«Тренер в автобусе включал «Ментов» – к концу поездки все уже шарили в уголовном кодексе». Дорожные истории нашего хоккея
У подкаста потери в составе.
Регулярному выходу «Полного контракта» помешал стартовавший сезон в КХЛ: Алексей Потапов колесил с «Трактором», а Максима Гончарова пригласил «Нефтехимик» – и пересеклись в итоге они только в начале октября в Челябинске. Вдвоем. Без Никиты Филатова – дело не в том, что он не доехал, он вообще ушел в другой проект.
Но химия ведущих даже в усеченном составе никуда не делась: Потапов и Гончаров по-прежнему поднимают важные вопросы детского хоккея и вспоминают красочные случаи из своей карьеры – на этот раз про путешествия, проживания в отелях и питание в дороге. Полностью шестой выпуск подкаста можно посмотреть прямо тут, а ниже – самое интересное из него текстом.
Отношение к поражениям, запрет на улыбки, психологи для родителей
Гончаров: Как дела?
Потапов: Я тебя увидел – хорошо дела.
Гончаров: А меня не видел – плохо были?
Потапов: Ну, так себе. Непонятно чуть-чуть. В целом непонятный чемпионат.
Гончаров: Лично для тебя или для команды? Почему непонятный?
Потапов: Неожиданности такие – начиная от Омска до нижегородского «Торпедо». Омск стартанул непонятно, много поражений, а нижегородцы играют на удивление здорово. Самое же классное – «Торпедо» собирает стадион, и им неважно, какая команда [приезжает] – «Трактор», ЦСКА или Нижнекамск. С такой игрой собираются полные трибуны, а это самое главное. На это приятно смотреть. Если б я был болельщиком, я бы, наверное, даже не билет, а абонемент на «Торпедо» купил.
Гончаров: Круто, правда. Они на самом деле интересный хоккей показывают – мы с ними играли и уступили им. Ну ты знаешь, у нас такой… нижнекамский тяжелый период, но мы из него вроде как выкарабкались, проиграли всего-то 10 матчей подряд (запись подкаста произошла в начале октября – Sports.ru). Но такое бывает – и это ничего страшного.
У тебя когда-нибудь было так, чтобы столько матчей проиграли? Сколько максимально? Ты можешь вспомнить?
Потапов: Надо посмотреть статистику. Если там установлен какой-то антирекорд, то, мне кажется, я там был.
Изначально, когда КХЛ образовалась, у меня в Нижнем Новгороде тренеры менялись каждый сезон, и иногда бывало, что за год три тренера менялось – так что я прекрасно понимаю эту тяжелую атмосферу, которая царит в раздевалке после поражений. Это так неприятно. Сначала одно поражение, два, три – думаешь: «Ну сейчас, сейчас, сейчас». Семь поражений – и уверенность потихонечку уходит, тяжелее восстанавливаешься после матчей, везде атмосфера молчания, тяжелые лица, собрания: «Что не так? Давайте что-то менять» – по одному, по двое, по пятеркам.
Вот мы вчера с тобой обсуждали, о чем будем говорить в подкасте. У меня, знаешь, какая ситуация была? Один тренер – Попихин – начинал вести команду с предсезонки, в середине сезона его меняют – пришел Михалев, через неделю Михалева увольняют и возвращают обратно Попихина. Типа, знаешь: «Я ушел, но я все равно здесь. Мои вещи все равно в тренерской лежали».
Гончаров: Прикольно.
Потапов: Прекрасно понимаю эту атмосферу. Мне как игроку всегда казалось: «Пожалуйста, только не руководство, давайте мы сами здесь разберемся».
Гончаров: Чтобы [руководители] не лезли, ты имеешь в виду?
Потапов: Да, мне не нравилось, когда появлялось руководство в раздевалке, я думал: «Ну все, прям жестко, если еще 1-2 [поражения] – будут вырезать наживую». У меня вот такие ощущения были, может быть это чисто мое мнение. А у тебя?
Гончаров: Так много мы не проигрывали, насколько я помню – чтобы прям 10 подряд, но в плане атмосферы у нас все нормально было. Понятно, что собрания с тренерами и все вот эти вещи [происходили]. Но не было, как ты говоришь, этих тяжелых молчаний, лиц. Это правильно – я считаю, они не нужны. Это настолько сбивает, что просто вообще. Тут, по сути, самое главное – быстрей отойти от этого поражения, забыть, понять, в чем проблема, и подойти к следующему матчу.
Ты представляешь, к следующему матчу подойдешь в состоянии таком: «Блин, проигрываем все, все плохо».
Потапов: На самом деле так и было.
Гончаров: Так это же неправильно.
Потапов: Неправильно – 100%. Просто сейчас я с опытом, на самом деле нужно постараться обнулиться. Я не знаю, то ли я такой человек, а может это нормально. Или ненормально. Ты проиграл – и вот в этот вечер, который будет длиться бесконечно, ты внутри себя начинаешь копаться: «Ну почему? А что я должен был сделать?». Но потом просыпаешься – и все, память как у рыбки. Но так надо на самом деле.
Гончаров: У меня раньше была вообще жесть в плане поражений, как я проходил через них.
Потапов: Самоедство?
Гончаров: Просто жесть. Чтоб ты понимал: мы проиграли матч – и я потом еще мог думать неделю, как мы проиграли, как я плохо сыграл… А за это время еще две игры прошло. И это имело такой дурацкий накопительный эффект: если ты две подряд проигрываешь – то, соответственно, две недели выпало из жизни.
Потапов: Это сколько тебе лет было? Зная тебя, я вообще не представляю, чтобы ты занимался самокопанием.
Гончаров: Лет 20, наверное
Потапов: Мне с дворца до дома ехать было 30 минут – я мог просто молча ехать, полнейшая тишина.
Гончаров: Ну, 30 минут – это еще нормально.
Потапов: Но это же тоже ненормально, это время.
Гончаров: А на что ты его хотел потратить? Это нормально – обдумать полчасика, ничего страшного.
Легендарный старый дворец ЦСКА – у нас была там очень близко база. И мы проиграли матч, меня ждут родители – а я им пишу: «Все, домой сегодня не поеду, поеду на базу». Шел зачем-то на базу и там ночевал.
Потапов: Наказал себя.
Гончаров: Не знаю, чем себя наказал, но странные вещи. Через это надо пройти. Это накапливается как опыт. Но проблема, если ты в 33 года продолжаешь так же делать.
Потапов: Так вот о моей проблеме. В 33 года играли в Нижнем Новгороде, я проиграл, мне родители говорят: «Мы тебя подождем» – «Не надо, не ждите, езжайте домой».
Гончаров: А вы приезжали на выезд?
Потапов: Да, в «Тракторе» уже был. Вот, 33 года – пожалуйста. Не знаю, из-за чего: может то, что дома играл, может просто такой день был.
А есть какая-то золотая середина выхода из вот этого пике негатива и поражений? То есть, как ты сказал: обдумать все, принять взвешенное решение какое-то, сделать выводы? И с утра с чистой головой?
Гончаров: Ну да, понимать, что на этом жизнь не заканчивается и сезон не заканчивается. Проиграл, но ты же видишь примерно, какие ошибки. Ты же в течение примерно 10 минут понимаешь, почему проиграли.
Потапов: А жестко, если проиграли последнюю игру плей-офф из-за тебя?
Гончаров: Скорей всего.
Потапов: … и вот у тебя все лето есть на размышления.
Гончаров: Конечно, жестко, но такое тоже бывает. Вспомни чемпионат мира, когда Ковальчук забил в овертайме – там Нэш перед этим удалился. Представляешь, какое у него состояние было? Представляешь? Тяжело, но чувак продолжил в НХЛ играть – и довольно неплохо. С этим очень важно справляться, и детей тоже нужно этому обучать с детства.
Потапов: Почему нет?!
Гончаров: Важный вопрос, кстати, по детям. После поражений нужно родителям как-то работать с этим – я вот только что это понял.
Потапов: Я как-то в выпуске уже спрашивал: когда приходил домой, было такое, что родители начинали что-то говорить? Потому что я пришел в Челябинск, и Альберт Яруллин рассказывал, что боялся из раздевалки выходить и – условно говоря – знал, что мне достанется. И много таких игроков. У меня в году были такие: «Блин, я сейчас выйду из раздевалки – там отец стоит ждет». У всех по-разному и все мы разные: кого-то [воспитывают] через поглаживания головы, кому-то через ноги, кому-то через нарицание.
Гончаров: Но мне кажется, к хорошему все равно не приводит такая жесть, когда ты из раздевалки выйти боишься в детском возрасте.
Потапов: Конечно.
Гончаров: Ты вспомни американцев – у них же все легко, отношение легкое. Или приезжаешь на какой-нибудь турнир, где сборные: шведы, финны играют – смотришь, как они перед игрой разминаются, все как-то весело. И мы приезжаем как солдаты какие-то: все серьезные, ничего нельзя, музыку нельзя, тут ты должен не улыбаться, лишний раз улыбнешься – и жесть. А потом смотришь на соперников - выскакивают на разминку веселые.
Потапов: Там очень все по-разному, согласен, да. Там даже у них до какого-то возраста нет соревнований. Они не знают, кто сколько голов забил, они просто играют.
Гончаров: С глазами завязанными?
Потапов: Просто не ведется статистика, нет конкуренции.
Гончаров: Надо как-то учиться переживать эти поражения.
Потапов: А что думаешь, по поводу какого-нибудь детского психолога, который приходил бы в команду конкретного года, например. Возьмем 2016-й, например – ребятишки играют, какие-нибудь тренинги, условно, провести.
Гончаров: Это офигенная тема на самом деле, но я бы эти тренинги проводил не с детьми, а с родителями – потому что большинство из них просто не понимают, просто не обучены, не знают, кто это. Ты, конечно, можешь ребенку что-то втереть, но он пойдет потом и в песок лопатой кому-нибудь даст по голове и забудет что тут происходило. А родители постоянно воздействуют на ребенка.
Потапов: Прикольная идея, что не с детьми, а с родителями, потому что на самом деле от них все идет.
Гончаров: Интересно вообще было бы ввести – например, через Федерацию хоккея Москвы, где Андрей Васильевич Николишин – такие программы, чтобы в команды приходил психолог детский. И работал со взрослыми. И это не так затратно, я считаю. Раза два в сезон – и это очень и очень помогло бы.
Потапов: И еще я считаю, что директоры спортшкол в большинстве случаев должны выступать за своих тренеров. Часто попадаются такие родители, которые пытаются влезть во что-то, и я считаю, что руководители должны оказывать максимальную поддержку своим подопечным – тренерам, тогда люди почувствуют, что за ними кто-то есть. Очень много ребят, с которыми я общаюсь, говорят: посмотрел не так, сказал не так, прикрикнул [на игрока] – и все, сразу же ковры, разбирательства.
Те же самые собрания с психологами – прикольное решение. Мне вообще кажется, классно мы с тобой подытожили, что вот после какой-то тяжелой череды невзгод нужно организовать встречу и устроить психологическую разгрузку. И тут же вспомнил неожиданный ход, который как-то сделали, по-моему, в Нижнем Новгороде: пригласили девушку из фитнес-клуба, которая преподает степ или танцы. Вот она перед нами танцует – и перед ней 30 рыл неповоротливых мужчин. В итоге ты и физически потанцевал – мокрый выходишь – и психологическая разгрузка.
Гончаров: Подытожим эту тему: с детства нужно ввести психологическую поддержку и детей, и взрослых, чтобы в 20 лет после игры ты не ходил на базу ночевать.
Потапов: Да или чтобы не сказал после игры родителям: «Езжайте домой, я поехал дальше».
Приемные соперники, водитель с факелом и чипсики
Потапов: Как насчет того, чтобы поднять тему про выезды? Мне кажется, это отдельная графа, отдельная история, которая, наверное, будет дикой для многих родителей.
Я из Нижнего Новгорода со своей командой приезжал, допустим, в Тольятти. Нас после матча домой к себе брали ребята, против которых мы играли, мы жили по семьям. И каждый раз ты приезжаешь в другой город – тебя берет определенный парень. Потом они приезжают – я его беру, если он не прибыл, то это его проблемы, и я никого не беру. На самом деле это такая ответственность.
Гончаров: Тебе нравилось или было стремно поначалу?
Потапов: Было стремно всегда, потому что мне не повезло ни разу с семьей. Хотя мне почему-то кажется, что я у Димки Кагарлицкого жил, могу ошибаться – вот там неплохо было. А так один раз жил в доме под снос – там прям заходишь во двор и нельзя не прочитать написанное «под снос». Это не моя догадка.
И топовая история: один раз я прибыл, по-моему, в Санкт-Петербург, меня заводят в темную комнату, где большая кровать четырехспальная, прям аэродром, и говорят: «Ты вот сюда ложись». Я лег, засыпаю, тихонечко ночью переворачиваюсь, глаза открываю – лежит бабушка и смотрит на меня: «Спи сынонька, спи». Я раз – обратно.
Это вот что касается поездок в детстве. А вы как ездили?
Гончаров: Мы по семьям не жили ни разу. Но к нам приезжала команда и два раза оставалась у нас, как вы. Парниша жил у нас. Это необычно было.
Но когда мы ездили на турниры, всегда жили в гостиницах. У нас не было прям таких дальних поездок на автобусе, мы на поездах ездили. Мне лагеря нравились, вы ездили? Хотя это другая тема.
Потапов: У меня поездки начинались с покупки провизии с собой.
Гончаров: Доширак?
Потапов: Да автобус же, какой доширак? А кстати, почему нет? Можно и сухой поесть.
Гончаров: И что ты брал?
Потапов: Самый ужас. Причем, знаешь, как: идешь в магазин покупаешь сникерсончик, мириндочку чипсики и сухарики по классике.
Гончаров: Ну да, диетическое все, здоровое.
Потапов: А мама тебе с утра приготовила бутербродики, курочку пожарила, все это в целлофанчике лежит – и получалось так, что я это все привозил домой.
А еще не совсем до конца довел тему: когда берут по домам, то семья тебе обратно покупает провизию. Знаешь, что мне один раз купили? Газированную водичку маленькую и семечек.
Гончаров: А что тебе еще надо? Нормально.
Потапов: Автобус, опять-таки, ты садишься в автобус и такой: «Что будем смотреть?» – «Давайте со фильмы со Шварценеггером или Ван Даммом». И тренер такой: «Сегодня «Улица разбитых фонарей», 8-й сезон – погнали». И ты приезжаешь к Тольятти, там уже 20-й сезон, а ты уже разбираешься, понимаешь, сколько у них «висяков».
Гончаров: В уголовном кодексе немножко шаришь, да? Нормально
Потапов: Да, кто терпила, и так далее. Но самое жесткое, я не умел с детства сидя спать. И вот эти дальние поездки сейчас в Хабаровск, во Владивосток – ох…
Гончаров: У меня в Америке был самый дальний выезд на автобусе – часов 15 из Портленда до Херши..
Потапов: А ни разу не ломался на трассе в мороз? Тогда слушай. Ехали, по-моему, в Тольятти, и автобус немножко подломался. Мы сидим ждем, он работает, тепло идет, и я просто вижу, что водитель наш на улице с факелом стоит.
Гончаров: Обряд какой-то?
Потапов: Думаю: «Индейцы что-то задумали». На самом деле он подлез под автобус и что-то грел, а холод потихонечку подкрался, в автобус проник. И в итоге нас, парней лет 10-11, с тренером довезли – то ли на попутках, то ли автобус кто-то пригнал – до автовокзала, где двери просто как в вестернах – открываются-закрываются, холод просто проходит. И мы в обнимку на батареях спали. Для меня это было как приключение.
Гончаров: Когда ты ребенок, то не обращаешь на такое внимания.
Потапов: Да. А вот родителям каково в такой момент? И вот так я познакомился с игровыми автоматами на автовокзале. Все деньги, которые мама дала с собой – 150 рублей, сорвался.
Гончаров: Это, кстати, плохо на самом деле – все эти азартные игры
Потапов: Это ужасно, ужасно. Я там познакомился и там, собственно, и забыл.
Гончаров: У меня тоже был опыт такой, маленький, но был, Хорошо, что мимо прошел.
Леш, смотри, все это было в детстве, а вот сейчас? Тебе вообще в сезоне нравятся поездки? Просто есть ребята, которые ненавидят куда-то ездить, только дома любят играть, а есть ребята, которым без разницы. Мне вот нравится летать.
Потапов: Какие плюсы ты видишь? Стоп – ни слова большое. Мне знаешь, что нравится сейчас? Ты едешь в аэропорт Челябинска, заходишь в самолет – и раздают пломбир, а он подтаявший и прям идеальный.
Гончаров: Сладенькое любишь, да?
Потапов: И когда в Казани играл, там была такая традиция, что тренер вратарей – Михалыч – покупал на собственные деньги мороженое и разносил в пакетике. И у тебя шоу «Интуиция»: ты опускаешь руку и достаешь какое-то. Самобытная традиция.
Сейчас, как правило, один длинный перелет.
Гончаров: Меня вообще не напрягают полеты – сама суть перелета, ничего страшного в этом нет. Причем, как правило, мы же летаем на одного человека по три места – и можно лежать. У вас так же?
Потапов: У нас три и два.
Гончаров: Кстати, мы сейчас к вам летели, у нас было 3 и 2 – и я пытался лежать на двух.
Потапов: Интересно вообще. Гуттаперчивость проявил?
Гончаров: Я просто перекрыл проход, и стюардесса не могла пройти, но это ничего страшного.
Меня эти перелеты дальние вообще не напрягают. Самое главное в этих поездках для меня, чтобы мне комфортно было – чтобы мы жили по времени, откуда мы прилетели. То есть мы из Нижнекамска – и чтобы во всех городах мы жили по Нижнекамску.
Просто есть такие случаи, когда руководители команд и тренеры берут и резко перестраивают на +3 или -3 часа, а мы прилетели на 3 игры. А еще какой кайф у нас был один раз: мы полетели на Дальний Восток – тогда еще в Китае был в поездке – потом в Шанхай, и мы по ходу поездки постепенно перешли [на другой часовой пояс]. Мы начали поездку по Москве, жили по нашему времени, два игры сыграли – все было здорово. И тут резко: если до этого тренировки были в 8-9 утра мск, то прилетаем в Китай – а тренировка в 5.30 утра по Москве. Мы встречаем тренера в лобби, он веселый человек был и такой: «Тут что-то солнце так рано встает, я что-то сразу просыпаюсь и вроде нормально». Не очень было в общем.
Потапов: Мы как-то в Хабаровске в 2 часа ночи местного времени на пробежку вышли. 30 человек в шуршащих одеждах пробежали, а люди такие, которые отдыхали: «Ух, ты видел? Ты тоже это видел?».
Большой плюс от поездок: ты там просто как в детском лагере. У тебя трехразовое питание, ты в тепле, у тебя самое главное – я, кстати, долго с этим боролся – не потерять паспорт. А были попытки у меня.
Рейтинг отелей, храп, жизнь вдвоем
Гончаров: Про отели, может быть, поговорить?
Потапов: О! Давай составим свой рейтинг отелей! Кстати, мы сейчас ездили в Нижнекамск, мы жили вообще в другом городе.
Гончаров: В Челнах? А в чем причина?
Потапов: Я не знаю. Дом иностранных специалистов ремонтировался или что?
Гончаров: Его закрыли, по-моему.
Потапов: Это легенда. А как там кормят!
Гончаров: В плане кормежки это прикольно все. Ты бы его на какое место поставил?
Потапов: Я тебе могу сказать, что от каких-то топовых отелей у меня спина болела, и я просыпался. А вот в Нижнекамске – как ангелочек, там еще так прохладно в номере, сохраняешься с утра – как будто и не спал. Мне вот он нравится. В Китае прикольно было, я там увидел, как робот воду развозит по номерам.
Гончаров: Робот по номерам воду разносит?
Потапов: Иду – и просто впереди меня сущность, я не понимаю. Едет сущность, я вызываю лифт, а он заходит со мной. Я думаю: «Может надо спросить, какой этаж или еще что?». Он едет со мной на этаж и я такой: «А сейчас я посмотрю, что ты будешь делать». Он едет по коридору, разворачивается. Слышу, в номер звонят, он открывает рот – а там вода стоит. Это же будущее какое-то.
Гончаров: Ты взял, надеюсь? И убежал? Раздел робота и ушел. Прикольно.
Потапов: В целом, мне кажется, сложная тема – думаю, что команды в хороших отелях, как правило, останавливаются. Пускай будет первый номер в Нижнем Новгороде
Гончаров: А ты на выездах живешь один или с кем-то? Потому что есть ребята, кому нравится жить одному, а кому не нравится.
Потапов: Я разобью этот вопрос на две части: раньше и сейчас. С 20 лет я не представлял, как можно жить одному:
а) Если ты проспал – никто не подстрахует;
б) Если ты лег и свет горит, кто выключать будет?!
Гончаров: Неудобно.
Потапов: Не пообщаться ни с кем, не повеселиться – пришел в номер и все, ты один. До 29 лет я, наверное, жил еще с кем-то. А сейчас как на это смотришь: кто-то храпит, кто-то в туалет ночью встанет. Это все на самом деле неприятно.
Гончаров: Ну вот, я это рано понял на самом деле, что свой график с кем-то делить неудобно.
Потапов: А есть, например, по-прежнему двое ребят близких – Альберт Яруллин и Эмиль Гарипов, они только вдвоем.
Гончаров: Кстати, есть ребята, которые в возрасте за 30 вдвоем жили всегда. Антон Курьянов с Пережогой всегда жил, потом [Игорь] Григоренко с Димой Макаровым. Я один раз рядом с ними жил… Я не понимаю, как жить вдвоем по этой причине: есть люди, которые храпят. Ты вот нормально спишь, когда человек рядом храпит?
Потапов: Нет
Гончаров: Я вот рядом с их номером жил, еще сдвоенная дверь одна – и кто-то из них храпел с такой силой! У меня было ощущение, что если подложить одеяло, то его в щели бы засосало. А они спят как убитые – и не проблема.
Потапов: Я проходил мимо номера как-то Миши Любушина и Ильи Крикунова. Они тоже жили вместе, на одной волне – прикалывались друг над другом постоянно. И я вот прохожу мимо чисто случайно и слышу: «Я пошел в туалет, закрой окно» – «Да чтоб тебя там кипятком ошпарило, чтоб тебе там все оторвало, чтоб тебя засосало в унитаз!». То есть вот такое общение у них было, и им прикольно, могут и таким способом пообщаться.
А я долго жил с земляком – с Володей Галузиным. У нас доходило вообще до всего – до обливания из бутылок: просто лежишь и поливаешь. Потом в мокром и холодном спишь. И как-то я один раз тоже борщанул: «Все, не будем больше жить вместе, расходимся».
Фото: globallookpress.com/Maksim Konstantinov, Kalle Parkkinen; РИА Новости/Павел Лисицын, Алексей Куденко, Владимир Федоренко, Владимир Вяткин
конечно все понятно какой он человек)
угараю с хоккеистов которые реально думают что он хоть какой то менеджер )))