«Галицкий давно был бы тренером, если бы клуб искал полное соответствие стилю». Интервью о 7 годах в «Краснодаре» после блога на Sports.ru
Дорский поговорил с Михаилом Малявиным.
В январе 2015-го Сергей Галицкий объявил о подписании блогера Sports.ru: «Миранович писал о нас блог и дописался, больше писать не будет. Перешел в клуб на работу, возглавит отдел анализа и статистики».
Галицкий читал блог Green Bull, главный о «Краснодаре» в истории Трибуны. Миранович был одним из его авторов, при этом писал под псевдонимом. Настоящая фамилия Михаила – Малявин. «В начале 2010-х Трибуна гремела, а главными звездами становились те, кто писал не под ником, а под настоящим именем. Мне не хотелось лишнего внимания, блог был моим небольшим островком самореализации.
Галицкий узнал настоящую фамилию уже после того, как я оказался в «Краснодаре». Даже спустя пять лет мог сказать: «Позовите Мирановича». В клубе понимали, о ком идет речь», – рассказывает Малявин.
Летом 2022-го Малявин покинул «Краснодар» и поговорил с Александром Дорским о семи с половиной годах работы в клубе, о котором узнал после текста Юрия Дудя (*признан иностранным агентом в РФ) и который перевернул его жизнь.
***
– Я из села Становое Липецкой области, это рядом с Ельцом. В 90-е и самом начале 2000-х там знали только о «Спартаке», – начинает Малявин. – Лига чемпионов, НТВ, поздний матч – уже надо спать. Я записывал матчи на видеомагнитофон с таймером и смотрел их уже на следующее утро.
Кажется, так жили многие парни из российской провинции, поэтому и болели либо за «Спартак», либо против него. Появился «Локомотив» – те, кому не нравился «Спартак», стали за него, подключился ЦСКА – за них. Мне это казалось немного глупым.
После школы я поступил в университет в Воронеже. Все изменил февраль 2009-го, когда в руках оказался журнал «PROспорт» с полуголым Аршавиным на обложке. Там был репортаж Дудя* из Краснодара, где появился новый частный клуб.
Когда речь заходит о «Спартаке», люди часто спрашивают друг друга: «Знаешь ли ты такого-то игрока?» А он играл 30-40 лет назад. Или: «А что по этому поводу говорил Бесков?» Из-за того, что эти истории не очень актуальны, у них всегда есть две-три версии, немного мифологии. «Краснодар» же тогда – чистый лист. Плюс частные деньги. Парня, который близко видел только государственные «Металлург» из Липецка и «Факел», это тоже интриговало. Тогда я даже не вникал, чем занимается Галицкий, как он пришел к успеху.
Два года я наблюдал за командой со стороны, а в 2011-м, после выхода в РПЛ, уже следил гораздо плотнее.
– Как стал писать на Спортсе?
– Блог Green Bull возник до меня. Я зануда, когда понимаю, что знаю материал лучше, спорю. Парни ответили что-то в духе «Знаешь лучше нас – делай». Так я написал посты о зимних новичках 2011-го – Юре Мовсисяне, Александре Ерохине, Огнене Враньеше.
После этого захотелось контента, но не классического отчетного формата, а с упором на игру. Скачивал запись матча и сам считал статистику: передачи, отборы, единоборства. Брал листок А4 – ставил плюсы и минусы.
– Это же чистый Бубнов конца 2000-х – начала 2010-х.
– Понятно, что экспрессия у меня была не той. Плюс своя методология. Тексты на Спортсе – это попытка формирования алгоритма просчета футбола.
А Бубнов – очень крутой, несмотря на фриковатость. Это первый российский аналитик, который стал народным героем.
– Как на тебя вышел Галицкий?
– Его приход в твиттер – явление. Галицкий писал искренние и душевные посты. Сергей Николаевич в твиттере не показывал, что он выше кого-то.
Он ретвитил мои тексты, потом оставлял комментарии, чуть позже перешли в личные сообщения. Там было что-то типа «Не согласен, что Лаборде сыграл плохо». Конечно, это тоже привлекало – президент клуба, которому ты симпатизируешь, так открыт.
Летом 2012-го я ушел в армию, служил в Каменке, под Петербургом. Не было связи, поэтому забросил и блог, и твиттер. Как-то в увольнении зашел в твиттер и увидел сообщение от Галицкого: «Куда пропал?» Объяснил, что я в армии. «А, ну ладно, удачи».
В июле 2013-го я вернулся в Воронеж, устроился на работу в инжиниринговый филиал крупной московской генподрядной организации. Появились деньги – решил поехать на футбол в Краснодар. Так проездил 6-7 раз. Тогда был прямой самолет Воронеж – Краснодар, ходил ночной поезд. Часов в девять утра приезжал в Краснодар, шел на молодежку, потом – на основу, а после – уезжал домой. Плюс, конечно, общение с ребятами из блога.
В один из таких приездов Галицкий написал во время матча молодежки: «Ты тут? Давай поздороваемся». Так мы познакомились, а чуть позже Сергей Николаевич предложил уже приехать всерьез: «Мы тебе что-нибудь найдем».
Такой расклад меня не устраивал: в Воронеже была стабильная работа, друзья, родные. Но еще через несколько месяцев президент загорелся идеей создания отдела анализа и статистики – и пригласил в офис «Магнита».
– У тебя было понимание, что именно тебе предлагают?
– Глобально его не было ни у кого из участников переговоров. Мы были не вдвоем – так же Галицкий привлек Валентина Манжулу, который анализировал продажи в головном офисе «Магнита», и журналиста Антона Михашенка. В итоге остались мы с Манжулой.
Галицкий настаивал, что футбол – индивидуально-командный вид спорта. Приоритет – индивидуальность, поэтому задачей отдела был прогресс игроков за счет анализа, цифр, понимания отклонений во всем.
Были идея об индивидуально-командном виде спорта и люди (за Манжулой стояли целые отделы из «Магнита»). Никто не понимал, как это должно работать.
Самые эффективные идеи Галицкого: перевод Петрова на фланг обороны, Ари – исполнитель прямого штрафного. Президент не настаивал на реализации его мыслей, но они могли перетекать в головы тренеров и игроков
– Все знают, что Галицкий много общается с главными тренерами «Краснодара». Как часто он говорил с тобой?
– Я не разделял бы – он много общался и спорил со всеми. Мне кажется, вопрос о его влиянии на главных тренеров вообще самый популярный про «Краснодар».
Галицкий горит своими идеями – понятно, что где-то спешит и ошибается. Ты представь: бизнес, клуб, парк. У него постоянно есть какие-то проекты – помню, как собирался снимать кино про царского казака-телохранителя Тимофея Ящика. Он был очень вдохновлен его историей.
В «Магните» у него был непубличный компаньон, даже в гугле о нем можно найти всего пару статей. Говорят, что он отвечал за рациональность – например, предлагал не спешить и сначала обсчитывать некоторые идеи, которые возникали у Галицкого. Возможно, если бы такой человек был в «Краснодаре», клуб прогрессировал бы еще быстрее.
Моим тормозом в «Краснодаре» был Манжула, который на мои эмоции отвечал: «Подожди, давай посмотрим спокойнее». За это очень ему благодарен.
Галицкий никогда не настаивал на реализации своих идей на поле, но, конечно, мысли из его головы могли перетекать в головы тренеров, аналитика, даже игроков. Например, он считал, что центрального полузащитника Сергея Петрова нужно наигрывать на фланге обороны. Сначала все плевались – потом Петров вынужденно закрыл край и остался там, дорос до вызовов в сборную.
– Кажется, об этом знают многие. Хочется еще примеров.
– Тренировка перед «Крыльями» в сентябре 2018-го. В конце занятия ребята отрабатывали штрафные через стенку.
Между тренерами начался разговор о штрафных Криштиану – Галицкий выдвинул версию, что все дело в дистанции. Бил бы с более дальней – забивал бы. И добавил, что Ари должен класть штрафные с 16-17 метров из-за техники удара, большой стопы.
Ари пробил два раза. Первый – сильно выше, вторым чуть не сломал манекен. Выходим на игру – зарабатываем близкий штрафной. Бьет Ари – попадает в девятку. Ни до, ни после Ари не забивал со штрафных даже на тренировке. Совпадение? Наверное. Была ли в теории Галицкого логика? Тоже наверняка.
Думаю, не секрет, что в одно время президента раздражали подачи с угловых. Он никому не говорил: «Так, все, мы вообще не навешиваем». Он рассуждал, что у нас достаточно низкорослый состав, поэтому логичнее заходить в штрафную через несколько передач. Тренер мог его не послушать – в игре мы подавали, но не добивались результата. Тогда Галицкий напоминал: «Ну что, выиграли мы что-то от подач?»
«Краснодару» помогали расчетчики из «Магнита». В клубе вводили рейтинг авантюрности действий – особенно он нравился Широкову
– Как работал отдел анализа и статистики?
– У меня была достаточно специфическая должность – я работал на клуб, а не только на тренерский штаб основы. В работе с тренерами главной команды ключевое – понимание их видения футбола, хороший контакт и четкие формулировки заданий для аналитика. Аналитик клуба обязан взаимодействовать со всеми: главным тренером, президентом, доктором, академией. Это очень разные задачи.
На первом этапе все было абстрактно. Мы работали с готовой статистикой от разных поставщиков, пытались ее крутить с помощью ребят из «Магнита». Например, сравнивали показатели в матчах Лиги чемпионов и РПЛ – пытались найти какие-то отклонения, понять их, попробовать, если что-то казалось не только интересным, но и эффективным.
Например, смотрели ауты – чаще всего их бросают крайние защитники, 19 из 20. В «Баварии» при Гвардиоле из 20 аутов 10 могли выбросить Рибери и Роббен – почему? Такие ауты – следствие прессинга «Баварии» и ударов соперников за бровку. Ближний игрок моментально брал мяч и бросал его за спины защитникам, даже не анализируя ситуацию.
Я шел с таким материалом к тренерам, чаще всего не заходило. «Кинем тоже так, если будет возможность», – довольно частый ответ. Но это могло работать, только когда становилось игровым принципом, регулярно отрабатывалось.
Поэтому первый этап – накопление статистики и изучение требований игры.
– Как в нем участвовали расчетчики из «Магнита»?
– Звучит странно, но подсчет статистики не был их основной задачей. В основном они формировали библиотеку упражнений – начиная от их продолжительности и заканчивая привязкой фитнес-показателей к каждому действию. Дальше добавлялись результаты медицинских тестов, следили за динамикой.
Когда у нас появились относительные показатели упражнений, смогли оценивать их успешность в микроциклах, корректировать. Например, через изменение размеров площадки или введения дополнительного условия: ограничение касаний, появление нейтрального игрока.
Вероятно, самое любопытное исследование того времени – анализ перехода владения мячом. «Краснодар» хотел доминировать, поэтому любая потеря считалась отклонением. Мы анализировали ее причину и старались от нее избавиться. Могли терять мяч из-за брака при выполнении технического элемента, могли – из-за чрезмерной сложности исполнения (например, длинная передача в касание слабой ногой после разворота на 180 градусов под давлением). При техническом браке включался тренер по технике, при сложности выполнения элемента начиналась дискуссия между главным тренером и игроком.
Сложность исполнения закидывали в таблицу, которая висела в раздевалке. Графа называлась «Авантюрность». Ее очень любил Роман Широков – вроде бы с ухмылкой воспринимал, но переваривал все, что могло помочь стать лучше. Широков попал в «Краснодар» в 33 года – и, например, после тренировок оставался на штрафные через стенку, хотя по карьере этим не славился. Респект.
– Что включалось в эту «авантюрность»?
– Собирали плейлист со всеми потерями, после чего оценивали каждую. Условно, у игрока было два явных варианта развития атаки, он выбрал третий – с высоким риском потери. Это шло в минус.
Так мы понимали, в каком месте ломается комбинация, как ее можно было продлить. Не всегда был виноват дающий, часто не хватало и предложения от партнера, это тоже корректировалось. Большинство думает, что открывание – действие для получения мяча, но чаще это освобождение зоны для партнера.
– «Краснодар» разобрался с данными. Что было дальше?
– В 2016-м я подключился к тренировочному процессу.
Тренер по физподготовке не должен тратить время на обеспечение работы GPS-системы. Я помогал, заодно улучшал качество данных. Доходило до того, что мы со швеей академии перешивали манишки для лучшего контакта с телом и комфорта игроков. С 2016-го эта нагрузка стала системной.
Третий важный этап, хоть и не связанный с данными – покупка Footbot. Это случилось, когда основу тренировал Шалимов.
Даже взрослые игроки работали – 4-5 серий. Очень много тренировались с Шапи – над правой ногой. С Иваном Игнатьевым проводили часовые занятия, когда у него была травма верхней части тела, из-за которой он не мог вступать в единоборства. Передачи в касание, обработка сложных мячей, работа над слабой ногой.
Нашу версию собрали ученые из Новосибирска. Не понимаю, почему другие российские клубы не закупили установку хотя бы для академии.
Четвертый – проведение теории по соперникам перед матчем. Изначально этим занимался старший тренер Артур Оленин. В сентябре 2019-го в клуб пришел аналитик Евгений Шевелев, эта задача упала на него. Женя проработал лишь три месяца, но такой формат зашел Мусаеву – и его сохранили.
Конечно, моя первая теория была ужасной. Это было на сборах, я узнал, что должен подготовить и провести занятие накануне товарищеского матча. Всю ночь не спал, голос дрожал. Футболисты и тренеры поддержали – в итоге набежало 70 теорий, думаю, это рекорд клуба.
Я думал, что теории отойдут главному тренеру, когда пришел Виктор Гончаренко. В последний период в ЦСКА он показывал видео, подготовленные аналитиком, сразу после прихода в «Краснодар» он подчеркнул, что теории будет проводить сам.
Накануне первого матча с «Арсеналом» Гончаренко спросил, как мы работали раньше – и предложил старую схему. Но с Гончаренко все равно кое-что изменилось: он всегда до теории смотрел то, что я подготовил, Мусаев – далеко не всегда, ему было достаточно кратких тезисов.
Осенью 2021-го Гончаренко провел несколько теорий. Его очень зацепил «Сочи» – при Федотове мы им проиграли три матча, только раз сыграли вничью. Плюс тогда вышло интервью Галицкого – безусловно, оно дало сильнейший эмоциональный заряд. В итоге «Краснодар» победил 3:0, доигрывая вдевятером.
– Ты упомянул тренеров по технике. Как они появились в основе?
– Это тоже поиск конкурентного преимущества. Честно говоря, не помню, кто придумал эту идею – возможно, тогдашний главный тренер академии Александр Марьянович.
Даже в главной команде у игроков разный технический уровень. Например, был Реми Кабелла и был Кайо, который сразу после перехода в «Краснодар» не всегда по мячу попадал. Или та же работа над уходом Шапи под правую ногу с обостряющей передачей или ударом с нее – тоже работа с тренером по технике. Когда в 2018-м Шапи забил с правой между ног Гильерме, кто-то говорил, что «Краснодару» повезло. Эти люди просто не знают, сколько в клубе работали над правой ногой Шапи.
– Мы не сказали ни слова о селекции. Ты в ней участвовал?
– В основном выступал одним из экспертов. По запросу давал характеристику кандидату, естественно, привязывал сравнения и статистику.
В процессе анализа сталкивался с интересными игроками – тогда предлагал их селекционной службе. Например, следил за Николаем Комличенко во время его аренды в Чехии – так всплыл Владимир Цоуфал.
Удивился наглости левого защитника «Русенборга» Биргера Мелинга во время товарищеского матча с нами – начал следить, это длилось пару лет. Потом Рамирес получил травму на тренировке, и мы обратились к Мелингу. Трансфер оценивали в 1 миллион евро, но в последний момент клуб передумал брать еще одного легионера. Сейчас Мелинг – в «Ренне» и основе прекрасной сборной Норвегии.
Два фаворита в атаку среди россиян – Максим Глушенков и Камиль Муллин. Вместо Муллина «Краснодар» взял Евгения Маркова – искали нападающего, который мог бы менять Маркуса Берга по ходу матчей. По Глушенкову удалось заинтересовать руководство, но «Спартак» запросил сумасшедшие деньги. В Глушенкове я видел альтернативу Ари.
Главное о тренерах «Краснодара»: больше всего анализа – при Мусаеве, Шалимов рассчитывал на себя, Кононов показывал эмоции (чуть не подрался с Гранквистом), Гончаренко расписывал местоположение ассистентов на тренировке, Фарке постоянно говорил о философии
– Ты работал с Олегом Кононовым, Игорем Шалимовым, Мурадом Мусаевым, а также – немного – с Даниэлем Фарке и Александром Сторожуком. Кто из них чаще всех обращался к твоему отделу?
– Фарке не беру в расчет, мы проработали лишь несколько недель и не провели ни одного официального матча. Со Сторожуком тоже была слишком короткая и экстремальная дистанция, чтобы рассуждать конструктивно.
Шалимову вообще не нужен был отдел – он считал, что справится со всем сам. У меня не было претензий, он главный тренер – может делать так, как ему удобнее. Правда, из-за этого в конце 2017-го меня практически уволили. В клубе пошла оптимизация, ну и решили убрать отдел, раз он оказался не нужен главному тренеру.
Честно говоря, меня это удивило, ведь я работал не на Шалимова, а на весь клуб, но ничего сделать не мог. За три дня до того, как мне объявили о роспуске отдела, я женился – и еще несколько недель не говорил жене, что на работе все не очень хорошо. Но потом клуб передумал, а уже через полгода вместо Шалимова назначили Мусаева. А я больше никогда не боялся фразы «Я тебя уволю».
Мурад полез в аналитику гораздо глубже остальных главных тренеров. Очень много изучали прессинг, способы взламывания автобусов. Стали более детально разбирать соперника, четче делегировались полномочия ассистентам и персоналу, активнее применяли индивидуализацию тренировочного процесса.
Полтора года при Мусаеве обсчитывали специальную статистику: передачи на третьего, стенки, пасы под дальнюю ногу. Этим занимались тренеры академии, этому сильно способствовал Марьянович. Правда, осенью 2019-го он ушел – и тема как-то затерлась, как и моя связь с академией.
– Эти подсчеты можно было автоматизировать?
– Мы просчитывали только наши матчи, по сложным компонентам, которые соответствовали футболу «Краснодара». Мы не гнались за объемом, общей картины было достаточно. Кроме того, так тренеры академии четче понимали требования в основе.
– Ты сказал про способы взламывания автобусов – один из главных вопросов для топ-команд РПЛ во второй половине 2010-х. Какие есть?
– Навскидку пять.
Первый – максимальное ускорение атаки, пока соперник не успел полностью выстроить оборонительную линию. Это история перехода из обороны в атаку и высокого прессинга, отбора при выходе соперника в атаку.
Второй – вход через середину. Преимущественно за счет коротких передач и быстрых касаний.
Третий – обострение за счет ширины, прострельных и навесных передач.
Четвертый – удары со средней и дальней дистанции. Альтернатива – заработанный стандарт.
Пятый – сами стандарты. При них одинаковые исходные позиции как с автобусами, так и открытыми командами.
На мой взгляд, при Мусаеве лучше всего получался вход через середину, но пытались создать остроту и за счет ширины, и за счет стандартов.
– По Мусаеву – понятно. Давай дадим характеристику остальным тренерам. Кононов.
– Кононов времен «Краснодара» – романтик. Сдержанный, иногда излишне корректный. Работа на паузе – стиль Кононова, это вполне образец для подражания. На тренировках много работали над комбинациями в касание, решали много задач даже в обычных квадратах. Больше не видел таких сложных квадратов.
– Ты когда-нибудь видел сильные эмоции Кононова?
– Да, конечно, не один раз. Кононов сдерживался до последнего, но, когда взрывался, мог и жесточайше напихать. Это выглядело не очень органично.
Наверное, самый яркий эпизод – мини-конфликт с Гранквистом в перерыве одного из матчей, мы еще играли на стадионе «Кубань».
Кононову показалось, что Андреас выругался на него – и чуть не полез драться.
– Шалимов.
– Гораздо более конкретный и простой. У него очень глубокое чувство футбола: много спартаковского, много итальянского. Много внимания к игре центрального нападающего – Федя Смолов вовремя пришел, Шалимов сильно способствовал раскрытию его потенциала. У Шалимова были элементарные требования к каждой позиции.
Ну и, конечно, у Шалимова фантастическое владение футбольным сленгом.
– Самое запомнившееся выражение?
– Удар в три пальца – удар внешней стороной подъема.
Отрабатывали его на одной из тренировок. Шалимов встал в стенку – мяч просвистел рядом с ним. После этого Шалимов сказал: «Давайте поставим в стенку кого-нибудь менее важного». Поставили переводчика. Два удара – сильно мимо.
Третий удар – подходит Коля Комличенко. У него всегда была знатная колотуха. Бьет – мяч попадает в переводчика, парень – назад и вниз, его кепка – высоко вверх. Сначала страшно, потом – смешно до истерики.
После этого уже ставили манекены.
– Гончаренко.
– Самый опытный русскоязычный тренер из тех, с кем я работал. У него самые четкие предматчевые установки и детализированный тренировочный процесс.
Гончаренко – единственный тренер, который прописывал местонахождение своих ассистентов на поле во время занятия.
– Зачем?
– В каждом упражнении Гончаренко прописывал буквы «т». Так обозначались места, где должны были стоять ассистенты. Это очень удобно. У Гончаренко все было понятно заранее, каждый знал свою роль.
Гончаренко готовился к выступлениям перед командой, он умеет подбирать сильные слова. Например, в одной из первых речей в «Краснодаре» он рассказал про конструкторов из «Формулы-1», которые протирают визоры пилотам во время гонки. В этом примере я нашел мотивацию – на определенный отрезок.
Правда, иногда Михалыч перегибал. Однажды он процитировал Жванецкого – что-то про советскую власть и тещу. Я чуть не лопнул, встретившись взглядами с переводчиком.
– Фарке.
– Очень цельный тренер. У него было три ассистента, которые закрывали все вопросы, Фарке находился выше, с мелкими вопросами к нему не подходили. Медицинскую часть забирал тренер по физподготовке, общение со мной – другой помощник Кристофер Джон. Что именно передавать Фарке, решали уже они.
Фарке очень много говорил. Постоянно говорил о концепции игры, терпеливо объяснял и показывал видеопримеры: как прессинговать, как выходить из обороны, как действовать в чужой трети поля, как играть на переходах, как располагаться на стандартах. Это было очень круто – я просил всех главных тренеров «Краснодара» о такой подборке, потому что так легче понимать, что нужно считать и как трактовать эпизоды.
Фарке показывал нарезки игры «Норвича» – и даже извинялся, говорил, что уже к возобновлению сезона этот ролик будет основан на сборах «Краснодара».
– Судя по описанию роли ассистентов Фарке, при нем ты уже не проводил бы теории.
– Да, сто процентов. Они немного дистанцировались, создали узкий круг: главный тренер, ассистенты и футболисты. Меня попросили не ходить на теории, я их уже смотрел в записи. Это оказалось даже удобнее. Мне не было обидно, просто это была другая работа. Тоже вызов: удовлетворить европейский формат запроса.
Например, в день матча мы уже должны были быть готовы к следующему сопернику. Понятно, что в день игры с «Локомотивом» помощники Фарке не изучали бы, что мы подготовили к «Уралу», это был дедлайн для дисциплины.
Еще одна фишка Фарке – необходимость буклетов по соперникам. Это не был классический отчет – например, Фарке просил расписывать характеристику тренера соперника. Ему было важно, что за человек рядом с ним: заслуженный тренер, кто-то связанный с «Краснодаром» или тот, кто постоянно провоцирует судью.
Я мог это все собрать и расписать, но Фарке нужен был практически типографический уровень оформления, для этого нужен был специальный человек. Также Фарке нужен был человек, который отвечает за стандарты, за нарезки по разным частям поля. Когда я рассказал его помощникам, что в отделе только я, они спросили: «Ты серьезно?» Поэтому уже зимой я подтянул двух человек, вероятно, расширяли бы отдел, если бы Фарке остался. Но эти двое доработали со мной до последнего дня, за что я им сильно благодарен.
На сборах Фарке распечатывал фото персонала клуба – так учил всех по именам. Тоже крутой момент.
Стиль «Краснодара»: он еще существует? Почему стиль – вообще не совсем правильное слово?
– Кононов, Шалимов, Мусаев, Гончаренко, Фарке. Что их объединяет?
– Они очень разные, хочется сказать, что во всем.
Как-то я пытался сравнить главных тренеров. Я составил таблицу с тремя десятками критериев – и ставил по ним оценки. У всех были разные плюсы.
– Как такая разница в тренерах сочетается с желанием играть в одном стиле?
– Тренеров сравнивают не друг с другом, а на соответствие клубу. Наверное, Мусаев как тренер, прошедший академию, подходит больше, чем Гончаренко, но это все равно не стопроцентное соответствие. Если бы «Краснодар» его искал, тренером уже давно был бы Галицкий, потому что основной вектор развития связан с ним.
Но вообще «стиль» – очень абстрактное понятие, оно скорее для журналистов. Я называл бы это «репутация», потому что конкретизировать стиль, загнать его в рамки и прописать очень сложно – каждый чувствует по-своему. С репутацией все удобнее – это всего лишь рамки дозволенного.
– Мне кажется, после ухода Каборе и Перейры, травмы Газинского летом 2019-го «Краснодар» не соответствует своей репутации.
– Я помню, как тебе на похожий вопрос ответил Мусаев.
Летом 2019-го «Краснодар» перестраивался, пришло много сильных игроков, но большинство из них не могли сразу играть в тот футбол, который был у нас. А, может, и вовсе. Так что я согласен с Мусаевым.
Детали аналитической работы: теория для Стоцкого, которую не показали игроку, блоки Сафонова от «Олимпиакоса», которые «Краснодар» забрал себе в РПЛ
– За семь с половиной лет было наблюдение, которым ты поделился с главным тренером, он перенес его в игру – и оно сработало?
– Да, но в таком случае нельзя говорить «Я выиграл этот матч». Не из-за того, что нельзя хвалить себя. А потому что это будет неправдой.
Летом 2020-го мы играли в квалификации Лиги чемпионов с ПАОК. При просмотре увидели, что при фланговых передачах у них возникают большие проблемы во взаимодействии между защитником и вратарем. Поэтому просили ребят простреливать сразу после получения мяча, особенно Вандерсона. Это сработало. Но мы прошли в групповой этап не из-за теории, а потому, что футболисты очень хотели туда пробиться. Например, Берг использовал последний шанс в карьере зайти в группу Лиги чемпионов.
Еще был забавный случай с Дмитрием Стоцким. Перед игрой с ЦСКА весной 2019-го выбыл Кристиан Рамирес – Стоцкому пришлось выйти налево и играть против Марио Фернандеса.
Я сделал видеонарезку, скинул ее Мусаеву. Начинается игра, я смотрю с трибуны – все супер, Стоцкий играет так, как мы рекомендовали, а во втором тайме еще и забивает.
Через день собрались на базе, подхожу к Стоцкому: «Ну что, сильно помогла нарезка?» Он сильно удивился: «Какая нарезка?»
Оказалось, Мусаев ее не показал.
– Спрашивал почему?
– Нет. Я слишком хорошо понимаю специфику работы главного тренера. Это же нормально: закрутился и забыл, не показал видео, а рассказал так.
Если бы я переживал из-за каждой задачи, которая не дошла до работы, уволился бы через год. В футболе нет «я», есть командность – и это история больше даже про то, что за полем.
– Ты упомянул матчи с ПАОК. Еврокубковые игры принесли в анализ что-то новое?
– Запомнились матчи с «Олимпиакосом» в квалификации Лиги чемпионов в 2019-м. Матвей Сафонов блестяще вводит мяч рукой – и быстро, и далеко, и точно. «Олимпиакос» его блокировал – с таким в РПЛ мы практически не сталкивались.
После тех матчей мы тоже стали применять блоки. Особенно много говорили о них перед матчами с ЦСКА и «Локомотивом». Акинфеев здорово вводил мяч любым способом, а Гильерме образцово выполнял боковой удар с руки. Ближний игрок всегда должен был создавать им помеху.
Как «Краснодар» пережил весенний уход тренеров и легионеров? Почему Малявин ушел?
– Конец февраля – начало марта 2022-го. Клуб покидают штаб Фарке и все легионеры. О чем думал тогда?
– Блокировал плохие мысли. Если бы нужно было работать бесплатно – работал бы бесплатно. Это не позерство, наверное, так сделал бы каждый член штаба и персонала из тех, кто остался.
Я давно планировал уйти из клуба, зимой 2022-го обозначил позицию менеджменту клуба, а тут появилась новая сверхмотивация.
Я не знал, что происходит наверху, не лез с расспросами. Не верил, что клуб может закрыться, верил, что Галицкий все разрешит. Нужно было сосредоточиться на футболе, найти варианты решения в сложившихся обстоятельствах.
Зимой у Фарке в основе выходили Сафонов, Петров, Черников и Сперцян. Так проработали шесть-семь недель. Бац – семь новых игроков в старте. Поэтому весенний результат феноменален, даже если где-то «Краснодару» повезло. Пацаны вырывали каждую игру, результат – преимущественно их заслуга.
– Ты сказал, что давно планировал уйти из «Краснодара». Почему?
– Существует накопительный эффект. Я не прощался ни с одним из тренеров, воспоминания о каждом ушедшем игроке, члене персонала – со мной. Сейчас ниточек остается все меньше – этим летом из клуба ушли Городов, Мартынович и Газинский, на которых я практически вырос. Покинул команду тренер вратарей Алексей Антонюк, с которым мы проработали пять лет. Взял паузу доктор.
Усталость – важный фактор, но это не все.
Ответ – глубоко во мне. Одержимость постепенно превращалась в профессионализм, работа с пошатнувшейся идеей – в рутину. Это противоречие, футбольная аналитика не должна терять творческое начало, превращаться в ремесло. Только постоянный поиск новых идей, открытое сознание позволяют находить конкурентные преимущества. Работа ради работы – непорядочно как в отношении клуба, так и себя.
У меня закончился контракт. В «Краснодаре» они годичные, семь продлений оказались пределом.
– Топ-3 счастливых момента за семь с половиной лет в «Краснодаре».
– Первое место – победа над «Уралом» (2:1) в первом матче этой весны. Ту неделю, в том числе матч, я отработал в качестве ассистента главного тренера с полным доверием. 70 минут парни играли прекрасно – с учетом всех проблем, это сильно удивляло. После свистка мы обнялись с тренером вратарей Алексеем Антонюком (к тому матчу команду готовил он), и я быстро ушел в подтрибунку – понимал, что наворачиваются слезы.
Второе – конечно, ПАОК и выход в группу Лиги чемпионов. Там мы должны были оказаться еще в 2015-м.
Третье – голы Торнике Окриашвили через себя в ворота «Зенита» и «Севильи». Артист!
В Краснодаре я встретил жену, здесь родились мои дети – любовь к городу уже навсегда.
Глупо отрицать, что влияние Галицкого на мою жизнь велико. Думаю, помню каждый наш разговор. Возможно, только родители и жена влияли на меня сильнее. Моей благодарности Сергею Николаевичу нет предела.
Возможно, я тоже имею право считаться воспитанником «Краснодара». Это фантастическая школа жизни, футбола. И просто большая честь.
Бонус: символическая сборная «Краснодара» по версии Малявина
В символическую сборную я не включал воспитанников «Краснодара» – это совершенно отдельная тема. Мою сборную можно назвать сборной легионеров, ведь даже российские игроки воспитывались в других клубах.
Еще одно условие: здесь только те, с кем пересекался в работе.
Вратарь: Станислав Крицюк. Технические способности и физические данные позволяют играть на самом высоком уровне, поэтому безумно жаль, что у Стаса не получилось закрепиться в РПЛ. Больше всего в нем привлекала способность к анализу игровой ситуации на несколько ходов вперед.
Правый защитник: Виталий Калешин. Рядом с ним было комфортно играть каждому. Все были уверены, что Калешин доработает, подстрахует, подскажет.
Центральный защитник: Александр Мартынович. У нас было достаточное число центральных защитников, но то, что Владимирович продержался в команде 12 лет, был конкурентоспособен на протяжении всего этого времени, заслуживает отдельного уважения.
Центральный защитник: Андреас Гранквист. Главный диспетчер «Краснодара». И с мячом, и без него: во время матча никто не говорил так часто, как Гранквист. До сих пор клуб не смог его полноценного заменить. Неповторимый.
Левый защитник: Сергей Петров. Приходил опорником, но вырос в разностороннего крайнего защитника. В Ренне отыграл половину матча с повреждением – с такой травмой многие вообще отказываются двигаться. Петров – защитник без инстинкта самосохранения, но при этом игровик.
Опорный полузащитник: Кристоффер Ольссон. Неклассический опорник, да и не так много матчей Ольссон сыграл внизу, но его умение продвигать мяч между линиями – чистый кайф. Умение находить свободное пространство – супер. Да, рыхлый в плане единоборств, но в моем понимании это вторично. Ольссон – один из немногих игроков, который перед трансфером понравился абсолютно всем службам: селекции, тренерскому штабу, аналитике.
Центральный полузащитник: Марат Измайлов. Самый сильный игрок, с которым я работал. Уникальное сочетание всевозможных скоростей, включая скорость работы с мячом и принятия решений. При этом Измайлов не мог исполнять все элементы из-за высокого риска травмироваться. Например, Марат отказывался от ударов со средней дистанции, хотя прекрасно их исполнял.
Центральный полузащитник: Маурисио Перейра. Разве нужны комментарии? Маленький, но очень мощный компьютер.
Правый нападающий: Павел Мамаев. Важнейший креативный центр любого состава – конечно, когда был готов играть. Находил преимущества вне системы, играя красиво – например, неочевидную диагональ метров на 40, пятки, черпаки. Розыгрыш пенальти со Смоловым – навсегда.
Левый нападающий: Виктор Классон. Удивительно корявый со стороны, но фантастически умный игрок, осознанный практически в каждом касании мяча. Отдавал передачи без замаха, потому что так быстрее. Особенно круто, что крайним нападающим Классон стал только в «Краснодаре». Это находка Шалимова – Виктора покупали как полузащитника от штрафной до штрафной.
Центральный нападающий: Маркус Берг. Честно говоря, не верил, что этот трансфер станет успешным. Как же я ошибался! Берг – крутейший командный игрок. Глядя на его действия можно формировать принципы игры. Берг прекрасно отбирал мячи со спины, поэтому в моем понимании возврат в оборонительную структуру должен осуществляться именно через попытки таких отборов.
телеграм-канал Дорского
Другие интервью Дорского с людьми из Краснодара:
Кристиан Рамирес – о российском паспорте, первом голе «Краснодара» в ЛЧ и открытии школы в Эквадоре
Первое интервью Мусаева после «Краснодара»: почему все сломалось?
Фото: ФК «Краснодар»/Андрей Шрамко;; РИА Новости/Александр Вильф, Виталий Тимкив, Юлия Честнова, Максим Богодвид, Антон Денисов; globallookpress.com/Vegard Gratt/Keystone Press Agency
Миша, удачи тебе! Очень рад, что ты прошел такой длинный и успешный путь в Краснодаре )
Очень жаль, что история с Фарке была вынуждена так закончится. Не зависимо от результатов и получилось бы или нет. Это был бы важнейший опыт для всего клуба.
Удачи Михаилу и спасибо за его работу в Краснодаре. Ну и сил и здоровья Галицкому, пережить нынешний пздц, и протащить Краснодар. Продолжаю считать, что это важнейший и самый интересный футбольный проект в Российском футболе в принципе за всю его историю...
Кстати, это не единичный случай. Я знаком с одним человеком, его зовут Дмитрий и он работал в местной питерской журналистике. Его фишкой были весьма глубокие познания о игроках из Южной Америки, в частности.
Так вот, в определенный момент главный редактор издания , в котором он работал ,замолвил о нем словечко и Дима стал работать с Краснодаром. Некоторых легионеров команды он привез, по сути, сам.
Сейчас Дима, как я понимаю, работает на себя, если не ошибаюсь, он агент. Знаю эту историю потому, что играл в команде журналистов Петербурга и с Дмитрием общался лично)
Так что Краснодар, как клуб, примечателен ещё и тем, что приглашает людей, увлечённых футболом, к работе. Это очень располагает, как вы понимаете. Не знаю, делают ли так другие клубы РПЛ, но это явно способствует свежему взгляду на игру.
От души были приятно почитать!