Поговорили с Никитой Мазепиным: сражения с Шумахером, причина разворотов, учеба в МГУ и угроза армии
Больше не последний в «Формуле-1».
У русского пилота «Формулы-1» Никиты Мазепина выдался жаркий уик-энд в Азербайджане: сперва разговоры о возможной проблеме с военной кафедрой и призывом в армию, а затем поездки по бакинским улицам обернулись недовольными комментариями от Сайнса и Райкконена (№9 снова им помешал).
Закончился уик-энд тоже противоречиво: с одной стороны, скандальная схватка с напарником по «Хаасу» Миком Шумахером, с другой, оба «Хааса» финишировали выше Хэмилтона – 13-м и 14-м, оформив лучший результат в сезоне.
И Мазепин, и его команда ушли с последней строчки общего зачета и Кубка конструкторов (теперь там Николас Латифи и «Уильямс») – потенциально успех даст дополнительные $3-5 млн призовых, если расстановка сил сохранится до конца сезона.
Sports.ru связался с Мазепиным, чтобы узнать: что же случилось на финише с Миком и действительно ли ему светит армия вместо «Формулы-1».
Больше не последний в «Ф-1», не ждал смелого маневра Шумахера, а проблемы первых Гран-при – это все машина
– Если не смотреть личные результаты и не брать, как мы справляемся с настройками и так далее, то позитивных моментов в Баку было много. У нас такая маленькая – а может, даже и большая – победа: мы поднялись на 9-е место в Кубке конструкторов, абсолютно не дорабатывая машину в этом году. И это при достаточно интенсивной доработке машины у «Уильямса» [главный конкурент «Хааса» в Кубке конструкторов, как раз опустившийся на 10-е – Sports.ru]. В команде очень хорошая атмосфера: мы, два молодых гонщика, вместе добились хороших результатов, и это мотивирует и меня, и каждого члена команды.
– Как можете описать ваши отношения с Миком Шумахером? Есть ли напряжение? Судя по Монако и Баку, вы стремитесь друг друга обогнать.
– Мы и правда стремимся, да. Считаю, это обязанность любого гонщика – особенно в «Ф-1», где всего лишь 20 мест. Ведь если ты перестанешь выкладываться на полную – тебя очень быстро сменит кто-то другой, более голодный до побед.
Мы с Миком давно знакомы. Сейчас мы оказались в непростой ситуации, и единственные люди, которых за весь уик-энд можем обогнать – либо он меня, либо я его. Поэтому, может, так проявляется голод после года интересной борьбы в «Формуле-2». Лично я всегда в борьбе с другими гонщиками и даже однокомандниками стараюсь использовать подход «персональные отношения остаются за пределами трассы». Хотел бы думать, что я – простой и воспитанный парень, и потому у меня всегда складывались хорошие отношения вне трассы с любыми гонщиками. Но на трассе – мы профессионалы, работаем и показываем зрителям желаемые гонки. Зрители точно не хотят смотреть скучные гонки.
У нас же с Миком все стабильно, все хорошо – надеюсь, так и останется.
– Движение рулем в сторону Мика перед финишем в Баку – это вы пытались его напугать? Заставить отступить, прервать обгон?
– В «Формуле-1» все – высококлассные гонщики, кого-то напугать не получится. При такой попытке обычно гонщики не сбрасывают газ: либо все равно обгоняют соперника, либо случается авария и кого-то пенализируют – ничего хорошего не получается.
В Баку у меня возникло недопонимание, основанное на моем опыте и моих ожиданиях от действий Мика. Обычно при обгоне соперника пилоты выбирают внутреннюю траекторию – она самая выгодная при торможении. Безусловно, я поздно начал блокирующий маневр – но так делают все. И я не предполагал, что Мик захочет остаться на внешней траектории. Когда я увидел его в зеркалах – тут же вернулся на старую траекторию: если бы я продолжил маневр, вероятно, мы бы столкнулись. Момент связан только с недопониманием: я думал, Мик пойдет налево, на внутреннюю траекторию – как и при любом обгоне во время Гран-при. Если видели, все делали так. А он поехал справа.
Вероятно, сыграл роль момент: последний круг, и я этого не ожидал. Но точно – пугать никого не собирался.
– Вы рассказывали, что Мик готовится на симуляторе «Феррари», а у вас такой возможности нет. Чувствуете ограничения?
– Сейчас на рынке много высококлассных симуляторов. Именно такой у меня стоит дома. Чтобы мне установить симулятор, как у «Феррари» – моей квартиры физически не хватило бы, это очень большое сооружение стоимостью несколько миллионов долларов. Оно есть у всех больших суперкоманд. Очень хочу, чтобы в будущем я получил доступ к такому симулятору.
Симулятор «Феррари» на базе в Маранелло
– А сейчас нет ли возможности договориться с той же «Феррари» о симуляторе?
– Вполне вероятно, что в ближайшем будущем это произойдет.
– Вы рассказывали, как перед дебютным сезоном в «Ф-2» столкнулись с выгоранием: перетренировались и морально, и физически. Сейчас получилось избежать тех же ошибок?
– Абсолютно точно получилось. Перед сезоном-2019 я морально не был готов к отсутствию результатов. Всегда хочется прийти – и чтобы все получилось. Но, к сожалению, в гонках не всегда выходит добиться желаемого сразу.
В этом же году, безусловно, было непросто. Давление в «Ф-1» несравнимо ни с одной другой серией. Но, считаю, я правильно и достойно реагирую.
– Какую бы оценку поставили себе после 5 Гран-при?
– Если бы спросили меня после Бахрейна – поставил бы очень низкую оценку. Но после тщательного анализа прошедших гонок выяснилась причина моих плохих результатов и разворотов – она заключалась в самой машине.
После этого поставил бы себе, наверное, четверку.
Учеба сложнее руля и брифингов в «Ф-1», потенциальная армия, герб МГУ
– Все знают вас прежде всего как гонщика «Ф-1». Но чем занимаетесь в свободное время? Как бы вы себя описали?
– Гонки – 80% моей жизни, я начал заниматься с 6 лет и посвящал им очень много времени. С самого детства пришло понимание: это одно из тех занятий, которому нельзя уделять только выходные. Либо живешь ими, либо занимаешься исключительно как хобби.
Но когда есть свободное время – стараюсь побольше включать в жизнь то, что мне интересно. Достаточно много времени отнимает учеба. Также я – достаточно социальный парень: если у меня есть время, я вижусь с друзьями, катаюсь на лыжах или на багги. С удовольствием ради этого нахожу 2-3 дня и уезжаю в Подмосковье или вглубь России.
– Кстати, насчет учебы. Вы защитили выпускную работу в МГУ – все, теперь с универом покончено?
– Учеба не окончена: я завершил бакалавриат и остаюсь в магистратуре.
– Только вы и еще один человек с потока получили оценку «Хорошо». Вы вообще отличник? Как давалась учеба?
– Нет, я вообще не отличник! Было бы нечестно так сказать. При всем желании у меня никогда не получалось учиться на «отлично». Насколько я себя помню, с третьего-четвертого класса школы я всегда находился в средней группе – учился на четверки. В XXI веке у ученика в распоряжении огромное количество ресурсов, откуда можно взять информацию, выучить и сдать предмет. Нужен только интерес.
Тема моей работы была «Международная миграция населения в глобальной повестке развития» по предмету глобалистики – это мне искренне интересно.
– Учеба как-то помогала гонкам или работе в команде?
– За рулем, конечно, нет, но если говорить о работе мозга и других вещах, которые обязательно должны хорошо функционировать на высоких скоростях… Думаю, точно не помешала! Скорее больше помогла с точки зрения интеллигентного общения с очень умными инженерами и другими людьми, переполняющими паддок «Формулы-1» – думаю, сделала из меня потенциально более интересного собеседника, с которым есть о чем поговорить и помимо настроек, моторов или резины.
– Поэтому и пошли не по технической специальности? Она-то теоретически должна была бы больше помочь в гонках и при работе с инженерами.
– Считаю, в команде очень важно делегировать что-то другим людям. Особенно в «Ф-1», где команды по численности превышают несколько сотен человек. Всегда считал, что гонщик должен выполнять свою работу на трассе и давать хорошую обратную связь, но не должен быть инженером машины. В конце концов, я, наверное, – худший инженер, который только есть в команде, но один из лучших гонщиков и могу добавить свою часть работы.
В выборе специальности я руководствовался личными интересами и планами на будущее после окончания спортивной карьеры. И уж точно не пытался стать инженером.
– Команда или напарник как-то поздравили вас с защитой?
– Я вообще удивлен, что это кто-то заметил. Я веду очень интенсивную жизнь за пределами гонок – интенсивнее, чем у большинства пилотов «Ф-1», – с той же учебой и военной кафедрой. У меня об этом никто не спрашивал, да и я никому не говорил. Меня никто не поздравлял, и не думаю, что в команде интересуются чем-то кроме гонок.
– Ваш отец рассказал на экономическом форуме, что у вас возникли с проблемы с военной кафедрой и вы можете уйти в армию. Насколько все серьезно?
– Я проучился два года, мне остался еще один – он подойдет к концу в июне 2022-го. Поэтому все идет по плану. Предполагаю, проблем не будет.
– Что сложнее – учиться в МГУ или привыкать к технике «Ф-1»?
– Объективно – учиться в МГУ тяжелее. С рулем – я работал в «Форс-Индии» и там впервые учил руль, потом работал с «Мерседесом» – у них был самый простой и приятный руль для восприятия гонщика. Сейчас вот руль «Феррари». Уже есть опыт работы с разной техникой – в принципе, рули не так уж сильно отличаются – только расположением и названием кнопок. Учиться в МГУ точно тяжелее.
– А если сравнить брифинги с инженерами и экзамены?
– На брифингах ты говоришь, основываясь на своем опыте и известных вещах, и там самое главное – не увести команду в неправильном направлении. А на экзаменах, конечно, есть не совсем понятные мне темы, бывает очень непросто.
– Раз вы остаетесь в магистратуре МГУ, то герб на комбинезоне останется?
– Безусловно, если не возникнет непредвиденных ситуаций с чемпионатом или спонсорами. Для меня большая честь – носить этот герб и представлять самый престижный университет России. Я как раз живу напротив главного здания МГУ. Если я дома в Москве, то почти каждое утро просыпаюсь и вижу его – приятно.
Особое отношение как к сыну бизнесмена – миф, Феттель и Алонсо – приятные, в команде на стартапы денег не просят
– Как вообще чувствуете себя в паддоке? Есть особое отношение как к русскому?
– В связи с ковидом сейчас в «Ф-1» повсеместно команды распределены на пузыри, и нам запрещено находиться на близкой дистанции с членами других команд. Да и во время пресс-конференций нас теперь распределяют на маленькие группы, так что я мало кого видел и общался.
Из тех пилотов, с кем вступал в контакт – со всеми очень хорошие отношения. Особенно бы отметил старшее поколение – таких, как Алонсо или Феттель. Очень приятные мужчины. Постоянно следил за ними с детства, когда только начал смотреть «Формулу-1», и представлял их суперлюдьми и даже супергероями. А они – приземленные и очень открытые.
– Еще один гонщик из того же поколения – Хэмилтон – недавно сказал, что «Ф-1» «превратилась в клуб сыновей миллиардеров». Вы как раз сын богатого бизнесмена – чувствуете к себе особенное отношение внутри паддока?
– Все новички «Ф-1» получали поддержку от разных спонсоров. Кто-то – от производителей энергетических напитков [скорее всего, имеется в виду программа «Ред Булл» и личный контракт Хэмилтона с производителем Monster Energy – Sports.ru], кто-то – от самого богатого человека Мексики [похоже на спонсорство компаниями Telcel и Telmex в адрес Серхио Переса и Эстебана Гутьерреса – Sports.ru]. Это все люди, которые сегодня присутствуют на стартовой решетке «Ф-1» – и я могу долго перечислять.
С тем же Льюисом у нас всегда были очень корректные отношения. Мы особенно не общались, но в паддоке все очень вежливы и расположены друг к другу. Поэтому я здесь ничего такого не ощущаю.
– И в команде деньги в долг или на стартапы никто не просит?
– Лично у меня – нет!
– Ландо Норрис защищал вас на стриме перед фанатами после нескольких ошибок и разворотов. Благодарили его потом?
– Его ролик переслал мой менеджер, который раньше работал с Ландо. Он молодой парень, очень успешный гонщик, но многократно оказывался в непростых карьерных ситуациях. Насколько я знаю, он во время стрима просто не согласился со зрителями, которые поймали волну хейта. Мне было искренне приятно, у меня с ним всегда были хорошие отношения – надеюсь, такими же и останутся.
Фото: Gettyimages.ru/Joe Portlock; REUTERS/Anton Vaganov; Instagram/nikita_mazepin
