«Если не справлюсь – пусть «Феррари» меня уволит». У новичка Скудерии стальные нервы
Он уже выиграл поул во втором Гран-при за итальянскую команду.
Интервью впервые опубликовано 18 октября 2018 года. С тех пор Шарль Леклер провел лишь два Гран-при за Скудерию, но уже выиграл поул и побил несколько рекордов «Формулы-1». Но вряд ли парень сильно изменился за последние полгода – так что рассказ о его сильных сторонах, пути в автоспорт и готовности добиваться успеха в «Феррари» вряд ли устарел. Наслаждайтесь!
----------------
Шарль Леклер стал самым молодым гонщиком «Феррари» за последние 57 лет, хотя не закончил ни единого полного сезона в Гран-при. Однако чемпионских титулов в GP3 и «Формуле-2» вкупе с 14 гонками в «Ф-1» итальянцам хватило, чтобы принять решение о замене своего последнего на данный момент чемпиона Кими Райкконена на 21-летнего монегаска.
Леклер не раз доказывал на треке свою скорость шикарными обгонами, финишами в топ-6 и топ-7, а также четырьмя попаданиям в третий сегмент квалификаций на не самом быстром «Заубере». Как же Шарль пришел к покорению Скудерии и какие у него перспективы в самой титулованной и старой конюшне «Формулы-1»? Именно об этом монегаск и рассказал в новом выпуске подкаста Beyond The Grid.
Не представлял себя гонщиком «Феррари» в детстве
«Я впервые попробовал заняться картингом в очень юном возрасте — мне было всего 3,5 года. Причем все началось довольно случайно: мне просто не хотелось идти в детский сад в тот день, и я соврал отцу, что заболел. К счастью для меня, он поверил. Тогда он собирался встретиться с лучшим другом Филиппом Бьянки (отцом Жюля) рядом с гоночным треком и взял меня с собой. Там я и попробовал картинг и влюбился в спорт. Тогда я и стал следить за гонками.
В то время в Монако жило больше дюжины пилотов «Формулы-1»? Да, моя мать была парикмахером Дэвида Култхарда. Но сам я впервые увидел гонщика вживую довольно поздно — это был Даниэль Риккардо, он зашел в супермаркет прямо напротив моего дома. Я тогда уже был в GP3, но он меня не знал — а я узнал его сразу же.
Я мечтал присоединиться к Даниэлю в «Ф-1», но никогда не представлял себя пилотом «Феррари». Да, с самого начала в картинге мне хотелось работать гонщиком — если это можно назвать работой. Приходила ли в голову мысль, что у меня может не выйти? Да. И до перехода в GP3 я постоянно думал о плане Б: в тот момент я все еще продолжал учебу, и мне очень нравилась инженерная часть гонок. Тогда я решил: если не стану гонщиком, то постараюсь выбиться в гоночные инженеры или механики. В чем я еще хорош? Не думаю, что плохо учился — просто был немного ленивым, как и многие люди. Я получал хорошие оценки, но гонки оказались единственной заинтересовавшей меня вещью. Каждый день я тренировался с целью стать лучшим пилотом и не тратил время на что-то еще».
Выиграл гонку спустя два дня после смерти отца
«Папа тоже был гонщиком, но он не подталкивал меня в автоспорт до момента, пока я не попробовал картинг, и даже никогда со мной о нем не говорил. После он был безмерно счастлив, когда я воспылал любовью к гонкам и в какой-то мере приступил к продолжению его дела. Он гонялся в «Формуле-3» и даже однажды проходил тесты в «Формуле-1», но не нашел финансовой поддержки для продолжения карьеры.
Думаю, для каждого пилота дни, проведенные на картах с отцом, навсегда остаются лучшими воспоминаниями. Тогда все кажется очень простым и все друг с другом дружат, но и конкурентный уровень уже довольно высок и профессионален. Правда, гонки той поры больше воспринимаются как развлечение, чем как нечто серьезное.
Да, отец давал мне советы вроде «тормози чуть позже, поворачивай чуть раньше», но, думаю, его наставления были более абстрактными. Он не вмешивался в мою работу с инженерами и предоставлял мне достаточно необходимой любому гонщику самостоятельности — и подобный подход очень сильно помог мне в будущем. Он всегда все анализировал, но приходил точно в правильное время после работы и только тогда что-то предлагал. Он никогда не влазил во время моего взаимодействия с командой и не закатывал скандалов, даже если я выступал не слишком хорошо.
В середине прошлого года он умер. По каким вещам я скучаю больше всего? Честно говоря, по всем. Он очень помог мне за все время моей карьеры, и без него у меня бы ничего не вышло. Вечером после каждой гонки или тестов он всегда звонил мне и спрашивал: «Ну что, как все прошло?». Он поддерживал меня больше, чем кто-либо, и по этому невозможно не скучать. Также он был великолепной личностью — именно он сделал меня тем, кто я есть сейчас.
Я планировал отправиться навестить его перед гоночным уик-эндом «Формулы-2» в Баку во вторник, но он скончался в течение дня. Я отменил вылет и на следующий день взял выходной. Было трудно подготовиться к гонке. Я спрашивал себя: «Как я смогу выступить, если мой разум просто не мог думать о гонках?». Трудная была ситуация.
В конце концов я спросил себя: «Что бы хотел отец, если бы все еще был жив?». И быстро осознал: он бы хотел, чтобы я выиграл. Помня об этом и о нем, я смог быстро сконцентрироваться на гонке, чтобы выжать лучший результат в его честь. И у меня получилось: я завоевал поул-позицию, победил в первом заезде, выиграл и второй на трассе, но из-за десятисекундного штрафа сдвинулся на второе место. И это было одно из лучших моих выступлений за весь год».
Потерял друга в 17 лет
«Чувствую ли я, что завершаю работу Жюля Бьянки? (друг Леклера и пилот «Маруси» и «Феррари» – скончался в 2015-м из-за травм, полученных в аварии на Гран-при Японии 2014 года — прим. Sports.ru). Да, в какой-то степени — особенно в свете того места, в котором я дебютирую в следующем году. По-моему, Жюль заслужил его больше, чем кто бы то ни было. Он всех убедил в своей силе, и его переход в «Феррари» был всего лишь вопросом времени. Я попытаюсь добиться лучшего возможного результата, чтобы увековечить его память и всю безмерную помощь, которую он мне оказал. Каждый мой успех будет и его успехом.
Он был не только моим другом, но крестным отцом. Наши семьи всегда были очень близки и наши отцы до сих пор лучшие друзья. Когда я начал гоняться на серьезном уровне, Жюль занимался тем же самым уже давно и дал мне много советов. Причем не только о настройке картов или машин — больше насчет пилотирования. Помню, он приехал на мою первую международную гонку Зимнего кубка и посоветовал быть агрессивнее. Как только началась следующая сессия, я снес парня, ехавшего впереди меня, и тогда сказал: «Не настолько агрессивнее!».
Повлияла ли его авария на «Сузуке» на мой подход к гонкам? Нет. Когда занимаешься автоспортом, знаешь, что он опасен. И я всегда знал это. Инцидент с Жюлем случился за час или полтора до моей гонки в «Формуле-Рено», и отец мне ничего не сказал. Я узнал обо всем из социальных сетей, но не нашел роликов, а отец не желал об этом говорить. Новости шокировали меня, но я все равно сел в болид и поехал. В моем подходе ничего не изменилось.
Честно говоря, мне трудно осознавать опасность автоспорта, потому что я никогда о ней не задумывался. Я много раз говорил: в день, когда я испугаюсь риска, я закончу с гонками — ведь уровень выступлений все равно снизится. Когда я в машине, то думаю только о максимально эффективном прохождении поворота. Я никогда не чувствовал страха, когда сидел в болиде. Только сильно удивляешься, когда нажимаешь на педаль тормоза — а она не срабатывает. В картинге такое иногда случается. Но все равно даже в такие моменты не чувствуешь страха — лишь когда вылезаешь из карта, думаешь: «Черт, было близко». В остальном же просто пытаешься избежать контакта со стеной. Когда летишь в нее, остается только ждать удара и надеяться, что все будет в порядке».
Превратил слабость в главную силу
«Прежде всего хочу заметить, что когда я только начал гоняться, ментальность была моей главной слабостью. Я был очень эмоциональным, решил это исправить и приступил к работе с «Формулой Медицины». Позже я занимался этим и в Академии «Феррари» с разными тренерами. Конечно, они не могут натаскать на ситуацию вроде потери родителя, но я определенно стал сильнее ментально. Потеря Жюля тоже сделала меня сильнее. Если меня спросят сейчас о моей сильнейшей черте, я без сомнений назову ментальность.
Я по-прежнему очень требовательный к себе и по отношению к тем результатам, которые хотел бы достичь. Но раньше я очень легко и очень сильно злился, если заканчивал вторым замечательную гонку. Именно из-за позиции – «второй» для меня всегда звучал как «первый из проигравших». Раньше я вообще практически никогда не был доволен своими выступлениями: для меня имел значение только результат, и без него я отказывался признавать, что хорошо поработал. Я сам слишком оказывал на себя чрезмерное давление и подвергал себя слишком грубой критике. Теперь же я немного позврослел, да и работа с «Формулой медицины» повлияла благотворно.
За это стоит поблагодарить Николя Тодта (менеджера Шарля и многих других пилотов «Формулы-1» – прим. Sports.ru) – именно он подтолкнул меня поработать над ментальностью. Также работа с «Формулой медицины» продвинула и мою физическую форму на совершенно новый уровень. Работа с Николя определенно дала положительный толчок моей карьере: он взял на себя все вопросы контрактов и спонсорства и позволил мне думать только о пилотаже. У нас с Нико всегда была только одна цель — добраться до «Формулы-1».
Дебют в «Ф-1» стал самым большим шагом в карьере. Его можно сравнить только с переходом в «формулы» из картинга — потому что тогда тоже нужно забыть обо всем, что узнал о пилотаже, и начать с нуля. То есть не поймите меня неправильно, картинг учит справляться с задачами на уик-энд, но по чистому пилотажу карт и болид совершенно разные. Приходится быстро адаптироваться.
При переходе в «Ф-1» происходит такая же ситуация, потому что в машинах огромное количество разных систем, и разница лишь растет с каждым годом. Болиды здесь просто сумасшедшие, и к ним очень сложно сходу привыкнуть. Именно поэтому у меня и были трудности в первые три уик-энда: не из-за новых скоростей, а из-за изучения большого количества всевозможных систем. Думаю, с большим количеством тестов я бы разобрался быстрее, но первый уик-энд все равно вышел бы тяжелым из-за большого количества других аспектов за пределами систем и пилотажа: например, из-за медиа. Ритм в «Формуле-1» тоже совсем другой: в «Ф-2» просто ездишь, а потом отдыхаешь на диване перед следующей сессией. В «Ф-1» очень много дел, и все они отнимают много энергии — нужно правильно распределять силы.
Также в первые три уик-энда настройки машины рассчитывались на чрезмерную избыточную поворачиваемость. Но это не была вина инженеров: просто именно я просил их так делать, мне хотелось пилотировать «плохую» машину. Я привык к таким болидам в молодежных сериях, а в «Ф-1» с ее прижимной силой и скоростью можно все равно настраивать на избыточную поворачиваемость — но намного меньшую, чем раньше. Трудно было осознать, и на адаптацию ушло некоторое время. Кстати, изначально после тех трех уик-эндов мне казалось, что я все делаю правильно, и я даже хотел сохранить все настройки, но затем мы приехали в Баку. На подобных городских треках болид балласт обычно ставится чуть больше в сторону недостаточной поворачиваемости, чтобы позволить пилоту комфортнее справляться с близкими барьерами — и как раз там я обнаружил, что это был именно тот нужный мне баланс».
Готов к вызову в «Феррари»
«Первый реальный шанс перехода в Скудерию появился не в Баку — это все медиа. Я никогда до конца не верил, что попаду туда, вплоть до тех пор, пока мне самому лицом к лицу не объявили: «Ты будешь нашим новым пилотом на 2019-й». Я же не хотел даже думать о переходе в столь эпохальную команду и не представлял себя в красном до самого последнего момента.
Нервничаю ли я? Вообще нет. Я не считаю себя нервным человеком. Конечно, в автоспорте есть давление, на старте всегда захлестывает адреналин, но я не отношу это к проявлениями нервозности. Я не могу сказать, готов ли я — вплоть до того момента, как проеду свою первую гонку за «Феррари». Если говорить о давлении, то, думаю, я с ним справлюсь, потому что благодаря своей ментальности я его больше не ощущаю. Знаю много людей, уверяющих, что давление в «Феррари» вырастет во много раз, но моя ментальность позволяет просто ее не замечать. Просто я никогда не принимаю во внимание ожидания людей. Я концентрируюсь на себе и стараюсь выжать лучший результат.
Я стараюсь быть честным. Если я не преуспею, то «Феррари» должна меня уволить. Я это пойму. Именно так я вижу ситуацию: если я достаточно хорош — то останусь, а в противном случае заслуживаю увольнения. Такой подход снимает огромный пласт давления с моих плеч. Должен ли я победить Себастьяна Феттеля? Нет. Я концентрируюсь на себе и лучшем возможном результате. Конечно, напарника всегда хочется превзойти, но со всеми товарищами по команде надо находить компромисс между совместной работой над развитием болида и соперничеством в чемпионате.
В моем контракте нет никаких пунктов о втором пилоте или запретов на атаку Феттеля. Знаю, много людей думают обратное, и мои слова их не убедят. Все гонщики начинают сезон в равных статусах. А если один из пилотов борется за титул, а другой — уже нет, то помощь второго первому мне кажется нормальной. И я готов так поступать в случае потери шансов на выигрыш чемпионата. Но я пришел сюда не для того, чтобы играть роль второго пилота. Да, сейчас я не могу представить себя в красном комбинезоне на первой ступени подиума, но именно такой будет цель на следующий сезон. Я предпочитаю ставить высокие цели, нежели уговаривать себя финишировать вторым или третьим.
Я не изучаю соперников. Когда я готовлюсь к гонке, то исключительно ищу способы улучшить собственный пилотаж. Очевидно, я иногда изучаю данные телеметрии напарника в поисках вещей, которые он делает лучше меня — и, кстати, многому научился у Маркуса Эрикссона. Еще я многому научился у Феттеля, когда попал на его брифинг от Академии «Феррари» после каких-то тестов. Он очень внимателен к каждой мелкой детали, и я как очень молодой пилот GP3 был очень впечатлен. Он — настоящая машина, может проехать на болиде, сразу же почувствовать и объяснить абсолютно все его поведение. Услышав такую обратную связь, я много работал над повышением качества собственных отзывов, и, как мне кажется, теперь я стал лучше. Себ — трудоголик.
Обладая талантом, можно легко быть очень крутым. Но без ярко выраженной одаренности тоже можно достичь того же уровня, если ужасно много работать. Тот, кто обладает талантом, но все равно пашет, может стать непобедимым. В «Формуле-1» всегда нужно быть тем, кто работает больше всех — и Себ входит в их число. Еще он хороший парень и отлично общается со всеми в паддоке — с ним не так уж трудно найти общий язык».
Фото: globallookpress.com/Xavier Bonilla/NurPhoto (1,9); instagram.com/charles_leclerc (2,3,6); youtube.com/Formula1; Gettyimages.ru/Clive Mason; globallookpress.com/Hoch Zwei (7,8,10)
но на кими еще посмотреть хотелось больше