Книга #ВеримВТампу. Глава 14. Законы Мёрфи в действии (часть 2)

Из-за ограничений на количество текста в посте на спортс.ру, главу пришлось разбить на две части. Это вторая часть главы. Первую часть читайте на спортс.ру - здесь или всю главу на сайте российского фан-клуба.

 

Дерек Уилкинсон

В середине января, 15 числа, Эспозито удовлетворил запрос Дино Сиссарелли. Дино отправился на противоположную сторону полуострова, в стан Пантер. Компанию ему составил еще один относительно высокооплачиваемый игрок команды – защитник-ветеран Джефф Нортон. В обратном направлении проследовали голкипер Марк Фитцпатрик и нападающий Джоди Халл (никаких родственных связей с самыми известными Халлами НХЛ).

В тот же день Эспозито провернул относительно успешный обмен с Монреалем. В хоккейную Мекку отправились Патрик Пулин, Игорь Уланов и Мик Вукота. В обратном направлении – защитник Дэвид Уилки и нападающие Дарси Такер (не путать с Джоном Такером, некогда бывшим одним из лидеров команды в первые годы ее существования) и Стефан Рише…

«Каким-то магическим способом мне удалось заполучить у «Монреаля» Стефана Рише. Жак считал, что Стефан поможет нам в атаке. Он даже забивал поначалу, но это продлилось недолго. С ним всегда было что-то не так. То колено его беспокоило, то нога, то палец на ноге, то локоть – вечно что-то не так. Хотя игроком он был первоклассным».

Стефан Рише

22 января, тем не менее, случилось событие, которое, по идее, должно было остаться незамеченным, но как показала история, на самом деле именно в этот день началось создание команды, которая спустя шесть лет окажется на вершине хоккейного мира. Игроков, не проходящих в состав команды НХЛ, регулярно отправляют в фарм-клубы. При определенных условиях (возраст, количество проведенных матчей в НХЛ и ряд других условий – эти условия периодически меняются) перед отправкой в фарм-клуб игроку необходимо пройти через вэйверы. Процедура, во время которой любая команда может забрать игрока себе совершенно бесплатно.

22 января 1998 года под эту малоприятную процедуру попал защитник-домосед все того же Монреаля Джассен Каллимор. Каллимор, начавший карьеру в НХЛ в Ванкувере после того, как был выбран этим клубом во втором раунде драфта 1991 года (общий 29-й номер), был представителем той самой сейчас уже почти полностью исчезнувшей категории защитников, которые пересекали синюю линию соперника по три-четыре раза за 82-матчевый регулярный чемпионат. Большой (195 сантиметров, 106 килограммов), неповоротливый, с не самым убедительным катанием, он не вписывался как в концепцию игры выбравшей его команды, которая затачивала всю свою стратегию под скоростные прорывы с участием Тревора Линдена и Павла Буре, так и в концепцию состава того Монреаля, который двигался по пути европеизации с упором на скорость, технику, катание.

Джассен Каллимор

Команде, которая формировалась на заветах старой закалки, где важна в первую очередь физическая сила, да к тому же, по тренерской концепции Жака Демера, где игра в обороне ставилась во главу угла… Да, возможно, он и пригодился бы. Но даже Фил Эспозито говорил, что приобретение Каллимора в тот момент рассматривалось как временная мера – чтобы как-то прикрыть бреши, зияющие во всех линиях. Как известно – нет ничего более постоянного, чем временное.

Никакие усилия уже не могли спасти тонущий корабль, но последний матч перед перерывом на Олимпийские игры Молния сумела все-таки выиграть. Победить удалось Вашингтон со счетом 4-3. Стефан Рише набрал три очка (две голевые передачи и победный гол), хотя излюбленный «киллер» Тампы Петр Бондра забросил свои очередные две шайбы.

Что может быть еще хуже, чем таким образом складывающийся сезон в НХЛ? Ну, с точки зрения команды, наверное, уже ничего – она уже достигла дна турнирной таблицы и не думала от него отталкиваться. Новые травмы, которые случались, были не настолько серьезными, как у Брэдли и Пуппы, да и уже никак не мешали Молнии в турнирном плане. Но для отдельных игроков пространство для падения в бездну депрессии еще оставалось.

Достаточно неожиданно для многих на первые в истории Олимпийские игры, на которых в хоккейном турнире официально участвовали профессионалы из НХЛ, в сборную Канады был выбран Роб Замунер. Впоследствии, когда Канада с треском провалила турнир и осталась без медалей, ему досталось едва ли не больше всех. Просто за то, что на Олимпиаду не поехал Марк Мессье, и почему-то все считали, что именно Роб занял его место.

Роб Замунер

«Замунер играл за сборную Канады на последнем чемпионате мира и играл очень хорошо, помог Канаде взять золото», – объяснил выбор главный тренер олимпийской сборной Марк Кроуфорд.

Однако критики говорили, что скоротечный олимпийский турнир и НХЛ – принципиально разные вещи. И если в НХЛ игроки вроде Замунера, отрабатывающие в обороне за всю команду, просто необходимы, то на «звездном» турнире Олимпиады гораздо важнее опыт, умение забивать и лидерские качества, которые были у шестикратного обладателя Кубка Стэнли в лице Мессье.

Да, пожалуй, можно согласиться, что уровень (и, в первую очередь, достижения) Замунера и Мессье заметно различаются. И, возможно, Мессье бы принес канадцам больше пользы, чем принес Замунер (на его счету одна шайба, заброшенная на групповом этапе в ворота сборной США). Но канадские СМИ в итоге сделали именно Замунера (даже не генерального менеджера Бобби Кларка, сделавшего этот сомнительный выбор, и не главного тренера Марка Кроуфорда, без учета мнения которого этот выбор не был бы сделан) главным виновником того, что сборная вернулась без медалей. Достаточно быстро градус истерии в канадских СМИ сначала превратил сослагательное наклонение «если бы в сборной был Мессье» в убедительное, что сборная не выиграла золото (а она не выиграла не только золото, но и вообще ничего, проиграв в матче за третье место сборной Финляндии) только по причине того, что не было Мессье, а затем и вовсе признав Замунера главным и единственным виновником.

Несложно догадаться, в каком состоянии вернулся Роб в расположение команды.

Александр Селиванов

Другие олимпийцы Молнии, Микаэль Ренберг и Микаэль Андерссон, хотя и выступили со своей сборной еще хуже канадцев (Швеция проиграла Финляндии в четвертьфинале и прекратила претендовать на медали досрочно), возвращались в настроении получше – шведская пресса хотя и не была в восторге от достигнутого результата, охоты на ведьм не устраивала и козлов отпущения не искала. В четырех играх на счету Ренберга была одна шайба и две результативных передачи. У Андерссона – гол и передача.

Возвращалась с перерыва на Олимпиаду Молния так же, как уходила – с выездным матчем в Вашингтоне. Что самое интересное, 25 февраля удалось повторить даже счет – 4-3. Дубль оформил Александр Селиванов, причем его вторая шайба, оказалось той самой рекордной, о которой мы уже как-то вспоминали. При счете 3-3 Александр забил гол за 8 секунд до конца третьего периода. В результате, эта его шайба и по сей день является самым поздним победным голом, забитым в основное время матча.

Проиграв на следующий день Нью-Джерси 1-4 в последний день февраля, Тампа третий раз за четыре матча обыграла Вашингтон. На этот раз со счетом 5-2. Мелочь, а приятно.

В начале марта стали понятны две вещи. Первое – Тампа однозначно сменит владельца, причем вполне вероятно еще до драфта новичков. Имя нового хозяина держалось в строгом секрете, но было понятно, что переговоры вступили в завершающую стадию. Второе – Молния занимает последнее место в НХЛ. Чисто теоретически, конкуренцию могли составить Ванкувер, шедший вторым с конца, и соседи по штату – Пантерс. Но только теоретически. Для этого Тампе нужно было начать выигрывать матч за матчем, а предпосылок к этому не было. Последнее место, тем не менее, не гарантировало первого номера драфта – спасибо Оттаве и Александру Дэйглу. Обладатель первого номера определялся лотереей, где команда, обладавшая последним местом, владела наибольшими шансами на выигрыш.

Дэвид Шоу

Снова небольшое лирическое личное отступление. Если кто помнит, в России в то время на телеканале НТВ выходила передача NHL Power Week, в которой показывали обзоры основных событий в НХЛ и некоторые другие сюжеты, посвященные Лиге. Выпускали передачу Александр Ткачёв и Александр Кузмак. По сути, сейчас я понимаю, что это в большей степени был перевод на русский язык англоязычной передачи NHL on the fly. И вот, где-то в середине марта в этой передаче показали сюжет о юниоре, который, по мнению многих специалистов, будет выбран под общим первым номером драфта. В том числе сказав, что наибольшие шансы заполучить его у Тампы. В сюжете высокий и худой юноша демонстрировал незаурядную технику и владение шайбой в форме сборной Канады (молодежной) и неизвестной мне команды. Юноша был на год моложе меня и стеснительно отвечал на вопросы журналистов. Первым делом, посмотрев эту передачу, я включил компьютер и в игре NHL’98 от EA Sports создал игрока для Тампы, за которую играл, по имени Венсан Лекавалье (именно так звали этого юношу). И тогда я очень сильно хотел, чтобы Тампа выбрала именно его.

Но для этого было необходимо, чтобы Молния выиграла драфт-лотерею. Учитывая, как была неблагосклонна судьба к Тампе в этом сезоне, ее чудовищный «отрыв» от преследователей в борьбе за последнее место, к концу сезона достигший 20 очков, этого отнюдь не гарантировал. 24 марта Фил Эспозито сделал всё, что было в его силах, чтобы пересилить удачу, весь сезон отворачивавшуюся от его команды.

Андрей Назаров и Марк Фитцпатрик

В последний день, когда были разрешены обмены, Молния отдала в Сан-Хосе Марчмента (я говорил, что именно он окажется в итоге ключевым фигурантом обмена Романа Хамрлика – и это произошло именно в рамках данного трейда) и Дэвида Шоу, получив взамен Андрея Назарова, который к тому моменту уже перестал рассматриваться хоккейным сообществом в качестве потенциально успешного силового форварда и воспринимался уже всеми в качестве первого русского тафгая в НХЛ. Дополнением к трейду стал обмен условными выборами на драфте. У Эспозито было право в течение 48 часов после 10 мая, когда станут известны результаты лотереи, обменять свой первый выбор (который на день трейда имел максимальные шансы на то, чтобы стать первым общим) на первый выбор Флориды (который Сан-Хосе получил ранее при обмене Виктора Козлова в Пантерс). Если Эспозито этим правом не пользовался и оставлял Молнии собственный первый раунд, то дополнительно бы получал право выбора во втором раунде драфта 2000 года. Таким образом, Эспозито страховался на случай одного из негативных вариантов драфт-лотереи – если бы лотерею выигрывала любая из флоридских команд, Молния выбирала бы первой. На случай ее выигрыша какой-то третьей командой страховки не было. Впрочем, на тот момент Флорида еще могла оказаться ближе к кубковой восьмерке, чем к последним местам.

Сэнди МакКарти

Но это еще не все. Вторым обменом, который провернул Эспозито в этот день, была сделка с Калгари. Фил избавился от утомившего его своими алкогольными похождениями по барам Тампы Джейсона Уимера. Уимер был отправлен в Калгари. В качестве компенсации был получен очередной тафгай (вы уже не устали от того количества тружеников правого и левого кулака, которыми «усилялась» Молния в преддверии и по ходу сезона 1997-98?) Сэнди МакКарти, а также два выбора на драфте 1998 года – в третьем и пятом раунде. Про выбор в третьем раунде я рекомендую вам очень запомнить. Пока просто поверьте мне на слово – два важнейших кирпича в фундамент чемпионского состава Молнии заложил именно Фил Эспозито и именно 24 марта 1998 года. В рамках двух этих обменов.

К этому остается только добавить, что незадолго до запрета на обмены Молния усилилась при помощи еще одного трейда. И если бы не общее отношение к главному его фигуранту – впору бы было крутить пальцем у виска. В обмен на Джейми Хаскрофта Эспозито вернул в команду Энрико Чикконе. В итоге, например, первая после запретов обменов победа (3-1 над Нью-Йорк Рэйнджерс 30 марта) была одержана, когда в составе одновременно играли Луи ДеБрюск (166 минут штрафа в 54 матчах за Тампу сезона 1997-98), Сэнди МакКарти (71 минута штрафа в 14 играх за Тампу в этом сезоне), Андрей Назаров (58 штрафных минут в 14 играх) и Энрико Чикконе (45 минут за 12 матчей до конца сезона). Если сюда же добавить Дарси Такера (89 минут в 35 встречах), которого по игровому стилю формально нельзя отнести к откровенному тафгаю, но дрался и зарабатывал удаления он часто, то становится понятно, что вся нагрузка, по большому счету, ложилась на нескольких человек, и команда полностью зависела от них. Так, например, все три шайбы Молнии в ворота Рэйнджерс организовал Микаэль Ренберг. А в рамках предыдущей победы (21 марта против Флориды, 5-1), после которой прошло уже три поражения, он же отметился хет-триком в духе Марио Лемье – забил по голу в равных составах, в большинстве и в меньшинстве. И еще сделал голевую передачу на Джассена Каллимора, для которого этот гол стал первым в составе Тампы.

Дарси Такер

В принципе, после победы над Рэйнджерс ни о чем положительном в отношении этого сезона рассказать мне больше практически нечего. В оставшихся до конца регулярного чемпионата 10 играх Молния набрала всего одно очко. Но насколько важное в контексте всей последующей истории клуба, которую я пытаюсь здесь рассказать, было это очко…

Возможно, что-то подобное имел в виду Нил Армстронг, говоря про один шажок для человека и гигантский скачок для всего человечества. Действительно, какой прок абсолютно худшей команде НХЛ в ничьей в восемьдесят втором матче регулярного чемпионата? Ну какая разница, сколько у неё будет очков – сорок три или сорок четыре? На самом же деле, именно это очко впоследствии определило историю команды на следующие пятнадцать лет. И сейчас вы поймете, почему.

Молния с самой первой минуты обрушила на гостей шквал атак. В итоге они нанесли по воротам 35 бросков, что для команды, наполовину состоящей из тафгаев, не просто много, а очень много (до этого их усилий хватало разве что на 20-25 бросков за игру). В середине второго периода Дэймон Лэнгкоу с передачи Карла Дайкхуса открыл счет в матче. Но еще не закончилась вторая двадцатиминутка, как Пантерс вышли вперед, забив две шайбы (Кирк Мюллер и Радек Дворак) за минуту. Но в середине третьего периода Микаэль Ренберг (передачи у Сэнди МакКарти и Дэвида Уилки) установил окончательный счет, который не изменился и в овертайме.

Таким образом, как я уже говорил, у Тампы стало 44 очка по итогам регулярного чемпионата. Но самое главное, что у их соперников – Флориды – стало только 63. Таким образом, Пантерс остались на предпоследнем месте. Выиграй они этот матч, и их результат – 64 очка – полностью повторял бы результат Ванкувера (25 побед, 43 поражения и 14 ничьих). Результат очной встречи Флориды и Кэнакс в сезоне – ничья. Но при этом по разнице забитых и пропущенных голов (причем ровно в то количество шайб, которое бы стало разницей между ними и Тампой в этом гипотетически победном матче) преимущество имела бы именно Флорида.

Джоди Халл

К чему такие сложные расклады, спросите вы?

Ответ очень простой. 10 мая состоялась драфт-лотерея, на которой между тремя командами было разыграно право общего первого выбора на драфте. При этом именно в 1998 году, когда НХЛ в очередной раз расширялась и принимала в свои ряды нового участника – Нэшвилл Предаторс – именно команда-новичок получила право участвовать в лотерее вместо команды, которая занимала бы третье место с конца. Иными словами, выиграй Флорида последний матч регулярного чемпионата, и тройка участников лотереи была бы: Тампа, Ванкувер и Нэшвилл. Но поскольку Молния отняла у нее это очко, то тройка была – Тампа, Флорида (точнее, Сан-Хосе, поскольку право выбора принадлежало ему) и Нэшвилл.

Молния имела наибольшие шансы на победу в лотерее, поскольку заняла последнее место и, соответственно, имела наибольшее количество шаров в барабане. Сан-Хосе, представлявшее Флориду, занявшую второе место с конца, имело шансов поменьше. Наконец, новичок Нэшвилл имел наименьшее количество шаров в барабане, а вместе с ними и шансы на общий первый выбор.

И да. Победителем лотереи стала Флорида. Вернее, Сан-Хосе. Вернее, все равно Тампа, которая, не дожидаясь 48 часов на реализацию права обмена выборами, реализовала его прямо там же.

Так что, доведя тот матч до ничьей, Молния опустила соседей на предпоследнее место, проиграла им драфт-лотерею, но за счет обмена с Сан-Хосе в дедлайн все равно получила право выбрать Венсана Лекавалье. «Совпадение? Не думаю», – как сказал классик.

Зак Бирк

Сан-Хосе, кстати, впоследствии обменяло доставшийся им от Тампы второй общий выбор в Нэшвилл на полученный теми третий выбор.

Но не только собственной прозорливости радовался в мае 1998 (хотя и недолго, как покажет история) Фил Эспозито. Ему слово:

«А затем, в начале мая 1998 года, Стив Ото исчез столь же быстро, сколь и появился.

Я так понял, что Ото каким-то образом препятствовал продаже клуба, поэтому «Кокусай Грин» прислали вместо него Чака Хасагаву. Он оказался экспертом в области кризисного менеджмента и очень милым парнем.

– Занимайся хоккейными делами, как считаешь нужным, – сказал он мне первым делом.

– Спасибо. Именно этим я и занимался первые три года.

– Команду точно продадут. В этом нет никаких сомнений».

И команду продали. Но это случилось в два этапа.

Сначала спустя неделю после драфт-лотереи, 18 мая, было официально объявлено о подписании «договора о сотрудничестве» с флоридским бизнесменом из Палм-Бич, сделавшим себе имя и сколотившим неплохое состояние в области страхования, а затем и финансовых услуг, Артуром Л. Уильямсом-младшим. Де-юре Уильямс не стал полноправным владельцем команды в тот день (формально это произошло только 14 июля 1998 года), но по сути именно в этот день команда сменила хозяина де-факто.

Молния обошлась Уильямсу в 117 миллионов долларов. Главным конкурентом Уильямса был детройтский стекольно-бетонный магнат Уилльям Дэвидсон, владевший к тому моменту двумя профессиональными баскетбольными командами (мужской, Детройт Пистонс, и женской, Детройт Шок) и профессиональной хоккейной командой из Интернациональной хоккейной лиги, Детройт Вайперс. В итоге весной 1998 года он уступил в аукционе. Но мы с ним еще встретимся. И причем очень скоро.

Строго говоря, мало кто может сказать, зачем Уильямсу была нужна эта покупка. Про хоккей он не знал ничего. От слова вообще. Даже меньше, чем японцы в 1992 году. Для них Фил Эспозито хотя бы проводил курс молодого бойца с полным погружением в сакэ во время уговоров инвестировать деньги в команду.

«Еще у Уильямса была привычка посылать нам странные мотивационные факсы. Однажды утром я получил вот такой факс: «Газель встает рано утром и бежит. Лев встает рано утром и гонится за газелью. Если газель остановится, лев ее съест. Давай, давай, давай». Он был странный, очень-очень-очень странный человек», – писал впоследствии Эспозито.

© Все права на текст защищены. При перепечатке или цитировании текста, обязательна ссылка на книгу «#ВеримВТампу. История Tampa Bay Lightning. 1992-2021»  (ISBN 978-5-604-41359-3) и российский фан-клуб Молнии.

Содержание книги на sports.ru - https://www.sports.ru/tribuna/blogs/lightninghockey/3057421.html