Взгляд из прошлого. Робер Пирес: Один-на-один. Часть 1
Данное интервью было опубликовано в издании FourFourTwo в сентябре 2010 года.
FFT: Что это за история, связанная с переездом Вашей семьи во Францию? Правда ли, что Ваш отец был республиканцем?
Да, из Португалии. Португальское правительство посылало всех молодых людей в Анголу для борьбы с восставшими, таким образом он и сбежал. Он не хотел служить. Он пошел и остался со своим старшим братом во Франции, уже там он встретил мою мать, так началась моя жизнь. У него ничего не было, но он знал, что во Франции будет работа. Это было 38 лет тому назад.
FFT: Правда ли, что когда Вы были юношей, Вы могли надеть либо футболку Бенфики, либо Реал Мадрида?
Да, это правда, но только тогда, когда я был маленьким. Мне повезло, что и Бенфика, и Мадрид хотели заключить со мной контракт. Но, конечно, Реал Мадрид волновал меня больше. Бенфика хотела подписать меня в ’96 или ’97, но тогда я не хотел присоединяться к ним, потому что я хотел остаться в Меце и продолжать улучшать свою игру. В 2000 году уже Реал хотел подписать меня. Но таким же желанием обладал и Арсенал. В итоге, я выбрал Лондон.
FFT: Почему?
Из-за Венгера, я говорил с ним много раз, я знал, чего он хотел, я знал, что буду играть. Мадрид – большой клуб, но это клуб с небольшой стабильностью. Все хотели, чтобы я оказался в Мадриде, но не я.
FFT: В 15 лет Вы могли уйти из футбола. Что произошло? Как Вы думаете, чем бы Вы сейчас занималась, если бы ушли из футбола?
В 15 лет я играл в юношеской школе Реймса и хотел уехать. Это трудный возраст для ребенка – я хотел развлекаться со своими сверстниками: вечеринки... девочки... я хотел быть, как все. Но, к счастью, моя мама сказала мне: “Ты не знаешь, чего ты хочешь, а футбол – это твоя мечта, и, чтобы достичь ее, тебе придется много работать”. Она была права.
FFT: Вы рассматриваете футбол, как работу?
Нет, это не работа. Вы тренируетесь два раза в день на солнце и зарабатываете много денег. Я всегда хотел быть футболистом, и даже сейчас я наслаждаюсь им. Если бы я не был футболистом? Эмм, я не знаю… Возможно, я был бы таксистом, как мой брат.
FFT: Бобби, это странно, что игрок с таким талантом, как вы играли в Меце до 25 лет. Могли бы Вы сказать, что Вы были ребенком с замедленным развитием навыков игрока или была другая причина, почему Вы не перешли в более лучший клуб до 1998 года?
Я просто хотел остаться в Меце. Я играл в высшем дивизионе, я играл в каждой игре лиги и Кубка УЕФА и также за сборную Франции до 23-х. Самой важной вещью для меня было игровое время. И в Меце это было всегда.
FFT: Насколько вам было трудно после того, как Вы упустили чемпионский титул с отставанием в одно очко и проиграли в Финале Кубка УЕФА 1999, играя в Марселе? Вы поставили бойкот в конце следующего сезона. Что произошло?
Было очень, очень трудно. Мы отстали от Бордо всего на одно очко и потерпели поражение в финале Кубка УЕФА в Москве от Ромы. Вы можете выиграть все, а можете и потерять. Мы потеряли все это. Это – футбол. Перед началом следующего сезона команда претерпела многоженство изменений, и это ужасно затронуло нас. Мы остались в высшем дивизионе благодаря пяти голам, если я правильно помню.
FFT: А бойкот?
Бойкот? Мы сделали бойкот? Мы? Бойкот, нет. Это невозможно.
FFT: Вы сожалели о своем решении присоединиться к Арсеналу в течение ваших первых нескольких месяцев? Вы думали о своей неоднородной форме и чрезмерно физической природе английского футбола?
Я помню то, что Венгер сказал мне перед первой игрой в Сандерленде: “Я оставлю тебя на скамейке запасных, чтобы ты понял, что такое английский футбол”. К 20-й минуте я уже думал, что я здесь делаю?! Было трудно, чемпионат очень сильно отличался от французского, но, в конце концов, я привык к нему. Я бы не сказал, что я испугался, но вы уже сами начинаете понимать, что должны изменить свою манеру игры, английский футбол – физический вид спорта, где идет постоянная борьба. Но сейчас я люблю это.
FFT: Вы были заменой для Марка Овермарса. Вы чувствовали давление из-за этого? Как долго продолжалось давление, пока Вы не привыкли к команде? Был ли это гол или игра, которая помогла вам?
Да. Я чувствовал много давления. Поклонники любили его, и они хотели, чтобы я делал такие же вещи на поле, которые делал он. В течение первых нескольких месяцев я чувствовал эту ношу. И постепенно болельщики стали замечать, что я делаю многие вещи, как он.
FFT: Каков был ключевой момент, когда Вы поняли, что превзошли его?
Когда я забил первый гол. Я ждал этого, и поклонники тоже. Они знали, что я забивал голы в Меце и Марселе. Я забил в Лацио, когда мы победили со счетом 2-1. Если вы - новый центральный форвард в клубе, все только и говорят: когда он забьет?
FFT: Что произошло между вами и Дэвидом О’Лири в 2000?
Что же случилось? Ах, Лидс против Арсенала! Когда я сейчас вспоминаю об этом, лучшее, что только можно, это просто посмеяться. Они выигрывали, и он околачивался около меня, меня это взбесило, потому что мы проигрывали в трудном матче. Я увидел его, когда сел в автобус, и он продолжал разговаривать со мной, я огрызался, затем он оскорбил меня, я оскорбил его в ответ. Я всего лишь сказал несколько простых вещей на английском языке – вы их знаете, типичные английские фразы.
FFT: Вы были разгромлены в Финале Кубка Англии в 2001 Ливерпулем во главе с Майклом Оуэном. Вы были потрясены. Какое настроение было в раздевалке после той игры, много ли времени понадобилось, чтобы прийти в себя?
В 2001? Это было трудно. Вы можете проиграть, но не тем способом, которым проиграли мы. Но вы должны думать о чем-то еще и вернуться к победам. Разгром? Не думаю. Когда у вас есть возможности, вы должны выигрывать, а мы не сделали этого.
FFT: Причина, по которой Вы никогда не учили английский язык – большое количество французов в Арсенале? Доходило ли до того, чтобы английские игроки должны были учить французский язык? Из всех англичан в Арсенале кого труднее всех было понять? Может, Рэя Парлора?
Парлор?! Да, да, да... Его было настолько трудно понять. Он очень быстро говорил. Моей самой большой ошибкой было то, что я не учил английский язык. Я был в английской команде, но с очень небольшим количеством англичан. В раздевалке вы могли говорить на французском, испанском или португальском языках. Я мог говорить о еде и питье на английском языке, но не о деле. Теперь, я знаю, что совершил ошибку…
FFT: Вы похож на человека, приученного к континентальному образу жизни. Что было самой трудной вещью, с которой Вам пришлось иметь дело в Англии: еда, погода, отсутствие находящихся на свежем воздухе столовых?
Честно, ничто. Единственная трудная вещь была на поле. Лондон? Не-а! Вы с ума сошли? Лондон является лучшим городом в мире. Я жил в Хэмпстеде, я играл за Арсенал, и климат действительно не имеет значения. Еда? Если бы я хотел хорошо поесть, то я бы пошел в итальянский, французский или японский ресторан.
FFT: Вы и португалец, и испанец, поэтому получается, что Вы - владелец галльских жестов и выражений? Вы когда-нибудь сидели перед зеркалом и практиковали вид европейского отвращения?
Эй, я воспитывался во Франции! Это моя культура, это мое образование! Во мне, конечно, течет испанская и португальская кровь, но прежде всего, я родился и вырос во Франции.
FFT: Кем Вы себя больше чувствуете: французом, испанцем или португальцем?
Я ничего не чувствую, я чувствую, что я из всех стран. Я не хочу искать различия. Я чувствую себя европейцем.
FFT: Я слышал, что Ваша известная козлиная бородка обязана появлению благодаря Николя Анелька. Могли бы Вы уточнить? Сосредотачивались ли Вы на аккуратной укладке волос на лице в течение вашей карьеры? Каковы ваши советы для того, чтобы достичь прекрасной козлиной бородки?
Да, это был Анелька. Это была шутка между нами перед Финалом Чемпионата Европы против Италии. Мы хотели сделать что-то глупое. Я не помню, что должен был сделать он, но я должен был сделать это. Я вернулся в Арсенал, и они назвали меня Д'Артаньяном, и им понравилось это. Мне понравилось имя, в итоге, нас стало четверо – Вильтор, Тити, Патрик и я. Три плюс один, таким образом, это идеально подходило для англичан. Нет секретов для бороды – если у вас есть парикмахер, это - половина дела.
FFT: Среди английских поклонников ‘вывих Вашей собственной лодыжки’ ради назначения фола известен как ‘трюк Пиреса’. Вы знаете об этом?
Я знаю, знаю! Но фолы были всегда! Я помню как-то раз судья дал мне горчичник в матче против Портсмута. Все думали, что я нырнул, но никто не подумал, что защитник задел меня немного. Если защитник трогает меня, я падаю, но падаю так, как будто я ныряю в бассейн – и, по факту, защитник уже коснулся меня, а это - пенальти. В этом-то моя ошибка, но, в конечном счете, решает арбитр.
FFT: Английский футбол изменил вас?
Да, да, да. Я должен был измениться.
Продолжение следует...
Перевод выполнен крупнейшим пабликом болельщиков Арсенала в СНГ и переводчиком Евгением Воробьевым.
Оригинал - http://www.fourfourtwo.com/features/robert-pires-one-one
тока про нырки главное не показывать болелам других клубо-_-