8 мин.

«Остался без денег в 50 лет, буду продавать картины отца». Ларин из «Чертаново» – о «мертвых душах», бредовой системе и долге в 36 млн

346

Интервью перед приговором.

В пятницу на Sports.ru вышел репортаж с последнего слова Николая Ларина – бывшего директора «Чертаново» судят за то, что он бумаге завышал количество учеников школы, чтобы получать дополнительные деньги из бюджета Москвы.

Прокурор запросил Ларину 4 года и 4 месяца тюрьмы. Приговор огласили 28 сентября: 3 года лишения свободы в исправительной колонии общего режима

Перед финальным заседанием я пообщался с Лариным.  

Миллионы Ларина заморозили на счетах, хотя он заработал их вне футбола. Выплатить долг городу помогают воспитанники

– Какие у вас ожидания от приговора?

– Считаю, что 50 на 50. Думал так изначально и до сих пор.

50% – что дадут условный срок, 50% – что реальное заключение. Оправдаться, к сожалению, не получится, потому что я реально составлял эти [завышенные] списки. Это назвали мошенничеством. Мои адвокаты попросили переквалифицировать статью на более мягкую – на нецелевое расследование средств, но это на усмотрение судьи.

– Какой приговор вы сами посчитаете справедливым?

– Учитывая, что я уже потерял полтора года жизни, признал вину, возместил значительную часть ущерба и собираюсь возместить его полностью, и очевидно не представляю опасности для общества, то мне сложно счесть справедливым реальный срок. Если я вдруг останусь работать в футболе, вряд ли сделаю его хуже.

Если это будет не футбол – мне есть чем заняться. Мой отец – известный художник, его картины находятся в ведущих российский галереях – Русском музее, Третьяковской галерее, Пушкинском музее (Юрий Ларин – художник и график, сын революционера Николая Бухарина – Sports.ru). Он умер восемь лет назад, но у меня осталось много его работ. И остался долг – периодически я помогал заниматься его выставками... Дальше, возможно, займусь этим плотнее.

– Займетесь выставками, если запретят работать в футболе?

– Даже если не запретят. Окончательного решения, оставаться там или нет, я не принял. Мне сложно было представить, что та работа, которую я проделал в «Чертаново», может закончиться уголовным делом и возможностью реального тюремного срока.

– На последнем слове вы сказали, что футболисты помогают вам выплатить задолженность перед Москомспортом. Какая она?

– 36,5 миллиона рублей. Это иск Москомспорта на сумму ущерба, который я нанес.

Мы уже выплатили 16 миллионов. Большинство этих денег дали мои воспитанники – футболисты Премьер-лиги. Они сами предложили помощь, и я согласился.

Эквивалент оставшейся суммы заблокирован у меня на счетах. Это мои личные  деньги, которые лежат там с 2008 года, – от продажи квартиры, дачи и картин отца. Все документы об этом я предоставил следствию, они знают, что это мои личные средства. Я не стал их снимать со счета, когда началось уголовное дело, хотя была такая возможность. Но посчитал, что если это мои личные деньги, которые я заработал задолго до «Чертаново», то с ними ничего не случится. Когда разблокируют, пойдут все на погашение иска.

Так я остался без денег в 50 лет. Но особо не переживаю, потому что деньги никогда не были главным в жизни. Опять же – буду делать выставки работ отца, многие картины продаются. С голода не помру.

– Кто из футболистов помог вам больше всего?

– Многие помогали. Для меня важно не кто больше дал, а то, как много воспитанников в этом поучаствовали. Это показатель, во-первых, их успешности и благополучия. Во-вторых, признания моих заслуг. Такая благодарность – лучший подарок мне как бывшему руководителю школы. 

Ларин объясняет экономику «мертвых душ»: 4 мифических ученика = 1 зарплата в ФНЛ, 1 мифический ученик = 1 тренер в академии

– Когда вы впервые признали вину?

– На первом же допросе – 28 или 29 апреля 2021 года. Глупо было не признавать, если я действительно представлял эти завышенные по численности списки, и сам ставил вопрос, что нормативы по финансированию школы неправильные.

– Как часто во время составления списков вы думали, что вас могут накрыть?

– Абсолютно не думал. Я понимал, что другого выхода нет. Я безалаберно это делал, но совершенно искренне. Казалось, что в случае недопонимания или проверки эффективность работы школы будет превалировать над тем, что приходилось нарушать.

Тем более это распространенная практика. Если школа хочет эффективно работать, то те расчеты, которые существуют, по крайней мере, в Москве, совершенно устарели. По ним можно только тренировать 100-200 детей. Но когда у тренера столько детей – невозможно нормально работать.

В идеале на одного тренера должно приходиться 10 человек, плюс нужен тренер по физподготовке, тренер по акробатике, аэробике, по вратарям. Но нормативы созданы так, что один ребенок не может числиться у двух тренеров. Если ты в группе у тренера, который учит футболу, то тренер по акробатике не может тренировать тебя и получать за это деньги. Абсолютный бред.

Соответственно, чтобы платить зарплату такому тренеру, надо добавить учащегося, на которого выделяют 676 тысяч рублей в год. И дать эти деньги профильному тренеру. Я вообще так и не понял кто и на основе чего рассчитывает эти нормативы. Меня как руководителя учреждения никогда не подключали к расчетам. Со мной никто не советовался.

На слушаниях в суде я говорил о том, что нормативы финансирования на одного учащегося министерства спорта России и нормативы министерства спорта Московской области отличаются друг от друга. И еще больше они отличаются от нормативов Москомспорта.

– Это как?

– Для меня до сих пор загадка, почему на спортсмена высшего спортивного мастерства (19 лет и старше – Sports.ru) в «Чертаново» выделялось 650 тысяч, а на такого же спортсмена в Московской области – 820 тысяч. При этом в области нет учреждений, которые играют профессиональных соревнованиях и с которыми надо заключать трудовые договоры.

Например, как было у нас: зарплата Саши Солдатенкова в сезон, когда мы выходили в РПЛ, была 200 тысяч рублей. Это 2,4 миллиона рублей в год, а со всеми налогами – примерно 3,3 миллиона. А субсидия на него от Москомспорта всего 676 тысяч в год. В эти 676 тысяч входят зарплаты уборщиц, водителей, тренеров, медперсонала, пресс-службы, администрации.

Соответственно, чтобы платить только одному Саше зарплату, нужно было еще три-четыре [несуществующих] человека внести в списки. А ведь у нас в женской команде, которая играла в Премьер-лиге, и в мужской в ФНЛ было около 60 спортсменов с трудовыми договорами.

Еще мне непонятно, почему субсидия на одного спортсмена, например, тренировочного этапа (11-15 лет – Sports.ru), по нормам Минспорта – 660 тысяч рублей, по нормам Минспорта Московской области – 260 тысяч, а по нормам Москомспорта – всего 79 тысяч («Чертаново» получало деньги именно от Москомспорта – Sports.ru). Я не нахожу этому логического объяснения.

Поэтому для меня важно, чтобы все поняли, куда шли деньги. Они шли на то, чтобы тренер обучал не 10 групп и 200 детей, а два тренера обучали две группы по 20 детей. Чтобы тренеры по акробатике, аэробике и легкой атлетике получали отдельную зарплату. И на то, чтобы содержать команду в ФНЛ, а женскую – в Премьер-лиге.

– Понимаю, но как ни крути – вы нарушали.

– Да, нарушал и признаю это. Для эффективной работы я не мог не нарушать. Если бы не нарушал, то о «Чертаново» никто бы не знал и наша академия не стала бы лучшей государственной школой в России, которую знают в Европе. А многие, в том числе забракованные другими школами футболисты, не играли бы сейчас в Премьер-лиге и не вызывались в сборную России.

– Как думаете, судья и прокурор это поняли?

– Не знаю. Мне показалось что сначала они были не в теме, как у нас в футбольных школах все устроено. Но к концу процесса уже начали понимать, и что-то их зацепило. Но это только мои ощущения.

Самая неожиданная поддержка: сотрудник РФС, Уткин и текст Заремы

– От кого вы получили самую неожиданную поддержку? Может, поругались с человеком, а он пришел на суд?

– Я мало с кем ругался. Меня могли не любить, но в футболе есть всего два-три человека, кому я не подам руки. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже если бы мне сейчас сказали: пожать руку человеку, а я не сажусь в тюрьму, я бы на это не пошел.

– Это агент Сафонов?

– Нет, его в этом списке нет.

По поводу поддержки. Для меня было неожиданно получить ее от Андрея Власова – технического директора РФС. Мы входили в комитет детско-юношеского футбола, но никогда тесно не общались. Встречались на совещаниях, обсуждали финансирование спорта. Даже поменяли минимальный норматив зачисления в государственный школы. Раньше туда принимали с девяти лет. Когда я говорил об этом в Испании, они думали, что я сумасшедший. Но мы поменяли, теперь можно заниматься с семи лет. Так вот, желание Власова прийти на суд и выступить стало для меня большим откровением.

Неожиданно, когда Геркус сказал сильные слова, что ребята из «Чертаново» работой не заслужили того, что с ними происходит. Несколько дней назад текст в мою поддержку написал Василий Уткин. Это тоже неожиданно.

И, конечно, текст Заремы Салиховой –  я был просто в шоке. Мы не знакомы, но она сказала бомбовые вещи. Она вникла в то, за что меня судят. Поняла, что надо не людей сажать, которые эффективно работают, а менять законы и нормативы, спросив у этих людей, что нужно для того, чтобы детский футбол стал лучше.

«Я понимаю, что виноват, но была мечта сделать в футболе что-то особенное». Последнее слово экс-директора «Чертаново» Николая Ларина

Фото: Instagram/nikpikelarin

logoЧертаново
logoНиколай Ларин
logoПавел Андреев