаете, у него есть сын – Остин. Марио был владельцем клуба. И его сын все время бегал по раздевалке с клюшкой. Был у нас там экипировщик Стив Латин. И он все время точил коньки прямо у большого плаката с изображением Марио Лемье. Так вот подбегает Остин к Стиву с клюшкой, показывает на плакат и спрашивает: «А кто это?». Стив ему отвечает: «Твой папа». Остин такой: «Папа играл в хоккей?». А Стив говорит: «Твой отец был лучшим игроком мира. Причем долгое время».
И об этом разговоре как-то узнал Марио. Думаю, тут-то у него внутри что-то и кликнуло, после чего он решил вернуться на лед. Чтобы показать сыну, насколько он хорош.
Биз: Обалдеть.
Ягр: Я думаю, так дело и было. Марио никому ничего не сказал, но приступил к тренировкам. У меня тогда не задался старт сезона. Это в 99-м было… или 2000-м? Точно, в 2000-м. Сезон-2000/01. Начало сезона у меня не задалось (ой ли? 4-матчевая результативная серия на старте с 8 очками, включая покер против «Рейнджерс», всего 4 встречи без очков из первых 20, относительный спад в конце ноября и начале декабря с 3 очками в 9 встречах и в итоге титул лучшего бомбардира лиги с 121 баллом – прим. пер.).
Приехали в Бостон, генеральный менеджер Крэйг Патрик зовет мне к себе в номер и говорит, мол, Марио с тобой хочет пообщаться по возвращению в Питтсбург. Вернулись из Бостона, прихожу к нему в кабинет. Он спрашивает: «Что случилось?». Говорю ему, что команда в последнее время играет неважно, да и у меня дела идут так себе, нам бы усиление какое-нибудь найти, но я понимаю, что денег нет. Мы ведь тогда банкротами были. И тогда он говорит: «Ну, у меня есть один неплохой паренек на примете». Я спрашиваю: «Кто?».
(Уит смеется)
Сейчас, конечно, забавно все это вспоминать, а тогда я ничего не понимал. Говорю ему: «Ну у нас же нет денег. Суперзвезда нам не светит». А он такой: «Да он стоит-то совсем немного, а помочь может здорово». «Так о ком речь-то?» – спрашиваю. И он отвечает: «Про меня. Я уже два месяца как тренируюсь. Ты только не говори пока никому, но я решил возобновить карьеру 26 декабря» (но получилось на день позже – прим. пер.). Так я и узнал (улыбается).
И мне тааааак тяжело было держать это в секрете. Но в итоге все равно никому ничего не сказал. Марио боялся, что как только об этом станет известно, пресса нам просто проходу не даст. Хранить эту тайну, пожалуй, было самым тяжелым испытанием в моей жизни (улыбается).
Биз: Обалденная история.
Ягр: И у нас сразу поперло. Действительно классная история. Мы забили в первой же смене, потом он сам забил в середине встречи, и мы обыграли «Торонто» то ли 5:1, то ли 5:0 (5:0, Марио набрал 1+2, а Яромир 2+2 – прим. пер.). Он набрал три очка, а в следующе матче еще то ли 3, то ли 4 (4, причем «пингвины» уступали «Оттаве» 2:3, Ягр дважды отличился с передач Лемье, а затем Марио поставил точку, поразив пустые ворота – прим. пер.). Это было невероятно.
И вот же опять классная история. Сколько вы знаете профессиональных спортсменов – даже необязательно хоккеистов – кто мог бы себе позволить взять перерыв на 3,5 года, потом потренироваться три месяца, вернуться обратно и снова быть на голову сильнее всех? Тут разве что Майкл Джордан приходит на ум. Марио провел 40 матчей и набрал 80 очков (43 матча и 76 очков, если быть точным, а затем еще 17 очков в 18 встречах плей-офф – прим. пер.).
Что тут скажешь? Только и остается что… (Ягр отдает честь в фирменном стиле).
Биз: Я как-то разок сдал в межсезонье и так больше и не вернулся на прежний уровень. Одного лета хватило, чтобы растерять все навыки.
(все смеются)
Биз: А тут чувак, #####, четыре года не играл, вернулся и всех вынес. Обалдеть. Вот это я понимаю история. Сколько людей вообще в курсе про эту историю с его сыном, как ты думаешь?
Ягр: Я многим своим друзьям в Чехии ее рассказывал. Не уверен, что когда-либо на английском ее вообще рассказывал. Так что не берусь судить. По мне так это классная история.
Биз: Да тут двух мнений быть не может.
Ягр: Я помню день, когда Остин появился на свет. Марио тогда в роддоме весь день провел. Я вообще все знаю про Марио. Ну, может, не все, но большую часть точно. Мы играли в одной тройке. Это было в 96-м или 97-м, не помню точно. В общем, Марио три бессонных ночи в роддоме провел.
И вот у нас игра с «Сент-Луисом». Он приходит в раздевалку – и у него на руке все еще браслет этот из роддома висит. Я ему говорю: «Не снимай. Это принесет тебе удачу». Он вышел с ним на игру и набрал восемь очков! Пять забил, три отдал!
(все смеются)
Вот видите? Я вам не врал про Марио. Человек три дня не спал, жил в роддоме, а потом вышел на игру и набрал восемь очков в матче против «Сент-Луиса».
(И это почти все чистая правда. Дело было в 96-м. 23 марта «Питтсбург» уступает дома 5:7 «Баффало» – Лемье набирает 1+2. На следующий день «пингвины» обыгрывают на выезде «Рейнджерс» 8:2 – в этот же день на свет появляется Остин Лемье. А 26 марта Лемье возвращается на лед, отгружает пятерку «Сент-Луису», отдает не три, но две голевые, и «Питтсбург» выигрывает 8:4. И это в матче против того самого «Сент-Луиса» Майка Кинэна с Грецтки, Пронгером, Корсоном, Фьюром, Мактавишем и остальными, который считался одним из главных претендентов на кубок – прим. пер.).
Биз: Охереть.
РА: Расскажи об обстоятельствах, которые привели к твоему обмену в «Вашингтон» из «Питтсбурга».
Ягр: В [плей-офф]-2001 мы уступили «Нью-Джерси». Досадное поражение было. Марио как раз только возобновил карьеру, а я так себе провел кубковую стадию (2+10 в 16 играх – прим. пер.). Я был капитаном, но забросил всего две шайбы. В общем, так себе плей-офф провел. У всех ребят из второго звена – Мартина Страки, Алексея Ковалева и Роберта Ланга – заканчиваются контракты. Всех надо переподписывать.
«Питтсбург» тогда находился в сложной ситуации. Клуб балансировал на грани банкротства. Так себе положение дел, в общем. Я пошел к Крэйгу Патрику – он тогда все еще занимал пост генерального менеджера – и сказал: «Слушай, для команды будет лучше, если ты меня обменяешь». У нас был отличный состав – и мы все равно не прошли «Нью-Джерси». Если я остаюсь в команде – остальных уже не подписать. С кем-то все равно придется расстаться. Получается, состав станет слабее, а мы и с прежним-то кубок не взяли. Я ему и говорю, дескать, какой смысл держаться за меня? Марио остается в команде, равно как и линия обороны. Так что самый разумный ход – обменять меня. Тогда можно переподписать свободных агентов и в результате получится вполне боеспособная команда. Я так видел ситуацию. К тому же в плей-офф я выступил неважно, и это меня тяготило.
Плюс, мне кажется, болельщики чувствовали, что у меня неважно идут дела. Меня стали освистывать. Я почувствовал, что все уже не то. Когда ты все время играешь хорошо – к этому привыкают. Стоит выдать плохой плей-офф – и у людей меняется отношение. Они ведь привыкли к другому. После этого все ощущалось иначе. Получилось как получилось. И меня обменяли.
Бывает же как? Кто-то хочет обмена, кто-то не хочет. В моем же случае я считал, что так будет лучше для «Питтсбурга». Мне кажется, я бы и сейчас поступил точно так же. Если взвесить все за и против – это был лучший шаг для команды.
Биз: Мы тут недавно в подкасте обсуждали, что раньше будущее игроков зависело куда меньше от них самих. Ты сам выбрал «Вашингтон»?
Ягр: Нет.
Биз: То есть все решили за тебя?
Ягр: Тут выбирать особо не приходится. Просто у меня еще такая высокая зарплата была, что все думали, что меня обменяют в «Рейнджерс». Другая команда просто бы не потянула такую зарплату. Генеральным менеджером там тогда был Глен Сатер. Все разговоры только и были, что про «Рейнджерс». Но в итоге сделка не срослась. «Питтсбург» просил взамен деньги. Тогда ведь еще так можно было. По-моему, это вообще последний обмен игрока на деньги. После этого только игроки могли участвовать в сделке.
(почти. Последним обменом, в котором в качестве лота фигурировал кэш, тоже связан с «Питтсбургом» и ровно по той же причине финансовых проблем пеннсильванцев. 10 февраля 2003 года состоялся обмен как раз с «Рейнджерс», где стороны обменялись четырьмя игроками, а «пингвины» получили сверху еще 3,9 млн. В частности, в Нью-Йорк отправился Алексей Ковалев – лучший бомбардир «Питтсбурга» – прим. пер.)
В общем, частью сделки стали пять миллионов. Все считали, что такие деньги есть только у «Рейнджерс». И тут вдруг появился вариант с «Вашингтоном», где я в итоге и оказался.
Уит: Как тебе тот «Вашингтон»? Ты ведь с ним лишь один раз в плей-офф вышел. Можно сказать, что ты ожидал большего от команды?
Ягр: Не хочу искать оправданий. Это дела давно минувших дней.
Уит: Понимаю.
Ягр: Все на свете происходит не просто так. Меня обменяли из «Питтсбурга» после того, как я четыре раза подряд выиграл титул лучшего бомбардира лиги. Так что новая команда ожидала от меня ровно того же самого. Там ждали, что Яромир Ягр будет набирать по 120 очков. И я бы на их месте ожидал ровно того же самого.
Я пришел в новую команду, с другими хоккеистами, с другим игровым стилем – все было по-другому. Поэтому моя статистика там отличалась от «Питтсбурга». Оно и понятно. Но новое руководство и генеральный менеджер ожидали иного – и я их не виню. Я наверняка бы ожидал того же самого.
В итоге команда не попала в плей-офф, а я не играл так, как от меня ждали. Я набирал меньше очков, реже забивал (и при этом все равно стал лучшим бомбардиром команды, забросив 31 шайбу при 79 очках в 69 матчах – прим. пер.). Думаю, поэтому я и не задержался надолго в «Вашингтоне». Через два с половиной года меня обменяли.
Биз: Это тогда ты придумал отдавать честь в фирменном стиле? Или ты так уже в «Питтсбурге» делал?
Ягр: Уже в «Питтсбурге». Меня часто спрашивают откуда это взялось. Дело в том, что я тогда обожал американский футбол. Каждое воскресенье матчи смотрел. Для меня тогда это вообще был лучший в мире спорт. Взахлеб игры смотрел. В те времена Джон Элвей и «Денвер Бронкос» были в топе.
Уит: Ааа, так это ты у Терелла Дэйвиса взял!
Ягр: (смеется) В яблочко!
Уит: Че, серьезно?!
Биз: Вот те на!
Ягр: Как-то раз увидел – и мне запало в душу. Необычное празднование. Вот и сам начал так делать. И мне после этого будто бы фартить стало больше. Поэтому я стал все чаще и чаще так голы праздновать. Так что да… Джон Элвей, Дэйвис… «Бронкос» тогда были хороши (улыбается от уха до уха).
Биз: Обалдеть. В жизни бы не подумал (еще один памятный эпизод с этим жестом произошел в 99-м, когда «Торонто» выбил из плей-офф «Питтсбург», и Даниил Марков с издевкой отдал честь Ягру – прим. пер.)
Уит: А откуда взялся 68-й номер?
Ягр: Потому что в 1968 году в Чехии была революция. Она длилась полгода, президент сменился… На протяжении полугода в Чехии была свобода. А потом приехали русские танки, и власть на 20 лет перешла к ним. Вот я и взял 68-й номер. Мы ведь жили на ферме. Так что я много времени проводил с бабушкой. При коммунистах ведь нельзя было держать свою ферму. Моего дедушку из-за этого посадили. Точнее его вместе с бабушкой посадили. Они оба из бунтарей были. Один шесть лет отсидел, другая пять.
Уит: ##### себе.
Ягр: Бабушка постоянно об этом рассказывала. И про дедушку тоже. Его посадили по политической статье, а потому [после революции] его как раз и выпустили. Но тюрьма подорвала ему здоровье, и он умер в том же году. Это меня и подтолкнуло. Революция и смерть дедушки.
Уит: Биз тут уже затрагивал тему твоего отъезда в Россию, из-за чего ты пропустил пару лет в НХЛ. Ты вообще планировал вернуться тогда обратно? Или тогда думал, что на этом уже все?
Ягр: (смеется) [неразборчиво] Дело было так. У меня закончился контракт. Я чувствовал, что все еще могу играть на высоком уровне, и хотел подписать контракт на два года. В 2004 году случился локаут. Я провел тот сезон в Омске, в Сибири, в России. Провел там где-то полгода, и мне все очень понравилось. В команде все довольны, и губернатору города я понравился (не очень понятно кому именно понравился Ягр – губернатору или мэру – прим. пер.).
И вот у меня заканчивается контракт, и этот губернатор отправляет генерального менеджера «Авангарда» в Нью-Йорк. Встречаемся, и он говорит: «Слушай, я тут по поручению губернатора. Он хочет, чтобы ты играл в России».
Я говорю ему: «Ну… я сейчас в Нью-Йорке». Просто тогда «Рейнджерс» были самым-самым топом.
Биз: Оооооо, да.
Ягр: Все клубы были хороши, но «Рейнджерс» – на порядок выше.
Биз: Не хрень морковкина.
Ягр: Именно. Проси что хочешь – все к твоим услугам. Ты в Нью-Йорке. Я им и говорю, мол, не думаю, что в другой команде НХЛ мне будет столь же здорово. Я бы все равно, наверное, согласился – ведь я люблю хоккей. Но я им сказал так: «Если не подпишусь с «Рейнджерс», обещаю вам, что приеду в Россию».
Общаемся после сезона с Гленом Сатером. Я хотел контракт на два года, он предлагал только на год. «Ты все-таки уже не молод», – говорит. Я же считаю, что у меня еще полно сил. Ну и поскольку я обещал им, что если не подпишусь с «Рейнджерс», то приеду в Россию, я сдержал слово.
Уит: Человек слова! (смеется)
Ягр: И тут 2 июля, что ли, звонит, если не ошибаюсь, «Эдмонтон». Говорю им: «Нет, спасибо».
Биз: А мог бы с Уитом играть! (смеется)
Ягр: Не хотел нарушать обещание. Я верю в карму. Обещать и не выполнять – нехорошо. Думал, что уезжаю с концами. Раздал все вещи, которые у меня были в Нью-Йорке и улетел в Россию. Там ведь вся команда летом вместе тренируется – не как в НХЛ. Там даже летом командные сборы. Поэтому пришлось ехать сразу после сезона. Думал, что больше уже не вернусь.
В России я играл за сборную. Там ведь плей-офф проходит до старта чемпионата мира, так что я каждый год играл за сборную. Так вот. 2013 год… Ой, то есть 2011-й. Чемпионат мира в Словакии. Приехало много энхаэловцев. Было много классных игроков из США, Канады, тот же Овечкин за Россию выступал.
Я здорово провел турнир. В полуфинале мы играли против США. Я сделал хет-трик, и мы победили 4:0. «#####!», – думаю. Извините за выражение. В общем, думаю, что раз я таким ребятам забиваю, то и в НХЛ все еще могу играть. Вот и решил вернуться (улыбается). После той игры я решил для себя, что все еще могу играть на таком уровне.
Биз: Не могу не спросить вот что. Ты вот говоришь, что уехал в Россию, потому что дал слово. Но ведь и зарплату тебе наверняка предложили некислую? По деньгам это было сопоставимо с «Рейнджерс»? Может быть, даже больше накинули? Может быть, и налоги платить не надо было, а зарплату в мешках выдавали? Как там с этим обстояло дело в олдскульной КХЛ?
Ягр: Нет, налоги с зарплаты платить надо было. Но в НХЛ я бы заработал больше. В «Эдмонтоне» я бы намного больше заработал.
Биз: (смеется) Вот болельщики «Ойлерс» сейчас обрадовались-то.
Уит: Нас бы с тобой ждало счастливое будущее, Ягз. Конкретно тебя и меня.
(все смеются)
Ягр: Уверен. Но получилось как получилось. Но мне же это предложение не сразу поступило, а 2 или 3 июля, если я правильно помню. Плюс там речь о многолетнем контракте шла. [Судя по всему, здесь вырезан какой-то кусок про Мариана Госсу]. Но он в итоге подписался то ли с «Детройтом», то ли с «Питтсбургом».
Биз: С «Детройтом».
Ягр: Так вот он подписался только на год. И получилось так, что «Эдмонтон» не дотягивал до минимальной суммы по платежке. Так что им надо было срочно кого-нибудь подписать. У них не было выбора. Поэтому они и предложили мне много денег, но я уже дал слово другим (смеется и изображает себя с мешком за плечами). Я уже на полпути был.
Биз: Ну а что, Эдмонтон – это же практически Россия. Можно сказать, Сибирь.
Уит: Вот только в России нет Cactus Club (сетевой ресторан в Канаде. Причем далеко не самый помпезный и дорогой, сравнимый по уровню, например, с Чайхона №1. Напомним, что Уиту жутко не понравилась еда в России – прим. пер.)
Биз: На сколько лет тебе предлагали контракт? Может быть, поделишься и суммой? Давай, Ягз, колись! Открой тайну на Spittin’ Chiclets!
Уит: Да ему совладельцем клуба наверняка стать предлагали!
Биз: И права на Макдэвида.
(истерика)
Ягр: А что, неплохо было бы.
Биз: Спросил бы у Марио, как он выбил себе местечко в «Питтсбурге». Сейчас владел бы «Ойлерс» #####!
Ягр: (смеется) Так я и так владелец клуба. Просто другого уровня.
Биз: Вот видишь!
РА: В России тебе платили наличкой или чек выписывали?
Ягр: (смеется) Нормально там платили.
Биз: Какой ##### «нормально»?! Там так не бывает! Харэ заливать!
(все смеются)
Ягр: Не знаю, как там сейчас, но в мое время все хорошо было.
Биз: Ладно. Как скажешь.
РА: Про тебя ходят истории, что ты берешь ключи от катка, чтобы самостоятельно по ночам тренироваться. Когда это началось? Ты когда первый раз так ключи попросил, на тебя не смотрели как на чокнутого?
Ягр: Чем старше становишься, тем больше приходится искать разные способы улучшить свою конкурентоспособность. Тяжкий труд никогда мне не был в тягость. Мое преимущество в том, что я не устаю на тренировках. Да, я не становлюсь быстрее или сильнее, но зато я не устаю. Могу тренироваться сколько угодно.
Иногда я брал с собой молодых ребят – так они на следующий день играть не могли и чувствовали себя уставшими. А я не устаю (смеется). Когда я вернулся из России, мне было уже 40 лет, так что мне нужны были идеальные условия во всем. Я всегда выбирал квартиру максимально близко к арене, чтобы не тратить время на дорогу. Это бережет силы. Я понимал, что мне надо улучшить свою игру, поэтому постоянно ходил в зал.
По этой же причине я просил и ключи от катка. Руководство команды всегда относилось к этому положительно. Это хороший пример для молодежи. Посмотрите, дескать, на ветерана. Раз уж он в 40 лет так пашет, то вам вообще сам бог велел.
Биз: Думаю, ты начал набирать обороты после перехода в «Филадельфию» спустя несколько лет, проведенных в КХЛ. Расскажи о своем турне по разным городам. Ты ведь из Филадельфии переехал в Даллас, потом в Бостон, затем в Нью-Джерси, оттуда во Флориду и Калгари. Во Флориде ты, понятное дело, чуть подольше задержался. Тебе нравилось вот так под конец карьеры часто менять команды и бросаться из одной культуры в другую?
Ягр: Веселого в этом мало (смеется). Это же все было не ради того, чтобы познакомиться с новыми людьми. Говорю же, мне было 40 лет, когда я приехал в Филадельфию (формально 39 – прим. пер.). В таком возрасте надо всегда играть на хорошем уровне. Нельзя позволить себе спад даже на пару месяцев. Иначе на этом все и закончится. Сразу пойдут разговоры, что ты старый и ни на что не годишься. Это молодой может позволить себе слабо провести месяц. Все скажут, мол, ну, с кем не бывает? Если старик такое выкинет – его сразу спишут в утиль. Плохо играешь? Так ты старый, все с тобой понятно.
Глен Сатер не хотел меня подписывать даже когда мне было 35. Сказал, что я старый. И тут то же самое. Ну ок, провел ты хороший год. Но где гарантии, что за ним последует еще один? Есть потолок зарплат. Зачем тебе игрок 40+, если на него нельзя положиться? В общем, в «Филадельфии» меня все устраивало. Я играл там в первой тройке с [Клодом] Жиру и Харти (Скоттом Хартнеллом – прим. пер.). Классная команда была, веселая.
И тут опять локаут. Уехал в Чехию. Затем со мной связался «Даллас». Там были наслышаны про мое трудолюбие. Может быть, говорят, ты и нашу молодежь к труду приучишь. Что касается «Нью-Джерси»… Обстоятельства всегда складывались для меня удачно. Скажем, не думаю, что я бы оказался в «Нью-Джерси», если б Ковальчук не уехал в Россию. А он взял и уехал. Тогда мне позвонил Лу [Ламорелло] (на тот момент генеральный менеджер «Дэвилс» – прим. пер.). В жизни бы не подумал, что буду играть в команде Лу Ламорелло. Но он решил рискнуть, и в итоге я остался всем доволен.
Уит: Да ты там вообще классный сезон провел (24 шайбы, 67 очков в 82 встречах, но «Дэвилс» не попали в плей-офф. По ходу сезона-2013/14 Яромиру стукнуло 42 – прим. пер.).
Биз: Это точно.
Ягр: (улыбается) Обожаю Лу! Все было классно.
Уит: Мы с Лу постоянно на связи. Мы с ним большие друзья (на самом деле враги. Ламорелло ненавидит Spittin’ Chiclets и даже не разрешает игрокам «Айлендерс» общаться с Бизом и Уитом – прим. пер.)
Биз: (прекрасно пародирует говор и темп речи Ламорелло) Алло! Лу у аппарата. Думал, что я тебе никогда не наберу? Понимаю. Сразу к делу. Мы хотим тебя подписать. Тебе это интересно? Мы потеряли русского. Ты там играл. Это почти одно и то же. Ну так что, по рукам или как?
(истерика)
Уит: Биз, да это же Лу один в один!
Ягр: Однозначно! Точная копия! (пародирует Ламорелло) Прежде чем ударим по рукам – хочу тебя повидать лично. Приезжай (смеется). Он действительно хотел встретиться лично перед заключением контракта, чтобы убедиться, что я в хорошей форме.
Уит: (пародирует Ламорелло) Покажи-ка свой бицепс, Яромир.
Биз: (пародирует Ламорелло) Пойдем-ка на медосмотр. (нормальным голосом) Он ведь наверняка пожестче многих владельцев клубов в России, #####. Но я бы хотел вернуться ненадолго к «Рейнджерс». Тебе понравилась атмосфера Нью-Йорка? Ты ведь там был местной знаменитостью? Или тебе все это ##### не уперлось, и ты спокойно занимался своими делами?
Ягр: Мне очень нравилось играть в хоккей. Даже в Питтсбурге. Мое преимущество в том, что я вообще не пью. Да, я люблю куда-нибудь выбраться вечером, но не каждый день. И уж точно не перед игрой. А вот после игры иногда мог себе позволить. Но без алкоголя.
К тому же, бары закрываются полвторого ночи – лучше и не придумаешь. Можно днем отоспаться. Пришел домой после бара, поспал, потренировался утром и можно дальше спать. У меня с этим никогда проблем не было. Я не пью – и это огромное подспорье. Я отдавался хоккею без остатка. А с возрастом вообще отпало какое-либо желание тусить. Я даже не помню, тусил ли я вообще в Нью-Йорке или нет. Все мысли были только о хоккее.
Уит: А ты когда-нибудь лично встречался со «Странствующими Яграми»? Группой болельщиков, облаченных в сетки разных команд, за которые ты выступал и которые приезжали на твои матчи в разных городах?
Биз: Так это же его дети. В каждом городе после себя по одному оставлял.
(все смеются)
Ягр: Так и есть. Только никому не рассказывайте!
Биз: Он потому так долго и играл. Алименты же надо как-то платить.
Ягр: Да какие они мне дети. Они же старше меня!
(все смеются)
В общем, да, я встречался с ними лично. Довелось пообщаться. Это ребята из Калгари. Я как раз завершил карьеру НХЛ в «Калгари». Они там на каждый матч приходили (смеется). У них даже машина была специальная – Ягромобиль. На парковке у «Сэддлдоума» постоянно его видел.
Биз: Они у него в гостиной жили в ракушках, словно Космо (отсылка к мультсериалу «The Fairly Oddparents», в русском прокате «Волшебные Покровители» – прим. пер.).
Ягр: Ага, всей ватагой у меня жили.
(все смеются)
Биз: Наверняка это льстило твоему самолюбию. Выходишь на улицу – а там они. Мы вот говорили о том, что тебя жизнь помотала под конец карьеры. Есть ощущение, что тебя проводили достойно? Ушел, как и хотел?
Ягр: Когда играешь, не думаешь о завершении карьеры. Даже когда уже понимаешь, что все клонится к закату, мне кажется, мозг будто заставляет думать тебя иначе. И начинаешь видеть все ровно так, как хочет мозг. Многие считают себя намного лучше, чем они есть на самом деле, именно потому, что им так велит мозг. Даже в последнем сезоне, когда люди видели, что я играю уже не на том уровне, сам я видел все иначе.
И это даже хорошо. Надо продолжать верить в себя – даже когда уже сдал позиции. Изнутри видишь себя иначе. Возьмите тех же девушек – у них это широко распространено. Порой не самая красивая девушка думает, что ей нет равных.
Уит: Это в ней и манит!
Биз: Я только таких в койку и затаскиваю.
(все смеются)
Ягр: Бывает и наоборот. Бывает так, что красивой девушке не хватает уверенности. Она в себе только и видит, что сплошные недостатки.
Биз: Вот поэтому я и бухаю. Пара пива – и этой проблемы как ни бывало!
(все смеются)
Биз: Нормальный мы тут бардак устроили. Круто! #######!
Уит: Не могу не спросить тебя про проект TopLegends. Здорово, что ты согласился на интервью. Ты ведь имеешь к нему прямое отношение. Можешь рассказать, что это такое вообще? Понятное дело, что мы вас и так прорекламируем, но ты можешь рассказать своими словами.
Ягр: Да, у меня вот такая штука как раз под рукой. Не знаю видно или нет (показывает купюру с изображением Гретцки).
Биз: Ого, круто. Гретцки.
Ягр: Красивая штука. В общем, это такой сувенир для коллекционеров. Похоже на банкноту. Кто-то хоккейные карточки собирает, кто-то фотографии с автографами. А это – особенная вещь. Такого еще никто не делал вроде. Их изготавливают в Чехии на том же станке, который печатает настоящие деньги. Не думаю, что у кого-то получится произвести нечто подобное. Тут все защитные знаки на месте и так далее. Я такой красоты никогда еще не видел. Вот эту банкноту с Уэйном мне буквально сегодня прислали. Глаз не могу оторвать.
Где-то год назад – мне тогда 50 было – я познакомился с ребятами, которые решили сделать что-нибудь особенное на мой юбилей. Ты, говорят, довольно известный в Чехии человек. Давай сделаем что-нибудь людям на вечную память, что-нибудь такое, чего никто никогда еще не делал. Решили, что это крутая идея.
Обратились в государственную компанию, которая печатает деньги. Там сказали, что они могут нам с этим помочь. Выпустили десять тысяч вот таких банкнот и распродали их все за три часа.
Биз: Ого!
Ягр: Причем продажа была открыта только в пределах Чехии. И все мгновенно разлетелось. Стали обсуждать, что делать дальше. Товар-то уникальный. Начнем с того, что его больше никто не может произвести. Никто никогда ничего подобного еще не делал и не думаю, что это изменится. Это сродни коллекционированию карточек, фотографий и сеток. Это уникальная штука. Прям как настоящие деньги. На 28-е число у нас назначена пресс-конференция в Лас-Вегасе. Там мы вместе с Уэйном представим наш товар.
Биз: Как думаешь, можно будет прийти в казино с пачкой TopLegends и поменять их на фишки?
(Уит смеется)
Ягр: Тут номинал сто баксов, но по сути это десять тысяч! (смеется)
Биз: А как тебе удалось договориться с правительством насчет Уэйна? Понятное дело, что он легенда хоккея. Как Уэйн вообще вошел в проект? Вы ведь вместе его запустите в Вегасе через пару дней после выхода этого интервью.
Ягр: Мы вообще хотим сделать линейку из 50 игроков. Возьмем самых-самых. Настоящих легенд спорта. Я – хоккеист. Для меня важно, кого поставить на первое место. У кого все рекорды? У Уэйна. Так что мне принципиально, чтобы главным здесь был Гретцки. Я связался с ним где-то полгода назад. Может быть, даже раньше. Стал постепенно ему рассказывать в чем вообще суть. Такого ведь никто никогда не видел. Вел переговоры с его агентом и самим Уэйном. В итоге мы пришли к согласию.
Красивая вещь. Тут и полоски все на месте, и все остальное – прям как на настоящих денежных банкнотах. Только это не деньги, а коллекционный товар. Мне вот сегодня прислали образец – до сих пор не могу налюбоваться. Надеюсь, людям понравится. Такого больше нигде не найти.
Биз: Круто. Спасибо, что поделился.
РА: Если заинтересовались, то вам на канал TopLegends. Проект стартует 28 июля. У меня к тебе такой теперь вопрос, Яромир. Можно ли сказать, что Олимпиада-1998 для тебя самое памятное хоккейное событие за пределами НХЛ, а, может быть, и вообще всей жизни?
Ягр: За пределами НХЛ совершенно точно. Особенно для чешских болельщиков. Чехия тогда впервые выиграла золото Олимпиады. В 98-м на турнир впервые приехали профессионалы. Все с нетерпением ждали старта. Никто не рассчитывал, что мы хорошо там выступим.
Но игроки же понимают, что все не так плохо, как пишут в прессе. Все это понимают. За нас играл Доминик Гашек – лучший вратарь мира, игрок «Баффало». Команде не обойтись без хорошего вратаря – и он у нас был. К тому же, в той сборной выступали игроки, многие из которых выходили в первых двух звеньях команд НХЛ. Так что мы понимали, что у нас собралась довольно хорошая команда.
Огромным преимуществом для нас стало то, что тренером назначили человека, который прекрасно понимал, как надо играть на больших площадках. Поэтому полсостава он взял из Европы. Две тройки лучших ребят, выступающих в Европе, и две тройки энхаэловцев. Думаю, это сыграло нам на руку. Это был идеальный сплав.
Многие ведь набрали состав исключительно из энхаэловцев. И тут им надо было играть на большой площадке. Да, это тоже называется «хоккей», но по сути это другая игра. У тебя по два лишних метра на каждом фланге – это серьезно меняет дело. Особенно для защитников и при форчеке. Приходится играть со всем по-другому. Нельзя идти в форчек как сумасшедший – быстро все силы потратишь.
Думаю, всем требуется дней десять, чтобы привыкнуть к большой площадке. Но на Олимпиаде у тебя нет десяти дней. Одна тренировка – и сразу игра. У нас же полсостава выступало в Европе – и в этом заключалось наше преимущество.
Биз: Поправь меня, если я ошибаюсь – это ведь тогда Гретцки не выпустили на серию бросков?
Уит: Да.
Биз: И это было в матче против вас?
Ягр: Да.
Биз: Ты тогда вообще это заметил? Или узнал уже после игры? В это ведь поверить было невозможно.
Ягр: Я узнал только после игры. Мне предстояло бить буллит, так что думал только об этом. Я вообще никогда не любил буллиты и выходы «в ноль». У меня это получалось не ахти. В 90-м, 91-м и 92-м еще куда ни шло. А потом вратари меня раскусили, и у меня неважно шли дела при выходе «в ноль». И тут на меня делают ставку.
Я сильно переживал. Против меня – Патрик Руа. Так что думал я исключительно о себе. Я даже не смотрел остальные буллиты (серию начали канадцы, а Ягр бросал четвертым у чехов – прим. пер.). Волновался безумно. И в итоге не забил – попал в штангу. Нам оставался всего гол до победы.
Матчи за сборную стоят особняком. Там другой уровень ответственности. Играешь ведь не за себя. Если я играю за себя, ошибаюсь и приходится за это платить – ну и что, подумаешь. А вот если моя ошибка приносит горе множеству других – это уже совсем другое. Мне с этим невероятно трудно жить.
Уит: Так получается, что ты потом даже в Прагу не полетел на празднование победы? Тебе же в НХЛ надо было возвращаться. Или всех отпустили?
Ягр: После игры мы все командой вылетели в Прагу. Президент выделил нам частный самолет. Его специально перед финалом прислали. На нем летели девушки и родители игроков. А затем мы все вместе вернулись в Чехию. Причем это не зависело от исхода матча. По дороге на игру возникли какие-то проблемы. Самолету почему-то не дали разрешение на посадку в России – пришлось лететь через Китай.
Уит: Ну так вы же Россию в финале обыграли – вот и пожалуйста.
Ягр: (смеется) Наверное. В общем, из-за этого часть жен и моя девушка на тот момент прилетели уже после игры. Они все пропустили, приземлились и узнали, что мы взяли золото.
Уит: Офигеть.
Ягр: (смеется) У них даже телевизора не было. Они вообще были не в курсе хода матча. Мобильников тогда тоже не было – так что счет никак не узнать. Затем мы полетели в обратную сторону. Дорога заняла часов 10-11. Президент пригласил нас к себе – поехали к нему домой. Потом праздновали с размахом на знаменитой в Чехии площади. Это было нечто. Парад был и все как полагается. Думаю, со мной согласятся все, кто там был. А пришла, по-моему, вся страна.
Это ведь первый большой успех Чехии после революции. Действительно большая победа. Она объединила всех людей. При коммунистах нам 40 лет жилось тяжело. И тут первая сборной на крупном спортивном турнире. Это затронуло всех. Это было и про спорт, и про политику, и про все что угодно.
РА: Яромир, есть ли в Северной Америке что-нибудь такое, чего тебе не хватает в Европе?
Уит: Странствующие Ягры.
(все смеются)
Ягр: Сервис, наверное. Там больше конкуренции. Чего бы ты ни захотел, на рынке гораздо больше компаний, которые могут тебе это предоставить. Поэтому все получаешь быстрее. В плане сервиса там получше, чем в Европе. Оно и понятно. США – огромная страна с мощнейшей экономикой.
Я был в США всего две недели назад. Мне нравится, что людей там не сильно беспокоит политика и многое другое. Они просто живут в свое удовольствие. Да, я был во Флориде, так что это не совсем показательно. Но все равно – люди там живут в свое удовольствие и не переживают по вопросам, которые они не контролируют. А у нас, да и в Европе в целом, люди переживают по поводу всего подряд. Все обсуждают все подряд и имеют мнение по любому поводу.
В США же люди понимают, что они толком не могут ни на что повлиять, а потому просто наслаждаются жизнью. Просыпаются и радуются солнцу, хорошей погоде, проводят время с семьей, занимаются чем хотят. У нас в стране все переживают по вопросам, которые они толком не контролируют. У всех обо всем есть свое мнение. Мне кажется, лучше просто наслаждаться жизнью.
Биз: Ты вот сказал, что не особо переживаешь по поводу своих жизненных выборов. Есть ли вообще какие-то моменты в твоей блистательной карьере, в которую уместились детские события, трудолюбие, отказ от алкоголя, о которых ты вспоминаешь с сожалением? Было что-то такое в твоей карьере? Просто судя по истории про обмен из «Питтсбурга», когда ты все взвесил и решил, что так будет лучше для всех, складывается впечатление, будто у тебя, может быть, и нет никаких сожалений.
Ягр: Я часто ошибался – здесь даже и говорить не о чем. Все ошибаются. Но чтобы сожалеть об этом… Я считаю, что все случается не просто так. Я такой, какой я есть – и меня к этому привели мои жизненные выборы. Все делает тебя сильнее – и плохое, и хорошее. Что бы ни случилось, через это надо пройти и сделать выводы. Это тебя и формирует.
Может быть, мне бы и хотелось поступить как-то иначе в той или иной ситуации. И даже если бы это было правильно в конкретном моменте, мы ведь не знаем к чему бы это привело потом. Может быть, из-за того или иного выбора я стал сильнее и опытнее, сделал выводы, а затем использовал это в следующей трудной ситуации. Каждый прожитый день тебя чему-то учит. И так до самой смерти. Каждая игра, каждая тренировка, да вообще все что угодно – все это ради того, чтобы стать лучше, чтобы становиться лучше с каждым днем. Вот и все. Не надо соперничать с кем-то другим. Надо соперничать с самим собой. Надо делать все для того, чтобы становиться лучше и опытнее с каждым днем. Я так смотрю на жизнь.
Безусловно, у меня не всегда это получается. Бывает, что эмоции скачут туда-сюда. Это нормально. Порой бывает трудно себя контролировать. Иногда результаты не радуют, что ж тут поделать. Но подход должен быть именно таким. Что бы ни произошло – успех или провал – это в любом случае опыт.
Вот у меня недавно был случай, например. Не хотел это затрагивать – я даже друзьям ничего не сказал. В общем, на минувшее Рождество, 24-го числа, я пошел в церковь. И священник там рассказывал, что даже плохое событие делает тебя сильнее. И я так подумал… В зале ведь то же самое. Если работать все время с легкими весами, то сильнее не станешь. Иногда надо взять вес потяжелее, чтобы укрепить тело. Так что чем больше трудностей, тем сильнее ты внутри. Потому что ты учишься их преодолевать.
И вот я еду домой, думаю обо всем этом – и попал в аварию (смеется). Ну я же хотел побольше проблем, чтобы стать внутренне сильнее – вот и пожалуйста. Случилось 24 декабря. Пришлось звонить, разбираться с машиной и так далее (смеется). Не хотел я касаться этой истории, но вот так я смотрю на вещи (Яромир попал в аварию в мае 22-го, что не совсем вяжется с его версией событий, ну да ладно – прим. пер.).
Любая проблема делает тебя сильнее. Точнее, должна делать тебя сильнее. Хочешь стать сильнее – бросай себе вызов. Ко всему в жизни надо относиться как к вызову. Вот и все. Конечно же, всем бы хотелось легкой жизни. Чтобы все было идеально. Только вот мне кажется, что такая жизнь не принесла бы радости. Я правда так считаю. Стукнет тебе 70 лет, встретишься с друзьями – и о чем говорить?
(Биз смеется)
Вся суть же в историях. Только в историях! Что вы обсуждаете с друзьями? То, что 10-20 лет назад, может быть, совсем смешным не казалось. А теперь вы над этим смеетесь. Так что вся суть в историях и воспоминаниях (улыбается)
Биз: Мощная мысль. Потрясающе. РА, у тебя там остались еще вопросы?
РА: Как тебе Бостон?
Биз: А, ну да, куда ж без этого, конечно…
РА: Ты меня сам под поезд кинул.
Биз: (обращается к Ягру) Учти, у нас тут фанат Бостона. Он оттуда родом.
РА: Ну да, из Бостона. И очень рад, что ты к нам заглянул сегодня.
Ягр: (мечтательно улыбается) Бостон… Я там два месяца провел. Совсем немного времени. Теракт на марафоне случился как раз при мне. Такие вот у меня воспоминания. Ну и, конечно, плей-офф. У нас тогда классная команда была. Много жестких ребят в составе, много мастеровитых… До сих пор не могу поверить, что мы остались без кубка. Мне кажется, я ни до, ни после не играл в столь жестких командах. В каждой тройке по тафгаю. Ну или просто кто-нибудь, кто мог подраться.
Луч (Милан Лучич – прим. пер.) в первой тройке, Хортон… Марши (Брэд Маршанд – прим. пер.) опять же. Его, конечно, тафгаем не назовешь, но он такой… грязненький игрок. Да и подраться мог. Бержи (Патрис Бержерон – прим. пер.) еще был. В 3-4 звеньях вообще уйма тафгаев. А про оборону я вообще молчу. Там один Больший Зи чего стоит (Здено Хара – прим.пер.). Я в столь жестких командах, пожалуй, никогда не играл. И мастеровитые ребята творили что хотели – ведь их пальцем никто тронуть не мог.
Да и болельщики там особенные. Помню свой первый матч за «Бостон». Первый раз выхожу на лед – прям отчетливо это помню – вбрасывание в зоне атаки с правой стороны. И мне устроили овацию. Люди в буквальном смысле вскочили на ноги и приветствовали мою первую смену. Я аж удивился. 41- или 42-летний Ягр – и люди аплодируют стоя. Это было очень приятно. До сих пор помню то вбрасывание в зоне атаки с правой стороны (улыбается).
РА: Ну а как ты хотел? Ты – легенда.
Биз: У нас иногда тут другой соведущий бывает. В «Питтсбурге» работает – Колби Армстронг.
Ягр: Знаю такого.
Биз: Так вот он попросил нас задать тебе вопрос про то, как Брайан Троттье помог тебе поработать над броском, когда ты только приехал в Питтсбург. И бросок у тебя стал гораздо убойнее. Можешь об этом рассказать?
Ягр: По-моему, мне не Троц с этим помогал. Брайан во многом другом помог, но не с броском.
Уит: Спасибо за наводку, Арми.
Ягр: Я поначалу с ним номер делил. Классный парень. Понимающий. Он старался разговаривать со мной помедленнее, потому что знал, что я не понимаю по-английски. Он даже словарь купил, чтобы он был под рукой. Мы и играли с ним в одной тройке. Мне кажется, он больше всего помог в плане настройки баланса моей игры. Он знал мои сильные стороны, понимал, что я люблю играть с шайбой. Он был потрясающим хоккеистом и всегда старался отдать мне шайбу. Далеко не каждая суперзвезда будет возиться с молодыми. А он возился.
Возвращаясь же к вопросу про бросок, думаю, тут мне больше всего помог тренер Боб Джонсон. Меня ведь и задрафтовали благодаря нему. Он меня увидел и сразу все понял. Он до этого в «Калгари» работал. Крэйг Патрик, «Барсук» Боб… Они ведь работали со сборной США на Олимпиаде-1980 (первый – да, второй – нет. Джонсон возглавлял звездно-полосатых на Олимпиаде-1976, а четыре года спустя его сын Марк Джонсон был одной из главных звезд сборной США – прим. пер.).
Он знал, как я играю, и понимал, что мне надо поработать над броском. Потому что в Европе мне толком не надо было бросать. Я раскидывал всех финтами и так же обыгрывал вратаря. В НХЛ у меня уже так не получалось. Соперники были значительно сильнее, особенно защитники. К воротам просто так уже не подберешься. Поэтому пришлось учиться бросать.
Помощником у него работал Рик Кио. Он и сам как-то, вроде, 50 голов за сезон забил (55 в сезоне-1980/81 – прим. пер.). Всего же он забросил то ли 450, то ли 500 шайб (371 – прим. пер.). И вот он работал помощником. Боб Джонсон сказал ему, мол, научи его бросать. Мы работали над моим броском после каждой тренировки. Он по 30-45 минут со мной проводил, и все это время я беспрерывно бросал. Он меня и научил бросать, уделив мне уйму времени на льду.
Уит: С ума сойти, в Праге уже полвторого ночи, а ты все сидишь и болтаешь с нами.
Биз: Так он привык в это время из бара возвращаться. Его вся жизнь к этому разговору готовила.
Ягр: Последний заказ и расходимся.
(все смеются)
Биз: Ты посмотри на него – он же в костюме сидит.
Уит: Ну у вас там бары попозже закрываются.
(все смеются)
Биз: Давай я тебя быстренько вот еще о чем спрошу под конец. Ты не пьешь по какой-то определенной причине? Или просто так решил?
Ягр: Даже не знаю. У меня и родители не пили. Алкоголя дома никогда не было. Отец даже пиво не пил. А отца я боялся. Даже не знаю, чтобы случилось, если бы я стал пить. Меня никогда не били. Даже если нашкодничаю. Но я все равно боялся отца.
Биз: Тогда еще вопрос. Ты поработал с 22 тренерами в НХЛ. Был кто-то, кого ты ненавидел?
Ягр: Да я всех люблю. Честно. Пусть даже со мной бывало тяжело поладить. Сказать по правде, если б я был тренером, то не хотел бы работать с Яромиром Ягром. Тренировать меня было непросто. Но в то же время я работал с великолепными тренерами, которые многому меня научили. Если б мы сейчас с ними увиделись, я бы попросил прощения. Если я кого-то обидел и кому-то нагрубил – простите меня. Мне тогда не хватало ума вести себя иначе. Я часто жаловался, не хотел уходить со льда… Я это признаю. Тренировать меня было непросто. Я работал с прекрасными наставниками. Не хочу никого выделять, потому что они все большие молодцы.
Особенно это касается периода, когда я вернулся из России. В 40 лет тренеров совсем по-другому воспринимаешь, чем когда тебе 22. Я благодарен всем своим тренерам. Когда я стал постарше, мы даже подружились.
Биз: Причем в «Калгари» ты был моложе тренера всего на полгода (речь про Глена Гулутцана – прим. пер.). В определенный момент ты стал догонять их по возрасту. Ягр: (смеется) Мы с ним изначально еще в «Далласе» пересеклись. В том числе я и по этой причине перешел в «Калгари».
Биз: Ну че, пацаны… Обалденное интервью получилось.
РА: Чумовое. Яромир, спасибо тебе огромное. Не забудьте зайти на канал TopLegends 28 июля. Тебе есть еще что добавить? Ягр: Сказать по правде, я не люблю участвовать в подкастах. По-моему, это вообще мой первый подкаст. У меня нет проблем с общением. Просто не хочу никого жизни учить. Я считаю, каждый волен жить, как хочет. Не хочу выступать с нравоучениями. Поэтому я толком и не даю интервью. Но сегодня я прекрасно провел время. Полтора часа пролетели совсем незаметно. Жаль только, что мой английский не позволяет мне полностью выразить все, что я хочу…
Уит: Да ну брось!
Ягр: На чешском мне гораздо удобнее было бы общаться. Но у меня было свободное время, так что почему бы и не пообщаться. Надеюсь, болельщикам все понравится. Знаю, что вы весьма популярны и у вас большая аудитория. Надеюсь, всем все понравится. Может быть, кто-то найдет для себя какие-то позитивные моменты в этом интервью. Так что рад был пообщаться, ребят. Пусть даже уже и полвторого ночи на часах – какая разница?
Уит: Пора в бар!
Биз: Не переживай по поводу акцента. Возьмем тебя к себе соведущим. Встречаемся в это же время через месяц. Платить будем банкнотами Гретцки.
(все смеются)
Понравилось? Поддержи проект рублем!
Номер карты – 2202 2036 2909 2554
Фото: East News/AP Photo / Al Messerschmidt, AP Photo/John Felstead, AP Photo/Gene J. Puskar, Michal Cizek / AFP, AP Photo/Kevin Frayer; hockeydb.comРИА Новости/Василий Мельниченко
В отличие от Гашека отбитого.
Чехов никто и в Великую Отечественную не заставлял. И дисциплинированные чехи всю войну клепали оружие, поставляли продовольствие для рейха (казалось монолитного и нерушимого, как сейчас нато+ес). Однако война по ним прошлась, и говорили они с удивлением "а нас-то за що?". И потом с невероятным упоением вчерашних господ немцев изгоняли. "Беда" пришла неожиданно и с востока.
P.S. Навёрстываю упущенное-подписался на ваш блог).
Ягр, конечно, суперпозитивный чел. Удивительно, что такой талант и такой простой.
Европейцы ближе к нам,чем Амриканцы,а всякие Чехи Словаки Финны вообще на 50 процентов адаптированы к нашим реалиям, так как у них много подобных вещей.