Главного стратега «Мерседеса» сманили в шефы худшей команды «Ф-1». Удар по чемпионам? «Уильямс» превратится в фарм?
Его вообще могли удержать?
Легендарный «Уильямс» сильно штормит в последние годы: провал на дно пелотона в 2018-м, уход от банкротства через продажу американским владельцам из фонда Dorilton Capital, постоянная внутренняя текучка в технических позициях… Казалось, в 2021-м с приходом бывшего босса гоночных программ «Фольксвагена» Йоста Капито на роль босса обстановка нормализуется, но команда его не приняла. Вместе с очередным последним местом в Кубке конструкторов новые владельцы внезапно уволили Капито в середине декабря – и месяц «Уильямс» провел без формального руководства.
Теперь в судьбе обладателей семи чемпионских титулов «Формулы-1» вновь появилась определенность: им нужно прожить еще месяц без шефа, а с 20 февраля им станет Джеймс Воулз – недавний главный стратег «Мерседеса» и автор знаменитого меметичного обращения к Боттасу «Валттери, это Джеймс» в случаях, когда финну нужно было уступить Хэмилтону.
Но почему «Мерседес» отпустил стратега? Это ударит по команде? «Уильямс» теперь точно фарм восьмикратных чемпионов? Зачем вообще англичанам такой шеф?
Почему «Мерседес» отпустил Воулза?
Судя по всему, Джеймса невозможно было удержать – пару лет назад шеф восьмикратных чемпионов Тото Вольфф выражал желание уйти и даже пытался перепоручить команду техническому директору Джеймсу Эллисону, но с расширением своей доли в пакете акций организации австрийский бизнесмен передумал.
Правда, как выяснилось, у Джеймса давно появились амбиции поуправлять командой – а в «Мерседесе» дальше расти оказалось некуда.
«Он помогал формировать и глобальную стратегию всего гоночного «Мерседеса», а не только лишь работал ради гоночного трека, – признал Вольфф. – Он работал со мной, рецензируя ситуацию в команде, примерно как я делал в последние годы.
Он заслуживает следующего шага, но внутри нашей организации для его повышения уйти должен я, а я пока чувствую, что еще могу что-то предложить команде.
Нельзя остановить кого-то, кто может страдать от этого. И нельзя остановить это одним лишь плачем. Если птичка хочет взлететь, нужно ее отпустить своей дорогой и не ждать, что она когда-либо вернется».
«Идея поуправлять командой жила во мне годами, – признался Воулз. – Путешествие к должности действительно заняло несколько лет, и Тото с «Мерседесом» великодушно помогли мне с его осознанием.
Тото узнал обо всем совсем недавно – буквально в Новый год. До этого я общался с «Уильямсом» только около месяца. Я сказал Тото уже постфактум».
Также, возможно, на трансфер повлиял и снижающийся потолок расходов: для 2023-го команды должны урезать траты еще на $5 млн, а под лимитом не учитываются только гонорары трех самых высокооплачиваемых менеджеров и инженеров. У «Мерседеса» же достаточно много важных фигур в техническом штабе (от автора проекта новых болидов Джеймса Эллисона до технического директора Майкла Элиотта и босса трекового подразделения Эндрю Шовлина), потому потеря одного важного члена руководящего штата со временем становилась все неизбежнее. Ведь восьмикратные чемпионы уволили 59 человек в прошлом году и установили средние зарплаты в €123 тысячи против €160 тысяч в год у «Ред Булл», например – все ради удержания рядового состава и среднего менеджмента в первую очередь.
Пострадает ли «Мерседес»?
«Мерседес» знает, что это, очевидно, потеря, но, с другой стороны, и приобретение, – описал свое видение эффекта ухода на восьмикратных чемпионов Воулз. – Нужно переформировать связи и отношения, выстроить команду вокруг того, чтобы хочешь и чего придерживаешься, реформировать те социальные группы, которые пропадают. После 20 совместных лет! Лучшая аналогия – это почти как развод. В «Мерседесе» остается много близких мне людей».
«Джеймс не оставил после себя дыру, поскольку мы много лет обсуждали план дальнейшего развития, – рассказал Вольфф. – Мы всегда сильно полагались на виденье Джеймса, и несколько лет назад мы сделать акцент на вопросе о том, что команда будет делать, если однажды он решит заняться чем-то другим – в «Мерседесе» или где-то еще.
И Джеймс отлично справился с подготовкой замены. У нас собрана чрезвычайно талантливая команда стратегов. В ней девять человек, несколько их них занимают руководящие должности, некоторые не всегда находятся на передовой, некоторые здорово выросли за время работы в «Мерседесе».
В последние шесть месяцев они сами управляли этим самолетом, да и ранее готовились к этому под руководством Джеймса. Так что лично я чувствую себя вполне комфортно – мы готовы двигаться вперед с действующий структурой. И нельзя сказать, что у команды внезапно возникло слабое место».
Должно быть, именно поэтому «Мерседес» даже не воспользовался правом отправки Джеймса в «охлаждающий» отпуск длительностью до 12 месяцев. Команде это не поможет, а секретов новой машины мастер стратегий точно не знает и сможет унести в «Уильямс» только подходы к работе. Хэмилтону и Расселлу можно не волноваться за стратегии.
Это попытка превратить «Уильямс» в полноценный фарм?
«Я бы не рассматривал команду «Уильямс» как мини-«Мерседес», потому что «Уильямс» всегда был независимой командой со своими правами, своей историей, своим наследием, – сразу обозначил новый шеф команды. – Конечно, все это также не значит, что мы с «Мерседесом» больше не будем сотрудничать в той или иной форме. Ведь команды сотрудничали еще до моего прихода в «Уильямс». Но начиная с этого момента я должен буду действовать в первую очередь в интересах именно «Уильямса».
«Если я попробую прийти к Джеймсу и попросить поддержать «Мерседес» в чем-либо, он предложит мне отвалить, – уверил Вольфф. – Джеймс будет делать то, что пойдет на пользу команде. Его будут оценивать по успеху команды, и если окажется, что «Мерседес» помогает, он скажет об этом. А если он увидит, что стоит придерживаться другой позиции – он ее и выберет. Он логик, он рационалист, он понимает изнанку спорта.
В каком-то смысле всегда ходили слухи о нашей коллаборации с «Уильямсом» из-за нашего мотора в их машине, но ни один не был правдой. Мы никогда не вмешивались в ситуации с гонщиками, мы всегда уважали власть менеджмента команды».
Зачем «Уильямсу» Воулз?
За время Воулза на должности главного стратега у «Мерседеса» сложился узнаваемый стиль планирования гонок и пит-стопов: без внезапного непросчитанного риска, без метаний от варианта к варианту, без чрезмерной агрессии. Отрезки на разных шинах, их последовательность и подбор составов покрышек определялись по двум параметрам: наименьшему времени на дистанции или создании критического преимущества в темпе в нужной фазе заезда. Подходы выбирались в зависимости от ситуации на треке, но в остальном решения словно выбирал компьютерный симулятор – и его «решения» неукоснительно соблюдались. Гонщики могли жаловаться на состояние шин или жалеть о слишком раннем пит-стопе – но все равно ехали и выполняли указания, потому что знали: решение окончательное. Их мнение или отзывы спрашивали только в случае расчета двух близких сценариев – только тогда пилоты по сути могли выбрать.
Кажется, роль человека в такой системе намного меньше, чем вклад, к примеру, главы стратегов «Ред Булл» Ханны Шмитц с ее фирменным агрессивным подходом? Вовсе нет: ведь лидерство как раз и проявляется в выборе глобального видения метода работы. И вся структура стратегического штаба с полной опорой прежде всего на симуляции как раз и лежит на Воулзе: он годами управлял всей системой, а затем быстро перестроил ее на функционирование фактически без самого себя – и никто ничего не заметил.
Причем именно Джеймс действительно нес ответственность за выбор структуры: он отвечал и за спорные места (те самые обращения к Валттери), и за возможные провалы (когда Хэмилтон жаловался на шины, Воулз его подначивал или извинялся в стиле «я налажал, теперь ты тащи»). Голос Джеймса в наушнике означал для гонщика только одно: решение окончательное, пересмотрено не будет.
В этом и заключается главная сила Воулза: он выстроил четкую и понятную систему принятия решений, работавшую годами. Она могла временами ошибаться (а кто в «Ф-1» с 2014-го ни разу вообще не ошибался?), но в целом работала очень точно и крайне стабильно. У «Мерседеса» всегда был ясный план действий с довольно высоким средним уровнем качества: если провал – то редкий и крайне громкий. И уж точно гоночный инженер никогда не обсуждал с Хэмилтоном 5-6 кругов подряд, пора ли на пит-стоп или нет и какой состав ставить.
Именно Воулз разрабатывал и доносил принципы своего видения стратегическому штабу – и, видимо, настолько хорошо справлялся, что теперь все работает и без его постоянного контроля. Это, на самом деле, важнейшая вещь для управления любой организацией – и, кажется, после хаоса предыдущих лет именно четкости, ясности и стабильности не хватает современному «Уильямсу» больше всего.
«За пару встреч с советом директоров мы быстро определили направление работы, мышления и подхода к вещам, культуре и системам. Все быстро снихронизировалось.
Требуются перемены в культуре, в методах и системах. Подозреваю, многие причины заключены во всем этом. Dorilton собирался вложить верную сумму, чтобы создать крепкую команду.
Нужно выстроить культуру, в которой каждый осознает: нужно расти, нужно усиливаться, нужно двигаться вперед как объединение вместе, это должно быть сплошное движение единомышленников. Это и будет главное приобретение. Подозреваю, сейчас в команде ситуация, когда сотрудничество налажено не на высшем уровне, просто потому что последние пару лет боли зацементировали нынешнюю ситуацию».
Разговоры о культуре сейчас частая тема в «Ф-1»: Вольфф хвалился своей культурой «без поиска виноватого», Хорнер выстроил такую в «Ред Булл» на основе бесконечного внутреннего голода до побед, Бинотто пытался выстроить в «Феррари» такую же (и провалился)… Выйдет ли новая попытка в главном аутсайдере?
«Можем ли мы взять талантливого засранца? Да в «Ф-1» таких полно!» Как устроена лучшая команда «Ф-1»
Фото: globallookpress.com/Hoch Zwei/ZUMAPRESS.com, Antonin Vincent / Dppi; Gettyimages.ru/Clive Mason
