10 ноября 2023, 06:50 25 мин.

Джонатан Уилсон. «Ангелы с грязными лицами» ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ: ЗА ОКЕАНОМ, 2002–2015, Глава 68

Антон Перепелкин

Автор

Пролог

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РОЖДЕНИЕ НАЦИИ, 1863–1930

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗОЛОТОЙ ВЕК, 1930–1958

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ, 1958–1973

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВОЗРОЖДЕНИЕ И КОНФЛИКТ, 1973–1978

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. НОВАЯ НАДЕЖДА, 1978–1990

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ДОЛГ И РАЗОЧАРОВАНИЕ, 1990–2002

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ЗА ОКЕАНОМ, 2002–2015

Фотографии

БлагодарностиПриложенияБиблиография

***

68. ВЕЧНЫЕ ЛАВРЫ

Через 18 дней после финала чемпионата мира 2014 года в возрасте 82 лет скончался Хулио Грондона, тридцать пять лет занимавший пост президента AFA. Под конец, он оказался изолированной фигурой, но его влияние было неоспоримым. С его уходом, безусловно, закончилась эпоха, когда уровень аргентинского футбола в стране резко снизился. Возможно, как и многие аргентинские лидеры, он оказался беспомощным перед лицом более широких социально-экономических сил; как отметил Менотти, Грондона, безусловно, был прав, понимая, что национальная сборная — это то место, где крутятся деньги, даже если широко распространилась обеспокоенность по поводу сделки, в результате которой права на ее матчи были проданы компании Traffic, чьи дела в футболе попали под расследование Федерального Бюро Расследований США, которое привело к аресту семи руководителей ФИФА в Цюрихе в мае 2015 г. Но в какой бы коррупции ни обвиняли Грондону — а учитывая, сколько других руководителей КОНМЕБОЛ было привлечено к ответственности в рамках этого расследования, можно предположить, что смерть избавила его от пристального внимания — факт остается фактом: аргентинский футбол не может избежать основных проблем аргентинской экономики. На следующий день после смерти Грондоны Аргентина вновь объявила дефолт.

Долгое восстановление после обвала в итоге обернулось плачевно. Продолжающиеся последствия мирового экономического спада ударили по экспорту, от которого Аргентина в значительной степени зависит, и страна пережила рецессии в 2012 и 2014 годах. Инфляция росла, что было неизбежно при искусственно заниженном курсе песо: по официальным данным, в июле 2014 года она составляла 10,9%, хотя, по общему мнению, истинный показатель мог быть почти в три раза выше. Кризисная точка была достигнута 31 июля, когда Аргентина оказалась не в состоянии выплатить $539 млн. процентов по облигациям, выпущенным до краха 2001 года. Их по дешевке скупили американские хедж-фонды — Киршнер назвала их «стервятниками», — которые отказались от программы реструктуризации, согласованной с большинством держателей облигаций. Это был, возможно, как утверждало правительство, «технический дефолт», а не столь катастрофическое событие, как в 2001 г. — скорее нежелание платить, чем неспособность, и последствия были не столь драматичными. Не было ни набегов на банки, ни уличных протестов, для большинства жизнь продолжалась, как и прежде, но все же дефолт стал свидетельством слабости аргентинской экономики. Для многих инвесторов воинственность правительства и ощущение того, что дефолт был преднамеренной тактикой, направленной на принуждение к пересмотру условий, только усилили ощущение того, что Киршнер нельзя доверять.

Никто не может отрицать, что Грондона был президентом AFA в трудные времена, но за общее ощущение хаоса и упадка, которое он оставил после себя, и за его неспособность остановить насилие и разрушение инфраструктуры, он должен был нести ответственность. Коррупционная аура была такова, что даже когда его хоронили в Авельянеде, на кладбище, на которое выходила его спальня, финансовые следователи проводили обыски в офисах AFA. Пожалуй, больше всего вторая половина правления Грондоны должна рассматриваться как череда упущенных возможностей.

Успехи на молодежном уровне — пять чемпионатов мира до 20 лет за двенадцать лет — так и не привели к успехам на взрослом уровне. Кубок Америки в Чили в 2015 году принес еще одно разочарование. После победы над Парагваем (2:0) в первом матче, побед над Уругваем и Ямайкой (1:0) Аргентине хватило для выхода в 1/4 финала, где она встретилась с Колумбией. Они доминировали в игре, но не смогли забить, сыграли вничью 0:0 и прошли дальше лишь в серии пенальти.

Наконец, в полуфинале в Консепсьоне Аргентину озарило. Месси, чей возврат к своей форме помог «Барселоне» выиграть очередную Лигу чемпионов, был великолепен, как и Хавьер Пасторе. Аргентина выиграла со счетом 6:1, и хотя Месси не забил, он непосредственно организовал три гола, отдав предпоследнюю передачу в двух случаях и предпредпоследнюю — в другом. В преддверии четвертого гола его гамбета была настолько завораживающей, что он оставил двух парагвайских защитников аккуратно уложенными друг на друга. Не менее важно и то, что он остановил своих подопечных, когда они выходили из туннеля на старт второго тайма, чтобы выступить со своей собственной командной речью. Перед самым перерывом Парагвай отыгрался до счета 2:1, и сигнал был однозначным: больше не опускать руки. Таким был Месси — волевой лидер, берущий на себя больше ответственности, чем в роли молчаливого капитана на чемпионате мира.

С учетом Кубка конфедераций 2005 года, когда в финале они уступили Бразилии, это был пятый финал Аргентины в восьми турнирах. Он прошел так же, как и предыдущие четыре. Сборная Чили, хозяева поля, воодушевленная ощущением того, что это их судьба — выиграть Кубок Америки впервые за девяносто девять лет попыток, была упорной и хорошо организованой. Ди Мария получил травму через полчаса после начала игры, и постепенно угроза со стороны Аргентины сошла на нет. К концу матча Месси выглядел расстроенным и подавленным, но в компенсированное время он едва не оформил победу, отдав пас на Эсекьеля Лавесси. Гонсало Игуаин немного не добрался до его прострела, но нападающий «Наполи» все же мог сыграть лучше, чем срезать свой удар в сетку сбоку ворот.

Серия пенальти казалась неизбежной. Игуаин и Эвер Банега промахнулись, а сборная Чили стала чемпионом. В то время как остальные члены команды собрались в унылые объятия, Месси стоял один, отстраненный своим гением, отстраненный ожиданиями, возлагаемых на него, его лицо было маской опустошения. Вернувшись в раздевалку, он заплакал; Он все еще плакал, когда автобус вернулся в отель. Шквал критики и оскорблений, которые он получил, был столь же предсказуемым, сколь и ошибочным. Правда, ни в финале Кубка мира, ни в финале Кубка Америки он сыграл не слишком удачно, но когда соперник настраивается практически только на то, чтобы остановить одного игрока, иногда приходится подхватывать эстафету кому-то другому. И, несмотря на это, если бы Игуаин реализовал два вполне презентабельных момента, Аргентина стала бы чемпионом мира и континента, а Месси — ключевой фигурой в этих победах.

Так что же остается? Гордые старые стадионы рушатся, призраки былой славы преследуют оставшийся далеко некачественный продукт. Возможно, те, кто погружен в аргентинский футбол, те, для кого упадок был постепенным процессом, со временем стали нечувствительны к нему, но стороннего наблюдателя не может не поразить контраст между тем, что было, и тем, что есть. Угроза насилия присутствует постоянно, а ряды слишком ретивых полицейских в спецназовском снаряжении не дают ощущения комфорта и безопасности. Игроки, выполняющие угловые удары, должны защищаться от попадания в них различных предметов. На стадионе «Велеса» я однажды видел, как болельщики преследовали офицера по лестничной клетке, а через несколько минут вернулись, размахивая его щитом в качестве трофея. На superclásico на «Эль-Монументаль» я видел, как болельщики «Боки» набросились на стюардов, затащили их на верхнюю ступеньку, а затем швырнули вниз, после чего врезались в них кулаками и ботинками, когда те растянулись внизу, ужас, по-видимому, спровоцированный тем, что один из стюардов сжал руку в кулаке, когда «Ривер» забил. Любой, кто был на матчах в Аргентине, будет иметь похожие истории и гораздо хуже. Меры, направленные на борьбу с возможными неприятностями, делают их еще менее приятными: некоторое время болельщиков хозяев не пускали на стадион до тех пор, пока не разойдутся болельщики гостей, а затем и вовсе запретили их пускать.

Экономика футбола такова, что лучшие игроки не играют в Аргентине. Месси, величайший игрок всех времен, который никогда не играл дома, является самым ярким примером этого. Многообещающие молодые таланты быстро уезжают в лиги, где они могут заработать больше денег. Этот процесс идет с 70-х годов прошлого века, но, по крайней мере, тогда это была лишь горстка игроков, и они переходили в элитные лиги Западной Европы. Теперь ежегодно десятки игроков отправляются за деньгами в Россию, на Украину, на Ближний Восток, в Японию, Китай, даже в Бразилию, чтобы спустя десятилетие вернуться, нажив состояние, для сентиментальной пары последних сезонов на родине. Команды выигрывают титул, и неизбежно их лучшие игроки переходят в более богатые клубы: просто так устроена финансовая система. Аргентинским клубам нужны деньги, а иностранные клубы могут позволить себе их активы. От этого выигрывают оба, игрок — от большей зарплаты, которую он будет получать за границей, а агенты — от выгоды. Проигрывают только те, кто смотрит футбол в Аргентине.

Продажи работают как своего рода реверс системы драфта в американском спорте: вместо того, чтобы слабейшая команда получала право первого выбора молодых талантов для усиления на следующий сезон, сильнейшие команды теряют своих лучших игроков. В результате получилась очень ровная, очень конкурентная лига. За одиннадцать чемпионатов, прошедших между успехом «Банфилда» в апертуре 2009/10 гг. и «Ривер Плейта» в Кампеонато 2014 г., было десять разных чемпионов — поразительный контраст с тем, как пять грандов между собой выигрывали все титулы за первые тридцать шесть сезонов профессионализма. Конкуренция, в целом, является положительным фактором, и болельщики некоторых европейских лиг, в которых ежегодно побеждают одна или две команды, возможно, даже испытывают чувство зависти, но трудно не почувствовать, что этот процесс зашел слишком далеко, снизив ценность титула. В водовороте продаж, где самым высоким макам вскоре отрезают головки, а качество крайне ограничено, кажется, что если команда продержится достаточно долго, то в конце концов она обретет ту удачу и форму, которая позволит выиграть титул.

В начале 2015 года ошеломляющие 1 869 аргентинцев играли в качестве профессионалов за границей. В результате возникает так называемый «кольцо таланта»: есть подростки с потенциалом и тридцатилетние, которые когда-то были великими, но игрок в возрасте двадцати лет, играющий в Аргентине, либо не очень хорош, либо у него есть конкретная причина остаться дома.

Есть также ощущение, что то, что было большой силой, стало слабостью. Наследие Бьелсы не так однозначно, как могло бы быть. Его жесткий прессинг, вертикальный стиль, переосмысление понимания пространства на поле были радикальными и привели к выдающимся результатам — по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Он вдохновил не одно поколение тренеров, начиная с таких явных учеников, как Хорхе Сампаоли, который привел «Универсидад де Чили» к победе в Копа Судамерикана и трем чемпионским титулам, а затем стал тренером сборной Чили и привел ее к победе над Аргентиной в финале Кубка Америки 2015 года, и заканчивая Пепом Гвардиолой и Маурисио Почеттино, которые взяли его идеи и изменили или доработали их. По их мнению, технически одаренные игроки могут играть в футбол с интенсивностью бьелсиста, но когда менее опытные футболисты пытаются играть в таком же темпе, то в результате получается беспорядок из плохих первых касаний и неправильных передач, слишком много бесцельно пущенных вперед мячей: вертикальность без цели. На Копа Америка-2015 Аргентину мало утешило то, что пять из восьми четвертьфиналистов и всех полуфиналистов тренировали аргентинцы; философские споры продолжаются, но Аргентина остается интеллектуальным сердцем южноамериканской игры.

И при всей бедности игры, при всей опасности, при всем дискомфорте аргентинский высший дивизион занимает седьмое место в мире по посещаемости [Цифры взяты на 2013 год] , уступая лишь немецкой Бундеслиге, Премьер-лиге, испанской Лиге, индийской Суперлиге, итальянской Серии А и мексиканской Лиге МХ (при этом мексиканская лига уступает всего на два человека в среднем на игру). Что у неё есть, так это зрелище.

Баррас брава — одна из самых больших проблем аргентинского футбола, но они также привлекают внимание. Демонстрация баннеров и серпантина, метели из рваной бумаги, постоянные скандирования, выходит на авансцену популярности, когда забивается гол, — все это является одной из причин, по которой многие туристы едут смотреть аргентинские матчи. Иногда, когда человек с мегафоном висит на заборе, пытаясь довести до исступления пару десятков болельщиков, столпившихся на слишком большой для них трибуне, в этом стремлении исполнить ритуал есть что-то пикантное, даже жалкое, но самые большие clásico — это экстраординарные события, вызывающие сильное волнение даже у нейтрального болельщика. Если аргентинскому футболу удастся уменьшить влияние баррас, то один из вопросов, на который он должен ответить — можно ли сохранить тот колорит и страсть, которые они привносят, без них. И даже в этом случае, что это за зрелище — шуба, накинутая на разлагающееся тело аргентинского футбола, поддерживаемое шатким каркасом государственных субсидий?

Такая же основная дилемма лежит и в основе других дискуссий. «Эль-Монументаль» — великолепный старинный стадион, который придает ощущение величия даже бессмысленным матчам лиги. Со времен чемпионата мира 1978 года его несколько раз перекрашивали, изменилась реклама, но не нужно прилагать больших усилий, чтобы представить себе расхаживающих по полю Пассареллу, Луке и Кемпеса. «Иностранцам это всегда нравится, — прокомментировал аргентинский журналист, — но им не нужно работать там каждую неделю». И он, конечно, был прав: многие из великих площадок Буэнос-Айреса по сути являются тематическими парками, посвященными предыдущей эпохе. Но то же самое можно сказать и о большей части города; это часть привлекательности.

Именно это привлекает сторонних наблюдателей — настолько, что на недавних выборах президента «Боки» основной политикой одного из кандидатов было сокращение числа туристов на матчах, поскольку они наносят вред атмосфере (ничто, пожалуй, так не свидетельствует о победе Макри и его глобального видения, как это). Его сторонники раздавали листовки с лозунгом «¡Socios sí, turistas no!» [прим.пер.: С исп. — Болельщикам — да, туристам — нет], которые вскоре разрывались и подбрасывались в воздух в виде конфетти, становясь частью зрелища, привлекательность которого и создавала проблему, на решение которой были направлены листовки.

Привлекательность для местных жителей определить сложнее, но распространенность футбола неоспорима. Даже если посещаемость стадионов упала со времен расцвета в начале пятидесятых годов, это с лихвой компенсируется миллионами зрителей, которые смотрят их по телевизору. Программа Fútbol para Todos, независимо от того, рассматривается ли она как благотворительная акция, направленная на то, чтобы как можно больше людей могли смотреть матчи, или как циничный шаг по обезболиванию населения, является доказательством важности этого вида спорта.

В 2015 году наступило новое возмущение. Вылет «Ривера» в 2011 году привел в ужас аргентинский футбол. Болельщики «Боки» насмехались, но они, должно быть, также признали падение своего соперника как признание собственной смертности. Если это могло случиться с «Ривером», это могло случиться с кем угодно. Для «Сан-Лоренсо» или «Расинга» вылететь — это одно, а для «Ривера» — совсем другое: они были millonarios, самой успешной командой в истории Аргентины. Они также были ответственны за значительную часть тех небольших денег, которые все еще просачивались через аргентинский футбол. «Ривер» с первой попытки завоевал повышение в классе, победив дома «Альмиранте Браун» со счетом 2:0 и завоевав в последний день сезона титул чемпиона второго дивизиона (хотя даже это достижение было омрачено тем, что одна трибуна на «Эль-Монументаль» была закрыта в наказание за инцидент, произошедший во время матча с «Бока Унидос» двумя неделями ранее, в результате которого погиб болельщик), но аргентинский футбол был един в решении, что подобное не должно повториться.

Первоначальный пересмотр структуры лиги привел к сохранению прежнего формата: слова apertura и clausura были заменены словами inicial и final, а в 2012/13 гг. был проведен третий чемпионат — победители каждого из них, «Велес» и «Ньюэллс», сыграли между собой, и «Велес» выиграл 1:0. В следующем сезоне, 2013/14, плей-офф не проводился, а в официальном сезоне 2014/15 он был заменен на временный Кампеонато — полусезонный чемпионат, призванный перевести аргентинский сезон на период с февраля по декабрь, а не с августа по май.

Первый сезон по новому календарю начался в феврале 2015 года с, пожалуй, самой нелепой структуры в истории аргентинского футбола, что не является большим достижением. Нелепый чемпионат был назван в честь Хулио Грондоны, что является достойной данью его двадцатипятилетнему правлению. Столкнувшись с низким качеством лиги и отчаянной нехваткой денег, AFA увеличила размер лиги на десять команд до тридцати, что еще больше снизило качество игры, а также сократила количество игр в сезоне с 38 до 30, что, очевидно, сказалось на доходах от матчей.

Еще более нелепо то, что вся спортивная целостность нового формата была сведена на нет, когда было решено, что каждая команда должна играть с каждой другой командой по одному разу, а со своими главными соперниками — дважды, по сути, для того, чтобы в каждом сезоне было два superclásicos — единственная игра, гарантирующая массовую аудиторию. Помимо того, что одни команды оказывались в невыгодном положении, имея более сильного соперника по clásico, чем другие, существовала проблема команд, не имеющих естественного соперника, которому необходимо было такового выделить. Самое абсурдное, пожалуй, то, что болельщикам «Альдовиси» из Мар-дель-Платы, расположенной в 400 км от Буэнос-Айреса, сказали, что их злейшие враги — это «Крусеро дель Норте», клуб из Гарупы в провинции Мисьонес, расположенной в 1160 км к северу. Таково было наследие Грондоны: громоздкая структура, предназначенная для защиты корыстных интересов и пробуждения воспоминаний о прошлом. Гранды должны быть в лиге, потому что они всегда там были.

Возможно, Александр Уотсон Хаттон, основавший 122 года спустя организацию, ставшую AFA, был бы потрясен тем, как игра, которую он ввел в Аргентине, до сих пор доминирует в повседневном дискурсе, но к моменту своей смерти в 1936 году он уже видел приход профессионализма, огромные толпы, огромные радиоаудитории, пересекающих город болельщики, цепляющиеся за подножки трамваев.

На его глазах произошел первый из переворотов, нанесших стране огромный ущерб. Оглядываясь на десятилетия назад, можно заметить поразительные параллели: В 1912 г. состоялись последние всеобщие выборы без всеобщего избирательного права и последний раз англоязычный клуб выиграл чемпионат Аргентины; 1930 г. ознаменовался как первым решительным ударом по демократии, так и последним чемпионатом перед приходом профессионализма. Эти отношения не просты и не понятны, они опутаны иронией и компромиссами, но социальные изменения отражались в футболе не меньше, чем в политике.

Если футбол сейчас играет хоть какую-то роль в формировании национальной идентичности, как это было сто лет назад, если он может хоть что-то сказать о состоянии нации, то это тревожное ви́дение. Пока молодые, старые и посредственные играют в своей непонятной лиге перед непонятно откуда взявшимися зрителями на полуразрушенных аренах, сливки аргентинского футбола играют в других лигах в других странах. Аргентина — страна, основанная на иммиграции и иммигрантском видении лучшего мира, и футбол сыграл центральную роль в создании ее имиджа и идентичности, но теперь ее лучшие игроки — даже очень хорошие игроки — являются эмигрантами, вынужденными покинуть страну серебра ради Старого Света. Футбол — еще одна аргентинская мечта, которая ускользнула. Для того чтобы аргентинцы увидели лучшее, что может произвести их страна, они должны обратиться к прошлому или к зарубежным странам. Аргентинский футбол стал тем, во что играют в других странах.

Фотографии

Александр Уотсон Хаттон, сын бакалейщика из Горбалса, ставший отцом игры в Аргентине. (Алексис Мариано Родригес)

Панчо Варальо, великий нападающий «Бока Хуниорс», попавший в перекладину в финале чемпионата мира 1930 года. (Getty Images)

Гильермо Стабиле сыграл всего четыре матча за сборную Аргентины, но забил восемь голов и стал лучшим бомбардиром чемпионата мира 1930 года. (Getty Images)

Луис Монти, крутой парень, потерявший самообладание в финале чемпионата мира 1930 года, но выигравший турнир со сборной Италии четыре года спустя. (El Gráfico)

Роберто Черро, лучший бомбардир «Боки», пока Мартин Палермо не улучшил его рекорд. (El Gráfico)

Ренато Чезарини, изображенный здесь во времена своей карьеры в «Чакарита Хуниорс», хотя он получит большую известность в «Ювентусе», а затем в качестве менеджера «Ривер Плейт». (El Gráfico)

Антонио Састре, отличный универсальный полузащитник, который помог «Индепендьенте» завоевать два чемпионских титула. (El Gráfico)

Мануэль Сеоане (первый ряд, четвертый слева) со сборной во время чемпионата Южной Америки 1927 года в Перу. (AFP/Getty Images)

Мощный Бернабе Феррейра, рекордсмен «Ривера», изменивший стиль аргентинских центральных нападающих. (El Gráfico)

Легендарная атакующая пятерка La Máquina. По часовой стрелке сверху слева: Адольфо Педернера (EFE/lafototeca.com), Анхель Лабруна (EFE/lafototeca.com), Фелис Лустау (El Gráfico) и Хуан Карлос Муньос (El Gráfico).

Хосе Мануэль Морено. (El Gráfico)

Каудильо «Ривера» «Пипо» Росси расшнуровывает бутсы рядом с Норберто Боджио после победы сборной Аргентины над Северной Ирландией со счетом 3:1 на чемпионате мира 1958 года. (Getty/Haynes Archive/Popperfoto)

Амадео Каррисо из «Ривер Плейт», которого многие считают лучшим аргентинским вратарем до семидесятых. (EFE/lafototeca.com)

Мигель Ругило, вратарь-герой «Уэмбли». (El Gráfico)

Освальдо Субельдия, позже верховный жрец антифутбола, в свое время был замечен здесь в качестве нападающего «Бока». (El Gráfico)

Сборная Аргентины, выигравшая чемпионат Южной Америки 1957 года, последняя великая национальная команда золотого века. Задний ряд, слева направо: Хуан Хименес, Гильермо Стабиле, Эдуардо Домингес, Педро Деллача, Нестор «Пипо» Росси, Анхель «Педро» Шендлейн, Федерико Вайро, Верна Абахо. Передний ряд, слева направо: Омар Орест Корбатта, Умберто Маскио, Антонио Андхелильо, Омар Сивори, Освальдо Крус, Таддеи. (EFE/lafototeca.com)

Вратарь Амедео Каррисо наблюдает за игрой центрального полузащитника «Расинга» Педро Деллача в матче против Западной Германии на чемпионате мира 1958 года (Аргентина забыла взять с собой запасную форму, поэтому носит желтые футболки «Мальмё»). (Getty Images/Ullstein Bild)

Блестящий, но злосчастный вингер «Расинга» Омар Орест Корбатта. (El Gráfico)

Плодовитый бомбардир и тяжелый человек, нападающий «Сан-Лоренсо» и «Боки» Хосе Санфилиппо. (EFE/lafototeca.com)

Сильвио Марцолини, сердцеед, атакующий левый защитник «Боки Хуниорс», а затем и их менеджер. (Popperfoto)

Эль-Каудильо, угрожающая «пятерка», Антонио Раттин. (EFE/lafototeca.com)

Карлос Билардо празднует обыгрыш «Манчестер Юнайтед» и победу в Межконтинентальном кубке с «Эстудиантесом». Позже он возьмет на вооружение принципы этой команды. (Getty Images/Popperfoto)

Испорченный триумф: Генерал Видела вручает Даниэлю Пассарелле кубок мира на стадионе «Эль-Монументаль», 1978 год. (Getty Images/AFP)

Марио Кемпес, лучший бомбардир чемпионата мира 1978 года, празднует победу сборной Аргентины со счетом 1:0 в финале против Нидерландов. (Getty Images)

Вратарь «Ривер Плейт» Убальдо Фийоль, один из героев сборной Аргентины на чемпионате мира 1978 года. (EFE/lafototeca.com)

Кумир Диего Марадоны Рикардо Бочини, великий плеймейкер «Индепендьенте». (EFE/lafototeca.com)

Сезар Луис Менотти, который вернул Аргентине атакующий дух и вывел их на чемпионат мира. (Action Images/Sporting Pictures)

Рауль Гамес, будущий президент «Велес Сарсфилд», бьет болельщика сборной Англии во время четвертьфинала чемпионата мира 1986 года. (Getty Images/Билли Стикленд)