"Зевок" человека

В минувшую субботу в бывшей западногерманской столице Бонне стартовал матч из шести партий между чемпионом мира по шахматам Владимиром Крамником и новейшей версией компьютерной программы "Фриц". Колоссальный интерес к этому поединку подогревался тем обстоятельством, что нынешняя попытка человека взять верх над силиконовым монстром - едва ли не последний шанс для нас, разумных существ, населяющих планету Земля, отыграться в шахматном единоборстве с нами же созданным искусственным разумом.Каких-нибудь 20 лет назад все обстояло совсем по-другому! Шахматы в отличие от большинства других настольных игр (от крестиков-ноликов до русских шашек) успешно противостояли напору мощного потенциала электронных машин. По своей глубинной природе они оказались не только очень сложны, но и прекрасно приспособлены для интуитивного восприятия человеческим разумом, отчего даже у шахматистов-любителей уровень "машинной" игры вызывал снисходительные улыбки. Но именно поэтому игра превратилась в своеобразный полигон для самовыражения творцов компьютерных программ, а проблема создания по-настоящему сильного небелкового игрока стала считаться в их среде почти столь же сложной, как и проблема создания искусственного интеллекта.Лучшие программы начала 1980-х играли примерно в силу второго разряда, к началу 1990-х - в силу кандидата в мастера, а еще несколько лет спустя (в 1997 году) состоялся знаменитый нью-йоркский матч, в котором "легендарный и непобедимый" Гарри Каспаров уступил со счетом 2,5:3,5 программе "Дип Блю", работавшей сразу на нескольких только что созданных компанией IBM сверхмощных машинах. Случившееся было воспринято общественностью едва ли не как космический полет Юрия Гагарина, только покоряемым объектом оказались, увы, не грозные силы природы, а обычные шахматы. Конечно, это был еще не конец, поскольку победа машины не выглядела слишком уж убедительной и объяснялась отчасти явными промахами человека, отчасти фантастической производительностью той уникальной электронной техники, которую использовал "Дип Блю". Однако стремительный прогресс привел к тому, что уже в начале ХХI века производительность обычных компьютеров оказалась почти такой же, как в 97-м у совершенно уникального для своего времени RS/6000SP. Именно тогда были сыграны три матча двух сильнейших шахматистов планеты - Гарри Каспарова и Владимира Крамника - с двумя самыми продвинутыми шахматными программами. По удивительному стечению обстоятельств все эти матчи закончились вничью, а менее именитые гроссмейстеры стали безнадежно уступать в схватках с машинами. Спустя неполных десять лет медийный фон, на котором действующий чемпион мира встречается с одной из лучших шахматным программ, представляет собой полную противоположность тому, что мы наблюдали в 97-м. Сенсационным был бы признан уже успех, а не проигрыш человека компьютеру!Все это так, но все же... Ведь если отделить мух от котлет, то нельзя не прийти к выводу: да, мы - люди - безнадежно уступаем компьютерам в счете вариантов и разыгрывании форированных позиций, но при этом, как и раньше, столь же бесспорно превосходим их в так называемом "понимании" - субстанции достаточно абстрактной, но отнюдь не эфемерной. Потому-то, хорошо зная как особенности шахматного кредо Владимира Крамника, так и то, что чемпион мира имеет огромный многолетний опыт работы с предшествующими версиями своего соперника "Фрица", я был не склонен разделять всеобщий пессимизм. Владимиру необходимо было лишь придать игре "антикомпьютерный" характер, что ему не раз и не два удавалось делать не только в партиях с "железяками", но и в поединках с такими блестящими тактиками, как Гарри Каспаров и Веселин Топалов.На самом деле сильный шахматист проигрывает компьютеру всегда одним и тем же способом - сначала добивается очень неплохой для себя позиции, но затем обязательно просчитывается и что-нибудь "зевает". На стороне машины оказывается еще несколько специфических компьютерных преимуществ, а именно возможность использования огромных дебютной и эндшпильной баз, равносильная праву в любой момент заглядывать в безошибочную шпаргалку. Наконец, играя, человек элементарно устает.Для того чтобы минимизировать преимущества электронного оппонента для нынешнего "первого честного матча новейшей шахматной истории", были придуманы в высшей степени непривычные правила. Так, Владимир Крамник имеет право в любой момент после прохождения 56-го хода прервать партию и перенести доигрывание на следующий день. Если в ходе игры возникнет пятифигурная позиция (для всех таких позиций уже имеются точные оценки и рецепты разыгрывания, закрепленные в гигантской эндшпильной базе компьютера), оператор "Фрица" обязан через арбитра матча сообщить Крамнику эту точную оценку, после чего тот вправе принять решение о продолжении игры. В случае объективной ничейности возникшего положения шахматист имеет право просто зафиксировать ничью, как если бы он сам имел доступ к необъятной эндшпильной базе.Наконец, в начале каждой партии гроссмейстер имеет право наблюдать на экране своего монитора все "базовые" ходы компьютера вместе с условной оценкой как каждого из них, так и всех альтернативных продолжений. В то же время "бригада "Фрица" может от партии к партии менять базовый дебютный репертуар своего детища, делая его совершенно непредсказуемым. Неизменным остается только игровой модуль "Фрица" - программа, производящая выбор хода в той или иной оригинальной позиции. Характер борьбы в первых двух партиях матча подтвердил, что Крамник имеет шансы как минимум не уступить. Оба раза человек смог создать на доске такие позиции, в которых сильные стороны компьютера оборачивались до поры до времени своей противоположностью. Описывая происходившее "человеческим языком", можно сказать, что компьютер "проявлял излишний оптимизм", "заигрывался" и в результате "оказывался на грани поражения". Все это так, однако в самый последний, решающий момент, когда нужно было не ошибиться и довести дело до конца, самообладание отказывало человеку.Впрочем, если малозаметный промах в окончании первой партии ни у кого не вызвал удивления, поскольку для точного решения Владимиру требовалось не столько точно рассчитать длиннющие варианты, сколько просто "угадать", на какой вариант пойти, то просмотр одноходового мата во втором, прекрасно складывавшемся для него поединке породил совсем иные эмоции. Для объяснения случившегося могу лишь заметить, что на варианте, закончившемся этим чудовищным просмотром, строилась вся концепция Крамника по реализации своего преимущества. Отказавшись в последний момент от связанного с "зевком" рокового решения, игравший черными человек вынужден был бы смириться с форсированной ничьей, однако (худо-бедно!) такой исход партии сохранял равновесие в счете, а вместе с ним и интригу в продолжающемся соревновании. Впрочем, столь ли плохи дела у Крамника теперь? Не стоит забывать, что сам Владимир перед началом матча отнюдь не считал себя фаворитом (а значит, у него сохраняется шанс справиться с негативными эмоциями), при этом чисто шахматное содержание первых двух партий свидетельствует о том, что пока (вопреки счету!) именно человек переигрывает компьютер, а не наоборот.

СЕРГЕЙ МАКАРЫЧЕВ, международный гроссмейстер, обозреватель "НТВ+Спорт"