20 мин.

История профессионального тенниса: 1926-45 годы. Часть первая

169

Фото: Fotobank/Getty Images

Что ж, улитка начала свой путь...

Пристегните ремни и добро пожаловать в начало прошлого века. Тогда ещё не было телевидения, так что все отчеты записывались очевидцами матчей.

Как пел Фредди Меркьюри: «Let me be your guide»

Рей Боуэрс

Часть I. Сюзанн Ленглен и первый профессиональный тур

Конец лета 1926 года. Теннис процветал на международном уровне, привнося стиль и содержание в то, что потом получит название Золотой Век Спорта.

На вершине международного тенниса располагались три великих национальных чемпионата: Уимблдон, чемпионат США на Форест Хиллз и чемпионат Франции на грунте, который стал открыт для нефранцузских игроков в 1925 году и уже признавался ведущим турниром. Тем временем ежегодные турниры Кубка Дэвиса вызывали такой же, если не больший интерес по всему миру, а британские и американские женщины ежегодно состязались за Кубок Уайтман.

В те времена правили две суперзвезды. Каждый год с 1920 по 1925 годы рейтинг возглавлял американец Уильям Тилден, который в тот период неизменно приводил США к победе в Кубке Дэвиса. Тем временем французская чемпионка Сюзанн Ленглен выиграла, начиная с 1919 года, шесть Уимблдонов подряд. Единственной женщиной, которая могла с ней сравниться, была младшая на шесть лет калифорнийка Хелен Уиллз, которая проиграла Ленглен в их единственном упорном матче в финале Канн 1926 года.

В великих турнирах и соревнованиях Кубка Дэвиса участвовали только игроки-любители. Любительский статус определялся правилами и руководствами, устанавливаемыми теннисными властями – национальными теннисными федерациями и Международным Фондом Тенниса на Траве (ILTF), располагавшегося в Лондоне. Любителю запрещалось получать призовые деньги, хотя допускалась компенсация расходов и ещё какие-то деньги от компаний – производителей спортивных товаров и других покровителей. Доход игрока от печатных публикаций был «серой зоной». Те, кто зарабатывали на жизнь теннисными уроками, считались профессионалами. Допускались так называемые «pro-am» («профессионал – любитель») матчи: тренирующий профессионал против любителя регионального масштаба, например показательные матчи в парном разряде. «Открытые» турниры были запрещены.

Ленглен

Теннис стал сценой для Сюзанн Ленглен, бывшей, вероятно, самой притягательной и знаменитой фигурой в истории тенниса. Ленглен, рождённую в Париже в 1899 году, строжайшим образом тренировал её отец, и она стала игроком с непревзойдённой точностью ударов.

Ленглен заворожила американского журналиста, который наблюдал за ее триумфом длиной в неделю на чемпионате Франции: «Ее ракетка встречается с мячом в центре и она по желанию направляет его с почти что жутковатой точностью. Она играет «по месту» и практически всегда попадает туда, куда намеревается... Она быстро перемещается по корту, постоянно сконцентрирована и потому хорошо предчувствует». Журналист также отметил ее всеобщую популярность и видимое удовольствие от нахождения в главной роли на сцене. «Она высокая и грациозная и прекрасно одевается», – писал он, обращая внимание на цвет ее свитера, соответствующий цвету повязки на голове.

Ленглен легко победила калифорнийку Мэри К. Браун в парижском финале под аккомпанемент непрекращающегося дождя на разбухшем корте. Браун удавались, как заметил американский обозреватель, «симпатичные удары слета», но по большей части ее подготовительные перед выходом к сетке удары не создавали Ленглен больших проблем на медленном корте. Браун удалось взять только один гейм. По окончании матча Ленглен «сияла под овации зрителей, во время фотографирования и вообще во всем, что сопровождало и подчеркивало ее триумф».

Это стало последней победой Ленглен в любительском статусе. Через несколько недель она снялась с Уимблдона, сильно расстроенная (хоть это и не была ее вина), что не смогла сыграть матч перед королевой. Затем в начале августа после нескольких месяцев обсуждений она согласилась принять ожидаемую сумму в 100000 долларов за серию профессиональных матчей в Северной Америке. Объясняя свое решение в последовавших вскоре ряде публикаций, Ленглен подвергла критике всевозможные уловки, которые позволяли лучшим из звездных игроков – таким как она – оставаться любителями. По ее убеждению, теннис должен придерживаться в отношении любителей таких же правил, что и гольф. И напоследок заверила читателей, что вне зависимости от того будет ли она выступать в качестве любителя или профессионала, она «всегда будет пытаться показывать такой же теннис».

С.С. Пайл и его труппа

Промоутером, перед настойчивостью и чековой книжкой которого не устояли самые знаменитые теннисные «звезды», стал американец Чарльз С. Пайл. Предприимчивый Пайл был родом из глубинки штата Огайо и добывал средства на учебу в Уэслианском университете Огайо, продавав рекламу в университетской газете. Потом он был предпринимателем в кино- и театральном бизнесе, пока не переключился на профессиональный американский футбол, заключив контракт с легендарным Редом Гранджем. К 44 годам Пайл был успешным бизнесменом. По утверждению Пайла, когда во время его переговоров с Ленглен и ее отцом Сюзанн была в нерешительности, что из-за профессионального статуса она может потерять друзей и положение в обществе, он сказал, что «деньги никогда не мешали положению в обществе».

Но кто может стать достойной соперницей для Ленглен? Возможно, Хелен Уиллз  или Молла Мэллори? Действительно, тур Ленглен против Уиллз мог бы стать одним из ярчайших эпизодов в истории тенниса. Пайл сделал предложение обеим, но ни та ни другая не выразили интереса. Вместо этого Пайл заключил контракт с Мэри Браун, недавней соперницей Ленглен по парижскому финалу, на сумму 30000 долларов. Браун была хорошим игроком. Ей было 35 лет, она выигрывала национальный чемпионат США в 1912-14 годах и была капитаном американской сборной в Кубке Уайтман. Вдобавок у нее был рейтинг в гольфе. При подписании контракта Браун пояснила, что ей требовались деньги и что она считала честным выступать в статусе профессионала.

Тем временем Пайл попытался привлечь игроков – мужчин. Тилден с ходу отклонил предложение о двукратном увеличении суммы контракта в ходе переговоров. Уильям Джонстон тоже отказался. Поль Фере согласился, но четвёртый игрок Франции вряд ли был громким именем. Затем в конце сентября Пайл организовал помпезный банкет на лайнере Париж. Присутствующие понимали, что Пайл намерен объявить имя еще одного игрока, подписавшего контракт и встретили аплодисментами молодую американскую звезду Винсента Ричардса, театрально вошедшего в зал вместе со своей женой. Ричардс согласился присоединиться к труппе Пайла на время четырехмесячного тура по Северной Америке.

Этот контракт стал еще одной победой Пайла. У Ричардса, позже названного Тилденом «величайшим игроком слета, которого когда-либо знал мир», было огромное число парных побед, включая текущие титулы победителя чемпионатов Франции и США. Ричардс был еще и отличным игроком в одиночке, победив Тилдена в трех из четырех матчах в только что завершившимся сезоне. Рейтинговый комитет Ассоциации тенниса США позже номинирует его лучшим американским игроком 1926 года.

«Дезертирство» 23-летнего Ричардса стало серьезным ударом  по любительскому теннису США.  Ричардс был единственным игроком моложе 32 лет из сборной, которая только что защитила Кубок Дэвиса в матче против Франции. Тем временем в 1926 году Анри Коше выиграл чемпионат во Франции, Жан Боротра – Уимблдон, а Рене Лакост – Форест Хиллс. Все французские «звезды» были моложе тридцати лет. Ричардс не стал извиняться за своё решение, заявив, что переход в профессионалы – это только справедливо по отношению к нему и к его жене. «Я собираюсь прилагать те же усилия, что и в статусе любителя».

Завершая формирование своей труппы, Пайл заключил контракты с профессионалом, дающим теннисные уроки Харви Снодграссом и Говардом Кинси, который был партнером Ричардса в победе в паре на Открытом чемпионате Франции.

Реакция теннисного мира на действия Ленглен и Ричардса была неоднозначной. В редакционной статье Нью-Йорк Таймс отмечалось, что профессиональные матчи могут привлечь зрителей и что «никто не будет точить зуб на мистера Ричардса за деньги, которые он может получить благодаря своему мастерству». С. Уолллис Мерихью, редактор журнала Американский Теннис на Траве, чьи наблюдения об игре Сюзанн Ленглен мы приводили ранее, писал, что нет сколь-либо разумной причины возражать против профессионального соревнования где игроки просто получают то, что им причитается. Однако Мерихью очень не любил «промоутеров, которые ничего не знают о теннисе и просто хотят нажиться». Он предсказывал провал запланированному туру из-за «природы его устроителей». Тем временем президент Ассоциации тенниса США высказался против желания Пайла провести в течение года открытый турнир.

Вечер субботы 9 октября, Нью-Йорк

Темно-зеленый холст был плотно натянут на специально для этого мероприятия положенный линолеум. Белые линии четко выделялись в лучах ярких прожекторов. Все места на всех трёх уровнях Мэдисон Сквер Гарден (третья, недавно построенная, версия комплекса – VK) кроме самых удалённых уголков были заполнены. Публика, насчитывающая 13000 зрителей «вела себя прилично и разбиралась в теннисе», писал Аллисон Данциг в Нью Йорк Таймз. Хоть игровую площадку вне линий и трудно было назвать адекватной условия для игроков были достаточно хорошими, отмечал Ричард Лоуэнталь, отчёт которого был опубликован в журнале Американский Теннис на Траве. По мнению Лоуэнталя отскок мяча был сходен с отскоком на «достаточно быстром земляном корте». В зале присутствовал Тилден,  который был встречен аплодисментами когда он прошёл по корту.

В первом матче Винсент Ричардс играл с Полем Фере, Ричардс продемонстрировал уверенный теннис, играя по углам и порой выходя к сетке. Фере играл хорошо, время от времени выигрывая очки симпатичными ударами с бекхенда, но лучшая стабильность Ричардса стала решающим фактором, писал Лоуэнталь. Публика часто аплодировала, особенно игре Ричардса с лёта. Американец победил 6-3, 6-4.

Главный пункт программы начался с представления участниц. Браун была чуть ниже и покрепче соперницы. С коротко постриженными тёмными волосами она обманчиво казалась моложе Ленглен, у которой были резко очерченные черты лица.

Лоуэнталь подвёл итог игре следующим образом. Браун очень старалась, но большую часть матча вынуждена была провести в обороне. Нескончаемые и великолепно точные удары Ленглен по углам «жестоко гоняли» американку, пока запыхавшаяся Браун не начала в конце концов промахиваться. Зрителям длинные розыгрыши казались захватывающими, но скоро стало понятно, что у Браун нет шансов против «безошибочного тенниса, которым сияла французская драгоценность».

Данциг согласился. Ленглен была полностью поглощена игрой, писал он, она передвигалась «с лёгкостью пылинки». Её игра была «одной из самых мастерских демонстраций командования кортом, которые когда-либо видели в этой стране», написал в завешение Данциг. Ленглен – Браун 6:1, 6:1.

После этого мужчины разбились на пары и сыграли один сет. Затем микст. Ленглен-Ричардс победили Браун-Кинси 6-2. Лоуэнталь написал, что Ленглен доминировала и что публика приветствовала большое количество продолжительных розыгрышей.

В заключительной оценке наши очевидцы разошлись во мнениях. Данциг написал, что теннис в этот вечер соответствовал уровню крупнейшего турнира, но Лоуэнталь сделал вывод, что теннис был низкого качества и лишенный живости. При отсутствии составляющей соревновательности идея профессионального тура была обречена на провал.

О следующем дне игры, которая прошла в воскресенье, в присутствии 5000 зрителей, Данциг снова высказался в положительном ключе. Браун хорошо начала матч против Ленглен поведя 2:1 и играя агрессивно, но Ленглен вскоре нашла свою игру и легко победила 6-2, 6-1. Среди зрителей присутствовал Мерихью, пропустивший вечер открытия (Отцу теннисной журналистики не понравилось место сбоку на трибунах и он сел за задней линией вместе с Тилденом). Мерихью написал, что зрители разбирались в теннисе и игра была профессиональной, но все остальное находилось на любительском уровне. Он заметил, что игроков представляли как в цирке (объявляющий допустил ошибку в имени Ленглен) и судьи были некомпетентными. Особенно ему не понравилось, что судья на вышке был братом Браун, но об этом не было объявлено. В редакционной статье, которая называлась «Рубикон перейден», Мерихью в резкой форме не согласился с мнением, что новоявленных профессионалов возможно когда-нибудь восстановят в любительском статусе: «Они сами застелили себе постель (идиома, означающая «они знали на что шли» – VK). Теперь им надлежит лечь в неё. Каким бы скудным не было покрывало».

Нести теннис высочайшего уровня в массы

После Нью-Йорка игроки спустя два дня сыграли в Торонто, затем в Балтиморе 14 октября, а потом в Бостоне и Филадельфии. Линоулемно – холщевый теннисный корт, весивший порядка тонны, путешествовал на поезде вместе с труппой. Посещаемость колебалась от 3000 в неотапливаемом зале в Филадельфии до 8000 в Бостоне. После шести выступлений Пайл объявил, что посещаемость составила 41000 зрителей и что финансовые записи показывали «весьма удовлетворительную» сумму в 83400 долларов. Затем последовали однодневные выступления в Монреале, Баффало, Кливленде, Питтсбурге, Коламбасе, Цинциннати и восемнадцатого ноября в Чикаго. Первоначальный формат сохранился. Сначала Ричардс играл с Форе, Кинси или Снодграссом, затем Ленглен играла с Браун и программа вечера заканчивалась мужским парным матчем и микстом.

Ричардс обычно, но не всегда выигрывал одиночную встречу, часто в трех сетах. Но Ленглен неизменно побеждала Браун, хотя в каждом городе зрители проникались симпатией к самоотверженной игре Мэри. Все восхищались тем как она сражалась за каждый мяч и оживлённые аплодисменты сопровождали многие ее чудеса в защите и отдельные выигранные очки и геймы. Люди задавались вопросом продержится ли их героиня целых четыре месяца. Микст оказался популярным, хотя по меньшей мере один раз в Балтиморе двое мужчин играли против пары Ленглен – Ричардс, дав отдохнуть Браун. (Двое мужчин выиграли.) Чтобы поднять интерес зрителей игрокам были обещаны денежные премии за сеты выигранные у Ричардса и для Браун если она возьмёт определённое количество геймов против Ленглен. Неизменным «большим успехом» пользовались пантомимы в исполнении знаменитых бейсбольных клоунов Ника Альтрока и Ала Шахта, изображавших игроков.

За несколько дней до каждого выступления на спортивных страницах местных газет появлялись пространные статьи о предстоящих матчах. Когда игроки приезжали в город их фотографировали и с ними проводили интервью. Отчёты о матчах местных репортёров часто были аналитическими и содержали множество подробностей.

Почти что все обозреватели положительно отзывались о вечернем зрелище, впечатлённые зачастую восторженными зрителями, высоким качеством игры и отважными усилиями любимицы публики Мэри. Большинству пишущих не нравилась атмосфера цирка, но в то же время отмечалось, что зрители казалось не обращали на это внимания. Многие комментаторы сходились во мнении, что осмысленная конкуренция отсутствовала, но, что интересно, еще писали, что некоторые зрители были согласны заплатить ещё что просто для того чтобы понаблюдать за теми же игроками. Репортёр из балтиморской газеты Сан, увидев «явное превосходство» Ричардса и понаблюдав за тем как Ленглен разгромила Браун 6-0, 6-0, одобрительно написал, что «громкие имена Пайла не снижают уровня своей игры, чтобы подурачить публику».

Безусловно, главным притягательным фактором в продаже билетов была Ленглен и безусловно европейская «звезда» оправдала ожидания. Зрители наслаждались «поэзией её движения», её «порывом и живостью», её «акробатическим стилем». Порой Мэри Браун удавалось оказать сопротивление, например выиграв первые четыре гейма в Чикаго. Но каждый раз когда Мэри усиливала свою игру, Ленглен поднимала свой уровень ещё выше.

В интервью бостонской газете Глоуб Ричардс предсказал успех профессиональному теннису. Он сказал, что Пайл знает свое дело и предсказал, что будут еще другие туры по Европе и Австралии наряду с профессиональными турнирами, которые будут вызывать повышенный интерес. Если в гольфе лучшие профессионалы и любители могут соревноваться бок о бок, спрашивал он, то почему такое невозможно в теннисе?

Надо отдать должное консервативно настроенному Мерихью: перед лицом растущего количества доказательств он смягчил тон. Он признал, что тур пользуется значительным успехом. «Нет ни малейшего сомнения», писал он, «что эти показательные выступления», писал он, «удовлетворили потребности». В то время как теннисное руководство не оказало никакой помощи в Мэдисон Сквер Гарденс, заметил он, теннисное братство по всей стране постепенно начало оказывать поддержку, поставляя, например, добровольцев – линейных судей. Мерихью напечатал письмо от любителя тенниса из Денвера:

«Никогда раньше не видел я тенниса такого уровня и через две минуты после того как они начали играть я забыл профессионалы ли они, любители ли или особы королевских кровей! Мне было всё равно. Я просто был захвачен великолепным теннисом и всё тут».

Мэри Браун о Ленглен

Когда в феврале тур завершился итоговый счет в матчах Ленглен против Браун был 38-0. Браун в нескольких отчетах рассказала, каково ей было играть против Ленглен.

«У Ленглен была необычная скорость ног и редкое теннисное мышление, – объясняла Браун, – но в собственную категорию ее выделяли превосходный контроль и тактика. Ленглен редко наносила исключительно сильные удары хотя несомненно могла и редко выходила к сетке хотя её способности играть слета и были превосходными. Ленглен была с детства натренирована, можно сказать вымуштрована, не только точности, но и последовательности ударов, комбинациям, пониманию наиболее вероятному направлению ответного удара соперницы».

«Ее удары всегда на добрый фут были выше сетки», – продолжала Браун, – в то время как она вытесняла соперницу из удобного положения не стремясь сразу нанести победный удар. Она гоняла соперницу из угла в угол, иногда укорачивая удары под острыми углами, вынуждая ту двигаться взад-вперед».

Сравнивая Ленглен с другими игроками-женщинами, Браун отметила, что у Хелен Уиллз наносила «удары большей силы». «Но ни в каком другом аспекте игры», -  продолжала она, – никакая другая женщина не выдерживала сравнения, хотя некоторые и были близки по природной одаренности. Ленглен выделяли интенсивые тренировки в предыдущие годы».

Браун отметила, что во время тура зрители были удивлены кажущейся мягкостью игры Ленглен. Браун объяснила, что удары Ленглен обладали неожиданной скоростью и подкруткой, которые та варьировала. «Могу вас заверить, что её мягкие мячи труднее всего отбивать чисто. Временами кажется, что они почти что плывут над сеткой, но как только вы вознамериваетесь их уверенно забить, как что-то идёт наперекосяк». Браун писала, что хотя они и подружились с Ленглен во время переездов, Ленглен была полна решимости никогда не проигрывать, поднимая уровень своей игры в тех двух случаях когда Браун умудрялась выиграть сет. 

Гастроли на Западе и Юге

Точка апогея возможно уже была пройдена. Из Денвера труппа отправилась на поезде на северо-запад, где подряд выступила в Виктории, Ванкувере и Сиэтле. По прибытии в Портленд Ленглен была совершенно измучена холодом, прошедшими матчами и тем, что она не могла спать. Вечером субботы 4 декабря в матче против Браун Ленглен привычно повела 5-1. Но затем Браун выровняла положение, сделав счёт 5-5. Счёт стал 8-8, потом 9-9 и Браун почти что совершила прорыв. Ленглен сумела-таки выиграть этот длинный сет 11-9.

Но второй сет не был сыгран. Ленглен отказалась от помощи, но удалилась в раздевалку и позже по утверждением очевидцев ее унесли в поджидавшую машину. Это напомнило случившееся с Ленглен в Америке в 1921 году – единственную ее поездку туда в статусе любителя – когда она снялась с матча, нездоровая и в слезах после того, как стала уступать Молле Мэллори на чемпионате США. Многие очевидцы считали, что они стали свидетелями нервного срыва, вызванного боязнью поражения.

Но спустя 36 часов суперзвезда снова сияла в лучах своей славы, прибыв на поезде на вокзал Сан Франциско Бей с меховым воротником, в красной шляпке и с охапкой красных роз. По словам журналиста газеты Хроникл,  она была «изящной, оживленной и идеальной актрисой – сама грация и обаяние». Когда её спросили улучшается ли игра Браун Ленглен чарующе ответила: «Мэри взяла 21 урок у ушедшего мастера...».  Ленглен сопровождали ее мать, личная горничная и массажист наряду с остальной труппой, насчитывавшей 14 человек. Хотя было заметно, что она устала Ленглен стойко перенесла холодную поездку на пароме через залив. Позже в тот же день в своей гостинице она сообщила репортёру газеты  Экзаминер, что она уже успела полюбить Сан Франциско и если она когда-нибудь переедет в Америку, то без сомнения выберет запад страны.

В тот вечер 7 декабря ослабленная Сюзанн сдержала натиск Мэри: 8-6, 6-2. Спортивный редактор Хроникл написал, что Ленглен «играет преимущественно на кончиках пальцев, так как это делают лучшие бойцы на ринге». Бланш Ошбо из Хроникл рассказала как Ленглен «играет форхенд высоко жёсткой рукой и переносит на него вес всего тела» и как в матче в паре Ленглен прибавила в скорости и глубине подач чтобы выходить к сетке.

Старые калифорнийские друзья «Брауни» заметили, что игра Мэри значительно улучшилась. Спустя два дня в Окленде матч снова был упорным 6-2, 7-5. Хелен Уиллз присутствовала на обоих матчах и посетила Ленглен в гостинице.

Следующее представление состоялась через без малого три недели. В одной из газет было написано, что доктор порекомендовал Ленглен взять продолжительный перерыв после окончания тура. Говоря о своей излишней нервной энергии Ленглен сказала репортёру, что «нахлдясь на грани я показываю свою лучшую игру». 28 декабря перед 7000 тысячями зрителей в Лос Анджелесе, «хлынувшими в Олимпийский зал», Ленглен раздавила Браун 6-0, 6-1. Затем в Хьюстоне Браун взяла в общей сложности четыре гейма, а в Новом Орлеане 9 января – те же четыре гейма. Ровно столько сколько было необходимо для получения премии в 100 долларов.

Но несчастья на этом не закончились. В Новом Орлеане ослабевшему Ричардсу, возможно неправильно, диагностировали желтуху. Будучи не в состоянии играть, он поехал вместе с труппой во Флориду где и остался пока остальные посетили Гавану. На северо-востоке Ричардс возобновил выступления в паре, но теперь уже Ленглен оказалась прикованной к кровати с ангиной. Выступления в Хартфорде и Ньюарке в срочном порядке пришлось перенести. После этого Ленглен выступала только в паре. Это всё равно было весьма развлекательно, но ей пришлось отказаться от игры в Нью-Хейвене и на заключительном вечере тура в Провиденс, 14 февраля. Зрителей стало мало.

Но за пределами кортов разгорались нешуточные сражения. В начале февраля Ассоциация теннниса США проголосовала пойти в обход своего собственного рейтингового комитета и лишить новоявленных профессионалов их любительского рейтинга за 1926 год несмотря на то, что любительский сезон практически завершился до начала их эпопеи. По мнению Джона Кирана из Нью-Йорк Таймс государственные мужи решили отнять у профессионалов всё оружие вплоть  до самого незначительного, вплоть до первого места Ричардса в рейтинге.

Ричарс в ответ вознегодовал, объявив, что возглавит восстание от имени «честных профессионалов» против хозяев «бесстыжих любителей». Проехав с туром по стране, он был убеждён, что знает настроения в региональных теннисных организациях и недалёк час их противостояния против «Нью-Йоркской шайки». Этот выпад настроил против Ричардса многих его друзей писал Киран. Действительно, Тилден, который поначалу с симпатией относился к идее профессионального тенниса и резко высказывался против недальновидных действий Ассоциации тенниса США, теперь предпринял в печати горькие попытки ответной атаки на обвинения Ричардса.

Тем временем С.С. Пайл объявил, что несмотря на прибыльность прошедшего тура, он, по крайнй временно, не будет заниматься профессиональным теннисом. 15 февраля его представитель в Нью-Йорке заявил, что Пайл решил отменить тур по Европе. Он обвинил Ленглен в ведении переговоров с другими промоутерами и требованиях увеличить её оплату. Он также объявил, что Ричардс, Снодграсс и Браун предварительно согласились на условия Пайла по Европе если тому удастся уговорить Ленглен.

Мерихью в декабре выразил это так: «Заурядный шоумен  сумел доставить удовольствие и преподнести урок большому числу людей. Как показал эксперимент игра не станет хуже, а возможно даже и лучше». Как признал Мерихью и многие другие, без осмысленной конкуренции профессиональный теннис как чисто показательные выступления нежизнеспособен.

Эпилог

Ленглен незамедлительно вернулась в Европу. Позже в том же году она сыграла в нескольких показательных соревнованиях  в Англии, но продолжительный тур, схожий с детищем Пайла так и не материализовался. Впоследствии в женском теннисе доминировала Хелен Уиллз Муди. Сообщество теннисных болельщиков терзалось загадками какое время Ленглен смогла бы сдерживать американку, обладавшую мощной игрой на задней линии.

Ленглен умерла в 39 лет [Это очень грустная история. В июне 1938 года Ленглен была диагностирована лейкемия. Через три недели она ослепла. А в следующем месяце умерла... – VK]. Мэри Браун стала признанным теннисным учителем [И была лишена статуса любителя в гольфе. Федерация гольфа в обоснование своего решения, заявила, что выступления Браун в профессиональном туре «шли вразрез с лучшими интересами гольфа» – VK]. Говард Кинси начал тяжбу с Пайлом из-за денег. [Любопытно, что Поль Фере, вернувшись во Францию, подал прошение о возвращении ему статуса любителя, сославшись на эмоциональное расстройство, вызванное смертью жены. И что самое поразительное – его одобрили! Хотя, учитывая, что отец Фере был чиновников во французской федерации тенниса, вряд ли стоит удивляться – VK]

Винсент Ричардс стал движущей силой в создании ассоциации теннисных профессионалов и осенью 1927 года выиграл проводившийся в Нью-Йорке первый чемпионат США среди профессионалов, победив в финале Кинси.  Джон Р. Тунис писал в газете New York Evening Post, что Ричардс теперь выглядел «мотиированным, хорошо подготовленным атлетом», показывающим тонкую игру на низких мячах. Ричардса действительно не хватало команде США, проигрывавшей Франции в последующих четырёх финалах Кубка Дэвиса. Хотя Тилден и выиграл четыре из своих восьми матчей в этих встречах никто другой из американцев не смог добиться победы в одиночном матче.

Идея о создании открытых турниров продолжала жить. Предложения об открытом теннисе поддерживались ассоциацией травяного тенниса США, но были отклонены международной федерацией в 1930 году и в нескольких других случаях. Ричардс продолжал работу по поддержанию профессионального тенниса на плаву и дела пошли в гору когда Тилден перешёл в профессионалы, победив Карела Кожелуга и Ричардса в туре 1931 года. Элсуорт Вайнз сместил Тилдена с поста чемпиона среди профессионалов в туре 1934 года, затем победил Перри в 1936 и 1937 годах и проиграл Баджу в упорном матче в 1939. Женщины вернулись в тур в 1940 году когда в профессионалы перешла Элис Марбл.

Драгоценное воспоминание детства: примерно в 1940 году я впервые смотрел профессиональный теннис в Осбэри Парк. Среди участников были все еще стройный Тилден и не такой уже стройный Винсент Ричардс.

(Замечание: Вышеизложенный материал почерпнут в основном из великолепной подборки периодики включая журнал American Lawn Tennis и вышедших из печати книг собранных в Библиотеке Конгресса)

–----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- 

Выглядит как законченный материал? К счастью для всех нас Рэй Боуэрс продолжил свой рассказ.

Читайте продолжение в блоге «Книги о теннисе и теннисистах»!

А если все сложится как задумано, то я напишу когда-нибудь о Сюзанн Ленглен, Хелен Уиллз и об их эпохе...

Сюзан Ленглен