«Изоляция уничтожает время». Экспериментальное размышление на стыке просмотра баскетбола и чтения философии
«Изоляция уничтожает время».
Леонид Липавский — «Объяснение времени», 1930-е
Многочисленные изоляции делают игру баскетбольной команды очень несовременной. Такое суждение, развёрнутое и подкреплённое аргументами, встречается во многих материалах, посвящённых тактическим вопросам. И, вроде бы, уже не требует споров. Изоляциями можно выиграть, наверное — если много-много из них забивать. А так это малоэффективно и медленно, а значит, лишает команду дополнительных владений. Прогрессивные успешные тренеры ставят командам совсем другую игру. То есть, изоляция относится не к этому времени — это некий атавизм былой эпохи.
С таким представлением я был знаком уже давно к тому моменту, когда начал читать сборник небольших трактатов Леонида Липавского (см. справку после основного текста). В одном из них, «Объяснении времени», Липавский пытается понять, что же это такое – ведь «о том, что такое время, сведений нет. Яснее всего это видно из того, что ещё никому не удалось вложить хоть какое-либо содержание в понятие, противоположное времени, в понятие вечности».
Терминами Липавского (изменение, пребывание, etc.) и его же детальными пояснениями я вас утомлять не буду. Если интересно, можете найти и прочесть издание «Исследование ужаса» (см. справку в конце). Его идеи мне лично интересны и важны. Но в реальности этого текста они интересуют меня как материал для размышления о баскетбольных изоляциях.
В своём трактате Липавский вспоминает фольклорный сюжет о спящей царевне и задаётся вопросом: обладает ли временем этот заснувший в летаргическом сне мир? Философ приходит к выводу: нет, этот мир — безвременный. Но продолжает размышление — и предлагает дополнить мысленный опыт: пусть в летаргическом мире продолжит вращаться один-единственный камень точильщика.
Отдайте мяч лидеру – и разойдитесь. Теперь смотрите и ждите.
«Будет ли и в этом случае наличествовать время? Стоит только раздвинуть, рассечь картину надвое, так, чтобы получились две вселенные, не имеющие между собой никакой связи: одна — мир прежний, многообразный, летаргический; а второй — состоящий лишь из вращающегося точильного колеса. И сразу станет видно: в первом времени нет, во втором есть».
Сразу можно представить себе картину из какой-нибудь концовки важного матча: команда переводит мяч через центр, его отдают местному альфачу. Остальные игроки расходятся пошире и встают, соответственно, туда же встают и их опекуны. Царевна уколола палец, и мир остановился — только альфач стучит мячом в пол, смотрит на счётчик и готовится идти в проход или бросать. Только здесь есть время как принцип отношений между частями мира.
Но не знаю, как у других, а лично в моём восприятии и в самой изоляции время теряет форму, становится аморфным. События тут, конечно, есть, но они невидимы нашему глазу, кроме стучания мячом в пол и — в хорошем случае — танцев в посте.
«...бесформенность, безвременность любого события, взятого изолированно. Изоляция уничтожает время. Если мы этого не наблюдаем в чистом виде, а всего лишь как тенденцию, то происходит это потому, что полная изоляция недостижима, она нарушается воображаемым сравнением».
Только вот ведь незадача. Время-то, пока игралась изоляция, на площадке как бы остановилось, но после окончания владения оказывается, что этого времени у команды «изолятора» осталось гораздо меньше. Убив возможность изменений, благодаря которым могло быть достигнуто новое качество (увенчанное точным броском в кольцо), изоляция убила и хронометраж. Если «изолятор» не попадает, а команда при этом еще и проигрывает, ситуация становится болезненной.
Время в изолированном событии отсутствует, так как нет сравнения, пишет Липавский. В баскетболе, конечно, сравнение всегда есть — с твоим защитником как минимум. Но речь идёт о другом сравнении, как вы понимаете. О сравнении события с другими событиями, из чего время и происходит. В случае с изоляцией никто не бегает из-под заслонов, не ставит их, не сдваивается в защите — не происходит ничего, кроме самой изоляции.
«Тот самый мир, о котором нельзя было даже поставить вопроса, сколько времени он спал, теперь, при соседстве изменения, приобретает этот признак: можно ответить, он спал столько-то оборотов точильного колеса».
Столько-то стуков мячом в пол. Столько-то секунд, отнятых у команды.
Вообще-то, конечно, противостояние один в один – это интересно. Особенно – самим игрокам. Каждый хочет выйти победителем из дуэли. Наверняка немало и зрителей, которым нравится наблюдать за подобными сражениями.
Я сам сторонник того, что в жизни иногда надо немного заморозить чувство времени. Вы сами знаете эти ощущения: разговор с другом, компания любимого человека, интересная книга, что-то ещё. Но, пожалуй, командная спортивная игра, где надо победить – не лучший вариант для этого.
Время у команд, так уж получается, разное. И для своей команды игрок-«изолятор» его корнает. Команды-победители создают себе условия для множественных изменений, чтобы добиться как можно большего количества различных ситуаций, при которых мяч легче отправить в кольцо. Команды, которые проигрывают, делают наоборот: неторопливо давят в одну кнопку. А у нее, может, вообще уже контакт отошел. В целом в жизни, конечно, не везде шкала «успех – неудача» так четко зависит от вышеназванного метода. Но в сегодняшнем спорте – почти всегда и везде.
Так что спортивный аспект баскетбольных изоляций понятен – чем меньше, тем лучше. Но есть и другой. Изоляции подбрасывают нам подделку. Когда мы наблюдаем за iso, мы как будто видим какое-то время. «Но это время — фиктивное. Реально оно только для колеса. Пребывающее само по себе безвременно». Большое количество изоляций прорывает защитную оболочку и приближает к нам безвременье как оно есть. А с ним лучше контактировать поменьше.
Имея дело с постоянными изоляциями, мы консервируемся. Но это какой-то эрзац жизни (или эрзац той проекции жизни, что мы видим на баскетбольной площадке). А дело-то всё вот в чём: чтобы жить во времени, а не как консерва, нужна решимость. Этот пример не совсем об изоляциях, но мне кажется, он подходит: многими любимый Грегг Попович вот сумел выйти из зоны комфорта, раскрыть свою консервную банку и подвергнуться изменениям, жить во времени. А те, кто не может вылезти из своей изоляционной-изолирующей раковины… Ну, что ж. Безвременье сожрёт их.
P.S.:
Леонид Липавский — философ, писатель (с его идеями и творчеством тем, кто заинтересуется, лучше познакомиться самостоятельно). Друг Даниила Хармса, Александра Введенского, с которыми входил в товарищество чинарей. Отказался осудить своего учителя Н.О. Лосского, уехавшего из Советской России, из-за чего покинул университет. Работал в детской редакции Госиздата. Погиб на фронте второй мировой.
Сборник текстов Липавского «Исследование ужаса» выпустило издательство «Ад Маргинем» в 2005 году.
А если ваш лидер атаки точно сильнее лучшего защитника соперника - то и эффективность повышается...