Галерея не сыгравших. Джо Хэммонд. «Зовите меня «Разрушитель», или Дороги, которые мы выбираем. Часть пятая
Эта Команда! начала «подбивать клинья» под Хэммонда ещё года три назад. Слава о вундеркинде-самородке уже начала распространяться за пределы Гарлема и Нью-Йорка, всё чаще имя «Джо Хэммонд» можно было услышать в разговорах любителей баскетбола и в других городах. Тогда летним утром в Моррис-парке и появился один человек. Он разыскивал там Разрушителя, но с совершенно другой целью, чем, например, Каззи Расселл (кстати, именно то избиение, которое устроил первому номеру драфта и будущему лучшему новичку НБА 17-летний Джо, во многом и привело в парк этого самого человека). Он совсем не собирался меряться с Джо силами. Наконец, он нашёл Хэммонда на одной из площадок, где тот «раздевал» очередную жертву, которую ему подогнали друзья. Подойдя к Джо, этот мужик представился. Он оказался скаутом «Лэйкерс».
Хэммонд и бровью не повёл. На его лице было обычное скучающее выражение; можно было подумать, что представители лучших команд НБА каждый день вьются вокруг Хэммонда, как мухи, не давая ему покоя, и он устал от их назойливого внимания. С удивлением отметив про себя, что слово «Лэйкерс» не произвело на его собеседника ни малейшего впечатления, скаут приступил непосредственно к делу. Он сказал, что «Озёрники» в Джо весьма заинтересованы, и, если он в ближайшие несколько лет не вляпается в какую-нибудь нехорошую историю (учитывая, что беседа велась с парнем из Гарлема, эта оговорка со стороны скаута была вполне уместна), они выберут его на драфте.
Такой живой интерес к Хэммонду возник у «Лэйкерс» не с бухты-барахты. И то, что тем утром в Моррис-парке появился разведчик именно из «Лос-Анджелеса», а не откуда-нибудь ещё, вполне объяснимо. Дело в том, что в системе «Озёрников» у Разрушителя нашёлся рекомендатель. Да уж, рекомендатель – всем рекомендателям рекомендатель. Второго настолько авторитетного в те годы не сразу и найдёшь.
Если кто-нибудь из читателей подумает: «Кто же это? Неужели сам Уилт?» - он будет прав.
Конечно, карьера Чемберлена клонилась всё ближе и ближе к закату с каждым сезоном. Но его мнение продолжало оставаться очень весомым. Уилт уже давно не выступал на турнирах в Ракере, но продолжал следить за всем, что там происходило. И, естественно, узнал одним из первых, что в парке появился кто-то, здорово выделяющийся даже на фоне остальных местных корифеев. Прошло некоторое время, Джо играл всё лучше и лучше, разорвал на мелкие клочки Каззи Расселла, и ещё много кого – и стало окончательно ясно, что он – действительно что-то из ряда вон выходящее, а не просто выскочка-однодневка. Тогда-то Уилт и посоветовал руководству «Лэйкерс» обратить внимание на гениального юнца. Те к рекомендации Чемберлена, ясное дело, прислушались, последили за Хэммондом, обнаружили, что Уилт определённо дал дельный совет – и направили к нему того самого скаута уже для серьёзного разговора.
За следующие пару лет слава Джо стремительно набирала обороты. А уж после эпохального поединка с Ирвингом она распространялась от побережья до побережья с такой скоростью, как о каком-нибудь новом супер-ганфайтере во времена Дикого Запада. Легенды о Джо Разрушителе Хэммонде, способном уничтожить любую защиту, ходили по всей стране. Так что игроки «Лэйкерс», если их можно назвать просто «игроками» - Чемберлен, Джерри Уэст и Элджин Бэйлор – были заинтригованы возможностью добавить Хэммонда в свою компанию. Тем более, что тут, как нельзя более кстати, подоспел со своим иском против НБА Спенсер Хэйвуд – и можно было не ждать, когда истекут те самые несколько лет, о которых говорил скаут во время первой встречи с Джо. Оставались, казалось бы, чисто технические детали – забрать Джо на драфте и заключить с ним контракт. Но сначала фронт-офис «Лос-Анджелеса» решил устроить Разрушителю генеральную репетицию и в последний раз удостовериться, насколько же хорош Хэммонд.
Я тут в предыдущей части говорил об одной фотографии, что это, мол, последняя с молодым Джо, которую смог найти. Так вот, это не так - есть и ещё парочка-другая. И это здорово.
Будучи наслышанными о независимом характере Джо, «Лэйкерс» здраво рассудили, что лучше договариваться с ним через посредника. Самой оптимальной кандидатурой на эту роль был Хоуи Эванс – тот самый баскетбольный тренер, работавший в те дни в гарлемском «Вагнер Центре», который всё ещё опекал Хэммонда и даже был кем-то вроде неофициального и внештатного агента Разрушителя. Эванс пообещал руководству «Лос-Анджелеса» приехать в назначенное время в университет Пэйс и привести с собой Джо на смотрины. «Не могу припомнить чего-то подобного, - говорит о том эпизоде Питер Векси. – Такого никогда не случалось прежде. Вот насколько талантлив был Джо. Можно сказать, что «Лэйкерс» на самом деле пришли за ним». После слов Векси можно подумать, что «Лэйкерс» собрались в полном составе и отправились в Нью-Йорк специально ради того, чтобы посмотреть на Хэммонда. Но дело обстояло, конечно, не совсем так. Просто «Лос-Анджелес» прилетел в Нью-Йорк на игру с «Никс», они использовали эту возможность и устроили специальную совместную тренировку – чтобы увидеть Разрушителя в деле. Но доля правды в этом, и немалая, определённо есть: так уж выходило, что это не Джо всячески пытался попасть в профессиональные команды, а они были вынуждены добиваться его внимания (как и в случае с Карнессекой, который так упорно разыскивал его в Гарлеме). Потом об этом эпизоде говорили: «Гора пришла к Магомеду» (подразумевая под «горой» «Озёрников»). А сам Джо рассказывал в одном из интервью, что каким-то образом, случайно перед тренировкой съел обед Джерри Уэста.
В тренировочном зале университета Эванс представил Хэммонда главному тренеру «Лэйкерс» Биллу Шерману и генеральному менеджеру Фреду Шаусу.
Шерман, не теряя времени, сразу же предложил поучаствовать Джо в бросковой разминке – её уже несколько минут проводили Чемберлен, Уэст, Бэйлор, Гэйл Гудрич и Лерой Эллис. Шерман, как он обычно и поступал, разделил игроков на две группы – на каждой стороне паркета: «большие» на одной, «малыши» - на другой. Целью было забросить так много мячей подряд без промаха с разных точек, как только возможно. Побеждала, естественно, та компания, у которой серия таких точных бросков оказывалась длиннее. И так же естественно, что обычно в данном конкретном упражнении одерживали верх «малыши». Однако, на этот раз Шерман решил внести кое-какие изменения и поставил к «большим мальчикам» - Чемберлену, Эллису и остальным – Хэммонда.
Разрушитель принялся поражать кольцо без промаха, чем привёл в восторг всех – даже звёзд «Лэйкерс». Особенно Чемберлена, который, глядя на такую прыть своего протеже, испытал настоящий приступ эйфории. «Джо реализовал 18 бросков подряд, - рассказывает Эванс. – Уилт Чемберлен просто начал сходить с ума. Он принялся орать: «Бросай, малыш, давай, бросай, не останавливайся!»
Все были возбуждены, и в первую очередь – тренер «Лос-Анджелеса». «Шерман пытался сохранить хладнокровие, - продолжает Эванс. – Он ходил вокруг, всё быстрее и быстрее, стараясь даже не смотреть в сторону Джо».
Затем Шерман поменял игроков сторонами – и Хэммонд положил уже в другую корзину ещё 14 мячей подряд.
«Потом тренер Шерман сказал, что тренировка закончена, подозвал меня и попросил задержаться ненадолго вместе с Джо. Всех остальных он отправил в раздевалку, кроме одного парня, которому он велел остаться, чтобы поиграть с Джо один-на-один».
Я, конечно, не знаю, чем провинился тот самый парень перед Шерманом, что он именно его бросил на растерзание Хэммонду. Может быть, дело в том, что у них была сопоставимая антропометрия, а может, и ещё в чём. Так или иначе, не хотел бы я оказаться на его месте…
«Ну, Джо начал убивать этого парня. Я именно это и имею в виду: он уничтожал его, просто унижал на все лады, - это снова говорит Эванс. – Наконец, тот парень совсем потерял голову, отчаялся до предела. Всё закончилось тем, что он не выдержал издевательства и просто бросил Джо на паркет. Шерман подбежал к нему и начал успокаивать: «Ладно, ладно, остынь, выкинь это из головы – ты не сможешь его сдержать, не сможешь переиграть этого паренька». Мне запомнились физиономия Чемберлена и других игроков «Лэйкерс». Там было такое небольшое окно, через которое можно было заглянуть в зал. И вот они сгрудились возле этого окошка и глазели на происходящее. Кто-то улыбался от уха до уха, на лицах других можно было прочитать, что они в полном шоке от увиденного».
И ещё Эванс на всю жизнь запомнил выражение лица того самого оппонента Хэммонда, которому Джо устроил такую беспощадную «экскурсию по Гарлему» в игре один-на-один. Этим бедолагой оказался… Пэт Райли собственной персоной (иногда можно прочитать, что на месте Пэта был сам Джерри Уэст, но это явный поклёп на Джерри – с Хэммондом играл именно Райли)! Конечно, сказать, что Патрик Джеймс Райли был игроком выше среднего – это очень-очень сильно ему польстить, но всё равно - кому же приятно, когда какой-то выходец с улицы так его избивает на паркете? К тому же сам Райли был уже далеко не новичком – он отыграл в НБА на тот момент четыре сезона. И тут этот молодой нахал организует ему общественно-показательную порку на глазах у всех партнёров – Пэт на его фоне выглядит откровенно неконкурентоспособным! «Да уж, у Пэта Райли выдался тогда просто безумный денёк, - заканчивает рассказ о смотринах Разрушителя в «Лэйкерс» Эванс. – Никогда этого не забуду. И он, наверное, тоже».
Как ни старался Райли - всё равно ему пришлось капитулировать перед Разрушителем. Наверное, если бы у Пэта были тогда усы - они бы дыбом встали от злости после той трёпки, которую задал ему Хэммонд. Во всяком случае, все свидетели того эпизода вспоминают, что у Райли действительно сдали нервы. Рассказывают, Пэт ощущал себя настолько деклассированным, что никак не мог успокоиться и бегал потом к выходу из здания университета, чтобы поговорить с Джо по-мужски, раз уж не получилось сделать этого непосредственно на площадке – но, к счастью, они не встретились. А усы и бороду Пэт отпустил уже позже...
Руководство «Лэйкерс» было в очередной раз впечатлено мастерством Хэммонда и решило окончательно: надо брать! Игроки во главе с Чемберленом были в восторге, ну, а Райли, наверное, чувствовал к потенциальному новичку изрядную антипатию. Интересно, что подумали о Джо в администрации «Озёрников» уже совсем скоро – осенью 1971-о? Что угодно, но это были мысли, явно далёкие от позитивных…
10-о сентября 71-о состоялся необычный драфт – единственный в своём роде, больше в истории таких не было, так называемый Hardship draft. Он предназначался как раз для Хэммонда и других ребят, которые бросили колледж слишком рано, или и вовсе толком нигде и не учились, были при этом по возрасту моложе, чем выпускники колледжей, а по степени таланта – достаточно хороши, чтобы играть в НБА (со следующего года такие игроки выбирались уже в самом обычном порядке на официальном драфте). Опять же, спасибо Спенсеру Хэйвуду – оставалось только доказать, что эти парни достаточно бедны, чтобы лига не была против. Как уже говорилось, это было сущей формальностью. И в отношении Разрушителя – тоже казалось плёвым делом.
Поучаствовать в этом новом и неосвоенном на тот момент деле решились не все – те, кто забирал игрока на этом самом драфте для андерклассменов, лишались своего пика в одном из раундов драфта уже в следующем сезоне. Так что «Кливленд», «Баффало» и «Портленд» отказались от этой затеи. О чём позже, вполне возможно, и пожалели. На этом Hardship-драфте были выбраны всего пять человек, и один из них – Фил Шенье – стал впоследствии звездой НБА.
Эта вырезка из газеты «Ludington Dayli News» от 11-о сентября 1971-о, в которой рассказывается о том самом драфте и пятёрке игроков, выбранных на нём - наверное, единственное свидетельство о Джо, которое можно назвать документальным. «Джо Хэммонд, защитник ростом 6 футов 4 дюйма, никогда не посещавший колледжа, был выбран «Лос-Анджелес Лэйкерс» в четвёртом раунде драфта (ну, точнее-то говоря, под четвёртым номером Hardship-драфта). Хэммонд, которого многие наблюдатели оценивают, как лучшего игрока с уличных площадок Гарлема, был приглашён на уорк-аут тренером команды АБА «Нью-Йорк Нетс» Лу Карнессекой» (что не очень-то правильно: на самом деле уорк-аут Джо устраивали как раз «Лэйкерс», а в случае с Карнессекой ни о каких смотринах речи не велось - он без лишних предисловий сразу же предлагал Хэммонду заключить контракт).
То же самое вполне могло произойти и с Джо. Во всяком случае, после той памятной тренировки у руководства «Лэйкерс» были все основания на это всерьёз рассчитывать. Так что они и забрали его на том драфте. Не очень-то подозревая, что ждёт их дальше…
Джек Кент Кук – тогдашний владелец «Лэйкерс» - и Фред Шаус говорили, что детали их недолгого знакомства с Джо почти стёрлись у них из памяти. И даже его внешность они вспоминали с трудом. «Я определённо помню эти имя и фамилию, - ответил Шаус, когда его спросили о том эпизоде с предложением Хэммонду контракта. – Но там было столько молодых ребят, которых мы просматривали год за годом на протяжении многих лет, что запомнить каждого в лицо очень трудно».
Известно, что Джек Кук предложил Хэммонду контракт на 50 000 долларов. В начале 70-х средняя сумма контракта в НБА составляла 35 000. Впрочем, нам это мало о чём говорит – гораздо нагляднее всё будет выглядеть в современных цифрах. В прошлом году тот же самый средний контракт в лиге, согласно разным источникам, колебался в пределах от 4-х с небольшим миллионов в год до почти 5-и. Возьмём среднее значение – пусть будет 4 с половиной. То есть сегодня те 50 000 превратились бы в сумму чуть-чуть меньше 6-и с половиной миллионов. Для сравнения – первый номер прошлого драфта Эндрю Уиггинс заработает в этом сезоне 5 с половиной миллионов. Конечно, не стоит так уж буквально воспринимать все эти цифры: в них не учтены изменения стоимости доллара как средства обмена за всё это время, всякие там инфляции-дефляции и т. д., а также то, что как раз в начале 70-х в НБА начался планомерный и очень активный рост контрактных сумм, который ближе к середине 90-х вылился в настоящий бум. И всё-таки они дают достаточно чёткое представление о деньгах, которые предлагали «Лэйкерс» Джо.
Слева - генменеджер «Лэйкерс» Фред Шаус, справа - владелец Джек Кент Кук, предшественник Джерри Басса. Люди, которые вели в 71-м переговоры с Джо - с тем же успехом, что и Лу Карнессека за год до них...
Ситуация, согласитесь, далёкая от тривиальной. Повторюсь: команда НБА (и не какая-нибудь там, а «Лос-Анджелес Лэйкерс», с составом, щедро нашпигованным звёздами, явный контендер) предлагает такой контракт молодому человеку (буквально – пареньку с улицы), который не провёл ни одной минуты в качестве игрока NCAA (впрочем, Джо, как и Хэйвуд, и другие уличные мастера, полагал, что игра за колледж ничего полезного ему не даст, а только испортит его, как баскетболиста, затормозив развитие – и ведь в те дни они были абсолютно правы!), весь профессиональный опыт которого исчерпывается абсолютно расслабленной игрой за одну из команд заштатной Восточной баскетбольной ассоциации. То есть «Лос-Анджелес» в лице Кука готов был платить Джо (о котором в масштабах НБА можно было сказать «ты – никто, и звать тебя никак») практически в полтора раза больше, чем получали многие ветераны лиги. Кто же от такого откажется? Наверняка и Кук, и Шаус и подумать об отказе не могли…
Джо – отказался. Да ещё начал ставить свои условия. И он-то, в отличие от Кука и Шауса, отлично помнит этот момент – потому что это и была для него возможность всей жизни. А он просто послал её куда подальше…
«Они думали, что предлагают бедному пареньку из гетто целый мир, но я совсем не нуждался в деньгах. Я торговал наркотиками, играл в баскетбол, играл в кости с десяти лет, и к пятнадцати годам у меня уже было пятнадцать тысяч долларов, спрятанных в отцовской квартире, и ещё пятьдесят – на счету в банке, тоже открытом на имя отца. На тот момент, когда «Лэйкерс» предложили свой контракт, в моей собственной квартире в разных местах было рассовано двести тысяч в общей сложности. Я делал тысячи долларов в год, продавая марихуану и героин. Я за месяц мог заработать больше, чем они предлагали мне за целый год! Так на кой мне сдались эти их пятьдесят тысяч? На площадке я оставлял таких ребят, как Док Джей, в дураках. А ведь некоторые из них делали действительно большие деньги – 200 тысяч или 250 тысяч. Я так и сказал «Лэйкерс», что тоже заслуживаю этого, потому что я был лучше, чем большинство их ребят – но они отказались платить мне столько. Тогда я попросил, чтобы в контракт был включён пункт, согласно которому меня не могли бы обменять. И чтобы сам контракт был гарантированным. И на это они тоже не согласились. До них никак не могло дойти, почему этот парнишка из самого засратого места на всём белом свете, с самого дна претендует на те же условия, что и другие игроки, и как он будет после такого играть с ними в одной команде. А сам я, конечно, не мог им объяснить, почему я это делаю».
О, да. Это там, в солнечной Калифорнии, в Лос-Анджелесе думали, что своим контрактом облагодетельствуют Хэммонда и вытянут его из категории «малоимущих». А вот те, кто был знаком с Джо поближе, отлично знали, что он – такой же «малоимущий», как и едва ли не половина тех же «Лэйкерс», да и вообще – на самом деле будет прилично побогаче многих игроков лиги. Так что он смотрел на их предложение совсем другими глазами… «Люди постоянно спрашивали меня, как же я мог отказаться от этой возможности – играть вместе с такими звёздами, как Уилт и Джерри Уэст. Но послушайте, я в те дни был совладельцем ночного клуба, у меня были две квартиры и ещё – частный дом. Вы хотите знать, как ох…льно богат я был? У меня были две обалденно крутых тачки – при том, что я вообще-то и водить даже не умел. Может, и высокомерно прозвучит, но я и так считал тогда себя звёздным игроком. НБА мне была не нужна».
Тем не менее, несмотря на всё это, «Лэйкерс» всё ещё пытались заполучить Хэммонда. Следующим летом они вновь вышли на него и пригласили поучаствовать в составе команды в матчах летней лиги - при этом они обещали платить ему по триста долларов за каждую игру, предоставить жильё и машину с водителем, потому что прав у него всё ещё не было. Джо поинтересовался, может ли он взять с собой своих друзей со всего района («потому что я хотел показать парням, что такое хорошая жизнь, особенно тем, кто поддерживал меня, когда я ещё был никем»), чтобы «Озёрники» содержали ещё и их, пока будет продолжаться летняя лига, на что «Лэйкерс», естественно, ответили отказом. Услышав это, Хэммонд сказал: «Забудьте обо мне» - и повесил трубку.Помимо всего прочего, Джо вроде бы заикнулся, чтобы вся его нью-йоркская свита – друзья-приятели – присоединилась к нему, чтобы он на первых порах не чувствовал себя в Лос-Анджелесе одиноко. Естественно, Кук не пошёл на поводу у оборзевшего Разрушителя и вежливо с ним распрощался (про себя наверняка подумав: «Чтобы больше ноги его здесь не было!», прибавив к этой фразе несколько нехороших слов…)
Слева-направо - верхний ряд: Кей. Си. Джонс, ассистент главного тренера, Гэйл Гудрич, Джим Климонс, Пэт Райли, Джим МакМиллан, Джерри Уэст, Флинн Робинсон, Фрэнк О`Нил, тренер; нижний ряд: Кит Эриксон, Хэппи Хэйрстон, Лерой Эллис, главный тренер Билл Шерман, Джек Кент Кук, Фред Шаус, Уилт Чемберлен, Джон Трэпп, Элджин Бэйлор. Вот такой состав был у «Лэйкерс» в сезоне 71-72. Очень мощный. Пусть Уилт и особенно Бэйлор уже, по сути, доигрывали, пусть лучшие годы Флинна Электрического Глаза остались позади, зато Джерри Уэст, несмотря на 33 года, был всё так же силён, и Гэйл Гудрич как раз вышел на пик. Они выдали рекордную в истории 33-матчевую победную серию (учитывая современные реалии - далеко не факт, что кто-нибудь когда-нибудь этот рекорд побьёт или хотя бы повторит) и в конце сезона закономерно стали чемпионами. В этом списке вполне могло бы оказаться и имя Разрушителя. Да-да, у Джо была возможность, ради которой многим, включая самых-самых звёзд, необходимо отпахать несколько лет, а подавляющему большинству она вообще не представляется ни разу в жизни. Да что далеко ходить за примерами - взять хотя бы эту фотографию. На ней присутствует одна небольшая неувязка. Неточность-то небольшая, а вот трагедия - очень даже большая. История спортивных лиг полна несправедливостей - по отношению к целым командам и отдельно взятым игрокам, и НБА не исключение. Но судьба Элджина Бэйлора, конечно, один из самых ярких таких примеров. Он служил верой и правдой лиге и «Лэйкерс» в общей сложности 14 сезонов (пусть последние два из них - чисто условно). За эти годы он 8 раз выходил в финалы - и все 8 проиграл! И вот, когда начинается очередной сезон - наконец-то победный для его команды - Элджин, отыграв лишь 9 матчей в регулярке, получает вторую тяжелейшую травму и завершает карьеру, достойным венцом которой должен был бы стать перстень чемпионата-72 (а там, глядишь, может, и ещё бы год отбегал - по примеру Чемберлена). Титул он так и не получил, хорошо, что хотя бы при взгляде на это фото он может почувствовать себя триумфатором. А вот Хэммонд мог бы сразу же, с ходу, только появившись в лиге, стать чемпионом! Но сам от этого отказался. Впрочем, не уверен, что тогда, в 71-м, даже знай он наперёд, что его ждёт перстень, Джо стал бы что-либо менять. Да, спустя десятилетия он будет мучительно вспоминать все возможности, от которых сам же и отказался - но на тот момент, когда он вёл переговоры с «Озёрниками», его всё устраивало...
Так что любовь с «Лэйкерс» у Джо не сложилась. О чём в тот момент сам он, опять же, не жалел. Он, действительно, не мог объяснить «Лэйкерс», почему его не интересует игра в НБА. Не то, чтобы он не хотел об этом говорить, а вот именно, что не мог – подобные вещи с посторонними обсуждать не принято.
Конечно же, руководству «Озёрников» было невдомёк, что в те дни Джо Хэммонд уже состоял, можно сказать, сразу в трёх звёздных сборных. Ну, точнее, о двух-то оно знало, а вот о третьей не догадывалось… Первая – официальная, сборная всех звёзд Восточной баскетбольной ассоциации. Вторая – неофициальная, «Dream Team», куда входили лучшие игроки Ракер-парка. И третья – подпольная, и она, к сожалению, уже не имела к баскетболу ни малейшего отношения. Джо был звёздным игроком, если можно так выразиться, в другой лиге – лиге наркоторговцев, где он составлял очень эффективный дуэт со своим родным дядюшкой Вилли (который старше племянника на 8 лет). Они на пару гребли деньги лопатой. Ох, уж этот дядюшка Вилли!..
В истории Разрушителя ему отведена роль очень противоречивая и неоднозначная. И это – ещё мягко говоря. С одной стороны, он искренне любил племянника; в этом не приходится сомневаться, настанет момент – и сам Джо скажет, что «и я, и Вилли – мы вместе и по отдельности натворили и пережили много говна в этой жизни, вляпались на пару в кучу неприятностей. Но он - хороший человек. И сегодня он – вообще единственный человек, который есть у меня в жизни». С другой – он был из тех людей, которым стоит держаться от подрастающей и незрелой родни подальше – ничему, кроме плохого, научить молодое поколение они не могут.
Уильям Хэммонд занимал далеко не последнее место в местной криминальной иерархии. Он, конечно, не входил в число главарей одной из главных гарлемских банд. Вилли фигурировал в полицейских отчётах и рапортах, как один из известнейших в окрестностях наркодилеров, и уже в те годы – 60-70-е – через его руки проходили сотни тысяч долларов ежегодно. Лучше всего дядю Вилли характеризует тот факт, что он отсидел за решёткой добрых три десятка лет своей жизни. И даже спустя многие годы в его манерах, поведении и голосе осталось очень много чего гангстерского.
То, что в «местах не столь отдалённых» Уильям проводил едва ли не больше времени, чем у себя дома, не помешало ему поддерживать тесный контакт с племянником. Джо и сам уже был мастером в их грязном бизнесе, а уж дядя-то довёл его «обучение» до логического завершения. И здесь, как уже говорилось, популярность Разрушителя в окрестностях пришлась очень кстати – наркоманы хотели покупать себе отраву именно у местной звезды. Нет, Джо совсем не был заинтересован играть в лиге…
Джо, тот самый дядюшка Вилли и Майкл Джордан. До меня не сразу дошло, где это здесь Майкл Джордан - я стал обшаривать глазами стены в поисках каких-нибудь постеров и плакатов с изображением Его Воздушества. А потом наконец понял: Джордан - это любимый чёрный кот Джо. Если сам Майкл узнает, что его именем назвали кота - ему вряд ли стоит обижаться. Просто это - лучшее проявление уважения к самому любимому игроку, по мнению Разрушителя.
Он и раньше никогда не ставил себе цели стать профессионалом во что бы то ни стало, а уж после неудачных переговоров, по его же собственным словам, и вовсе охладел к этой возможности. Хэммонд предпочёл вернуться на улицы и продолжать делать там шальные деньги.
Примерно в это время с ним и начала происходить штука, очень характерная для подавляющего большинства таких же талантов с городских площадок, которые по каким-то причинам не сумели – или просто не захотели – заключить контракт с командами АБА или НБА. До какого-то момента их судьбу можно проследить достаточно подробно, а вот потом она превращается в пунктирную линию: они пропадают из поля зрения, бывает – и на несколько лет, толком неизвестно, где они, потом они внезапно всплывают на поверхность, выдают парочку подвигов, навсегда вписанных золотыми буквами в историю Ракер-парка, снова исчезают, опять появляются – и так далее. Вот и дальнейшая жизнь Разрушителя протекала по этой траектории.
После его переговоров с Карнессекой, после того, как Хэммонда выбрали на драфте «Лэйкерс», он стал даже ещё более популярным, чем раньше. Теперь ещё больше людей валило в парк специально «на Джо». И их с дядюшкой бизнес тоже процветал пуще прежнего: ещё бы, все окрестные наркоманы хотели купить дурь у «того самого парня, который послал на хрен «Нью-Йорк Нетс» и «Лос-Анджелес Лэйкерс».
Вот только сам Джо стал появляться в Ракере всё реже. Какое-то время он продолжал оставаться ярчайшей звездой в плеяде талантов Ракера – и при этом заколачивать кучу долларов на улицах. Но Хэммонд уже дрейфовал – всё дальше от игровых площадок и всё ближе к уличному злу, приносившему, впрочем, лёгкие деньги и сладкую жизнь, которую можно было на них купить.
А потом Джо и вовсе как-то пропал. Ну, не то, чтобы совсем пропал, как в воду провалился. Гарлемцы были в курсе, что их Разрушитель жив, ничего с ним не случилось – но при этом подавляющее большинство не знали, где же он сейчас и чем занимается. Те, кто располагали информацией на сей счёт, сохраняли молчание – как и сам Хэммонд. Поэтому ответ на вопрос, чем же он был так занят всё это долгое время, так и остался покрытым мраком тайны…
Так продолжалось три года - и вот Джо возник из небытия, чтобы дать свою очередную «великую гастроль» и показать, что он по-прежнему один из королей. Весть об этом мигом облетела весь Гарлем – и местные жители снова, как и в старые добрые времена, с нетерпением ожидали выходных в предвкушении настоящего праздника.
На дворе стоял уже 77-й, и самому Хэммонду стукнуло почти 27. Я не зря упомянул про «старые добрые времена». Потому что они в Ракере уже прошли, его «золотая эпоха», к сожалению, завершилась. На момент возвращения Разрушителя парк как раз переживал период своеобразного декаданса, эдакий «серебряный век».
Это была печальная картина – особенно для тех, кто наблюдал за баталиями в Ракер-парке с момента его основания. За годы отсутствия Хэммонда многое изменилось.
С одной стороны, к этому вели метаморфозы, происходившие в НБА. В лиге с каждым годом крутились всё более крупные суммы. Владельцы вкладывали в команды всё больше денег. Контракты с игроками тоже становились всё выше и выше. И они, конечно же, чувствовали дополнительную ответственность перед хозяевами команд – и сами перед собой. Кому хочется испытывать судьбу и получать травмы в летних лигах, не имеющих отношения к НБА? Так что количество профи на турнирах в Ракере постепенно уменьшалось – пока не иссякло почти совсем. Рисковали участвовать в летних чемпионатах только единицы вроде Нэйта Арчибальда – те, кто в своё время, можно сказать, вырос на этих площадках и жить без них не мог, кто испытывал в играх в парке то самое, ни с чем не сравнимое чувство свободы, о котором говорил Ирвинг, кто рассматривал их в качестве самой лучшей подготовки к сезону в НБА и рассчитывал подглядеть там что-то для себя новое.
При этом, с другой стороны, и Ракер сам по себе уже не был таким сакральным местом для любителей баскетбола. Хотя – нет, говорить так было бы совсем неправильно. Конечно, парк оставался – и останется навсегда – абсолютной баскетбольной святыней, просто раньше эта его божественность и заветность ощущалась прямо здесь и сейчас, и люди, приходившие на матчи, чувствовали и свою к ней сопричастность, а теперь она с каждым днём уходила всё дальше в прошлое. Да и, пусть до тех времён, когда в баскетбол на улицах страны станут играть всё меньше и меньше молодых ребят, было ещё очень-очень далеко, что-то уже несколько лет не появлялось новых героев, которые давали бы основание надеяться, что они хотя бы приблизятся по степени величия к виртуозам – Эрлу Мэниголту, Пи Уи Кирклэнду и самому Джо, не говоря уж о том, чтобы с ними сравняться… Неудивительно, что на этом фоне новость о возвращении Разрушителя заставила учащённо биться сердца всех поклонников. И в назначенный день тысячи болельщиков, как и раньше, потекли в парк.
И Хэммонд не обманул их надежд. Величие Ракер-парка угасало, но то было красивое увядание – потому что иногда, пусть и очень редко, там происходили события, которые заставляли всех ахнуть и заворожённо выдохнуть: «Ну прямо как в золотые денёчки!» Одним из последних таких эпизодов стал бенефис Джо, о котором ещё долго вспоминали с благоговением.
Это было очень жаркое лето. С каждой игрой результативность Разрушителя росла – как температура на градуснике в Ракере. 29 очков в первой игре после возвращения, 36 – в следующей, затем – 59, и это было рекордом уличной лиги. На момент четвёртой игры в Гарлеме стоял такой зной, что, как говорили местные жители, даже кольца на щитах – и те вспотели. Скауты снова заинтересовались Джо. Они приехали на этот матч и стали свидетелями того, как он набрал 73 очка – новый рекорд парка (впрочем, здесь, как часто и бывает с играми в парке, данные разнятся – в каких-то источниках говорится о 74-х очках, в каких-то – о 75-и). И ведь противостоял ему человек, которого тренеры НБА считали одним из лучших защищающихся игроков лиги – Майк Риордан, который так же безуспешно пытался удержать Хэммонда ещё в той легендарной игре несколько лет назад, в которой «Милбэнк» бились с «Уэстсайдерз».
Вспоминает тот самый Шон Кауч, чей отец, согласно легенде, обучал на площадках парка Карима премудростям скай-хука: «В тот день мы приехали пораньше, чтобы успеть занять свои места. И всё равно Ракер уже был забит под завязку! Диктор продолжал постоянно повторять: «Внимание! Внимание! Разрушитель в парке! Разрушитель в парке!» Джо начал с того, что набрал 16 очков где-то за первые четыре минуты игры».
«Джо владел одним из величайших бэнк-шотов в истории игры, - продолжает Батч Перселл, тоже присутствовавший на том матче. – Но вдобавок к этому он мог подпрыгнуть до луны, отлично управляя в полёте своим телом, он мог пройти прямо к кольцу, и у него был великолепный пулл-ап-джампер, который он совершенно неожиданно выбрасывал со своего изысканного дриблинга. Он мог забить через кого угодно – и благодаря этому он и был таким культовым игроком. Посмотреть именно на это и съезжались со всего города люди. Там не было никого, похожего на этого парня. Вам стоило приехать в парк загодя, если вы хотели увидеть его в игре – а иначе вы рисковали бы не попасть на трибуну. Когда закончилась первая половина, на счету Джо было уже около 36-и очков. Он бросал с отклонением – и совершал такие броски, находясь поразительно далеко от кольца. Всё, что вы слышали – это постоянно повторяющийся звук, когда мяч целовал щит и проваливался в сетку: «Бамм-фуушш! Бамм-фуушш! Бамм-фуушш!» Он нёсся вперёд с мячом, переводил его между ног с руки на руку с ослепительной быстротой, и когда на него начинали сдваиваться, он пускал в ход эти свои уникальные обманные движениями плечами – прямо как у Флойда Мейвезера-младшего, как будто он на ринге, а не на баскетбольной площадке, и уклоняется от ударов. Вот такого я точно никогда и ни у кого больше не видел! И потом снова начинал своё: бэнк-шот за бэнк-шотом, а после – ещё бэнк-шот! Я никогда этого не забуду!»
Джо показывает, что он - всё тот же Разрушитель.
Когда читаешь рассказы очевидцев битв в Ракере, в очередной раз понимаешь, насколько же всё-таки это особое, совершенно уникальное место для любителей баскетбола. Все такие повествования объединяет одна характерная черта – щенячий восторг, который снова и снова переживают эти самые очевидцы, вспоминая об играх в парке. Причём это понятно, когда речь идёт о Кауче или Куку – они и были в те дни пацанами, и, естественно, происходящее оставляло в их подростковых душах неизгладимый след. Но если посмотреть на вполне зрелых мужиков – таких, например, как Перселл, который успел в своё время поиграть вместе с Эрлом Мэниголтом и мог прихвастнуть где-нибудь в компании, что он был тренером самого Доктора Джея, когда тот приезжал в парк и играл за «Уэстсайдерз» - то и в их словах сквозит то же самое безудержное, прямо–таки детское упоение увиденным.
«Да, он показал весь свой репертуар, весь арсенал своих баскетбольных навыков в той 73-очковой игре, - это снова слова Кауча. – Его рука была такой верной, и он часто начинал танцевать прямо на носочках, на кончиках пальцев – одним словом, он двигался так, как умел только он, показывал то, что все мы сразу назвали, когда увидели это в его исполнении в первый раз, дриблинг-бокс. В нём было всего 194 см, и выглядел он всегда тощим – но все знали, что Джо на самом деле очень силён физически. Он создавал своим хитроумным, коварным дриблингом крохотную свободную зону, мигом вжимался в неё, освобождаясь от опекуна, и в следующую секунду он уже проходил под щит, поднимал руки высоко-высоко – и забрасывал абсолютно сумасшедший обратный лэй-ап. И он был настоящим спецом по броскам со средней. Всякий раз, когда он выпрыгивал с мячом, он умудрялся сохранять нужное положение, он очень редко терял чувство баланса – он зависал в воздухе для идеального броска прямо в квадрат над кольцом. И у него были одни из лучших обманных движений перед броском – потом я долго ещё такого не видел, пока в лигу не пришёл Лэрри Бёрд - чтобы раскачать оппонента на месте или поднять его в воздух. Он заставлял опекуна прыгнуть, прыгал сам, вступая в контакт, добивался, чтобы на нём сфолили, и потом бросал точный джамп-шот. Людям, которые никогда не видели его в игре своими глазами, трудно представить, насколько он был хорош в этом. Где-то в районе девяти его джамперов в той самой 73-очковой игре оказались в корзине после того, как на нём фолили. Просто подумайте об этом. И я не говорю сейчас о каких-нибудь простых лэй-апах – я говорю о действительно дальних джамперах, а это, сами понимаете, совершенно разные вещи. Ну, во второй половине все, конечно, принялись орать: «Дайте мяч Джо!» Противники начали сдваиваться и страиваться на него, но он с лёгкостью уходил от них. Он отступал на локти, ловил там мяч, а уж стоило Джо поймать его – это, считайте, превращалось в точный бросок. Пару раз он прыгал ещё до того, как принять мяч, когда тот только ещё летел к нему. Он ловил его прямо в воздухе и бросал одним плавным, изящным движением, и неважно, висели ли на нём два или три защищающихся соперника – мяч целовал щит и падал прямо в корзину. Это было потрясающе!»
Как уже говорилось, тот турнир собрал в парке не только толпы болельщиков, но и разведчиков из НБА. Возможно, продолжай Хэммонд выдавать такие шоу и дальше – и ещё какая-нибудь команда попробовала бы привлечь его под свои знамёна, ведь скауты съехались именно ради него. Конечно, в любом случае, я не думаю, чтобы результаты переговоров, последуй они, оказались бы другими – Джо продолжал жить уличной жизнью и получать от этого удовольствие, и вряд ли захотел бы с ней расстаться. Так или иначе, никаких переговоров не было – потому что Разрушитель снова ушёл в тень...
Да, Джо не видел необходимости что-то менять. Он продолжал плыть по течению, идти лёгкой дорогой по жизни. Вот только раньше она могла привести его к вершинам, к славе и всему, что ей сопутствовало, а теперь это был путь вниз. Хэммонд отходил от баскетбола всё дальше и дальше, и был всё ближе и ближе к пропасти.
Но перед тем, как окончательно уйти в небытие, Разрушитель пришёл в парк ещё раз – в 81-м, чтобы совершить свой последний великий подвиг. Ту игру показывали по ESPN и по некоторым кабельным каналам.
В это время в парке появился один очень инициативный и предприимчивый молодой человек по имени Грег Мариус. Он был начинающим рэпером. Рэп в те дни был ещё относительно новым явлением и только ещё искал своё место в поп-культуре. Радиостанции в стране отказывались относиться к хип-хопу, как к чему-то жизнеспособному. И вот в одном из интервью Мариус вызвал на баскетбольный бой другую рэп-группу. Это дало очень неожиданные результаты – даже для самого Грега. На эту битву собралось много народу, и в конечном счёте это вдохнуло новую жизнь и в сам парк, и в эту самую хип-хоп-культуру. А сам Грег, открыв для себя золотую жилу, потихоньку стал кем-то вроде директора Ракер-парка.
Вот тогда-то и появился, словно бы из ниоткуда, Хэммонд. Он вышел на игру, чтобы поучаствовать в возрождении интереса к турнирам в Ракере, как объяснял потом он сам. Хотя и Джо, и все остальные звёзды парка 60-70-х всегда относились к рэпу с большим презрением. И то, во что превратился парк при Мариусе, им тоже совсем не нравится, но об этом я ещё скажу пару слов.
Джо стал главным действующим лицом – как и раньше. Он набрал за три четверти 77 очков (по другим данным – 82), побив свой же собственный рекорд 77-о года. А на последнюю, четвёртую, просто… не вышел. Разрушитель сам вывел себя из игры – как сделал это как-то раз в молодости. Потом Хэммонд говорил, что просто хотел тем самым оставить шанс следующим поколениям игроков в парке ещё раз побить рекорд результативности… Хотя я вполне допускаю, что руководствовался он другими невесёлыми мыслями. Просто Разрушитель окончательно убедился, что и парк уже сильно изменился, и соперники – совсем не те, что раньше, и сама игра ни капли не похожа на те битвы 70-х годов. И ему просто стало скучно… Так или иначе – тем матчем, и тем рекордом Джо окончательно перевернул светлую страницу своей жизни…
Начало 80-х. Одно из последних появлений Джо в Ракер-парке в качестве действующего игрока. Король Гарлема уходит со сцены...
Примерно в то время он сделал следующий шаг – очень закономерный; свободное падение продолжалось. Учитывая, какой образ жизни вёл Джо, рано или поздно с ним должно было случиться это, и вот случилось – он сам сел на наркотики. Правда, Хэммонд в интервью всегда спешит оговориться, что «иголкой я никогда не пользовался». Для меня, как и для других людей, далёких от всего этого, в общем-то, здесь нет какого-то принципиального различия – как отрава попадает в организм наркоманов: колятся ли они, нюхают её или просто жрут. Самоубийство – оно и есть самоубийство, как ни поверни. Но, видимо, какая-то разница всё же существует, раз сам Джо делает на этом такой акцент…
Дальше всё шло по нарастающей, по классическому сценарию. Баскетбола больше почти не было. Дни стали похожи один на другой: Джо шёл на улицу, покупал или продавал марихуану и героин, возвращался домой, погружался в наркотический угар, выйдя из него, снова тащился в злачные места Гарлема, потом – домой, для очередной дозы кайфа – и так далее. События продолжали развиваться естественным образом. Он потерял осторожность, стал проявлять небрежность в своих криминальных делишках – и в конечном счёте это завершилось более, чем логично: Джо был арестован за торговлю наркотиками. Вот так, в один миг, на раз-два, Джо Разрушитель Хэммонд, надежда, любимец и кумир Гарлема превратился в миф, стал тенью, ещё одним Эрлом Мэниголтом – именем нарицательным для следующих поколений.
Так Хэммонд в 1985-м оказался в тюрьме. Он сидел сначала в «Кэмп Гэбриэлс» в высокогорном Лэйк-Плэсиде – и об этом месте у него остались самые мрачные воспоминания. «В Лэйк-Плэсиде был такой колотун! У-у-у! Я чуть дуба там не дал от этой долбаной холодрыги! Там было так холодно, что ваш плевок замерзал ещё в воздухе, не успев долететь до земли!» Джо пришлось бы ещё хуже – но Лэйк-Плэсид, на его счастье, находится в штате Нью-Йорк, поэтому его баскетбольная слава сослужила ему хорошую службу и в тюряге. Нашлись среди заключённых авторитеты – любители спорта, отлично знавшие Разрушителя, и это позволило ему занять далеко не последнюю ступень в криминальной тюремной иерархии.
Впрочем, счастливая звезда Хэммонда угасла ещё не совсем – иногда удача продолжала ему улыбаться (если вообще имеет смысл говорить о каком-то везении в его положении). Вот и в Лэйк-Плэсиде он провёл не так уж много времени – во всяком случае, не столько, чтобы успеть замёрзнуть до смерти. Довольно скоро его перевели в другую нью-йоркскую тюрьму – Клинтонскую, что в посёлке Даннемора, а там было гораздо теплее, и самого Джо знали ещё лучше.
Пока новое поколение пыталось (безуспешно) покорить болельщиков в Ракер-парке, как делали это их великие предшественники, Джо создавал себе имя совсем в другом месте. В богатой истории Клинтонской тюрьмы хватает заметных персонажей. Но Гарлемский Разрушитель Джо Хэммонд и здесь умудрился занять одно из главенствующих мест. Он разделил лавры самых знаменитых «постояльцев» Даннеморы с одним из наиболее печально известных и одиозных мафиози 20-о века Чарльзом Счастливчиком Лучано (в фигуральном смысле, конечно – Лучано отбывал срок гораздо раньше). Н-да уж, что и говорить – честь более, чем сомнительная. «Когда я только там появился, один старый, заслуженный офицер, который был в Даннеморе ещё при Лучано, сказал мне: «Когда здесь сидел Счастливчик, тут было что-то вроде церкви. А теперь, с тобой, у нас будет баскетбольная лига».
Отбывая наказание в альма-матер Счастливчика Лучано, он обратился к тюремной администрации, конечно, знавшей, кем в своё время был один из её «клиентов», с просьбой организовать баскетбольную лигу. «Я сказал им: это будет здорово для всех ребят. Парням нужно что-то такое, чтобы они могли расслабиться, направить куда-то свою агрессию, просто отвлеклись бы на какое-то время от мыслей о своём прошлом».
Администрация инициативу Джо поддержала, хотя и отнеслась к ней с осторожностью. «Когда мы открывали лигу, один чувак – он был чуть ли не главной шишкой в тюремном начальстве – вызвал меня и говорит: «Если там случится какая-нибудь хреновина… ну, ты понял, о чём я: драка, или хотя бы небольшая потасовка, или что-то в том же роде в любой из игр – лига в тот же момент прекратит своё существование, а ты, парень, будешь отвечать персонально».
Через три недели тот же чин вызвал Хэммонда к себе и удивлённо произнёс: «Слушай, это невероятно! Здесь – тюрьма с самым строгим режимом, а ты, организовав тут лигу, превратил это место в настоящую общину!»
В принципе, для Джо мало что изменилось, и его существование в Даннеморе со стороны кажется едва ли не идиллическим. Он зарекомендовал себя покладистым и примерным заключённым, от которого не стоит ждать каких-то проблем; его по-прежнему боготворили, только теперь это происходило во дворе тюрьмы, весь периметр которого заполняло множество заключённых и охранников, рукоплескавших неповторимым трюкам Разрушителя. Он снова слышал восторженные песнопения: «Мы хотим Джо! Мы хотим Джо-о-о!» - словно бы это происходило в Ракер-парке. Казалось, эти возгласы сопровождали его повсюду…
Не имея ничего, кроме кучи свободного времени, Джо развлекался разработкой многочисленных хитроумных и не всегда законных схем по добыванию денег, предметов, имеющих хоть какую-то ценность, или просто еды от добропорядочных граждан, которые посещали иногда Клинтонскую тюрьму. «Я устроил турнир по точности штрафных бросков – для заключённых, охранников, посетителей – для всех, кто появлялся в тюрьме. А эти деньги стали призовым фондом. Но мы часто играли и на банки консервов из тунца, когда не было денег. Консервы ребята просто спирали из тюремного магазина или получали от родственников и друзей с воли. Первый, забивший 23 штрафных из 25-и попыток, получал банки от своих противников. Но я в этих конкурсах не участвовал - пока кто-нибудь сам не изъявлял желания посоревноваться со мной». Понятное дело, Джо, уж если находились добровольные соперники, не проигрывал – и после нескольких месяцев в камере у Хэммонда скопилось больше сотни таких банок. «Я всегда делился ими с другими парнями – теми, которым не хватало еды в тюремной столовой, или с теми, которым никто ничего не присылал с воли. Поэтому у меня было много друзей».
Не только заключённые были его друзьями. Будучи наслышанным о таланте Хэммонда и его примерном поведении, один из старших офицеров в Даннеморе привозил туда сына – чтобы Джо обучал его некоторым своим финтам. По ночам. Прямо в тюремном дворе…
Если на территории тюрьмы подворачивалась какая-нибудь работа, Хэммонд с охотой брался за неё, чтобы заработать ещё немного долларов. Все полученные небольшие деньги азартный Джо ставил на кон, заключая пари с сокамерниками на всё подряд. Иногда такой ставкой была пачка сигарет, а подчас даже его кроссовки. Впрочем, самой ходовой «валютой», как и говорил Хэммонд, были банки консервов из тунца. В день получения зарплаты к Разрушителю заявлялись охранники – чтобы «стыкнуться» один-на-один. Хоть в баскетбол, хоть ещё во что-нибудь. За те же небольшие ставки. «Все они – и ребята, которые сидели, и охранники – знали, как хорошо я играл в те дни. И каждый надеялся, что сможет потом похвастаться, что побил меня в чём-нибудь». Но Разрушитель никогда не проигрывал. Он всё ещё был тем самым человеком, о котором Хоуи Эванс говорил: «Я видел собственными глазами, как он забросил 93 штрафных подряд во время одного из благотворительных турниров». «Ну да, 94-й стукнулся о дужку и отлетел куда подальше. Но я не виноват: это всё шмель! Хренов шмель прилетел откуда-то и начал жужжать у меня прямо перед глазами». Блин, судя по всему, Джо очень неплохо устроился в тюрьме и классно проводил там время!..
Когда он покидал стены «Клинтона», там не оставалось практически ни одного человека, у которого не было бы автографа Разрушителя – и едва ли не у каждого была какая-нибудь безделушка, какой-либо небольшой сувенир, до того принадлежавший Хэммонду и которые он легко раздаривал всем.
И всё-таки, каким бы безоблачным ни казалось со стороны существование Джо в Даннеморе, тюрьма – она и в Африке тюрьма. «Я никогда не забуду того дня, когда открылись двери моей камеры, и мне сказали: «Всё, выходи, Джо, теперь ты – свободный человек». Тут один из охранников увидел, что что-то в углу камеры прикрыто здоровенной простынёй». Пока один охранник держал Хэммонда под присмотром, другой достал свой пистолет и медленно приблизился к этому «чему-то». Он осторожно снял простынь – и его взору предстали больше 500-т банок консервов из тунца, которые Джо после выигрышей складировал в углу. «Никто из них не сказал ни слова, потому что все они знали, как я скопил эти банки. Они спросили меня, хочу ли я забрать всё это домой, а я говорю: не-е-е, ребята, можете съесть всё это сами. А я и так жрал тунца на ужин целый год…»
После отсидки в Даннеморе Джо вернулся, естественно, к своим корням – в Гарлем. Увы, в его случае это означало и возвращение к вредным привычкам, если это можно так назвать. Он возобновил знакомство с тёмными личностями, от которых стоило бы держаться подальше, снова подсел на кокаин, и теперь его ночи нередко проходили в наркотической ломке – потому что он был совсем не так богат, как раньше. Он остался фактически без денег – за время отсутствия пропало не только всё, накопленное им, включая машины и остальное, но и богатейшая коллекция наград и призов, которую частично распродали, а частично просто спёрли.
Тот эпизод в начале истории – когда Разрушитель обставил паренька, считавшегося в районе одним из королей баскетбола, на той же самой площадке, где когда-то, в 70-х, ему рукоплескали тысячи поклонников - произошёл как раз тогда, в 90-м. Раньше, в зените славы, Джо соглашался сыграть с кем-нибудь один-на-один, только если соперник ставил на кон действительно большой куш - не меньше 5 000 долларов. Теперь, оставшись почти нищим, он был рад и двадцати баксам… Он вернулся на улицы, которые когда-то, можно сказать, ему принадлежали – ныне же он вынужден был чуть ли не попрошайничать на тех же самых улицах. Джо продавал сувенирные открытки, пиратские видеокассеты и прочую ерунду; опустился до того, что, вроде бы, даже приворовывал одежду – да всё, что под руку подворачивалось и плохо лежало, лишь бы найти денег на дозу или просто на еду.
В общем, как это обычно и бывает, опыт первой отсидки ровным счётом ничему Хэммонда не научил. Видимо, в Лэйк-Плэсиде всё-таки было недостаточно холодно, чтобы наставить его на путь истинный. И в том же 90-м он закономерно загремел за решётку снова. Он провёл ещё полгода в тюрьме «Рикерс-Айленд» (баскетбол снова помог ему: благодаря всё ещё громкой славе, у Джо по-прежнему был весьма высокий статус в местном уголовном сообществе), после чего был освобождён досрочно - отбывать оставшуюся часть срока, так сказать, условно, по месту жительства. Джо обязали регулярно проходить тесты на наличие наркотиков в организме. Однажды он не явился в назначенный день – возможно, потому, что снова принял дозу (как туманно говорил сам Хэммонд, в то время изредка он ещё позволял себе «расслабиться и поймать кайф»). Полиция снова нашла Разрушителя на одной из улиц Гарлема – и вернула его в «Рикерс-Айленд», где он и ожидал очередной встречи с судьёй.
«Да-а-а, - грустно вещал Джо журналистам в телефонном интервью прямо из «Рикерса» о превратностях судьбы. – Вот вы сидите где-нибудь в приятном, тихом, солнечном месте – и вдруг оказываетесь в самом центре урагана. Только когда вы попадаете в тюрьму, вы понимаете, как хороша жизнь свободного человека. Но я выучил свой урок. Надеюсь, что выйду отсюда так скоро, как только возможно, и начну свою жизнь с чистого листа».
Наверное, в ту минуту Хэммонд и сам искренне верил в свои слова. Но, снова оказавшись на свободе, привычкам ничуть не изменил. И влачил столь же жалкое существование: «Мне больно оттого, что люди видят меня таким. Я бы совсем не хотел остаться в их памяти вот таким вот – подходящим и клянчащим пару долларов. Ведь для многих из них я всё ещё легенда».
Всё это не помешало легенде в 92-м снова нарушить условия досрочного освобождения. На этот раз Джо «приземлился» в деревне Уоллкилл – так называемом «исправительном учреждении среднего уровня безопасности». Собственно, это и не тюрьма в привычном нам смысле этого слова – когда там сидел Хэммонд, в «Уоллкилле» даже не было заграждений из колючей проволоки, и вообще – его называли «тюрьмой без стен». Изначально она задумывалась, как место для заключённых, отличающихся примерным поведением, и тех, кого принято называть «белыми воротничками», но в 90-х туда уже отправляли всех – в том числе и таких, как Джо. В «Уоллкилле» он потерял ещё 9 месяцев своей жизни.
После той последней отсидки Джо, кажется, что-то для себя всё-таки понял. Во всяком случае, с тех пор он ухитряется держаться подальше от наркотиков. Я тут перечислял на протяжении всего повествования главные подвиги Разрушителя на баскетбольных площадках. Но самым главным его достижением, наверное, можно назвать именно отказ от наркотиков – по крайней мере, на мой взгляд, это так. По словам Хэммонда, частые посещения центра реабилитации наркоманов помогли ему хоть немного – насколько это возможно, когда всё практически уже потеряно – выпрямить свою жизнь: «Я получил там много хороших советов. Теперь, если у меня вдруг появляется желание сделать что-то плохое – я выкидываю такие мысли из головы; это удерживает меня подальше от улицы. Из центра я сразу иду к дяде Вилли – и мы с ним болтаем. Смотрим телевизор – в основном спортивные передачи. Когда мы услышали, что Джордан покидает баскетбол (это Джо о первом уходе Майкла и краткой командировке в бейсбол), мы прям охренели, чуть с дивана не упали! Ну да, вот и ещё одна легенда ушла…»
Конечно, когда думаешь об этом, трудно даже представить себе, что чувствовал Джо после очередного возвращения из тюрьмы – и что ощущали люди, которые видели его в таком состоянии. Ведь тогда, в начале 90-х, ему было всего-то сорок с небольшим – и его по-прежнему знал едва ли не весь Гарлем, а те, кто не знали, хотя бы слышали легенды о Разрушителе. И вот человек, который когда-то сходил с ума от трюков Хэммонда в парке, встречается с ним нос к носу. И, хотя все были в курсе того, как сложилась судьба Джо дальше, всё равно очень трудно было осознать, что вот этот потасканный мужик в одежде, словно со свалки, с мешком из-под мусора, набитым всяким хламом, который он пытается продать - это и есть их общий герой, их кумир.
Но Джо продолжали искренне любить. Джо помнили в те дни не только в Гарлеме. Один лишь вид Разрушителя, пусть и такой – с мусорным мешком в руке, даже простое упоминание имени «Джо Хэммонд» вызывало улыбки на лицах у множества людей и в других районах Нью-Йорка – тех, кому повезло видеть его игру в 70-х. И, хотя таких счастливчиков с каждым годом остаётся всё меньше и меньше, его помнят до сих пор – и я ещё приведу доказательство, что это не просто красивые слова.
Джо на улицах Гарлема с одним из почитателей своего таланта, который «своими глазами видел, когда мальчишкой был, как Разрушитель набрал 50 очков против Дока! Да я голову готов дать на отсечение - так оно всё и было! Да вы чё! Ведь это же - Разрушитель!»
Свидетелем этого стал тот самый Винсент Маллоцци, на книгу которого я ссылаюсь. Где-то в середине 90-х он специально приехал поговорить с Хэммондом, провёл с ним весь день и увидел, из чего состоит теперь жизнь Разрушителя…
Они выходят на улицу (в то время Хэммонд жил в квартире у дяди Вилли) и тут же слышат: «Эй, Джо, как житуха, брат?» Рядом тормозит чёрный джип, и из него торопливо выбирается Майк Куку, чтобы поздороваться. С противоположной стороны улицы спешат ещё двое мужчин, спрашивая: «Джо, тебе нужна тачка? Куда тебя подбросить?» «Они приходили на игры, когда были детьми, чтобы посмотреть на меня. Я привык видеть их там, иногда даже присматривал за ними. Ну, а теперь уже они вроде как присматривают за мной…»
Джо шагает вдоль по улице – и Маллоцци видит, как люди, сидящие перед своими домами на скамейках с детьми, сразу же его узнают и здороваются. «Привет, Джо, как твои дела?» - кричит одна женщина. «Расслабься, куколка, - отзывается Хэммонд. – Ничего не хочешь купить?»
Потом ему навстречу галопом бросается какой-то мужик и громко зовёт своего сына: «Джамаал, посмотри, это Джо Хэммонд! Ну, тот самый парень, о котором я всё время тебе рассказываю! Парень по прозвищу «Разрушитель»! Он однажды накидал 50 очков Доктору Джею!» Джамаал уважительно смотрит на Джо и долго трясёт его руку со словами: «Я так много слышал о вас! Папа столько мне рассказывал! Папа говорит, что вы – величайший».
Что может ответить на это Хэммонд? Только смущённо улыбнуться отцу с сыном, потрепать мальчугана по голове, пробормотать какие-то невнятные слова благодарности и быстро, едва ли не бегом, скрыться в ближайшем подъезде.
«Люди всегда говорят обо мне в прошедшем времени. Иногда такое здорово расстраивает. Я слышу все эти истории о себе – и чем больше я их слушаю, тем сильнее мне начинает казаться, что люди говорят обо мне так, словно я уже умер, или что-то типа этого. Но я всё ещё жив. Я всё ещё пытаюсь жить». Печально слышать такие слова от любого человека – даже такого, кто, как Джо, выбирая для себя лёгкие пути, сам же и раздавил свою жизнь… Но это – правда; недаром кто-то достаточно цинично, но метко назвал в те дни Хэммонда «ожившим призраком Ракер-парка».
В доме, куда он зашёл, его уже ждут. Там живут его первая любовь (сколько всего подружек было у Разрушителя, вряд ли помнит он сам) Беверли Сибрук и их дочь, Джой. История их отношений напоминает сюжет какой-нибудь молодёжной мелодрамы: «Я была королевой в своей школе, а он – уже тогда баскетбольной звездой. Вокруг него было столько шума, но и я не страдала от недостатка внимания. Ох, кажется, это было так давно – когда люди повсюду чествовали Джо, как короля. Я думала, что эта наша сказка продлится вечно…»
Но сказка закончилась уже много лет тому назад (к слову, Сибрук и сама страдала от наркотической зависимости) – остались лишь воспоминания о ней, приятные, но в то же время причиняющие боль, потому что время вспять не повернёшь, и свою жизнь не поменяешь. Беверли выносит из спальни фотоальбом, который весь заполнен старыми вырезками из газет и фотографиями Хэммонда, Пи Уи Кирклэнда, Человека-Лифта и остальных членов той блестящей местной банды, которая противостояла когда-то «Уэстсайдерз» во главе с Ирвингом – и не только их. Хотел бы я хоть одним глазком заглянуть в этот альбом Беверли – потому что она, не ставя себе такой цели, а просто собирая потихоньку все эти фото и заметки, тем не менее, создала эдакую своеобразную энциклопедию уличных героев Ракера. Там их очень много – и тех, о ком я рассказал хотя бы в паре строчек, и тех, чьи имена я не упоминал ни разу. Там есть Харторн Винго, игравший с Джо за «Аллентаун», а потом в НБА за «Нью-Йорк», так же, как и Хэммонд, севший на наркотики и ушедший в забвение. Есть Герман Вертолёт Ноуинс, погибший в автокатастрофе, когда ему было всего лишь 37 («Вертолёт и вправду умел летать, - говорит Джо, глядя на фото Ноуинса и покачивая головой. – Б…ь, как же всё это грустно…») Страницы переворачиваются, появляется Джеймс Флай Уильямс (отыгравший в АБА сезон за «Сент-Луис», правда, весьма посредственно, и завершивший карьеру после неудачной попытки ограбления, во время которого он ввязался в перестрелку, результатом чего стал здоровенный шрам на спине и, что гораздо хуже, тяжёлая травма лёгкого; впрочем, Флай хотя бы отчасти искупил свои грехи, работая с трудными подростками), потом сияющий белозубой улыбкой Ронни Терминатор Маттиас… Затем идёт фото обнимающихся Джо и Беверли, совсем молодых, чуть ли не подростков, после одной из игр турнира, проходившего в бывшем «Гарлем-хаузе», позже переименованном в «Мемориальный дом Ла Гвардиа». Между прочим, имя Джо нанесено на мемориальную табличку, висящую в этом здании, золотыми буквами – как одного из лучших игроков, когда-либо принимавших там участие. Оно стоит в одном ряду с теми, кто играл в турнире уже позже и пробился в НБА – Кевином Уильямсом, Уолтером Берри, Маликом Сили и, конечно же, Крисом Маллином. «Я знал Уолта, когда он был ещё совсем пацаном, - снова комментирует Хэммонд. И будто бы о чём-то вспоминает. – Надо бы будет ему позвонить. И Пи Уи я тоже обещал, что позвоню… У меня до сих пор сохранились все их номера, вот они, прямо здесь», - Джо достаёт совсем крошечную – карманную – Библию. Меж её страниц полным-полно каких-то старых обрывков бумаги и выцветших визитных карточек. «Вот они; здесь – все мои самые верные друзья, включая самого Господа Бога. Все здесь, в этой книге. Кому, на фиг, нужны для таких вещей бумажники?»
Они долго разглядывают следующие фотографии – на них Эрл Козёл Мэниголт. «Козёл всегда хотел, чтобы Джо учился на его ошибках. Когда Джо только поднимался, обретал славу, Эрл часто приходил в парк. Помню, что он почти каждый раз был пьяным, шёл, шатаясь и спотыкаясь, и постоянно нёс в руках бутылку. Я крутилась там рядом, как обычно, ждала, когда Джо закончит играть, и несколько раз видела, как Эрл подходил к нему после матча и говорил: «Смотри, Джо, смотри на меня, и не прое…и свою жизнь так, как прое…л её я. Оставайся в игре, и ты будешь делать большие деньги». Но Джо шёл своей дорогой, делал то, что ему хочется…» Хэммонд слушает Сибрук, снова качает головой, смотрит на свой мешок с барахлом и с горечью спрашивает: «Вот скажите мне, разве из этого сделаны настоящие легенды?..»
Да, Джо шёл своей дорогой – и она завела его совсем не туда; выбери он в своё время другой путь – и всё могло бы быть иначе. За прошедшие вот уже два десятилетия жизнь Джо мало изменилась. Ему, может, уже не приходится скитаться по гарлемским улицам в поисках хлеба насущного – но и счастливой её трудно назвать. Да Джо вроде как и не хотел, чтобы что-то поменялось. Ну, вернее, наверняка хотел бы, но не до такой степени, чтобы прикладывать для этого какие-то усилия. Отказался от наркотиков – и тем и ограничился. Он всё так же шаркает вдоль тротуаров, больше похожий на нищего, чем на легенду баскетбола. Можно сказать, квинтэссенцией жизненного пути Хэммонда стал эпизод из фильма «Отцы спорта». Он посвящён истории уличного баскетбола, и вышел на экраны в 2008-м.
Продюсер фильма поведал о своём первом разговоре с Джо: «Мы встретились в грязном, дешёвом ресторане. И погода на улице была под стать: пасмурно, всё небо в тучах. Он вошёл, сильно хромая, даже ковыляя. На нём были красная куртка и измятая бейсболка. Я рассказал ему о замысле фильма, о деталях контракта. Он словно не слышал, всё смотрел и смотрел в окно, на это серое небо. Я предложил ему два платёжных чека на сумму от пятисот до тысячи долларов, чтобы он рассказал историю своей жизни. Тут он, кажется, впервые проявил какой-то интерес и ответил, что она такая длинная, что её хватит, по крайней мере, на два фильма».
Таким предстал Джо создателям фильма.
А теперь – тот самый эпизод. Одним из главных героев картины, наряду с другими легендами, является Доктор Джей. И вот - они встречаются с Джо. Когда-то, почти сорок лет назад, они бились на сцене Ракер-парка – и тогда один стоил другого, и никто не хотел уступить сопернику. Больше того – Джо забрал тогда приз MVP турнира и той финальной игры. Но во время их следующей встречи контраст налицо. Ирвинг выглядит настоящим мэтром, дуайеном от спорта. Сразу же ясно, что этот человек – это и есть реально отец, во всех смыслах этого слова, и на игровой площадке, и за её пределами. На руке у Дока – дорогие золотые часы, поверх чёрной футболки – массивная золотая же цепочка. В принципе, эти внешние атрибуты хорошей жизни Джулиусу и ни к чему – достаточно просто уверенного взгляда, представительной внешности, чтобы увидеть, чего может достичь человек, если он правильно использует представившиеся возможности, развивает свой талант и не ищет простых путей. Джо выглядит совсем иначе. У него отсутствуют несколько зубов, волосы спутаны, да и вообще – на лице написано, как его эта жизнь прибила и как он от неё устал. Конечно, может, мне так просто показалось, но всё время, пока шёл фильм, меня не оставляло ощущение, что Джо стыдно за то, что многие увидят Разрушителя таким, он смущённо улыбался, как-то сконфуженно смеялся, когда к нему на улице подходили люди и повторяли: «Легенда... легенда...» Взгляд у него был какой-то загнанный. Не знаю, наверное, нехорошо приводить такое сравнение, но такой взгляд бывает у очень старой, вконец замученной, заморённой и надорвавшейся лошади, которая уже и сама потеряла всякий интерес к собственному существованию, и ей больше ничего не хочется... Ирвинг приветствует Хэммонда, с которым они не виделись уже столько десятилетий, словно отец своего сына – пусть беспутного, не оправдавшего надежд, наделавшего кучу ошибок, но всё равно – любимого. Они обнимаются. На лице у Джо – широкая улыбка, в глазах – искреннее восхищение человеком, с которым они когда-то рубились на равных, а по мнению многих очевидцев – Хэммонд остался в той схватке победителем. Доктор гладит Разрушителя по голове - и в этом опять проглядывает что-то отеческое, и тоже улыбается. Интересно, о чём думал каждый из них в тот момент? Не удивлюсь, если в голове у Джо были мысли о том, что и он мог бы сейчас жить жизнью, похожей на ту, что ведёт старый соперник…
До этой встречи Доктор и Разрушитель не виделись несколько десятилетий - с момента той самой легендарной битвы в Ракере...
Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они...
В «Отцах спорта» есть кадры, в которых Джо учит мальчишек тому, что сам умел - и умеет до сих пор - лучше всего: идеальному, выверенному броску. Я сразу подумал: почему бы ему было не заняться чем-то таким на постоянной основе? С одной стороны - не такое уж это обременительное дело, а с другой - любая школа, где есть детская команда, будет рада задействовать местную легенду в своей спортивной программе. Но то ли Джо это неинтересно, то ли он просто слишком ленивый для такой роли. Кажется, единственное занятие, которое ему по душе - это бесцельно шататься по улицам Гарлема... В конце фильма буквально в паре слов рассказывается о том, чем занимались тогда, в 2008-м, его главные герои. Ирвинг сделал одну из величайших карьер в истории баскетбола, а потом стал успешным бизнесменом. Флай Уильямс работает в специальном центре с трудными подростками. Пи Уи Кирклэнд разъезжает по стране и, исходя из собственного печального опыта (он, как и Джо, сидел в тюрьме за наркотики), рассказывает детям, что такое хорошо и что такое плохо. Джо Брайант, отец Кобе, работал на тот момент тренером в Токио - и так далее. В общем, становится понятно, что все они - кто раньше, кто позже, кто сразу, а кто - наворотив сначала полным-полно неправильных и просто плохих дел - обрели смысл существования на свете, а значит - нашли сами себя в этой жизни. Самые последние слова - перед финальными титрами - про Разрушителя. И они звучат на фоне остальных, как приговор: «Джо Хэммонд так и живёт в Гарлеме. Он по-прежнему продолжает бороться со своими неприятностями».
В процессе работы над материалом использована книга Винсента М. Маллоцци «Asphalt Gods: An Oral History of the Rucker Tournament»
Окончание следует...
