«За 70 лет советской власти мы выжгли работяг: люди берут деньги и ни черта не делают». Допрос Губерниева о политике и народе
Ирина Шихман – в роли следователя.
Дмитрий Губерниев дал большое интервью Ирине Шихман на ютуб-канале «А поговорить?».
Почти полуторачасовой разговор (в основном про Владимира Путина и допинг в российском спорте) по стилистике и напряжению больше напоминал фехтование. Ниже – главные отрывки из беседы.
Про отношения с начальством и фигурное катание
– Где грань между уважением к руководству и тем, что ты начинаешь пресмыкаться, лизоблюдствовать?
– Жопу лизать. Она эфемерная, где-то есть, но я этим никогда не занимался. У меня бывают иногда очень жесткие стычки. Мы с Натальей Билан (главным продюсером «Матч ТВ» – Sports.ru) иногда переписывались просто по жесткачу, потом не разговаривали несколько недель. Конечно, это рабочие моменты, но это не мешает отношениям. Все знают, что мы за дело. Если я считаю, что можно сделать лучше, я об этом говорю.
– А вам кажется, «Матч ТВ» сейчас движется в правильном направлении?
– Думаю, да. Нет, у меня есть вопросы, конечно. Мне очень горько, что канал расстался – я уж не знаю, в силу каких причин – с фигурным катанием. Сейчас оно на Первом рвет… И фигурнокатательные ветки в интернете – я думаю, придет день, когда мы это все вернем.
– Это ошибка руководства?
– Я не знаю, чья это ошибка. Но если у нас этого нет, то жаль.
Про поправки в Конституцию и статус доверенного лица Путина в 2018-м
– Вы как человек, всегда друживший с начальством…
– Что значит, друживший с начальством? Вы как Дудь: вот Дима всегда хвалит начальство. В смысле я его всегда хвалю? Я никак не пойму. Ну если меня в 97 году просто как Ваню-пастушка взяли, я че, скажу: начальники – дураки? Мне дали возможность работать, меня позвали на «Россию».
Может, сначала Добродеев смотрел скептически на то, что я делаю, но мы завоевывали авторитет, я работал. В мою работу никто не влезает. Я езжу комментировать «Евровидение» – в подводки они, что ли, будут влезать? Что мы скажем по поводу радуги, Украины или еще что-то. У нас есть голова на плечах, мы знаем, что делать.
Дмитрий Губерниев: «Когда работал охранником в казино, пьяный депутат обещал закопать меня в ил»
– Потому что все про вас знают, что вы не скажете ни про Украину ни про Хабаровск.
– Наоборот, все знают, что я могу что-нибудь брякнуть, спеть песню, пошутить.
– Но даже в страшном сне про Хабаровск вы не брякнете.
– Стоп-стоп-стоп. Давайте про Хабаровск поговорим. Власть должна разговаривать с народом, вот губернатор Фургал с людьми разговаривал. Я не буду влезать в его историю, следственные органы разберутся.
Откуда взялась практика назначений начальства из Москвы? Это старая история, еще со времен Сталина: нужно ставить москвича, который был бы в ответе не перед местными, а перед большой командой из центра, кому-то был бы обязан – конечно, это вызывает раздражение у людей. Конечно, я не позавидую Михаилу Дегтяреву.
Забыли, как общаться с людьми, как отчитываться перед избирателями. Собянин, например – где бы мы были сейчас в Москве, если бы не Собянин по поводу коронавируса? Мы реально видели работу огромную.
– Вы поддерживали поправки в Конституцию?
– Я поддерживал поправку по поводу природы, я природу люблю. Там было много поправок, они шли пакетом. Меня волнует природа.
– Вы голосовали за или против?
– Я не буду говорить, это мое личное дело. Не хочу и не буду. Почему я должен докладывать, как я голосовал?
– Вы призывали голосовать за поправки, а сами сейчас выступаете против вертикали власти, которая в этих поправках…
– Я не выступаю против вертикали власти. Если у тебя нет вопросов к президенту, правительству, то ты просто идиот. Власть для того и нужна, чтобы отвечать на вопросы людей. И конечно, мне не нравится закрытость власти в том или ином регионе. Не нравится эта власть – переизберем, будет другая, когда мы говорим про местные истории. Должна быть подвижность, река…
– Вы доверенное лицо Путина и Собянина…
– О-о-о, началось. Я так и знал. Удостоверение закончилось, сейчас я не доверенное лицо, сейчас нет такого института.
– Вы просто во всех интервью пытаетесь как будто от этого отбрехаться.
– Я не пытаюсь, это дела минувших дней. Если я вижу позитивные изменения в Москве: я могу прийти в парк и ходить там по газонам босиком – я люблю очень, энергия, понимаете… При предыдущем мэре я не мог себе это позволить, потому что приходил охранник: по газонам не ходить.
Вот я сижу, комментирую лыжи. И фраза: в деревне Голиково рядом со Сходней есть лыжная база, и почему-то там, где мы в футбол играли, возник очередной коттедж. У нас коттеджи негде строить? Я понимаю прекрасно, что если ты доверенное лицо и об этом говоришь, то внимания будет значительно больше. Есть возможность делать реальные дела.
– То есть вы идете сознательно, так как это увеличивает вес вашим словам?
– Нет, это отчасти. Как получилось последний раз: волонтеры Победы предложили, мы тебя будем делегировать. Волонтеры Победы – замечательные люди; ну если ребята порекомендовали, я не откажу.
Мы работаем на канале, который создавал президент. Мы видим, что внимание к спорту сейчас совсем другое. Невозможно представить биатлон в записи, хоккей, который никто не показывает. Были времена, когда ЧМ никто не покупал.
Я как человек, работающий в структуре, которая была бы невозможна без указания первого лица, считаю своим долгом…
Про допинговую культуру
– Какие глобальные проблемы есть в российском спорте?
– Допинг.
– Вы говорили об этом с президентом?
– Нет, возможности не было. Я говорил об этом со всеми министрами спорта, руководителями ОКР, с Игорем Левитиным, с Мутко.
Государственная система – полная чушь, но мы очень серьезно погрязли в свое время. Много побед в биатлоне и лыжах на эритропоэтине. Мы не осознавали всей опасности, потому что эта зараза проникла очень глубоко. Может, по-журналистски нужно было бить в набат пораньше. Но это не только наша проблема.
Я видел, как некоторые люди просто переставали работать, потому что можно было использовать чудодейственный препарат. Это чудовищно.
– WADA все-таки отстранило нас…
– Если говорить про последние решения, то много политики. В легкой атлетике, видимо, нами хотят заткнуть финансовые дыры: соревнования не проходят, у World Athletics большие долги – давайте возьмем у русских. Как-то это странно, принцип коллективной поруки.
Вот история биатлониста Саши Логинова. Принимал допинг? Принимал. Виноват? Виноват. Вышел? Вышел. Сейчас Мамаев и Кокорин играют – им что, запрещают? Но когда от Логинова требуют покаяния… Покаяния за что? Он отсидел. Был бы закон пожизненно – сидел бы пожизненно. Саша труженик, скромный парень, но его проблема – надо было как-то объяснить соперникам, но мы же языка не знаем.
– В конце 2019 года WADA обнаружило признаки изменения базы данных.
– Я не знаю, кто это делал. Хочется понять. Отчасти я верю в то, что говорит WADA. Я подумал: ребята, ну если вы такие, то может, нашли бы хакера хорошего. Это вопрос – я не буду матом ругаться – раздриндряйства.
Проблема нашей страны – отсутствие профессионализма. У нас люди могут брать деньги и ни черта не делать. За 70 лет советской власти мы выжгли поколение работящих. Сделал велосипед – тебе дали 120 рублей. Не сделал – все равно 120. Плохо сделал – те же 120. Мы пожинаем плоды всей это истории.
– Правильно ли я понимаю, что у нас действительно этот термин – допинговая культура? От мала до велика на каждом участке от чиновников до спортсменов.
– Сейчас этого нет. Мы говорим про грехи старые, которые мы признаем. Я же сказал, что мы жрали допинг – мы его жрали. Проблемы были, но мы эти проблемы осознали и постарались захлопнуть эту крышку. Сейчас только единичные случаи.
Вы знаете историю лыжницы Терезы Йохауг? И все норвежские журналисты в приватных беседах говорят: вы думаете, мы ей верим? Конечно, нет, она лжет. Но мы же можем об этом сказать по телевизору.
Я видел один раз в Чайковском на летнем ЧМ – пришла Катя Юрьева, чемпионка мира, дважды попалась потом на ЭПО. Пожизненный дисквал. Она по тем еще заслугам почетный гражданин города, ее охранник пустил в зону, где спортсмены. Я был в ужасе: вы больные, что ли? На трибуне – пожалуйста, вдоль трассы – пожалуйста. И вы хотите, чтобы нас в биатлоне простили? Глупость, непрофессионализм – вот о чем мы говорим.
Чем допинг Логинова отличается от допинга Йохауг?
– Как вы относитесь к биатлонисткам Зайцевой и Вилухиной?
– По-прежнему считаю, что они ничего не употребляли. CAS решит, доказано или нет – ничего не доказано. У Зайцевой ДНК собственного мужа – ох, как это интересно. У нас были проблемы на сочинской Олимпиаде, это понятно. Выиграть хотелось – хотя можно было как-то иначе.
Но самое интересное, что они оправдали канадскую каноистку, у которой запрещенный препарат попал после полового акта с партнером. Сказали: да, ну бывает, он на этом сидел. Ребят, вы что, нормальные вообще?
Зайцева грудью кормила, возвращаясь в спорт, на моих практически глазах. Она что, больная допинг есть?
– Окей, а она не знает, что у нее будут брать пробу и ей не нужно заниматься сексом? Я понимаю, что уже были случаи, когда попадал ДНК другого человека.
– В смысле не нужно заниматься сексом? Почему? Женщинам это вообще перед соревнованиями показано. Любовь – такое дело, что... В плане девчонок я считаю, что это нелепый оговор.
Романова у меня в программе ревела белугой: мы что, грязные? Она же не актриса больших и малых театров, чтобы изображать вселенскую скорбь. Я знаю другие истории: люди глядят в глаза и говорят, что чистые. А я знаю, к какому доктору он ездил позавчера.
Про спортсменов в политике (и Кабаеву-депутата)
– Как вы относитесь к спортсменам, которые идут в политику?
– Взять Антона Шипулина. Я бы не сказал, что поход в политику унижает Антона, тем более он пытается вникнуть во многие истории, и от него, как мне кажется, есть определенная польза нам всем.
Что касается спортсменов в Думе, мне кажется, что многие могли бы заниматься чем-то другим. Но когда ряд бывших рассказывает, что спортсмены, которые пошли в Думу, такие-сякие, я вспоминаю, как лет 10-15 назад эти бывшие сами пытались, но за них никто не проголосовал.
Но мне жаль, что такие люди, как Чепиков, Драчев, тот же Шипулин – они могли бы приносить пользу рядом со спортом.
– Знаете ли вы хорошие инициативы спортсменов в Госдуме?
– Че-то не помню, честно говоря. Я знал, что вы это сейчас спросите. Ну мы же понимаем, что партийная дисциплина… И они играю по тем правилам, которые там установлены. Голосуем все – есть партийная история.
А предложить инициативу стесняются. Я не понимаю почему.
– Вы же общались с Алиной Кабаевой, которая сидела в Госдуме с 2007-го по 2014-й.
– Мы с ней никогда не обсуждали депутатство. Разговаривали о спорте, детях, юных гимнастках, природе, погоде, Фонде Алины.
– Что Алина 7 лет делала в Госдуме, вы не знаете?
– Я знаю, что она была депутатом. Но что конкретно она там делала, я не знаю. Это вина моя или беда, или что там… Бывает, смотришь: человек 25 лет депутат. Думаешь: что он там делал?
Агитирует ли он за Путина?
– Как в великой спортивной державе возможна такая допинговая история?
– С распадом Союза мы многое профукали: спортивную медицину, момент возникновения допинговых историй, когда надо было просто каленым железом выжигать. Все мы виноваты…
– При чем здесь я?
– Легко так сказать: вот, я в спорте не понимаю. А может, если бы вы смотрели спорт активно, смотрели бы ваши родственники, мои, всей съемочной группы, если бы мы задавали вопросы… Я считаю, что виноваты мы все.
Когда я наблюдаю адские истории по поводу спортивных врачей, отсутствия кафедр – кто-то решил это все сократить. Приходили дилетанты.
Взять Мутко – непопулярная личность. Но столько, сколько Мутко сделал для спорта, невозможно представить, ему памятник надо поставить при жизни.
– И что он сделал?
– Медаль Саши Легкова. Виктор Ан, Виктор Уайлд – гражданства. Другой вопрос – что да, Родченков, вопросы допинга. Но я прекрасно понимаю, что руководители федераций говорили: вась-вась, у нас все отлично, мы на мировом уровне. А потом оказывается, что коррупционная ржавчина проникла… Мы говорим не только про Балахничева. Ламин Диак (экс-глава Международной ассоциации легкой атлетики – Sports.ru) – казалось, такой великий начальник – а он там чуть ли не допингом торговал.
Рассказать вам историю моей личной боли? В 1980-м на Олимпиаде прыгун с шестом Константин Волков занял второе место. Спустя время он выиграл Евро, а тогда уже появился Сергей Бубка – величайший человек, который убил целое поколение прыгунов.
Вот Волков на ЧМ-1983 был призером за Бубкой. А потом должна была быть Олимпиада-84. В этом сезоне Бубка был готов не так здорово – или наоборот, Волков был готов здорово. И у Волкова деды из Политбюро ЦК КПСС отняли поездку на Олимпиаду.
Он поехал на «Дружба-84» и прыгнул 5,80. А чемпион Олимпиады в Лос-Анджелесе взял 5,70. У Волкова подрос сын – Матвей. Когда началась свистопляска с легкой атлетикой, ему было 11-12. В 15 мальчик берет 5,50 – это человек талантливее Бубки. Сейчас наши легкоатлеты не имеют возможность выступать, и он едет в Беларусь.
– У нас отстранение на 4 года, сплошные разборки, молодые уезжают, единственное в истории страны отстранение от Олимпиады. И все это произошло при Путине.
– Несет ли он ответственность? Ну конечно, да. Ну если он президент Российской Федерации...
– Можно ли агитировать за президента, при котором все это состоялось в спорте?
– О-оо-й… На самом деле нюансов много. Помимо всего того ужаса я вижу колоссальную работу, нашу общую.
– Я вас спросила конкретно – вот вы агитируете за Путина.
– Я что, агитатор, что ли?
– Есть положение о том, кто такие доверенные лица. Там есть пункт про то, что вы агитируете.
– Когда это было… Я все это читал.
– Вы мне можете ответить прямо на вопрос: при Путине состоялись ужасные по масштабам спортивные события в стране. Если вдруг Владимир Владимирович в 2024 году…
– Ужасные что? Чемпионат мира?
– Олимпиада – на 4 года отстранили, ЧМ – отстранили…
– Вы меня простите, два года назад мы были все счастливы. Мы победили допинг! Какая у нас колоссальная коррупция? Мы пытаемся из этого как-то выбраться. При Путине залезли, при Путине выбираемся.
– Вы агитируете за этого человека.
– Я считаю, что минусов полно, но и плюсов тоже хватает.
– Главные достижения в спорте при Путине?
– Развитие детского спорта – при всех тех проблемах. Олимпийские игры-2014.
– Ну это же позорище страны.
– Позорище уже, да. Но я, например, думаю: в биатлоне у нас отняли медаль – проблемы у Жени Устюгова. А Легков? Сначала отняли, а потом вернули, если вы помните.
Мне тоже стыдно. Я не спал ночами, комментировал на таком подъеме. А потом – ребят, а что это у нас там получилось. И вопрос: а кто несет ответственность?
Чемпионат мира, развитие футбола, хоккея. Я сейчас не говорю: отец родной, спасибо большое – это какая-то дичь. Развитие спорта в стране, есть спортивный канал. У нас полно медалей разных. Чем мы можем гордиться? Гордиться вроде как нечем – я сейчас не про спорт. Мне кажется, какие-то вещи происходят опосредованно власти.
Огромное интервью Губерниева. Осторожно: очень много Путина
Но если говорить о спорте, то у нас сейчас родилось поколение, способное решать серьезные задачи. Оно не связано с Союзом, с теми дрожжами и тем колесом, которое по инерции крутилось в 90-е.
При нынешней власти, как к ней ни относись… У меня к ней много вопросов – и по Хабаровску, и по Сходне, и по велокольцу в Крылатском – не надо там дома строить. По спорту я пытаюсь ответить: в прямом эфире показывается биатлон, хотя раньше он был нафиг никому не нужен. Есть спортивный канал, где я работаю, мы пытаемся пропагандировать физическую культуру, спорт. Потому что есть поддержка в том числе.
Мы рады, что «Химки» в премьер-лиге? Рады. Хочу ли я, чтобы на эту команду тратились бюджетные деньги? Нет. Я хочу, чтобы сотни миллионов, которые не дай бог сейчас прилетят из бюджета на футбольную команду, остались на детский спорт, на другие важные статьи расходов, про медицину и образование я не говорю.
По поводу экономических мускул: вооружение – понятно. Но мне точно так же понятно: чтобы играть мускулами, говорить о двуполярном мире, великой стране, нужно вкладывать в образование, экономику, здравоохранение, поддержку бизнеса, в том числе и в пандемию.
Например, я не могу в нашей стране купить обувь – у меня 47-й размер, переходящий в 48-й. Я не могу лекарства купить. Есть лекарства, которые я привожу из-за границы, из Украины в том числе. Это важный момент. Люди, которые считают, что можно есть дженерики, отменяя важные препараты для моей мамы – почему они это все решили? Поддержка отечественного производителя? Научитесь делать без побочных эффектов – пожалуйста.
– Зачем вы агитируете за Путина тогда? У вас столько глобальных вопросов по всем статьям, и вы два года назад идете агитировать.
– Представляя свою сферу и обращая внимание на все спортивные проблемы, я счел своим долгом, естественно, об этом говорить, представляя то, чем я занимаюсь.
– Не поняла.
– Я спортивный комментатор, я представлял именно развитие спорта в стране. Да, со всеми косяками. Спорт в стране есть? Есть. Канал спортивный есть? Есть. Я рассказываю о том, что открываются секции. Если они закрываются – даем по лбу всяким руководителям. Это возможность делать добрые дела конкретно.
– Вы рекомендуете мне проголосовать за этого человека.
– Рекомендовал раньше. Когда будут выборы, мы посмотрим. Что мы сейчас об этом говорим? Я сейчас отнекиваюсь, потому что вопрос не на повестке.
Вы спрашиваете про Путина и власть. Я комментировал спорт, вел мероприятия – я что, в политику совался?
– Ой, Дим, не начинайте. Вы ездили в Сирию, выступали за поправки, сто раз были доверенным лицом, вели концерты. А сейчас вы говорите: я просто комментатор.
– Ир, никто не соскакивает: я не я и лошадь не моя. Я просто вам рассказываю, что я делал свою работу. Мне говорят: слушай, есть такое предложение, давай? Я, делая работу, говорю: давай. Есть возможность приносить людям пользу.
– Когда вы выступаете за Путина – вы делаете свою работу или это ваше личное желание?
– Я считаю, что это неразрывно связано с моей работой – на канале, который создавался решением президента.
– Если вас позовут – надеюсь, вы все еще будете работать в 2024-м на канале – а Путин будет баллотироваться, вы пойдете?
– Я не знаю. Послушайте, воды утечет много до того момента.
Что с личной жизнью у Кабаевой? А что у Путина?
– Вы читали, чьей девушкой является Алина Кабаева?
– Мало ли чьей девушкой является Алина Кабаева. Меня это не интересует совсем.
– А личная жизнь нашего президента?
– Тоже не интересует. Потому что это его право. Мне было бы интересно узнать, но он ничего не говорит после развода. Песков сказал: Путин женат на России – пусть будет так. Красиво, правда? Как это – жениться на стране?
– Меня интересует личная жизнь президента, поэтому я спрошу. Как вы думаете, почему Алина Кабаева фигурирует в этих слухах?
– Если мы говорим про слухи, которые сопровождают всех известных людей. Она красивая женщина, звезда спорта. Наверное, на нее обращают внимание разные люди.
В спортивном мире про это не говорят. Мы что, на биатлоне будем обсуждать личную жизнь Кабаевой? Мы на биатлоне обсуждаем личную жизнь Домрачевой. Допустим, ты идешь вечером по Хохфильцену – идет Бьорндален, держит за руку прекрасную Дарью. У них тогда только начинались отношения – я о них знал, но молчал как партизан.
И они видят меня, друзей моих. И Бьорндален отпускает руку Домрачевой.
– Вот здесь почему-то вам личная жизнь интересна.
– Я это видел глазами собственными, Ира!
– Как вам кажется, президент должен показывать личную жизнь стране?
– В идеале – да.
– Чего боится Путин?
– Не знаю, спросите у него. Может, он не боится. Наверное, вопросы безопасности, дочерей и так далее. Я встречался с Путиным много раз, но не спрашивал про личную жизнь – это безнравственно, как мне кажется.
Про репрессии и Сталина
– Я считаю, что чрезмерная милитаризация, может быть, затмевает некоторые другие проблемы в стране.
Я бы гордился, что мы держава, если бы в первой десятке университетов были бы наши вузы. Вот спорт – да, мы держава и нация.
Нефтяная игла – эта чертова, пресловутая. Мы слезаем с нее 15 лет, все никак слезть не можем. Меня волнуют инвестиции в страну, которые почему-то прекращаются. Мы европейская страна, я человек мира и Европы, я живу иногда за границей месяцами, вижу отношение к стране – не все хотят к нам с мечом прийти.
– Вы же не любите сталинское время. Вам не кажется, что дела «Нового величия», журналистки Светланы Прокопьевой, Юрия Дмитриева – это тоже репрессии?
– У нас жив этот чертов нерв. Мне один историк рассказывал. Он выступал перед военными и там рассказывал про Белую армию. Ему говорят: вам про это не надо – Красная армия.
Уборевич, Якир, Блюхер, командный состав... Василевский говорил о том, что если бы не было репрессий, не было бы 1941-го.
Сейчас мы, к сожалению, видим, что у некоторых людей прошлое готовится стать настоящим: одна часть страны сидела, другая охраняла. Нам бы дай волю, и вот этот маховик может включиться – я это чувствую с большой опаской.
– У вас есть чувство вины, что вы пропагандировали эту власть?
– Чувства вины – нет. Я причастен к чему? К делу историка Дмитриева? Я считаю, это страшно. Доверяю ли я следственным органам? Наверное, да, а что нам еще приходится делать?
И вопросов много, а вот давайте про Фургала. Он 15 лет был такой влиятельный, что ни одного уголовного дела не было – так воздействовал на милицию, на полицию. А когда стал губернатором – стал таким невлиятельным, что почему-то оп… Ребята, будьте любезны, покажите людей, которые его крышевали – почему они-то не сидят? Или до них не добрались еще? Наверное, присядут. Но мне хочется понять: что же за такой металлический король, который держал весь Хабаровский край. И все знали и молчали – это что же за крыша там была?
Когда я дал интервью сайту Sports.ru и сказал, что в первые несколько дней войны сделал вождь всех народов… Там была цитата громкая про Иосифа Сталина. Мне приходили угрозы, целое отделение КПРФ, мне Зюганов позвонил.
Его SMM-щики написали: мы с Губерниевым не друзья. И он мне потом позвонил: Дим, Политбюро по-прежнему по вторникам, мы с тобой приятели, я так не работаю, это мои молодые постарались. Я говорю: Геннадий Андреич, ну так вы опровергните. А он: давай с тобой лучше водки выпьем как-нибудь. Я: понятно все.
Про противоречия самому себе
– Я не вижу противоречий в том, что я говорю. Потому что есть возможность так или иначе на ситуацию влиять.
– Вам не кажется, что если бы вы так говорили, но каждый раз не выступали на митингах…
– Почему каждый? Я выступил несколько раз, делал свою работу, я был ведущим. Меня позвали, я пришел, даже денег за это не получил.
– Вы же могли отказаться?
– Наверное, мог. Но посчитал, что это честь – работать с президентом. У меня нет противоречий, потому что это моя работа, мне было интересно. Я не кричал: за Путина – это делали другие люди.
Ты выходишь перед публикой, которая пришла не к тебе. Неважно, как она пришла – кто-то по своей воле, кого-то, может, на работе попросили. На Манежной было до 140 тысяч, в «Лужниках» 100 тысяч с партером. И ты выходишь и думаешь: вот она, энергия, попробовать подержать аудиторию. Даже когда погода холодная. Хедлайнер-то еще придет, а я просто ведущий.
Это не агитация за Путина, речь вообще не об этом. И ни о каких компромиссах, а о возможности доносить свою позицию до людей. Обращать внимание на развитие спорта и в то же время на косяки. Коль скоро ты доверенное лицо, отношение будет чуть другим – и возможностей влиять на ситуацию больше.
Почему я должен говорить: я в чем-то виноват? Я не очень понимаю. Часовню тоже я развалил.
– Примерно вы говорите следующее: я очень люблю детей – а дальше за углом вы их бьете.
– В смысле? Не-не-не. Ну вы перегибаете. Я на вашем месте сделал бы то же самое, вы блестяще работаете. Еще раз говорю: в этой конфигурации, поддерживая основополагающие истории, связанные с моим бизнесом, с моей работой, с развитием спорта, обращать внимание на то, что происходит в других областях. Заостряя внимание на том или другом.
И если ко мне будут прислушиваться и мы будем говорить о проблемах, удачах, неудачах – наверное, это важно. Разве нет?
– У вас есть мечта для страны? Прекрасная Россия будущего, как мы любим.
– Не хочу быть банальным, тосты толкать. Я хочу, чтобы в России ценность каждого человека была бы такой же, как в очень многих развитых странах. То, чего нам пока не хватает. Я хочу, чтобы мы были страной, где имеет значение каждый человек: вы, я, незнакомые люди.
Чтобы люди имели значение, именно они выбирали власть. Чтобы с людьми говорили, слышали и слушали их. Некоторые из региональных руководителей это пытаются делать, и весьма успешно. Движение есть, но противодействие: закрутить гайки, работа следственных органов, задушить бизнес – кому это надо? Вот он вопрос.
Фото: globallookpress.com/Christian Charisius/dpa, Pravda Komsomolskaya/Russian Look, Kremlin Pool/Global Look Press; РИА Новости/Алексей Филиппов, Михаил Мокрушин, Алексей Дружинин, Екатерина Чеснокова; А поговорить?
1) Ирина могла бы уточнить про высказанивание про Сталина, которое опровеграется документами. Или как обычно "всё по секретным документам"?
2) Господин Губерниев может не в курсе, но СССР уже 30 лет как распался. Его нет. А тут выясняется, что именно он виноват, в том что мы олимпиаду в Сочи провалили. 30 лет уже достаточно большой срок. А почему за 30 лет у нас не появилось профессионалов? 30 лет другая страна и другой строй, а где результат?
3) Я правильно понимаю, что Сталина в губерниях были выборы? Кстати в Горкамх и Обкомах они были.
4) "Василевский говорил о том, что если бы не было репрессий, не было бы 1941-го." Где пруфы Билли?
У меня сложилось ощущение, что для того что бы показать что сейчас всё хорошо, показывают не текущие достижения, а рассказывают как до этого плохо было.
*****
они перебрали все антисоветские мифы и принесли их в школы, снесли плохие памятники и установили правильные, ходили на митинги и выборы, скакали на площадях и расправлялись с совками, облизали все западное, что только смогли. но правильный капитализм все никак не наступал и жить не становилось лучше. при этом налицо повсеместная моральная деградация, оскотинивание, отупение, озлобленность, отчуждение, вымирание, разрушение экосистем, обнищание большинства в пользу меньшинства. вперед в светлое будущее.
2. Были свои ограничения в плане свобод, но сейчас ты тоже несвободен,а гайки постоянно закручивают, появилась замечательная статья 282, с настолько расплывчатыми формулировками, что посадить можно практически любого(открывали уголовные дела даже за репосты мемов в интернете), это по твоему свобода ? А вот прав было ощутимо больше. Право на труд исключительно по трудовому кодексу/на отдых/на образование/на медицинское обслуживание/на достойную пенсию. А какие есть у тебя сейчас права, особенно если ты работаешь в частной лавочке на "хозяина"-самодура и его управленцев? Как далеко и насколько быстро тебя пошлют матом и выкинут с работы, если ты начнешь возмущаться неоплачиваемыми переработками/вызовами на работу в выходные дни/хамским и высокомерным к себе отношением ? А в союзе любой рабочий мог прийти на собрание и высказать свои претензии начальству, его как минимум выслушали бы и ничего за это ему не было. Неоплачиваемый отпуск/больничные/работа по 10-12 часов ежедневно были просто нонсенсом. СССР был передовой промышленно развитой страной и через 16 лет после войны полетел в космос, в который до сих пор летаем на разработках 60-70-х годов, а последние случайно выжившие заводы, не связанные с ТЭК, закрываются. Тогда были одни минусы, сейчас другие, но если сравнивать - то для большинства плюсов было больше тогда(если не брать последние годы существования страны которую уже начал уничтожать предатель и мерзавец Горбач)