Ювентус. Хроники: Дуализм братьев Аньелли
Свою книгу о столетней династии семейства Аньелли журналист Херби Сайкс начинает с цитаты Марка Твена, навещавшего однажды Апеннины: «Турин - прекрасный город. Размахом своей планировки он, по-моему, превосходит все, что задумывалось когда-либо прежде». И это весьма точный удар в цель - город не пресыщен исторической подоплекой античных времен, он целиком и полностью являет собой задумку промышленников того времени вознести прежде зловонное место посреди Пьемонта в ранг одного из самых процветающих городов Италии.
И мог бы кто подумать, что причиной перевоплощения окажется спорт?
И прежде, чем мы начнем, не забудьте заглянуть в мой телеграм канал, где мы в ламповой и уютной атмосфере предаемся приятным воспоминаниям и обсуждаем современные новости под просмотр очередного матча «Ювентуса».
ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ ЮВЕНТУС/HARRY HOLE
Образ порядочности - отличная реклама.
Джанни Аньелли. Как много тайн, легенд и слухов моментально возникает в сознании при упоминании одного из самых влиятельных людей Италии второй половины XX века. Должность мэра Виллар-Перозо, исполнительный директор в семейной шарикоподшипниковой компании, президент одного из самых богатых футбольных клубов страны - Аньелли преуспевал везде, но зачастую общество было склонно путать местами понятия энтузиазм и эффективность. Джанни всерьез увлекался промышленностью и бизнесом, а футбол был для него самой лучшей отдушиной от мирских забот, но невозможно было не разглядеть в этом и темную сторону - Аньелли почти всегда отсутствовал при решении рядовых повседневных вопросов, оставляя вместо себя помощников, заместителей, и тех, кому он больше всего доверял. Страстная душа не позволяла сидеть на месте дольше определенного времени, и Джанни почти ни один матч в своей жизни не досмотрел до конца.
Четкой структурной роли в FIAT у Аньелли не было, равно как и строго определенных задач. Он владел частью семейного бизнеса, управлял кровной империей - но в бытность молодым очаровательным «буржуа» Джанни предпочитал вкушать сладости жизни, а не тратить время на то, чтобы заработать очередной сундук с золотом. Но людям он нравился, и это помогало наращивать связи в определенных кругах, что приносило огромную пользу компании и открывало нужные двери. Старший наследник почившего Джованни был обольстителен, остроумен, знал толк в хорошем вине и всегда становился центром внимания на любой вечеринке. Женщины обожали его манеру говорить и вести себя в обществе, а сам Джанни не скрывал, что каждая дама для него - особенна, независимо от ее социального положения. Термин «особенная» в его понимании мог носить разный смысл, но основная суть такова - если Аньелли хотел влюбить в себя человека, он неизбежно добивался этого. Мужчина, женщина, рабочий, бизнесмен, премьер-министр - Джанни Аньелли для каждого становился «своим», если ему это было нужно. И для FIAT это было куда ценнее, нежели ежедневное присутствие в офисе последнего для решения рутинных задач. Как говорится - каждому свое.
В высшем сословии у Джанни сформировался образ баловника судьбы, или «наследного принца», если угодно. Человек, в руки которого жизнь сама вкладывает золото, а он своим прикосновением многократно множит его, сам не понимая, как. И при этом даже сами участники этого высшего общества не до конца могли объяснить, кто он для них. Неотъемлемый знаток всех сплетен и курьер наиболее горячих слухов сезона? Владелец всего мира на словах и одновременно персона без должности с одним лишь популярным именем? Для людей это было неважно, как и то, что Аньелли оставался лингвистически скуп и неэрудирован, путая местами слова и употребляя порой неверные термины. Джанни нисколько не смущался этого, напротив - то, что он за свою жизнь прочел лишь считанное количество книг, упоминалось с гордостью, ведь в этих книгах никто не учил его делать то, что он и так умел делать - завоевывать. Внимание людей, их сердца, их кошельки - все.
Чего только стоит его знаменитая цитата: « Обществу интеллектуалов я всегда предпочту футболистов».
В семейной резиденции Джанни почти не появлялся. За братьями следила прислуга, пока старший сын Эдоардо предпочитал старому особняку удобства своей виллы на Лазурном берегу. В кресле управляющего FIAT распоряжался делами Витторио Валлетте, пока сам Джанни катал на яхте таких именитых гостей, как князь Монако Ренье, Эролла Флинна, и прекрасную Риту Хейуорт. И с точки зрения пользы, которую мог принести компании молодой наследник, это было правильно - Аньелли всегда был равнодушен к производству автомобилей в принципе, куда больше ему нравилось на них ездить. Он знал о них все, но кто и как их собирает - на это молодому Джанни было откровенно наплевать.
22 августа 1952 года тяга к красивой жизни едва не погубила очередного Аньелли.
Думаю, у каждого сформировался образ того, каким был Джанни после Второй Мировой войны. Обаятельный расточитель семейного наследства, который умудрялся приносить этим больше пользы, чем вреда. Но подобный путь едва не привел его в могилу, где уже лежали его родители, почившие по причинам столь же сильного опьянения собственной неуязвимостью и богатством.
В списке распутств и побед на личном фронте Джанни числится несколько сотен имен. В его постели оказывались голливудские знаменитости, медийные персоны, дочери влиятельных политиков, служанки, работницы автомобильных салонов - как мы и упоминали, его не особенно заботил статус, только азарт от нового приключения. Но среди историй о его похождениях особняком стоит имя одной девушки - Памелы Дигби. Молодая, красивая, амбициозная - роковая смесь.
В 19 лет она сумела открыть для себя дорогу в мир больших денег, влюбив в себя сына Уинстона Черчилля - Рэндолфа. Не самый образованный молодой человек, который унаследовал от отца только нос и связи. Памела весьма быстро ухитрилась договориться о свадьбе, и так же быстро организовать развод. За ней остались деньги и новая фамилия, которая открывала куда больше дверей, чем золото. В высшем обществе о ней успели узнать с разных сторон, но для большинства мужчин ее образ оставался прежним - падкая на «взрослые» приключения и толстый кошелек, но при этом забавная и очаровательная. На этот симбиоз «клюнул» принц Али Хан, уроженец Турина и близкий друг Джанни Аньелли. Слишком поздно осознавший, сколь крепко Памела взялась за него, и какие планы молодая особа принялась строить на свое безбедное будущее, Али не стал себя сильно сдерживать и принялся поглядывать на сторону. И потенциальная замена нашлась довольно скоро - одна из наиболее приметных актрис Голливуда Рита Хейуорт на одной из вечеринок на вилле Джанни Аньелли покорила его сердце, а Памела из любовницы превратилась в препятствие.
Али Хан обратился за помощью к Джанни, убедив того совратить Памелу Черчилль, после чего принц смог бы поймать их с поличным и снять с себя оковы странных болезненных отношений.
Джанни узрел в этом действе довольно полезный для себя итальяно-британский альянс: как никак ее свекр являл собой одну из ключевых политических фигур на мировой арене, а мир англосаксонской государственной власти будто сам манил туринского распутника в свое лоно. И Аньелли не устоял, очаровав и влюбив в себя Памелу, переманив в итоге ее в свой особняк уже на правах невесты. Та, по слухам, прекрасно понимала, что просто стала жертвой авантюры, но с радостью приняла ее итоги - в ее глазах Аньелли представлял собой едва ли не самого завидного холостяка Европы, покорить которого мечтали все. Обоюдовыгодный обман - стоило ли рассчитывать на счастливый конец?
Целых пять лет оба ставленника новоиспеченных взаимоотношений пытались делать вид, сколь сильно они рады текущей афере, но было все более очевидно - Джанни Аньелли не принимал моногамию ни при каких обстоятельствах, и ничто не могло сковать его в кандалы пред вниманием женщин на стороне. 22 августа 1952 года Памела, якобы отдыхавшая в собственных апартаментах в Париже, решила сделать любимому сюрприз. Она без предупреждения приехала посреди ночи на Виле ла Леопольдо, где застала партнера в объятиях семнадцатилетней девушки по имени Анна-Мари д'Эстанвилль. Вряд ли хоть на секунду она тешила себя ранее убеждениями о верности Аньелли, что было столь же невероятно, сколь и возможность допустить хоть на секунду мысль о его влюбленности в Памелу. Но совсем другое дело застать того с поличным, тем более с такой юной особой.
Памела устроила скандал и посреди ночи выгнала из дома полуобнаженных «голубков». Джанни, обозленный тем, что его не пускают в собственный же дом, решил прекратить это утомившее его притворство, отправившись сию же минуту вместе с Анной-Мари в город. Невзирая на ощутимое алкогольное опьянение и клокочущую в сердце ярость, Джанни в 4 часа утра сел за руль своего автомобиля и на полной скорости полетел в путь. Ни для кого не было секретом, как сильно влюблен Аньелли в скорость - педаль газа не отрывалась от пола, а спидометр могло замкнуть на крайних делениях, пока Джанни выжимал из своих «красоток» все соки. С такой же страстью, подкрепляемой агонией несправедливого обращения с ним, Аньелли на полной скорости при съезде в тоннель на Нижнем Карнизе влетел в грузовик, который вез с ночной смены бригаду рабочих.
По счастливому стечению обстоятельств, жертв удалось избежать. Трое пассажира грузовика марки Lancia благодаря крепкому корпусу бампера, отделались небольшими повреждениями ног, спины и таза, в то время как самому Аньелли досталось куда сильнее. Девушку на момент приезда больничной бригады уже удалось пристроить на проезжающий мимо автомобиль, чтобы журналисты не успели прознать о ней и обвинить самого Джанни в аварии, ведомого похотью и опьянением. Этого оказалось недостаточно, ведь газеты и так все узнали от очевидцев с места аварии. Аньелли очень сильно повредил ногу, и зашел прямой разговор о ее ампутации, но в итоге хирурги смогли сохранить ее - сам Джанни приобрел характерную хромоту, по которой его узнавали даже со спины, и не смог избавиться от нее до конца своих дней.
Италия любила героические образы, и семейство Аньелли вложило немало средств и сил для формирования подобного образа для Джанни. Ветеран войны, спаситель итальянской экономики и целой промышленной индустрии, образец порядочности и любимец всей страны - превосходная реклама для FIAT и Ювентуса. Но после роковой ночи 22 августа, когда по его вине едва не погибло 5 человек, журналисты постарались сделать все, чтобы удобно пристроившаяся на голове Джанни корона если и не упала, то хотя бы слегка съехала набекрень. Им это удалось - в следующие дни заголовки всех передовых изданий полнились громкими фразами о «вседозволенности за счет синих воротничков», «распутству и сладкой жизни в столь тяжелое для страны время», «порочный идол, прогнивший под гнетом денег, пьянства и разврата». Ключевое лицемерие заключалось в том, что в этих же газетах Джанни ранее бесконечно благодарили за помощь в получении дотаций по плану Маршала, умилялись его очередному роману и обсуждали, сколь же прекрасен «жених Италии». Будто общественность и так не понимала, чем полнится жизнь любого богатого наследника, тратящего свои бессметные богатства как во благо, так и на утоление собственных пристрастий. Но любое изобличение всегда втройне приятно, когда оно следует в сторону недавнего героя. Так было, так есть, и так будет всегда.
Рождение катеначчо.
Несчастье, настигшее Джанни Аньелли, будто притянуло за собой и другие горести. Пока молодой наследник был объектом сводок новостей, что в принципе оставалось для него делом привычным, в стане Ювентуса произошла трагедия куда больших масштабов. 1 октября 1952 года из жизни ушел Пьерино Монатери, который 43 года пребывал в составе Совета директоров клуба и был плоть от плоти Юве. 13 долгих лет он занимал пост вице-президента клуба, занимаясь повседневной рутиной и ежедневно обеспечивая функционирование команды. По словам сотрудников, успевших пройти через его управление, Пьерино ел, спал, и жил лишь с мыслями о работе, футбол и был его жизнью. Для Ювентуса это оказалась невосполнимая потеря.
В Серии А будто прочувствовали назревшую в стане фаворитов слабость. Параллельно же произошла реформа турнира, согласно которой в чемпионате отныне могли принимать участие не 20 команд, а 18. Заклятые враги клуба в лице Торино сумели избежать вылета, несмотря на реформу, но это чудо подчеркнуло новую реальность для «гранатовой» команды - отныне их кредо было не побеждать, а выживать. Денег не было, приобретать новобранцев без предварительных продаж становилось невозможно, а самым «голодным» на рынке неизменно оставался Ювентус. И «быкам» пришлось смириться с тем, что любой сверкнувший в их составе футболист рано или поздно отправится в стан врага. Суровые реалии, к которым нужно привыкнуть.
Ювентус на правах главной городской силы не брезговал отныне забирать любых игроков у соперника, посему в стан черно-белых перебрался Рикардо Карапеллезе - капитан Торино и главный любимец болельщиков с другой стороны последних трех сезонов. Однако Юве не поскупился и оформил переход туринского героя, взяв его сменщиком Муччинелли и Праста, тем самым больше щегольнув статусом, нежели всерьез укрепляя и так сильную командную позицию.
Бьянконери не прогадали: Карапеллезе неплохо проявил себя и забил 9 мячей в 16 играх, где ему давали время себя проявить. Для дебютанта и резервиста это хорошие цифры, особенно с учетом того, с кем ему приходилось соперничать за место на поле. Но судьба будто наказала Юве за их чрезмерное «пижонство» в вопросе фамильярности с ослабленными соперниками.
И у судьба носила имя Альфредо Фони - легендарного защитника Ювентуса, нашедшего себя на тренерском поприще миланского Интера.
Фони во времена игровой карьеры был более чем хорош. Жесткий футболист с крепкой волей и стальным характером - никого не пропускал и никому не прощал ошибок. В работе тренера все эти качества будто возросли и приумножились стократ. А итоговый образ завершало наличие университетского образования - для футболиста это было чем-то необычным, что не раз подчеркивал сам Джанни Аньелли. Фони любил учиться, но его смущало стремление своих соотечественников постоянно перенимать опыт зарубежных коллеги, чтобы затем лишь слегка видоизменять общую модуляцию с внедрением некоторых правок. Сложно было говорить о национальной спортивной идентичности, в то время как кальчо вторило европейским тенденциям и всегда склонялось в сторону моды, а не созданию собственных трендов. Альфредо изменил этот подход, сумев в итоге претворить в жизнь идею, определившую суть итальянского футбола на несколько поколений вперед.
Его тренерская работа началась в Сампдории в 1950 году. Это был ужасный эксперимент с его стороны, поскольку команда пропустила аж 76 голов и едва избежала вылета в самой концовке турнира. В следующие два сезона оборона стала крепче, но лимит доверия оказался исчерпан, а эксперименты посчитались неуместными в тяжелых для клуба условиях при учете постоянной угрозы вылета. Тем не менее, его идеи, которые Фони пытался внедрить в Генуе, понравились руководству Интера, и те, ведомые желанием заполучить наконец недосягаемый для клуба Скудетто в последние 13 лет, решились на авантюру с молодым тренером без приличного опыта работы, но с новым видением.
Карло Массерони, президент Интера, лично вел переговоры с Фони. Его главным требованием было уничтожение дуополии Милана и Ювентуса - столь осточертело иметь репутацию «третьей силы» Италии. Подспорьем для реализации должен был стать состав куда качественнее, чем был в Сампдории, следовательно и любые изменения в структуре работы могли пройти быстрее и результативнее.
Альфредо Фони понимал, что в его распоряжении никогда не появится своего Нордаля, Хансена, Праста или Бониперти. Потому делать акцент на преображение атакующей линии становилось бессмысленно, куда эффективнее было решить проблемы с обороной, что являлось ключевым недостатком последних чемпионов Серии А, сумевших нивелировать проблему пропущенных голов забитыми. У Фони были такие специалисты, как Скоглунд и Ньерш, которые явно не могли соперничать с голеодорами Ювентуса, однако это было и не нужно: главное - забить на гол больше соперника в конкретном матче, и этого оказывалось достаточно. С этим Скоглунд и Ньерш справлялись прекрасно.
Интер укрепил оборонительную линию за счет стопперов, не привлекаемых к атаке, а в довесок в зону «либеро» эдаким чистильщиком оказался привлечен ветеран клуба Ивано Блазон, прежде бегающий исключительно по флангу. Идея оказалась более, чем действенной - Интер приобрел собственную манеру игры - вытягивать соперника на свою половину поля, позволяя тому владеть мячом и инициативой на протяжении больше части матча, а затем в одной или двух убийственных контратаках заканчивал игру единственным голом. Фони положил начало становлению уникального для Европы стиля игры, впоследствие прозванного «катеначчо» - дверного замка.
Интер забетонировал свои ворота, пожертвовав красотой игры в угоду эффективности - антифутбол в чистом виде. Италия негодовала, но это приносило свои плоды. Пока Ювентус в сезоне 1952/53 сумел оформить 73 забитых гола, у Интера имени Фони их оказалось всего 46. При этом туринцы пропустили 40 мячей, пока Альфредо хвастался цифрой в 24 гола - уникальный результат для Италии, прежде не наблюдавшей столь надежной обороны у чемпионов, привыкших добывать победы собственными голами. Фанаты соперников стонали от невыносимого футбола Интера, который держал оборону даже в домашних матчах, вообще не интересуясь мячом, но Фони было наплевать - он сумел победить Ювентус, оформив Интеру Скудетто за три тура до конца чемпионата.
Футболу в Италии было суждено измениться, обрести свое уникальное лицо. И бытует мнение, что именно Фони сумел определить, каким оно будет. Легендарный защитник Ювентуса, который изменил понимание самой игры, победив свой же Ювентус.
Приход к власти Умберто Аньелли.
Потеря очередного Скудетто, смерть Монатери, становление Фони во главе итальянского футбола - такой подходила к своему завершению очередная черная полоса в жизни черно-белого клуба. 13 ноября 1953 года в очередной выпуске газеты La Stampa, принадлежащей семейству Аньелли, была опубликована маленькая заметка, стоявшая в боковом разделе, где освещались третьесортные повседневные события, о которых стоило упоминать вскользь и кратко. В ней упоминалось, что на собрании Совета директоров Ювентуса было решено назначить Умберто Аньелли регентом в совете правления.
Не самая громкая новость, с учетом понимания того, как делаются дела в руководящей верхушке Ювентуса. Джанни обожал Юве, готов был на любые жертвы ради его благополучия, поэтому роль Умберто явно воспринималась больше лакейской, чем управленческой - просто пока старший брат отсутствует, его сменщик должен сверкать лицом в объективах фотоаппаратов, зачитывая для прессы нужные слова в интервью. Остальным занимался директорат.
Умберто было всего 19 лет на момент назначения - сложно себе представить серьезность подхода Аньелли к этой должности с учетом отсутствия опыта и не самой подходящей репутации. Младший брат Джанни был замкнут, расточителен и меланхоличен. Потерявший отца и мать в раннем детстве, Умберто приходилось расти рядом с братьями Джанни и Джорджо, которые были куда старше и постоянно ссорились друг с другом, вовлекая младшего в эпицентр своих конфликтов, все глубже погружая того в бездну психологического дисбаланса.
Джорджо рано ушел из жизни, выбросившись в окно в возрасте 36 лет. Это произошло в швейцарском пансионате для душевнобольных, что позволяет оценить степень сложности взросления Умберто рядом с эмоционально нестабильным и властным юношей, который не брезговал доминировать в отсутствие дома Джанни и подчинять себе всех окружающих, включая родственников.
Джанни, напротив, души не чаял в Умберто, который всегда отвечал взаимностью. Оба старались противостоять безумию Джорджо, но в одинаковой степени безуспешно. Репутация Джанни немного давила на младшего брата - успешность и популярность в обществе были своеобразным ориентиром для последнего, якобы и он был обязан соответствовать подобному статусу и оправдывать величие своей фамилии. Умберто пробовал жить той же красивой жизнью, охмурять девушек, тратить деньги без каких-либо ограничений, но окружающие нередко делились с прессой мнением, что подобная практика и близко не отражала его истинный характер и привычную для близкого круга людей замкнутость.
Спасением для внутреннего самоопределения Умберто стал футбол.
Все больше замыкаясь ввиду превосходства Джанни и необходимости в скором времени перенимать бразды правления одной из структур FIAT, как и того подразумевает семейный статус, Умберто прятался на стадионе раз в неделю, где мог избавить себя от необходимости принимать сложные решения и управлять судьбами незнакомых ему людей. Ювентус будто выключал для Умберто на полтора часа остальной мир, вовлекая того в события на футбольном поле всего без остатка. Можно сказать, что Ювентус не просто спасал Умберто от тягот семейного дела, но и ограждал сам бизнес Аньелли от Умберто, перекладывая ношу ответственности на людей постарше и опытнее.
Джанни всегда был дальновиден, но решение привести своего брата в мир Ювентуса с профессиональной точки зрения стал удивительным попаданием, которого не ожидал никто. Пусть и не сразу.
Пока молодой вице-президент возглавлял команду лишь номинально, предпочитая просто набираться опыта на собраниях в почтительном молчании, судьбой Ювентуса руководил комитет из трех человек: Энрико Кравери, Луиджи Краветто и Марчелло Джустиниани - сам Джанни уже давно отошел напрямую от дел, руководствуясь заботами иного толка, ведь у него вот-вот должен был появиться наследник, маленький Эдоардо. Посему в 1954 году Совет директоров был вынужден объявить о том, что Джанни более не будет занимать пост президента команды, пусть и общественность давно понимала, что тот в последние годы занимал ее лишь условно.
Последствия ухода Джанни имели более разрушительные последствия, чем кто-либо ожидал. Пусть на заседаниях он не появлялся, а отчетность по работе требовал не чаще, чем раз в квартал, сам факт главенства позволял незримым ореолом окутывать весь клубный штаб, заставляя тех «пахать» в поте лица - в противном случае Аньелли запросто прекратил бы этот фарс и моментально нашел для работы более компетентных людей. Но когда власть сменила цвета, а контроль уплыл за горизонт, во главе структуры началась настоящая анархия. Монатери был последним рубежом на пути у хаоса, и вот тот наконец вырвался наружу.
Первой крупной клубной неудачей стала потеря главного талисмана команды - Карло Паролы.
Страшно представить, какой удар пришелся на раздевалку после ухода Карло. Человек, который начинал работать на станках FIAT еще школьником, чью жизнь надломил ранний уход из жизни отца, чемпион, знавший цену каждой заработанной монете, отдававший всего себя в каждом матче, не забывая при этом оставаться истинным образцом добропорядочности и личностного достоинства, игрок, которого Джанни Аньелли лично вербовал в свою команду, не позволив тому перебраться в стан заклятых врагов из Торино. И Ювентус его потерял.
Команда разделилась на лагеря, после каждого матча в раздевалке царили суматоха и сумятица, футболисты требовали для себя гарантий, поскольку новое руководство отныне могло себе позволять такие вольности, как задержка зарплаты, экономия на форме, отсутствие своевременного обновления технического оснащения базы. Это приводило к локальным забастовкам, денег становилось все меньше, начались слухи о возможном слиянии с Торино, что встретило уникальное единение фанатов обеих сторон, категорически отрицающих возможность подобного в природе. Футбол как таковой отошел на второй план, и Ювентус, несмотря на великолепный кадровый потенциал, финишировал на удручающем седьмом месте.
Это подтолкнуло к уходу и остальных лидеров.
Муччинелли, Феррариро, Маненте первыми собрали летом 1955 года чемоданы и отправились в другие итальянские клубы. На тренерском посту стареющий Оливьери решил подать в отставку, уступив должность Сандро Пуппо, доселе работавшему на полях в Турции и Испании. Ключевое трио в лице Бониперти, Праста и Виолы остались спасать тонущую команду, но по большей части коллектив совершенно не напоминал чемпионский состав образца двухлетней давности. Ювентус встал на краю бездны, рискуя либо упасть, либо встать с колен еще сильнее, чем прежде. История показала, что клуб выбрал второе, а если точнее - этот выбор сделали сами Аньелли.
Первым делом Пуппо принялся налаживать атмосферу в раздевалке, на корню пресекая возникновение потенциальных конфликтов, но опять таки на футбол при этом будто не оставалось времени. Команду штормило, тренер позволял на поле чаще импровизировать, чем подчиняться единой стратегии, а вдобавок в Италии игры регулярного чемпионата начали показывать по телевидению, отчего позор Ювентуса в стартовых семи турах Серии А сезона 1955/56 увидела вся страна воочию: ни одной победы и разгром в Турине от Фиорентины со счетом 0:4 - таков был старт Пуппо в Юве.
Игнорировать шторм было более невозможно: провалы команды наносили ущерб репутации Аньелли и всему FIAT, который всегда давал понять итальянцам, что Ювентус и автомобильная индустрия - это единое целое, их неудачи - это наши неудачи. Семейные активы Аньелли лишились важной составляющей относительно общественного мнения - ореола бесконечных побед. Разумеется, Юве не всегда становился чемпионом, но из года в год команда числилась в фаворитах, демонстрируя всей футбольной Италии, что рано или поздно клуб всегда возвращается на первое место, такова ее суть. Джанни Аньелли, в очередной раз услышав насмешку в адрес клуба всей своей жизни, припомнил уроки Монатери - команда требует внимания и денежных вливаний, иначе она превратится в очередного аутсайдера с богатым прошлым. И если с деньгами проблем не было, участие в жизни клуба на постоянной основе не входило в планы Джанни в обозримом будущем.
Но ведь в правлении был еще один Аньелли.
Умберто стукнул 21 год, когда Джанни произнес вслух то, что давно напрашивалось, и что было страшно озвучивать всерьез: «Готов ли молодой Умберто взять на себя бразды правления Ювентусом на полную ставку?». Ни секунды не мешкая, младший Аньелли согласился. Прежнее трио разогнали, и 8 ноября 1955 года Умберто Аньелли официально стал президентом футбольного клуба Ювентус, что сделало его самым молодым президентом в истории команды.
Общество обрадовалось возвращению медийной персоны во главу столь популярного в стране клуба, поскольку обычно за этим следовали крупные вложения, громкие трансферы и еще множество заголовков в прессе. Умберто же в свою очередь объявил, что никаких трансферов в текущем сезоне не будет, команда обязана встать на ноги самостоятельно, а неликвид посреди сезона у других клубов пусть скупают другие магнаты. В его планы входило дать команде доработать этот кошмарный год, чтобы затем с нуля начинать выстраивать собственный проект по собственному разумению на фундаменте имеющихся ключевых столпах, заложенных Монатери. Получилось не сразу.
Пуппо и его состав закончили сезон на еще более ужасном девятом месте. Молодежь, вроде Аггради, Кароли, Эмоли, Стаккини, и Вавассори, у которых было большое будущее, еще не обладали соответствующим опытом, чтобы тягаться с такими гигантами, как Интер и Милан. Пока громадный Сан-Сиро собирал на каждую игру аншлаг, состоящий преимущественно из обеспеченного бомонда, Ювентус оставался клубом с репутацией «региональной» команды, поскольку его куда больше любили провинциальные регионы за счет стягивания рабочего класса на завод FIAT, где те и проникались любовью к Юве, увозя ее из Турина домой на Юг страны. Клуб не приносил дохода, что сильно тяготило молодого Умберто, ведь его работа в краткосрочной перспективе не принесла ожидаемого подъема: долги копились, команда все еще не работала, денег на новые трансферы не было, а тратить в очередной раз семейные накопления впустую было как раз таки тем, что Умберто старался ограничить. Он обещал брату, что будет руководить клубом благоразумно, и все же чтобы построить что-то свое, сперва требуется из своего же кармана и что-то потратить. Это было неизбежно.
И наступил сезон 1957/58. Переломный сезон для Умберто Аньелли, доказавший всей Италии, что эта семья и черно-белый клуб созданы для того, чтобы побеждать. И делать это вместе.
Больше информации и новостей:
ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ ЮВЕНТУС/HARRY HOLE
Дорогие читатели, также напоминаю, что на «Спортсе» появились донаты. Если вы захотите поддержать мой блог и канал, то вы можете сделать это в комментарии.
Работы цикла Ювентус. Хроники:
Ювентус. Хроники: возвышение Джанни Аньелли, датская стихия, возвращение Скудетто в стан черно-белых
Источники:
Монография Херби Сайкса «Сто лет итальянской футбольной династии Ювентуса».
https://www.juventus.com/en/club/history/#juveonthetopoftheworld
Медичи во Флоренции, Аньелли - в Турине)
Комментарий в поддержку труда автора.
Большое спасибо! Чем ближе к нашим дням, тем обширнее и доступнее материал. Так в довесок еще и сами периоды становятся все насыщеннее! Если раньше сезоны были менее событийными, то с приходом Сивори, Чарльза, а затем и Платини с Трапаттони - можно каждый матч затрагивать и подробно описывать!
Спасибо за оперативное прочтение и фидбэк!
Да, невозможно представить Аньелли без Ювентуса, и Ювентус без Аньелли. И то, что в последний год сделал Джон Элканн для Ювентуса в очередной раз показывает, как глубоки эти корни.
Вскоре выйдет еще один материал в рамках Хроник, так что надеюсь, что Вы его тоже найдете интересным:)
Контента впереди еще будет очень много, так что надеюсь еще здесь увидимся
Насчет Андреа - глядя на происходящее в итальянском футболе сегодня, отчасти его можно понять. Коронавирус уничтожил финансовую подушку клуба прямо после прихода Роналду на очень большой оклад. Стадионы закрыты, долги непомерные, а Лига кормит завтраками и обещает некие реформы уже десятый год. Андреа, вспоминая путь великих предков, решил поиграть в революционера, и все поставил на карту, которая не сыграла. К сожалению, это сильно ударило по Ювентусу, но такова жизнь.
Этот клуб поднимался и после более тяжелых невзгод.