«Раздевалка на 23 игроков, а меня посадили на стульчик прям посреди нее». Русский вратарь «Каролины» рассказал все
Петр Кочетков в гостях у «Скользкого льда».
«Каролина» – одна из самых русских команд в прошлом сезоне НХЛ: начинали с Кочетковым, Орловым, Свечниковым и Пономаревым в составе. По ходу регулярки Пономарев ушел, но появился Евгений Кузнецов с «птичкой» и своими легендарными буллитами. Насколько такой количество русских влияет на команду рассказал вратарь «Харрикейнс» Петр Кочетков в одном из свежих выпусков «Скользкого льда».
Кроме того, голкипер полностью прочертил свой непростой путь за океан и конкретно в основу «Каролины», объяснил, что за тренер Род Бринд’Амор и еще раз вспомнил два легендарных эпизода со своим участием – стычку с Маршандом и забитый гол в АХЛ.
Полностью разговор Кочеткова с Казанским, Николишиным и Гимаевым – прямо тут, в одном клике от вас. А некоторые интересные моменты текстом – прямо под видео.
Как переехал за океан
– Когда меня выбрали на драфте, мне было 19 лет – вот уже 20 исполнялось. И в качестве примера я смотрел на Сорокина, Шестеркина – хотел поехать [в НХЛ] где-то в возрасте 24-25 лет. У меня был план отыграть здесь, дома, обрасти мясом, набраться опыта в КХЛ. Но у меня начались трудности.
Я был в СКА – потом обмен в Подольск. Когда уже в Подольске был, какие-то предпринимал шаги: спрашивал агентов на тему того, что хочу уехать – может быть, стоит как-то расторгать контракт. Не помню все тонкости этого, но если идет разрыв контракта с твоей стороны, то это надо ждать полтора года. Не знаю, можешь ты в этом случае играть или нет. В общем, там какие-то тяжелые варианты были.
Потом меня обменяли в Нижний – и я отыграл там с декабря до конца сезона. В Нижнем уже как-то дела начали налаживаться. Летом созвонился с «Каролиной», но приняли решение, что еще год отыграю – и приеду. Подписал, получается, контракт с «Каролиной» – и они отдали в аренду [в «Торпедо»], как модно было делать. Отыграл в Нижнем год – и в это время ковид же был. Регулярку раньше прервали, февраль на дворе – сезон закончен. «Каролина» сказала: «Все, приезжай». А там в АХЛ, в НХЛ еще приличное количество игр. Быстренько поехал в Вену, сделал визу и поехал за океан.
На тот момент в клубе работал Сергей Самсонов. Он разговаривал по-русски – и я через него держал связь. Понятно, что агенты что-то мне говорили, это все коллегиально решалось, но Сергей Самсонов мне очень помогал. Помню, он мне звонил, говорил, какой расклад в АХЛ, что делаем. Даже когда я визу ездил делать, мы с ним были на связи – он мне скидывал билеты, говорил: «Вот отель, вот туда-то пойдешь».
Про первый день в Америке
– Я приехал, меня забрал тренер вратарей – работал в первой команде, сейчас тренером по развитию стал. Забрал на пикапе, довез до гостиницы и сказал, что завтра тренировка. Я пришел, лег спать. По-моему, с кем-то попытался связаться, чтобы меня довезли или как-то Uber установил. В общем, как-то добрался до арены.
Помню, пришел: мое место – просто стульчик. Раздевалка в АХЛ на 23 человека, а меня посадили на стульчик прям посреди раздевалки. И щитки лежат, ловушка, блин – все просто лежит вокруг. Я думаю сразу: «Ну приехал».
Вы спросили по поводу того, что «Докажу» – я вот себе ставил возрастную рамку: мне 22 было, когда приехал – решил, что до 25 буду пробиваться. Потому что я не знал, куда еду. То есть я смотрел состав, в курсе был, кто из вратарей есть – в том числе и в первой команде, но не знал, как тут устроен мир. Понимал, что начну в АХЛ, но при этом не знаю ни хоккей, ничего. Все буквально новое. Экипировка мне должна новая делаться. По-английски не разговариваю. «Но вот у меня контракт два года – буду пробиваться до 25 лет. Неважно, где, как, что – буду пробиваться!» – в целом вот с таким настроем ехал. Мне неважно было, где буду жить, сколько денег буду получать – до 25 лет нацеливался пробиваться в НХЛ. Но это не значило, что после 25 я все, точно возвращаюсь.
Сейчас, слава богу, у меня другие вводные. Но когда я ехал, я понимал, что у всех разные истории, разные пути. Я не знал, как команда ко мне отнесется, будут ли ставить они на меня, хотят ли они меня развивать. Я приехал – и на первой тренировке в АХЛ у нас было 5 вратарей. Думаю: «Окей. Пять вратарей здесь и еще два или три сверху. И кто-то еще в теории внизу, наверное, играет». То есть я понимал, что у меня ровесник-финн, Лайон чуть взрослее. В общем, три вратаря моего года – еще кто-то старше, кто-то младше. Понимал, что надо выгрызать место. А команда в АХЛ была очень мощная тогда. Они сразу дали мне это понять: «Там команда сильная, надо выигрывать – тебе дадут шанс. Все там дальше будет от тебя зависеть». Ну и вот я просто от игры к игре жил, пытался понять, что к чему.
Как учил английский язык
– Нет, целенаправленно не учил, но когда играл в «Торпедо» в аренде, у нас, по-моему, 5-6 было иностранцев. И вот Немировски был тренер главный, Владимир Николаевич Куликов и Сандис Озолиньш в штабе – они, конечно, молодцы, что мне пихали, говорили, пытались как-то по-английски со мной, что-то на сленге. И я понимал, что надо.
Не скажу, что я лентяй, но вот что-то... Вот я даже созванивался с репетитором. Вот она мне домашнюю работу задает – все, я делать не буду. Если мне домашнюю работу задали – значит, с репетитором больше не работаю. Я потом понял это и просто репетитору стал говорить, что мне не надо домашнюю работу, чтобы мы дальше продолжали общаться. Потом просто дошло до того, что я говорил: «Давай просто пообщаемся. То есть не надо мне говорить правила, просто пообщаемся». И я вот на этом еще как-то протянул чуть-чуть.
А так – нет, я поехал туда, наверное, с нулем приличным. Я ничего не знал. Какие-то там «Привет, как дела?», наверное, мог спросить. А в остальном адаптировался по месту.
– А сейчас как с языком? Интервью даешь?
– Ну, я пытался интервью давать. Что я понял за все это время: главное – не стесняться. А я в целом перестал стесняться. И что могу сказать, то и могу сказать. Моя хата с краю. Вот хотите нормальное интервью – зовите Свечникова или Орла, ставьте их – я им скажу, они переведут. А хотите просто посмеяться – я вам наговорю.
Первое время я переживал, в этом году уже более-менее – у меня уже третий сезон практически.
У меня был момент не в этом сезоне, а в позапрошлом, когда Андрей выбыл с травмой – и я остался один русский в команде. В первый раз. На несколько недель. А у меня не было никогда в карьере ни в АХЛ, ни в НХЛ, чтобы я оставался один без русскоговорящего человека. И вот в тот момент я понял, что, чтобы пойти на ужин, мне надо кому-то написать. На ужине, чтобы не сидеть, не жрать в тишине, мне надо тоже что-то говорить, пытаться их слушать.
Про стычку с Маршандом и трэшток
– Так забавно, что мне всегда это вспоминают. Буквально сегодня катался – мне тоже кто-то сказал про Маршанда, хотя это было вообще… Почему мне никто не говорит: «Вот хороший сэйв сделал, вот вытащил…»? Говорят всегда про гол, про какой-то вот такой трэштокинг сплошной. Как будто никто не ценит мои вратарские способности.
– Это твоя работа. Твоя работа – ловить шайбы. Тем более ты трэштоком много занимаешься в последнее время.
– Какой? Наоборот, я вообще отошел от этого. Я понял, что все – надо искать себя во вратарском деле. Я как понял, что мне одни вопросы про трэшток задают, – так и думаю: «Надо в рамке стоять, языком не молоть и делать свою работу».
Тем более сейчас нет такого, как когда я ехал туда и была одна задача – попасть в НХЛ. Тогда я готов был что хотите делать. У меня была одна задача – и я готов был драться, ловить. Одна цель. Я хотел, чтобы меня заметили, я хотел, чтобы меня подняли, и люди знали, что я приехал сюда только за одним.
В КХЛ я понимал, что нам надо попадать в плей-офф, нам нужны очки. Я вот и об этом думал. Когда в АХЛ приехал – думал о конкуренции с другими вратарями. Думал о конкуренции в целом, чтобы я понимал: «Я молодой вратарь, мне нужно пробиться». Не в смысле что-то специально, искусственно делал, но приехал с таким настроем, что попаду в команду. И сделаю все, что надо или не надо.
– Так что он тебе сказал-то?
– Маршанд? Да ничего. Я помню, что поймал шайбу. Мы были в большинстве – и я хотел ее ввести. И он меня, по-моему, подтолкнул, сделал слэш сзади, да. И я не видел, кто это – просто в ответку пихнул ему. Он мне в ответку ударил. И когда я просто опомнился – там уже судья был.
Что за тренер Бринд’Амор
– Что за тренер? Даже не знаю, как сказать…. Когда ты думаешь, что где-то не хочешь тренироваться или еще что, ты просто смотришь на этого человека: насколько он фанат, насколько он работяга сам по себе, в какой он форме находится в 55 лет. А ты в 23-25 не хочешь идти в зал – и сразу думаешь: «Ну ладно, если уж он идет, то тоже придется это делать». Вот он задрал эту планку профессионализма. Все видят прекрасно, как он следит за собой.
У нас, мне кажется, по сравнению с другими командами тренировочный процесс и выходные намного меньше. То есть у нас тренировки дольше. Одна идет 50-55 минут – для НХЛ это очень серьезное время. И больше часа, бывало, шли. Мы выиграли матч – причем сыграли хорошо – прилетаем с выезда, и все думают: «Ну, по идее, должен быть выходной. Ну или может быть занятия в зале». Нет, мы будем пахать на льду. И мы будем делать то же самое, что и каждый день делаем. Мы будем делать систему, ту систему, которую он хочет.
Когда выигрываем матч, все ждут, что Род скажет: «Day off tomorrow». Я никогда в жизни не видел, чтобы так радовались двойной премии, тройной премии, как этой фразе. У нас просто балаган такой начинается, люди орут на всю раздевалку. Сейчас я просто начал понимать, как мы ценим выходные, потому что у нас их правда нету в сезоне. И мы вот что-нибудь выиграем – и просто все заворожено на него смотрят. А он на собрании говорит: «Good job, guys». И все такие ждут, что он добавит: «Day off tomorrow» – и начнется эйфория.
– А вот про какие еще детали у Бринд’Амора можешь рассказать?
– Я знаю, что он смотрит, кто за сколько приедет на кэмп. Для него важно. Ты если молодой игрок, то должен понимать, ты должен респект иметь к организации, к лиге, что ты едешь пробиваться. Главное, дойди до тренировки вовремя.
Про стиль в НХЛ
– В плане «кто в чем одет?» я в России намного больше себя некомфортнее чувствовал, потому что когда молодой в КХЛ заходишь – все разодеты, все богатые. А в Америке – все пришли в шлепках. В шлепках, в шортах и в майке. Все спокойно.
Помню, как в КХЛ попал мне 18 лет. Ты там приходишь, как будто показ мод. Кто запомнился? Костя Барулин всегда прилично выглядел. Старшие вообще все хорошо выглядели: какие-то там бренды, на фирмах. А у меня один спортивный костюм – и то вот выдали, слава Богу. Там две майки, двое трусов. Я думаю: «Зарплата придет – вот тогда, может, подкуплю себе что-то в «Заре».
А Америке ты там наоборот должен поскромнее. Я всегда думаю, как что-то надену – а потом первая мысль: «Не, поскромнее надо, сейчас зачморят за столом». Ну, конечно, никто не скажет особо, но все будут понимать.
У нас там есть пару таких модных ребят – Мартин Нечас, например. Но в целом, те ребята, которые в команде зарабатывают хорошие деньги, настолько спокойно выглядят, что ты думаешь: «Ну если они уж из себя ничего не строят, то и тебе тоже не надо».
Про лакросс-голы
– Если честно, я боюсь, когда этот момент произойдет. Мне пытались так забить – или партнеры помогали, или я как-то отмахивался. Но для меня это страшный сон как для вратаря.
Свеч забил Сваймену, мы выиграли игру – это победный был, по-моему. И я такой: «Ну да, здорово». Но сразу себе представляю: вот был бы я на месте вратаря… Вот Свеч забил гол – и там сразу у вратаря уже сквозь пальцы все пошло. Прям как будто перестал хотеть играть.
Поэтому я говорю, для вратаря это очень обидная история по самооценке. Думаю, удар приличный. Поэтому хорошо, что Андрей играет за нашу команду, но я к этому отношусь резко негативно.
Про Евгения Кузнецова
– Надо иметь какой-то талант к тому, как располагать к себе людей, которые тебя никогда не знали. За ним чартер послали – он прилетел, успел только на половину ледовой тренировки. И там сразу его камеры снимали – он вышел, давай буллит бить.
И сразу было видно, что очень быстрая адаптация. Я даже думал, насколько человек располагает к себе в плане общения, в плане открытости какой-то – по-хорошему. У меня даже белая зависть в этом плане, что он сразу пришел и как будто бы в команде уже долгое время был. Пару шуток, прибауток – и все уже приняли его.
Простава в новом коллективе? Я помню, пару раз мы с кем-то играли – у него был матч в Вашингтоне. Мне кажется, он ставил деньги – и эти деньги шли на ужин. По-моему, Диман – Орел – тоже так делал. Но не было ничего специального – типа «Я вас веду, в ресторан».
– Раз ты затронул тему буллитов: как сложно тебе против Кузнецова? С его фирменным.
– Ну он забил мне – тогда мы проиграли. Но потом мы тренировались с ним – и я понял [как он это делает]. Кстати, когда он к нам пришел, его затрясло – и перестало работать как раз. Он, по-моему, два или три буллита бил в сезоне – не забил. А вот Варламову в плей-офф забил наконец-то.
Но мне, наоборот, приятно. Надо отдать Кузе должное – все равно интересно слушать обратную связь игроков. Я спрашивал у него: «Если я вот так вот сделаю, ты бы как себя повел?» Или привожу пример других игроков, говорю: «Как ты считаешь, что он ждет от меня?» И вот Кузя в этом плане может [подсказать].
Когда я не играл, мы пару раз смотрели вратарей других, против кого сегодня играем – он смотрел голы последние, смотрел, как этот вратарь играет на буллитах. И мне было интересно послушать Женю в плане обратной связи: как полевой игрок смотрит на тебя. Я же знаю, как сам смотрю на него и что от него жду, а как соперник смотрит на меня, все равно не понимаю: что он ждет, когда откроется, куда хочется бросить, когда едет на меня, какие зоны открыты. Я и в целом с пацанами обсуждаю это – с Димой, с Андреем, ну и с иностранцами тоже. Просто русские пацаны в любом случае дадут лучше обратную связь. И мы много оставались, они бросали, буллиты били. И мы так, думаю, учили друг друга.
Про забитый гол
– Я всю жизнь думал о том, что буду делать, когда я забью гол. И у меня было много всяких идей: ну как Мэттьюс сделать, как Илья Ковальчук на борт запрыгнуть или посолиднее что-то придумать. Я всегда это как-то держал в обработке, думал: «Ну вот реально, когда такой момент настанет, что я буду делать?».
И когда я забил гол – там я бросил, даже шайбы не вижу, только видел, что партнер начал ко мне поворачиваться – я просто отдался жизни. Вот эти празднования, о которых когда-то либо мечтал, я все сделал.
Ну если, дай бог, как-то получится второй забить, думаю, что уже посолидней что-то сделаю. Ну что-то одно такое спокойное.
Подписывайтесь на канал «Скользкого льда» на ютубе
Фото: East News/AP Photo/Karl B DeBlaker, AP Photo/Rick Scuteri, Icon Sportswire via AP Images, AP Photo/Karl B DeBlaker
Удачи по карьере и новых голов и сухих серий!!!