Говорящая с ветром

У Елены Исинбаевой много недоброжелателей. Говорят, мол, зазнается. Мол, ведет себя как самый настоящий сноб. Как будто не в команде выступает, а сама по себе. И правда, зарыдала прямо в секторе Юлия Голубчикова, забилась в слезах Светлана Феофанова. Одна от того, что на первой в жизни Олимпиаде была близка к тройке, да так в нее не попала. Другая к двум серебряным олимпийским наградам прибавила бронзу. И плакала то ли от отсутствия металла поблагороднее, то ли от третьего кряду пьедестального счастья, то ли просто по-женски за компанию. Одна начала, другая подхватила. Не подошла к ним Исинбаева. Не утешила. Даже взгляда поддержки не бросила. И не потому что две россиянки выбыли, а для нее соревнования еще продолжались. Просто манера Исинбаевой, стиль, свойство характера, если хотите � быть отдельно от команды. От соперниц. От зрителей. Соревноваться отдельно. Сама с собой. Ну что ей, в самом деле � потерянные шесты бразильской прыгунье искать...

Елену Исинбаеву часто сравнивают с Сергеем Бубкой. Это самое банальное дело � сравнивать шестовиков с Бубкой. С Бубкой вообще сравнивали кого не лень, прибавляя обычно приставку «второй» или «новый». Добрый десяток прыгунов погорел только от того, что слишком много собственного внимания уделял этому сравнению. Так вот � глупости это все. Да, Сергей Назарович, как и Лена, тоже соревновался в основном сам с собой и летал на недоступных другим высотах. Тоже был легендой, небожителем. Но беда в том, что, в отличие от Исинбаевой, на Олимпиадах знаменитый донетчанин чаще всего себе проигрывал. И единственная золотая олимпийская медаль при множестве поставленных рекордов � тому лишнее подтверждение.

Вот вы говорите, понедельник � день тяжелый. Самый будничный из всех будних дней. И ведь победа Елены Исинбаевой поначалу тоже получалась самой что ни на есть будничной. Все было как всегда. Начала с высоты, далекой от начальной, взяла 4,70, отдохнула. Здесь бы написать � посмотрела на соперниц, поочередно сбивающих планку. Но ведь неправда будет. Причем двойная неправда. Во-первых, не смотрела Исинбаева на них. Во-вторых, какие они ей � Лене � соперницы? Друг с другом пусть делят серебро, бронзу, ставят личные рекорды на бреющем полете. Ведь никто всерьез не думает, что Стучински переносила попытки на 4,90, чтобы Исинбаеву обыграть? И уж точно никто, и сама американка, не думает, что обыграла бы.

Обеспечив себе первыми двумя прыжками золотую медаль, Елена начала заниматься привычным делом � соревноваться сама с собой. Заговаривать шест, разговаривать с ветром. Камера, как могла, увеличивала план. Вот оно � лицо российской прыгуньи, готовящейся к прыжку. Но прочитать по губам эти заклинания все равно невозможно. Дважды падала планка с высоты 4,95. И удержалась только в третий раз. В этом была какая-то высшая справедливость. Побеждать с преимуществом в 5 сантиметров над вторым призером было бы нелогично. А оставлять зрителей без попыток преодолеть мировой рекорд � почти преступление.

Когда Исинбаева пошла на рекорд, пекинское гнездо успокоилось. Программа легкоатлетического дня завершилась. Осталось только одно соревнование. Девушки с высотой. Все трибуны смотрели только на один сектор. Тот, где на табло горели цифры 5,05.

В сказках герою, чтобы совершить подвиг, непременно нужно сначала дважды ошибиться. Подвиг, он с первого раза не получается. Слишком легким он тогда для подвига выглядит. Неполноценным. Глупо описывать три рекордные попытки Исинбаевой. Одну совсем неудачную, вторую близкую к истине. И уж совсем не описать третью. Все это напоминало тренировку. Разок не получилось, не беда, есть еще время. Внесем коррективы. А то, что за этой тренировкой 90 000 человек наблюдают, так это ничего. Нет их попросту.

Незадолго до падения рекорда камера выхватила Елену, укрывшуюся с головой одеялом. Настраивающуюся не на мировой рекорд, а на свой лучший результат, в полной темноте. В этот момент она осталась на переполненном стадионе совсем одна. Как и в своей дисциплине.